Лиепая. Военный городок

       Военный городок. Улица Маципана.  Дом,  больше похожий на  «Пожарную башню», чем на строение, только тогда все его называли «Колокольней».  Как оказалось, это действительно когда-то была «Пожарная башня» с небольшим колоколом наверху. В определённое время  её переоборудовали  для проживания людей. Кухни не было, но была печка, которая проходила квадратной башенкой  снизу доверху. Это было то единственное, что немного придавало тепла и жилого уюта. Ободранные обои; пол, на котором кое-где сохранилась краска; наспех наклеенная газета на окнах, сквозь которую просвечивалось треснувшее стекло – всё создавало удручающий вид. Хотелось уйти, а если остаться, то как можно быстрее навести чистоту.Чувствовалось, что здесь снимали и, наверное, начинали свою совместную жизнь не одна семейная пара.
        «Ну и ладно… лишь бы крыша над головой, лишь бы не на улице –  всё остальное не так важно» - произнесла я. «Печку натопим, всё помоем, а чтобы готовить – электрическую плитку купим. Мы дома тоже так готовили или в печке, или на электрической плитке, даже воды не было, сначала с Волги брали, а потом с колонки, с горы носили» - произнесла я, как будто успокаивая себя и мужа.
       «Во всяком случае – это единственная квартира, которая сдаётся в военном городке» произнёс он.
       «А кто её сдаёт? Сам-то хозяин - где живёт? У него жильё есть?».
       «У него имеется хорошая двухкомнатная квартира – там живёт со своей
       семьёй, а эту сдаёт».
       «Он кто? Гражданский или военный?» - допытывалась я.
       «Да военный. Он в военном городке служит мичманом на каком-то складе».
       «Видно хорошо служит! Ты знаешь,  со мной в автобусе ехала женщина с военного городка, так она рассказывала, что у них на работе один мичман так и говорит, что если он за день ничего из части не вынес, значит, плохо прослужил. Но я думаю, что это шутка – кто же про себя так будет говорить».
       «Ты военных не знаешь, они ещё не так могут пошутить…»
       «Ну что на счёт съёмной квартиры решать будем? Остаёмся? Вот хозяин и ключи дал. Сказал, если устраивает цена оплаты и условия,то можете сразу заселяться».
       «Значит, будем заселяться – правда, чем заселяться? Моим чемоданом и
сумкой, в которой просто личные вещи? И ещё твоей гражданской одеждой,которая занимает не больше сумки?»
       «Будем забивать тем, что есть» - засмеялся муж. Мне дали двое свободных суток для поиска и благоустройства нашего жилья. Я получил
подъёмные для семьи и заработную плату, так что при желании и наличии   времени такую маленькую квартирку можно успеть  облагородить». Если всё учесть, то эти два дня можно использовать как отпуск «в два года». Мы многое успеем сделать, если поторопимся".
        "Меня удивляет, что здесь кроме голых стен ничего нет. Неужели все семьи военных так жить начинают, с "ничего"? - спросила я, удивляясь.
        "Практически все" - ответил муж.
        "Для начала надо подумать о еде и о тепле, как-никак ноябрь месяц, пойду спрошу соседей, может что посоветуют". 
        Помню, выйдя из квартиры,  встретили соседей с нескольких этажей.  Они оказались очень приветливыми людьми.
        "Вы знаете, у нас дом интернациональный, но очень дружный" -сказали они - «На первом этаже живут латыши, на втором украинцы, на третьем мы –
     белорусы".
        «А мы русские» - добавила я, не дожидаясь должного вопроса - откуда  приехали. "Кто же тогда на четвёртом этаже в вашем интернациональном доме живёт?" - спросила я, смеясь.
        "Муж, с какого-то городка около Казани, а она местная.  Очень приятная пара. Молоденькие, как вы» - ответила женщина, как мне показалось чуть-чуть с каким-то акцентом.
        "Получается, что мы временно  вступаем  в ваш дружественный союз. 
Наверное, здесь поживём, пока квартиру мужу не дадут».   
     «А у хозяина  её и снимали на такой же период».
        Сославшись на занятость и извинившись, я  побежала в магазины,  которых в военном городке оказалось несколько, что меня и порадовало. Во  всяком случае, я тогда закупила всё, что нам было необходимо. К вечеру из войсковой части два моряка принесли разобранную кровать с  панцирной сеткой и  кто-то дал тёмно-синее одеяло со штампом на уголке.
