Солнечный зайчик. Памяти музыканта Андриса Эрглиса

    Куда уходят люди, когда умирают... ага... и ещё рукой... как-нибудь... театрально... «Отчего люди не летают так, как птицы...» Нет... не так...
    Во что или в кого превращаются люди после смерти... Я не имею в виду реинкарнацию... Там всё так запутанно... просто до невозможности: одни утверждают, что нас ожидает воплощение во что попало... в любую движимость и недвижимость, другие – что исключительно только  в людей... А третьи, ещё лучше – о чем подумаешь в минуту Х, тем и станешь... Хотя общая мысль прослеживается – как ты в последней жизни аукнул, так тебе в следующей и откликнется... Значит, аукнуть надо красиво, элегантно, ненавязчиво, стараясь максимально сократить наносимый вред всему окружающему... как среде, так и собратьям... как меньшим... так и равным... Затертые банальности о безусловной любви ко всем и вся опускаем по причине... их затертости и банальности...
   Вопрос в другом... вот умер человек... Девять дней прошло, сорок, от этой жизни он уже вроде бы оторвался... а до следующей... как нам... до Луны... И? Во что или в кого он превращается? В бабочек? В журавлей, как утверждается в известной песне? А почему только в журавлей? А не в воробьев или голубей? Вот сейчас бы у Рамсула Гамзатовича поинтересоваться... А может быть... в цветочки какие-нибудь? В незабудки, например? Название подходящее... Или в анютины глазки... или в облака... или... А может быть, в солнечных зайчиков? Ведь временное пристанище не должно быть чем-то очень уж материальным... это же ещё не во-площ-ение... А что же может быть эфемерней... Отражение... в отражении... 
   ...Как же рассказать в двух словах... целую... тридцатисемилетнюю жизнь... Его любили дети, кошки и собаки... Потому что их не обманешь... У него была птичья фамилия... Он ею гордился, иногда смешно... трогательно... по-детски... И было чем... ведь не курица какая-нибудь... или  калибри... а гордая птица заснеженных горных вершин... Фамилия обязывала, и он соответствовал: в горах чувствовал себя как дома... жару ненавидел, в мороз ходил чуть не голый... а заботливые коллеги (жаль, что в русском у этого слова отсутствует женский вариант... в польском, например, звучит очень даже мило... колежанка) заботливые колежанки причитали и охали... а он польщенный вниманием.... каждый раз так радовался...   
   ...Он любил переписывать ноты... от руки... каллиграфически... в наше-то время... И этим он тоже гордился... Да, я забыла главное... Он был музыкант... Лучшее соло в «Болеро» М.Равеля... Как выяснится... потом... Кочевая гастрольная жизнь учит многому и разному... Кто-то так и проскакивает по жизни гастролером, ни на чем не задерживая ни взгляда, ни сил... а  другой... 
   ...В обыкновенной артистической, куда музыканты приходят всего-то раздеться-одеться (у девчонок-то ещё куда ни шло, хоть кактусы какие-то лишние из дома принесены, а у ребят... вообще стены голые и пустыня Сахара), Андрис устроил настоящий уголок отдыха... Притащил приговоренный кем-то к смерти холодильник «Морозко» и летом... наполнял его доверху бутылочками пива и минеральной воды. Утолять жажду коллег в той Сахаре в сумасшедшую жару...
   ...Он всех угощал кофе, приготовленным собственноручно, по особому рецепту... А рецепт состоял в следующем: он искренне полагал, что уважение к угощаемому измеряется  крепостью завариваемого кофе... Нужно ли говорить, что его кофе вполне мог использоваться в... реаниматологии  для оживления усопших... причем усопших в прошлом веке...      
   ...Оркестр – далеко не простой организм... О-о-очень далеко... Изо дня в день трутся-перетираются бок о бок десятки игольчатых самолюбий, самомнений, непониманий, ревностей и завистей... Как ему удавалось маневрировать... От Андриса – никогда, ни о ком, ни слова, ни намека со знаком «минус»... Фамилия обязывала... Не царское это дело...
   ...История была обычная, но невеселая: оркестр в очередной раз раскололся на предмет личной приязни-неприязни к директрисе... Коллектив потряхивало и постукивало основательно... Люди сбивались в кучки, и было всем уже давно понятно, кто за кого... Правда, те, кому в жизни повезло не только с музыкальным слухом, но и с харизмой, пытались время от времени переманивать противника на свою сторону... Ну а вдруг?... С этим же вопросом подошли и к Андрису... Насладитесь мудростью ответа: «Старичок, я бы всей душой, но проблема в том, что она (директриса) мне нравится... ну, понимаешь, как женщина...» Красиво... Поверили-не поверили, это уже дело пятое... Подрубил на корню все дальнейшие разговоры-уговоры, ну что ж тут скажешь... если как женщина...
   ...Все  его глаголы  применительно к себе имели птичью окраску... Прилетел... улетел... вспорхнул... взмахнул крылом... почистил перья... в клюве принес... Как же теперь слово подобрать... наверное... сложил крылья...
   ...Он так мечтал попасть в состав, едущий на гастроли... интрига сохранялась чуть ли не до последнего дня... возьмут-не возьмут... для него это было почему-то очень важно... Европы он той не видел... уже вдоль и поперек... Взяли! Взяли!! Взяли!!! В нашу последнюю встречу, он попрощался как всегда... как всегда дурачась: «Ну шо... Моя полетела!» Он был счастлив и горд... как птица заснеженных горных вершин... Но сердце живет по своим законам... 
   Весть о его смерти застала оркестр в аэропорту... Когда серебристая птица, расправив крылья, взмывала в залитое осенним солнцем небо, унося растерянных коллег и колежанок на запад, сердце другой птицы уже молчало... Это турне они посвятили ему... его памяти...
  Одна девочка-музыкант сказала: «Дом как-то опустел... Андрис был... как душа дома... Я думаю, он  обиделся бы на слово... «был»... Ведь он никуда не исчез... ведь правда? Он просто поселился в стрельчатых окнах... или витражах... солнечным зайчиком... и отражается...  Отражается в отражении...