Скорбная ноша

Бессюжетная проза жизни


Бабы на меня смотрят, я на них, так что – никому не обидно. Насчёт другого? Кто смотрит на женщину, уже прелюбодействовал с ней в сердце своём, – читал не помню где.
С детства самого вижу один сон. Будто стою на обочине, а мимо всё едут и едут, со свадьбы на похороны, такое направление движения... скорбная ноша. А у меня вышло как? Я-то сначала умер, а потом – женился.
Вот об этом и расскажу.

Но сперва расскажу о другом, а то забуду. Покупал я сегодня сливу. Набираю в пакет своей рукой, а сам машинально считаю: две, три, пять... тринадцать. Нет, это нехорошо, тринадцать. Я человек не очень суеверный, ну а всё же. Взял ещё две. Прихожу домой, стал мыть под краном и в тарелку выкладывать. И что же? Сколько, вы думаете, их было? Ровно тринадцать!
Я человек не очень суеверный, но мистика есть в жизни. Вот, тоже сегодня был такой случай. СлучАй, как мой папа говорил... Заглянула в комнату мама. Маме моей восемьдесят два года, но глаз зоркий и неожиданный язык. А у меня лежат книги такой стопочкой, и сверху – роман "Лавр" писателя Водолазкина. Он Евгений, если кто не знает. Мама смотрела-смотрела, и говорит:
– Не Водолазкин, а Евтушенко!
И ушла. Я в недоумении... А приподнял роман "Лавр" – и там Евтушенко сборник. Вот что тут скажешь? Тут ничего путнего не скажешь и лучше совсем промолчать. Потому что мистика в чистом виде.
О писателе Водолазкине ещё добавлю, раз уж зашла речь... Вы не смотрите, что я отвлекаюсь, я всегда отвлекаюсь и дальше тоже буду отвлекаться. Это как в сказках "Тысяча и одна ночь". Вроде начнут про одно, а там другое, третье, и пошло и поехало, забудешь – с чего и начали... Он в другой своей книге написал, мол, у стариков добрые лица и нездешность. Как относиться? Да никак. Оговор стариков, и ничего больше. Добрые лица оттого, что жизнь прошла и пришли понимания: первое, что она прошла впустую, а толку нет и не будет; второе, что злиться тут не на кого, кроме себя; ну и третье, оно у каждого своё, у вас какое, не знаю и врать не буду, а я пока не очень старый, хотя к тому идёт. Нездешность. В нашей стране если доброе лицо, то уже и нездешний, значит. Или немец, или ещё того хуже. Не совсем тот человек, с которым хорошая мать отпустит дочь в библиотеку. Старики ничем от остальных не отличаются, зубов только меньше. Зачем наговаривать.

Отец женился поздно.
Извините, опять отвлекусь – на зеркало... раз уж прохожу мимо. У меня неусидчивость, много двигаюсь, – извините... повышенная моторность. Так вот о зеркале. Поэт Заболоцкий сказал: "На самом деле то, что именуют мной, – не я один. Нас много. Я – живой." Это правильно, но только, разумеется, не совсем в буквальном смысле. Эти "много" на самом деле – порывы, и не всегда души, и не все прекрасные. Другой поэт, Тютчев, тоже прекрасные строки сочинил, хорошо известные, их часто цитируют: "Мысль изреченная есть ложь." Ложь! Как мысль сформулируешь, так и выглядишь, здесь соответствие очень точное. Мысль на всех одна, а формы разнятся, и даже слишком. Этот со всей дури роет землю, чтобы дерево упало, хотя дерево ему неинтересно, ему бы желудями набить желудок, найти сытость до следующего раза. Тот садится и строчит эссе, тоже в рассуждении "картошки дров поджарить", но – культурно, с экивоками такими, понимашь... Первый получается кабан, а второй? Да баран он, кто!
В известном возрасте черты духовной сущности проявляют себя грубо и зримо. По осени цыплят – долго и ни к чему, "нас много", а сущность одна. Стихли порывы, размякли и сами собой отвалились "формы", и голое нечто глядит на тебя из зеркала... ф-фу-у... Вроде пока стоишь в ряду одинаковый, не было этой тоски, – тоскуешь, конечно, но – в ряду других, по обстоятельствам, не выделяясь... И та была временная, а эта – вечная... И ничего ты с этим уже не сделаешь.
Каждое поколение строит свою вавилонскую башню до небес. Каждое поколение имеет фиаско. Вот, скажет на это теист, верное доказательство: Бог есть и не попускает безумного поведения! Бога нет, возразит атеист, это доказывает сам факт фиаско: невозможно достигнуть того, чего нет. И оба правы. И есть, и нет. Нет – в антропоморфном образе, как на иконе. Есть – как нечто, регулирующее и поправляющее, а что это – *** весть! Во всяком случае, духовность и религиозность ягоды не обязательно одного поля. И никакой духовности Бог не требует от нас: от нас требуется неукоснительное следование Закону, точка. Человек так устроен, что ему смирительная рубашка непременно требуется. А иначе, зверское возобладает в человеке и нехорошо получится.