        «Жалко, что склад закрыли, а так бы и матрас дали» - произнёс муж.
        Ну не всю же радость сразу получать. И так уже полквартиры обставили – кроватью, чемоданом, сумкой. На перевёрнутом чемодане даже посуда
появилась. Кстати, пока ты бегал в часть, соседи принесли нам дров, ты
представляешь – какие люди сердобольные!!! Я им деньги предлагать стала за дрова, всё же они напиленные и наколотые, а они и деньги брать не стали».
        "Скажу, что два дня, которые были даны на благоустройство, пролетели быстро. Кто-то из части помог с дровами. Правда иногда, когда муж уходил в море, приходилось  пилить и колоть самой, потом подниматься с ними по железной винтовой лестнице на третий этаж. Каждый раз, поднимаясь по ней вверх, у меня складывалось ощущение, что я поднимаюсь на мостик сторожевого
боевого корабля под названием  «СЕМЬЯ».
        Помню, как в нашей  семье появились ещё два четвероногих
маленьких  жильца, которые по-своему внесли тепло и уют в нашу необжитую
квартиру.
        Как-то, проходя по мосту, который в военном городке назывался
«Воздушным», заметила настолько исхудалого и грязного котёнка, который к  каждому прохожему подбегал, жалобно мяукал и ластился. Кто-то проходил
мимо, не обращая внимания, а кто-то,  брезгливо отпихивали его ногой и,
топая, пугали, чтобы он за ними не бежал. «Ему тоже одиноко, как и мне» - подумала я. Муж ушёл в море, когда придёт неизвестно. Но у меня от холода есть место, где укрыться. Вот сейчас приду, печку натоплю, кушать себе сготовлю. А у него ничего этого нет. Есть только холод, голод и безразличие людей. От жалости  сжалось сердце.   Я видела, как он дрожал, да и не удивительно.  Был конец ноября. Начинались морозы и с моря всё время дул пронзительный холодный ветер, от которого начинало сводить щёки. Все торопились чуть ли не бегом преодолеть это открытое пространство  канала для выхода из гавани в море,  которое продувалось со всех сторон, с каких только можно. Мне хотелось его подобрать, но рядом шли настолько опрятные люди, как будто определённого статуса -  это военные, начищенные до блеска и эффектно одетые  женщины, многие с детьми, которых от котёнка не столько оттаскивали, сколько отрывали, боясь, чтобы они не прикоснулись к нему рукой.   «Подобрать бы его, но как это сделать незаметно?» - подумала я.  Замедлив шаг, и пропустив основную массу людей вперёд, я поставила сумки, а когда подбежал котёнок, схватила его и засунула под пальто, расстегнув верхнюю пуговицу. Женщина, которая поравнялась со мной, вскрикнула: «Да Вы что!!! Вдруг он заразный!!!».
       «Да нет, он просто немножко грязный. Я его отмою. Замёрзнет, жалко. Я всё равно  дома одна, а так хоть с кем-то поговорить можно!»
       "Я Вас понимаю. У меня  муж  тоже всё время то на службе, то в море пропадает, но у нас двое детей, а они скучать не дают.  А у Вас дети есть?»
       Я не успела ей что-то ответить, как со мной поравнялись двое военных.
       «Девушка, а можно я тоже Вашим котёнком буду?» - игриво улыбаясь, произнёс один из них. «Я тоже очень одинок».
       «Вы знаете, он намного чище того, которого Вы подобрали» - произнёс его напарник. «Его даже мыть не надо. Кстати,  Сергеем зовут. Военный билет чист, а сердце свободно» - продолжил он.
       «Нет, мне больше не надо» - как можно строже ответила я.
       Котёнок, очевидно согревшись, замурлыкал от удовольствия так, что казалось, слышат все идущие.  Мне самой стало смешно.  Я постаралась как можно быстрее перейти на другую сторону моста, где людей практически не было, потому что основной поток людей шёл на Гвардейский проспект. Там стояли новые многоэтажные дома, где и жили основные семьи военных.
       Придя домой, натопила печку, согрела воды и в тазу шампунем и мылом намыла котёнка.  А вечером, как будто сговариваясь,  муж принёс маленького щенка, который подарил ему мичман, служивший не его же  подводной лодки.
