Разноцветные мелки

Большие голубые, как чистое небо, глаза рассматривали меня с интересом, следили за движениями рук, изучали каждое движение и сопровождали каждый шаг. Еле заметная ямочка на левой щеке становилась глубокой и яркой, как только она начинала улыбаться. Из-под белой шапки беспорядочно торчали светлые волосы. Ручки то и дело прятались в карманах тоненькой курточки светло-зеленого цвета.
Сидеть дома ей не с кем, и папа взял с собой на работу, оставив в незнакомом месте с чужими тетями, как бы под пригляд мачехи. Голубоглазое чудо не очень радовалось такой перспективе и к новой маме не подходила. Тетеньки облепили девчушку и закидали обыденными вопросами. «Как зовут? Сколько лет? Хочешь ли в садик?». Хлопая ресницами и неизменно улыбаясь, она тихо отвечала: «Вика. 5 лет. Хочу».
Коллектив у нас весьма оригинальный и пытаясь оградить малышку от негатива предложила ей порисовать мелками на бетонном полу. Радостно подпрыгнув Вика кинулась ко мне, выйдя из помещения почувствовала неуверенное прикосновение к моей ладони, посмотрев на девчушку, я улыбнулась и обхватила ее маленькую ручонку.
Раскрашивая бетон в базе, мы разговаривали обо всем, узнала, что ей нравиться смотреть на бабочек и бегать за ними, слушать как папа рассказывает ей сказки, что любит кошек и кататься на горке, и что у нее есть мягкая игрушка - собака Нана. Ее голосок был настолько тихим, что приходилось напрягать слух, чтобы понять, о чем она говорит, разбирая отдельные слова сквозь приглушенный шум в помещении.
Мне нужно было идти работать, и я пыталась решить, что же с ней делать. Не оставлять же ее тут совсем одну. Мачеха не скрывала свою неприязнь и не желание возиться с ней. Решение пришло само собой, когда в сотый раз взглянула в ее огромные глаза - пойду знакомить непоседу со своими обязанностями. И пока была занята, она крутилась возле меня, расспрашивая про это, про то, как это называется, как это делается. Улыбаясь я отвечала на ее многочисленные вопросы, вспоминая свое чудо с ямочками на щечках, которое ждет меня дома.
Три часа работы пролетели весело и незаметно. Малышка то и дело пыталась как-то дотронуться до меня, взяв за руку, прикоснуться к щеке, когда опускалась на корточки перед ней, просто потянув за рукав или крепко обхватив руками мою шею, когда я поднимала ее на руки, чтоб пронести через опасное место. Ребенок нуждался в прикосновениях, в телесном контакте. Мне хотелось все это дать ей, показать, что и она, хоть и такая маленькая, очень важная деталь земного механизма, но понимала, что так нельзя. Я чужая тетя, а ее скоро заберет отец.
Заметив, как ее улыбка спряталась, а лицо напряглось я обернулась – мимо нас прошла мачеха.
- Не люблю ее… - тихо сказала Вика.
- Почему?
- Она всегда ругается.
Спеша отвлечь ребенка от грусти, достала из кармана мелки.
- Пойдем?
Весело взвизгнув она вприпрыжку побежала туда, где уже улыбалось разноцветное солнышко, согревая собой причудливый домик, дерево и огромный цветок над которым порхала необычная бабочка.
- А ты в классики играть умеешь? – спросила я.
- Не знаю…
Взяв мелок, я начала чертить квадратики. Один, два, один, два…
- Мы тоже так рисовали в детдоме! – хлопая в ладоши сказала малышка.
Тысяча острых игл вонзились в меня, куча смешенных чувств накрыли с головой. Непонимание, горечь, жалость бились во мне, как загнанные в клетку вольные пташки.
- Ты жила в детдоме?
- Да. Пока нас папа не забрал.
- Долго?
- Долго. А вы возьмете меня на горку?
- Если твой папа разрешит.
- Папа разрешит, он добрый.
Пришел ее отец и нам пришлось прощаться. Смотря им вслед, пыталась поставить все на свои места, но тщетно. Эта голубоглазая девчушка перевернула весь мой мир с ног на голову.
Вернувшись в комнату отдыха я все еще думала о Вике и в пол уха слушала жалобы мачехи, о том какое исчадье ада этот ребенок и что с ней совсем нет сладу. Посмотрев прямо ей в глаза, я спросила:
- А полюбить-то ее ты не пыталась?