Отец поздно женился. Уже говорил? Э-это ничего. Повторение, мать твою. Он не потому запоздал с этим делом, что искал свою "половинку" – какая такая "половинка" в деревне?! Да он и вообще относился к ним, прямо скажем, по-мужски. Любимая фраза была, если что: "Чтобы я бабе уступил?!" И не вступал в брак мой батяня, как мне сейчас думается, потому, что женитьба в его глазах была формой уступки бабе, как ни крути. А он не хотел. И не хотел сделаться героем сюжета, который не он один пишет, и даже, может быть, вовсе не он. А не исключено также, что и никто его пишет, сюжет этот, а так – взяли готовый, всунули... действуй, как в правилах обозначено. А леший знает, как там обозначено в правилах и где они, эти правила, вообще...
Последствия идиосинкразии к обозначенному кем-то, не поддающимся обозначению, я наблюдал с детства и довольно долгое время. Пока сам не оглупел достаточно, чтобы принимать как должное и само собой разумеющееся. Что, конечно же, по-своему ужасно и нельзя.
Видать, не сладилось там у ангелов ихних. А я так думаю, слабым своим умишком, что по-другому быть и не может. Не может быть двух ангелов у человека. Один ангел будет другого притеснять, с намерением совсем вытеснить, а тот сопротивляется. И это уже зло, а были ведь добрые... Победитель в схватке сей (а понимать сказанное следует "таинственно", а не буквально) оказывается на стороне зла, и для подопечного его ничего хорошего нет в этой победе. Ангелом вяжется, ангелом и развяжется. И нечего приплетать сюда Того, Кого даже по Имени не знаем, а не то что в Лицо. Вот потому, промыслом Его неизъяснимым, за каждым человеком ангел стоит, в определённом смысле, разумеется. Сказано в Псалтири, псалом 90: "...ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею..." Ну а коли преткнулся ногою, не дивись тому и не ропщи, но знай: это ангел второй, супротивник-сатана.
Не ангельское это занятие: брак. Святому апостолу Павлу хорошо было говорить: вступайте в брак, чтобы не "разжигаться" (Коринфянам, 7, 8). Как будто в браке не разжигаются! Ещё хуже разжигаются. И здесь нам пример даёт образ Пресвятой Девы Богородицы. Я зашёл в храм, так расплакался перед образом. Ведь, вот: преодолела искушение! Исполнила долг свой, женский и человеческий, но при этом миновала искушение и плотские ловушки, а осталась чистой, Приснодевой. Как это, что это? А вот это и есть Дух Святой и преображение естества, что только через святость духа и возможно, и "в обновлении духа" (Римлянам, 7, 6). Может, и в этом тоже смысл и тайна непорочного зачатия. Да простят меня те и эти, а говорю как думаю, без второго.
А любовь – это магия. Половая любовь. Если ты, допустим, белый маг, ну маг не маг, не всем дано раскрыться по полной, но в ту сторону смотришь, от луны идёшь к солнцу, тогда что ж, не обессудь: нельзя тебе это, не твоё... Баба ведьма и в этих делах знает больше и лучше. Родится ребёнок – ведьмино уйдёт, затаится на время, а потом опять. И ничего поделать с этим нельзя. Какая ни есть, а сначала Лилит, только потом Ева. Это нужно иметь в виду. На других ведьма ездит, как на бедном Хоме, но белых чурается, и если вдруг что-то как-то, это подвох и ловушка. Им это засчитывается, если удачно подловит, подвихнёт. Выглядит как одно, а откроешь – и там ужас и смерть внутри.
Баба – на землю замкнута, она сама земля – могила раждающая, хранящая и раждающая.

