43. Весна. Канун

В понедельник 29 февраля **** года в десять часов утра главный редактор издательства «Итд» Владимир Иванович Бессонов получил на электронную почту письмо с пометкой «на рассмотрение» от Антона Павловича Фетисова. Он открыл присланный текст и прочел предисловие:

«Когда я понял, что вселенная бесконечна, и постичь её не под силу человеческому разуму, я бросил затею терзать себя попытками приблизиться к пониманию безграничного. И тогда Бог отозвался всей бесконечностью своей души во мне и дал мне возможность почувствовать гармоничную и лаконичную целостность всего существующего и мыслимого. И все чувства возникли во мне в этот момент, как самая прекрасная симфония. И это стало пределом совершенства, истиной, которую нужно отыскать в мире. И эта связь, которую мы, огражденные телом, как непроницаемой скорлупой нашего измерения, привыкли не замечать, есть мой внутренний вождь – я безграничный. Этот вождь есть в каждом из нас. Каждый из нас знает истину. И даже если разум не может постигнуть бога, то он, как посредник между душой и телом, способен найти вдохновение в бесконечном потоке платоновского мира идей. Он становится творцом материи. Быть художником – миссия любого человека. И мир, в котором мы живем, нарисован нами. Каждым из нас.

Чтобы понять самые простые вещи, нужно для начала осилить самые сложные. Чтобы понять радость свободы, нужно побывать в несвободе. Так и душа, содержащая в себе вселенную, должна быть направлена на познание самой себя, заключенной в теле. Чтобы через себя потом преобразовывать мир. И если истина – это синтез добра и зла, то в синтезе души и тела есть высшая степень гармонии во вселенной.

«Роман не о любви, в котором слово любовь встречается 1123 раза»…

Владимир Иванович Бессонов был человеком угрюмым. Он тоннами отклонял всякую любовную лирику, которая в их издательстве не пользовалась спросом. Издательство «Итд» квалифицировалось на дешевой фантастике. Новых авторов обычно быстро просматривали сотрудники младшего звена, и лишь небольшая часть пересылалась главному редактору, который, впрочем, тоже не особенно тратил на них свои время и внимание. Сегодня слишком много писателей. Люди присылают килограммы макулатуры, сотни электронных писем. Ивановы, Петровы, Шариковы. С несуразными псевдонимами, глупыми названиями романов, примитивными сюжетами, заезженными метафорами, сравнениями, описаниями.

Обычно Бессонов предлагал авторам корректуру от издательства за свой счет и небольшой тираж на «льготных» условиях. Таким образом, он ничем не рисковал и даже зарабатывал на второсортных одноразовых писателях. Тех, кто публиковался периодически, были единицы. Тех, кто публиковался за счет издательства, не было вовсе, вопреки чаяньям начинающих авторов.

Сегодня на удивление пришло только одно письмо. У Бессонова на вычитку было отложено несколько произведений. Два из них по рекомендации, одно за очень приличные деньги. Но такие книги можно было и не читать, и без того было ясно, что они идут в печать.

Он открыл вкладку меню и клацнул по нарисованному принтеру. Сделал он это только для того, чтобы ощутить запах теплых чернил. Потом у него было такое развлечение: он задавал себе какой-нибудь вопрос и, открыв текст на случайной странице, читал ответ. Если ему нравились ответы, он забирал рукопись домой на вычитку.

Пока принтер неторопливо выплевывал лист за листом, Бессонов сделал себе кофе из автомата, ответил на сообщения в соцсетях, полил единственный кактус на подоконнике. Когда все было готово, он взял в руки стопку ароматных, изогнутых волной, листов и сел в кресло.

– Снова любовный роман. Почему я ненавижу писателей-слюнтяев? – спросил он вслух и открыл на 137 странице.

«Достойна ли любовь быть смыслом жизни? Если она развивается в человеке и не остается в рамках первого порыва, то да. Любовь – это широкое понятие: эрос, филия, строге, агапе. Любовь – это и способ сформировать вокруг себя и личное окружение, и пространство, сформировать внутренний и внешний миры. Любовь – это базовое чувство, на котором держится человеческое общество и не распадается на личности при всей индивидуализации нашей современности. Любовь не заканчивается инстинктивными влечениями и естественными потребностями. Она простирается дальше видимости собственных проявлений. Любовь – это ключ к счастью и миру на земле».

– Вот ненавижу уже тебя, Фетисов, за твое нытье. Ладно, – Бессонов на мгновение прикрыл глаза, как будто думал над вопросом. – Стану ли я когда-нибудь известным писателем? – как-то неестественно посмеиваясь, проговорил он: даже наедине с собой он не мог всерьез говорить о своих мечтах. Он уже давно всех уверял, что писательство – это блажь, и нет никакого удовольствия быть знаменитым писателем, «гонорары у них маленькие, да и фан-клубы писателей никто не создает, конечно, в современном мире есть пара-тройка действительно популярных и богатых писателей, но ведь это всё дело случая…» – 66 страница! – выдохнул он.

«…у него было все, о чем он только мечтал. Нет, он не ездил на дорогой машине, не отдыхал на фешенебельных курортах, не предпочитал омаров яичнице с ветчиной, но у него была она – его муза. Он писал упоенно, азартно, не думая ни о славе, ни о деньгах, не думая вообще ни о чем, и кто-то слушал его и сыпал в ответ бисером истин из черного горла вселенной. Что потом будет с его романом, что потом будет с ней, с ним? Все это не имело никакого значения…»

– Ловко! – хмыкнул Бессонов. – Хорошо, раз так, любит ли меня Нюрочка? – Нюрочку на самом деле звали Олей, но она работала в бухгалтерии на первом этаже здания редакции, и для конспирации Бессонов дал ей подпольное имя Нюрочка.

Он наобум открыл книгу…

Вообще Бессонов редко всерьез увлекался прочтением присылаемых произведений. Обычно, быстро исчерпав вопросы, он начинал (или не начинал, в зависимости от итогов блиц-опроса) читать произведение сначала и тогда оценивал его уже давно наметанным взглядом исключительно с коммерческой точки зрения. Но каждое слово романа Антона Павловича Фетисова, который он читал, будто попадало точно в цель. На каждый вопрос он мог читать по три страницы ответа. Ему казалось, что написанное является отражением его собственных мыслей. Иногда ему хотелось скомкать листы и выбросить их в переполненную урну под столом, чтобы не провоцировать себя лезть в глубины своего огрубевшего сердца. Но любопытство исправно брало верх, и он, перекурив, возвращался к чтению.

После работы он забрал рукопись с собой и, лежа в постели, начал читать роман сначала.

«Она.
Она.
Она».

«Тьфу! – Бессонов брезгливо закинул рукопись под кровать. Как будто даже обрадовавшись, что ему не придётся потрошить свою душу. – Никакой фантазии!»

Какое-то время он ещё не спал, перебирая в голове всех своих бывших. Так как он работал в издательстве, в основном это были писательницы и поэтессы. Бессонов в очередной раз остался один, поэтому в постели было неуютно. Он достал пульт от огромного телевизора, который висел перед кроватью, и включил порно.

Когда прогремел взрыв, он уже спал, поэтому смерть была быстрой и не произвела на него никакого впечатления.