       «Вот, подарок передали, чтобы тебе одной скучно не было, а то ни телевизора, не приёмника, ни знакомых. А тут хоть какое, но живое существо.  Он вытащил из-за пазухи шинели маленького чёрного щенка, с лапками, как спички. Глядя на его наивные и перепуганные глаза, создавалось ощущение, что он вот-вот расплачется, как ребёнок. Когда муж опустил его на пол, щенок действительно так жалобно заскулил, как будто разрыдался.
       «Ты не плачь, у тебя вон такой же маленький друг есть». Я из-под одеяла достала маленького котёнка.
       «А этот, притаившийся жилец, откуда взялся?» - удивился муж.
      «На воздушном мосту подобрала, когда из города в военный городок возвращалась».
      Котёнок, толи от того, что его вытащили из тепла, толи из-за прерванного спокойного, сладкого сна расплакался тоже как ребёнок.
      «Ну, всё… детский сад!» - засмеялся муж.
      «Да какой сад? Ясли, да и только…»
      Мы давай их успокаивать, чуть ли не баюкать. К вечеру спали в кровати вчетвером…
      Но в чём мне тогда посчастливилось, так это в том, что я  быстро нашла работу на судоремонтном заводе. Я устроилась в архив. Время действительно стало проходить быстрее.
      Как-то вечером, поднимаясь по винтовой лестнице, встретила соседку со второго этажа. «У вас там что, целый полк по квартире бегает? Как будто война идёт!!!»
     «Да какая война, какой полк?» - удивилась я и как бы, оправдываясь, произнесла: «Там кот и собачка в два раза меньше кота, у которой лапки, как спички. Им и топать нечем! Да они всё время  спят в посылочном ящике, они не бегают».
     «Ну не знаю, мне кажется, что это бегают у вас».
     Я, ничего не ответив, прошла мимо, правда вспомнила о недавнем недовольстве на них.  Мы ведь туда свою одежду  складываем, а они сделают ямку, проваляться в неё вдвоём и спят, согревая друг друга. У кота хоть шерсть, а у щенка маленького и шерсти-то толком нет. Мёрзнут оба. Утром, перед работой топить некогда, печку не оставишь без присмотра, а в шесть вечера прибегаю – в комнате стужа, сама еле согреваюсь. Дрова тогда привезли в виде досок, а их напилить и наколоть надо. Иногда дощечку принесу в квартиру, попилю ножовкой. Помню, что в этот момент всегда испытывала особую благодарность моему отцу, у которого научилась пользоваться молотком, ножовкой и топором. Правда он всегда ругал  меня, когда я просила научить, как правильно делать.
     «Алька, зачем тебе это надо? Ты должна учиться женским делам, а не мужским».
     «А вдруг в жизни потребуется. Ведь  буду я в городе жить или нет – неизвестно.
Но на всякий случай, я считаю, хотя бы немного, но надо уметь всё. Не только шить, вязать, стирать и готовить».
     Помню, что отец немного раздражался, но учил. И печку растапливать учил.
     Надо же, удивлялась я иногда, но действительно все уроки идут человеку на пользу.
    Лиепая, как первая самостоятельная школа жизни. Просить некого, надо всё делать самой.   
     Как сейчас помню, что приходя домой с работы, в первую очередь растапливала печку. Кот садился рядом, грелся от печки, а собачку, я как куклу  закутывала в тёплый шарф и клала на колени перед печкой, пока не согреется.  Один плюс, что от этой печки  комнатки быстро нагревались, но и так же быстро остывали. Это не русская печь,  от которой тепло может держаться чуть ли не сутки.
     Уходя каждый раз на работу, предупреждала своих питомцев, как детей – не бегать, не шуметь, а то выгонят с квартиры и вас и меня. Наш хозяин придёт из моря – где нас искать будет?
    Но всё так и случилось, как и должно случиться. С квартиры нас чуть не выгнали. Самое главное, что муж в море был, то есть меня чуть не выгнали с моими питомцами, которые однажды устроили такой дебош, что весь дом всполошился. Кот уронил посылочный ящик с инструментом, а щенок стал растаскивать их по комнатам.  Видно хотел взять зубами молоток, а это не удавалось. Рот маленький. Деревянную ручку молотка схватит, а сам молоток поднять не может – сил не хватает. Он рычит, злиться, не понятно на кого. То поднимет, то потащит, то от злости бросит. Так поступал и с другими инструментами, растаскивая их по всему полу. И молотки, и отвёртки и гвозди. Внизу восьмимесячный ребёнок, который от такого шума не мог заснуть. Когда я пришла с работы – это уже был не разговор, а громкое возмушение на весь дом.