Я всё видел, и хорошее, и много плохого, и такого, что сам не понял – какое, и всё это сошло с меня, как вода, когда выходишь на берег. Кто был, все ушли и не вернутся. Тяну за спиной воспоминаний короб. И тут уж не скажешь никому: помоги, брат, тяжело... Вот это она и есть: скорбная ноша. И нет ничего, и тянет. Скорбь.
Чувствую, грустно получается. Это всякий скажет: мне бы дали, я бы всё сделал иначе, по-другому жизнь прожил. Ерунда. Хоть девять жизней дай, а проживёшь одну и точно такую же.
Красота влечёт к себе, манит. А словом не определить. Она ускользает, красота, она не подчиняется. Законы красоты не те же, что твои законы, живёт она не здесь. Скажешь себе: ага, я придумаю! Будет то же, но только моё! Но и придуманная, красота не будет твоей.
Пишут-то главное чёрным, да не сказать что всегда и только по белому.

La vida no vale nada. Жизнь ничего не стоит. 'The Limits Of Control'. Жизнь "вообще" – может, и не стоит. Жизнь человека, вот этого человека, стоит очень дорого. Потому как она не повторится, никогда. Она и есть неразменная монета, самая мелкая, меньше чего уже нет. Ни в одном супермаркете не дают на сдачу.
А ты – требуй! Требуй! Выражение любви – забота, выражение заботы – требовательность. Любишь – требуй! Требуем – значит, дорог нам этот человек, значит – ценим его, уважаем, видим нераскрытое и работаем с ним. Самая строгая требовательность, только так. Требуем от равного, признаём равным себе, достойным себя. Расписаться в собственном бессилии – пост фактум – мол, я его (её) слепил(а) из того, что было... и не было, дескать, человека, а только мои несбывшиеся ожидания – унизительно для всех. Это под видимостью доброты и всепрощения вселенского и абстрактного (на деле этого не бывает никогда и кровь потом кипит ещё долго и пагубно у "исусика"-всепрощенца-толстовца, – нет лицемерия горше толстовского, правильно Церковь его расчихвостила, мазурика), под маской ровного ко всем отношения прячется себялюбие разъедающее душу, да нелюбие никого, кроме себя. Что тут можно сказать толкового? Кто потолковее меня, тот, глядишь, и сказал бы. В фильме "Пределы контроля" дважды звучит: "Тому, кто думает, что он лучше других, нужно сходить на кладбище". Одинаковое и заканчивается одинаково. А я так скажу, повеселее. Помни, что без других людей не было бы тебя. И ты не начало, а если конец, так самого себя – и только... Вот, сделай вывод.

Я сижу в "Беккере" и пью чай с бейглом. Люди снуют вокруг, а пройди лет сто, меньше – и никого из нас здесь не будет. Живу, удивляясь своей никчемности. Тот, кто подвесил мою жизнь на тонкой нити, не торопится её, нить эту, тово... Зачем ему этот груз, скорбная ноша – к чему... Может, не всех ещё распугал? "Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей..." Книга Хвалений, а у нас Псалтирь, первый псалом. Блаженны все, кто чурается меня, кто бежит, кто не признается при встрече; блажен попирающий, хулящий, обвиняющий облыжно; блажен создающий вокруг меня пустыню, где я преклоню главу, не успев ничего.
Что устрояет Господь, всё к лучшему. Тюрьма, болезнь, клевета врагов, предательство друзей, забвение живых и мёртвых – всё во благо. Нужно понять и прожить это как необходимый дар. Солженицын вынес тюрьме благословение, читай "Архипелаг ГУЛАГ". Так и мы, выносим благословение из кризиса: кризис значит решение на греческом, нужно понять и прожить кризис как необходимое новое. В жизни ничего не бывает "просто так" и нет ничего лишнего. Всяко лыко в строку. Вяжи себя крепче, и будь человеком. Не будь губителем, и всё развяжется. Наполнится земля Иова, как и не было смерти и разорения. И проживёшь срок отмеренный, и далее. Истинно так.
Аминь.

Мать честная! А вить так и не рассказал вам, чего обещал, забыл... Ну теперь уж в другой раз. Это разведусь когда. Сразу обо всём и расскажу. Ждать-то недолго осталось.


2018 г.