Свидетель

   Я проклинал тот день, когда поддался уговорам сослуживца Геннадия Ивановича взять его с собой на рыбалку на Дон. Делов-то было всего ничего - довезти его на машине до места. Лодка резиновая и все причендалы у него были свои. Приехали, накачали лодки, распределил груз и поплыли. Полдня просидели - и ни одной поклёвки.
  - Геннадий Иванович, мне надоела такая рыбалку, поплыли домой.
  - Владимир Николаевич! Я с тобой согласен, сегодня не наш день. Ты возвращайся, а я вон за теми кустами попробую удочку закинуть - и тоже к  тебе, дело-то к обеду близится.
    С тем мы с ним и разошлись. На берегу я разобрал лодку и стал искать сумку с продуктами, где лежали и ключи от машины. Но вместо моей сумки оказалась похожая  на  мою, с продуктами моего напарника.
   - Вот оказия, поменялись сумками. Ну, ничего. Сейчас он причалит и всё встанет на свои места.
     Прошёл час, но моего рыбака не было. Я от нечего делать лёг на траву и стал наблюдать за лягушками. И тут заметил плывущую прямо к ним змею. Доплыв до камыша, она замерла. Видно, отдыхала или приглядывалась к своим жертвам. Затем, прячась за камышом, стала медленно приближаться  к одной из лягушек. И когда оставалось между ними сантиметров десять, она сделала бросок и ухватила лягушку за заднюю ногу. Мне стало интересно. Сколько раз  по телевизору смотрел, как змея добычу заглатывает, начиная с головы. А тут нужно будет развернуть лягушку, да так быстро да ловко, чтобы она не успела выскользнуть из пасти змеи. Но мои догадки не оправдались. Змея потихоньку засасывала заднюю ногу. Вторая нога, будто шпага, вытянулась вдоль туловища. Змея стала засасывать и туловище вместе с прижатой к ней второй ногой. Процесс был долгим и завораживающе-жутким. Наконец, во рту змеи осталась одна голова лягушки. За время поглощения лягушка не издала ни единого звука. Теперь змея оказалась о четырех глазах: два во рту и два снаружи. Зрелище было не слабонервных. А в природе все шло, как задумано Творцом. Смерть одного существа продлевала жизнь другого. И лучше было бы не видеть этого непреложного закона жизни. Было жаль лягушку, была досада на змею. А тут уже без воды и еды подводило живот.
     Наконец, появилась лодка Геннадия Ивановича. На его вопросы я не отвечал, было обидно, что он заставил меня столько ждать на берегу в полном бездействии. Молча собрал свои пожитки, и раздраженно ему сказал: «Грузись, поехали домой!»
     Всю обратную дорогу я с ним не разговаривал, давая понять, что в данной ситуации он поступил по-свински. Между тем в моей голове прокручивалась одна и та же картинка - схватка на берегу Дона не на жизнь, а на смерть, которая меня потрясла гораздо сильнее, чем длительное ожидание напарника. Вот уж действительно, это был точно не мой день.