     «Там или прибивают, или роняют, я не знаю…» - кричала она. Но терпеть это невозможно. Завтра я иду в милицию и пишу заявление, а там ваш хозяин пусть с вами разбирается».
     Как всё получилось - не знаю, но на следующий день пришёл хозяин квартиры и сказал, что проблемы с нашими «питомцами» ему не нужны, а милицию он за 10 км обходит. Конечно, я пообещала, что в течение трёх дней постараюсь решить этот вопрос. Очень переживала о случившемся, но чтобы не остаться с мужем на улице стала принимать меры к своим непослушным озорникам. Привязать не привяжешь, а объяснить не объяснишь. Всё равно будут бегать, играть, шуметь. А щенок резвый, может часами бегать за котом и лаять на него.
     В течение трёх дней я действительно разрешила эти проблемы, правда все три ночи провела в слезах, сожалея о случившемся. Кота отдала женщине, которая работала у нас в архиве. Даже сходила к ней домой и посмотрела - в каких условиях будет жить мой кот. Я его определила действительно в очень  хорошие руки, квартира с удобствами, где всегда тепло и сытно. К  тому же её сыновья любили ловить рыбу, чем он и объедался каждый день. Кот стал ещё в два раза больше. Увидев его через три месяца – не узнала, думала это какой-то породисто-элитный кот. Из простого бездомного Барсика он превратился в сеньора Барселона.  Его красоте и огромным размерам удивлялись все соседи окрестных домов. Издалека посмотришь, подумаешь, что собака. И жил он уже не в военном городке, а в настоящем городе Лиепае.
      Пёсика  я определила к одинокой женщине, по годам зрелого возраста – продавцу кваса, который всегда продавался в летний период около гастронома. «Кусочек колбаски хорошей тебе всегда перепадёт, а слово доброе само найдётся, приговаривала я собачке, как будто успокаивала её и себя. Потом, узнав о проживании моего второго питомца, узнала, что спит он не просто на кровати, а рядом с хозяйкой на подушке. Правда он и у меня так же спал. Утром потягивался, как человек, вперед вытягивая из- под одеяла свои лапки-спичинки.  Единственное, потягиваясь,  пугал своей завывающей зевотой так громко, как будто ворча, от чего я с испугом просыпалась.
      «Неужели ты не можешь просто потянуться как кот – без звука» - возмущалась я тогда, ругая его.
     Вспоминая этот дом, действительно удивлялась общему содружеству. Смешно сказать бегали в один туалет, который был на улице и приличном расстоянии от дома. Конечно, это добивало всех, но куда деваться. В туалет так же хотелось несколько раз в день, как и кушать. Тогда это выглядело смешным, когда встречая вниз бегущих соседей, мучаешь себя вопросом – куда он бежит. И про себя желаешь ему: «Лучше иди на работу или в магазин..." - который, кстати, находился через три дома по нашей улице. ...» Помню, иногда по утрам, особенно в выходные дни создавалась очередь, словно за дефицитным товаром.  Мимо проходящие люди спрашивали: «А вы за чем стоите? Здесь что-то продавать собираются? Наши мужчины иногда отшучивались: «Да тут после нас можете хоть всё бесплатно забрать, но вам очередь отстоять надо, как в магазине. Потому что товар будет особенный». Мы, конечно делали серьёзные лица, но потом еле сдерживали себя от смеха, дабы не произошло что-нибудь непредвиденного.
     Сейчас, по прошествии прожитого времени, я понимаю глубокий смысл  высказывания из фильма «Москва слезам не верит» той женщины, которая говорит, чтобы стать «генеральшей» по гарнизонам помотаться надо. Тут не только помотаться. Тут столько трудностей испытать надо. И действительно – жизнь у военных и их жён очень нелёгкая. На моих глазах мелькали разные судьбы.
У кого-то семьи рушились, а у кого-то становились крепче. Но скажу, что крепких семей было намного больше, рушились считанные единицы. Да и то это было не из-за личных отношений, просто из-за каких-то жизненных обстоятельств.
     Я и сейчас всем говорю,  что военные, это особенные люди. Конечно, по сравнению с гражданскими людьми, они не такие эмоциональные, не такие мягкие по отношению, но их смелость, мужество, какая-то своя мужская неординарность, замещает многое. Правда, как я часто говорю, иногда ну  очень  «ершистые», но зато  открытые. У них и шутки такие же.  Этого уже не отнимешь. Живя с таким человеком, как закаляешься, чуть ли не как сталь.  Уходит наивность, приобретается опыт серьёзных взглядов. Вроде как служит он, а ты только рядом, но половину его службы ты берёшь на себя.  Только он служит Родине, а ты служишь его делу и своей семье, за которую на берегу только ты в ответе.
     Сейчас я скажу, что не зря у морской воды солёный вкус. Она по вкусу схожа с жизнью всех моряков и их семей.  Если на берегу говорят: «Жизнь прожить – не поле перейти», то на море я бы сказала: «Жизнь прожить – бури, шторма пережить, да несколько пудов соли разлук и ожиданий съесть».
        Так вот этим пудом соли жёны военных моряков наедаются сполна. Я это видела.
     Моряки, связующее звено моря с берегом, а семьи - берега с морем.  Всматриваясь в их образ, невольно ощущаешь мужество в лице, во взгляде – романтика в душе.  По форме они практически все похожи друг на друга. Очевидно характер, который формируется на службе, даёт свой штрих.   
     Помню случай в парке, когда я гуляла с полуторагодовалым сыном.  Навстречу нам шли люди, которые формой были похожи друг на друга.  Чёрные шинели, погоны со звёздочками, фуражки с золотыми дубками.  Сын, завидев военных, долго всматривался, как будто изучал лица, в которых искал что-то своё, родное.  И, помню, один раз побежал вперёд с криком: «Папа!!! Папа!!!» Я и сама бы побежала, но во время заметила – походка не та, улыбка и движения не те. А сын бежал в объятия, ничего не замечая.  У меня сжалось сердце, и поневоле выступили слёзы. Я знала, что это не его отец, но не хотела его останавливать. Пусть маленькая радость, пусть мимолётная, но он почувствует её.
     Что удивительно, мужчина в шинели протянул руки и поднял его высоко вверх, как будто подбросив.
     «Ты папу ждёшь, малыш?»
     «Да» - перепугано произнёс он, готовый вот-вот расплакаться.
     «Я не твой папа. Твой, наверное,  в море, но ты не расстраивайся – он скоро придёт».
     Он опустил его на землю, а я  подошла, чтобы забрать сына.
     «Вы извините, что так получилось, просто он забыл, как выглядит его отец. Форму запомнил, а внешность забыл, мне иногда кажется, что и я забывать стала, как он выглядит, грустно улыбнувшись, сказала я.  Если бывает,  то уходит на службу рано – сын ещё спит. Приходит поздно – сын уже спит.
     « Да ничего, ничего…» - весело подбодрил он.
     « У меня постарше Вашего и то, как говорит жена, забывает, как выглядит его отец.
Но мы сами себе такую профессию выбирали – Родину защищать. А мы вас, таких жён выбирали, которые умеют ждать. Так что получается, мы люди одной профессии и служим одному делу».
     «Вы очень хорошо сказали и всё правильно» - ответила я.
     Сейчас, вспоминая такие истории из моей жизни, сопоставляю с воспоминаниями одной из моих единомышленницей, не побоюсь её так назвать. И хотя у нас  большая разница в возрасте -  мы как две подружки. Нас  называю «две хохотушки». У неё муж тоже военным был.  Мы часто делимся с ней своими воспоминаниями. И всё, что когда-то было грустным, сейчас в воспоминаниях кажется смешным и по своему счастливым эпизодом жизни. Наверное, просто взгляд стал другим.
Но когда я сказала, что перед жёнами военных моряков мне хочется преклониться, она высказала свой жизненный вывод.
     «Ты знаешь, Аля, я за свои восемьдесят с лишним  лет видела столько женщин и по работе, и по дружбе, и по общению, но у военных они особые».
    «Чем же они особые?» - засмеялась я.
     «А тем, что из «ничего» конфетку сделают. Детей накормят. Мужей накормят и сами поедят».
      «Вот про конфетку Вы правильно сказали, только чтобы её сделать – сколько терпения, умения, фантазии надо» - отметила я.
     «Но, наверное, на то мы и женщины, чтобы своими руками не рушить, а мастерить. Мастерить конфеты из всего, что попадается в жизни, прикладывая к этому всё умение, изобретение, выносливость и силу духа, которую, иной раз не понимаю  – из каких же закромов берётся?»