По первому льду

До  лесной  деревни я  добирался долго-долго. Несколько  раз
 останавливался и отдыхал, всматривался, вслушивался в  ночную темноту, 
старался  не  сбиться  с  тропинки. Притерпелся  к  трескучему  морозу и рад
был тому, что  скоро  рассвет.
Рассветало.  Издали с пологого  пригорка  открылась деревня  Неугодово,
у речки Пекши, вся-вся  в сине-белых  снегах, с  высокими соснами и  берёзами. И  вдруг повеяло на меня от этой  зимней  картины такой  теплотой и покоем, что от радости, от избытка  чувств  защемило моё
сердце.
Медленно,  медленно  начинало светать. На  тёмном небе  образовались
прорехи  и через  них на  землю сеялся  жидкий, брусничный  цвет
утренней  зари. Мягко мерцали снежинки на  берёзах,  на  береговых  ольхах
чуть-чуть колыхались чёрные  серёжки.  Утро  в  деревне  Неугодово  радостно  вздрогнуло  от  переклички  петухов.  Послышался  сварливый
стрекот сорок, тонкие  голоса  прилетевших к  кормушке синиц, с  возгласом:
«Чив-чив-чив»  бойко  перепархивали с куста  на  куст  буровато-серые  птички- чечётки.
Наскоро  пересёк  я  луговину и  вошёл в лес. Какой-то  незнакомый,
загадочный,  таинственный.  И огромные  сосны, и ёлочки с  меня  ростом,
каждой  своей  веточкой  удерживали  вчерашний  снег. Бормотали  тетерева
на  берёзах,  глухарь где-то недалеко  играл  свою удивительную  песню.
Трещали  без  разбора  сороки-дозорные.
Я  продрался через бурелом, через  ольховник к  берегу  речки  Пекши и
остановился  в  изумлении: не  признать тихоструйную  речку, вся- вся  она
от левого до правого  берега упряталась  под  лёд, смирная, безголосая.
    Местами  лёд  такой  чистый, зеркальный, что  видно в  омуте, как  плавают
стайками  мелкие  окуньки, плотва.
Вот и  знакомый  островок. Я  остановился и долго  стоял в  тиши ,
раздумывая…
Бур  глухо вошёл в  зеркальный  лёд и  тут  же разом  провалился в  воду.
Взблеснула  мормышка-золотистая  капля  по  середине.  Первая  лунка
оказалась несчасливой….
Я отступил  чуть в  сторону, к  глубине  бочага- мормышка  сразу  ушла
метра на  два.  И  снова  никакого известия не  получил. И  только  из
третий  лунки  пришёл  ко  мне  окунёк-напёрсток. Он  трепыхался,
горбился колючками, по  бокам у него  ягодами малины пылали плавники.
    Я насверлил вокруг  десяток  лунок, в каждой  лунке обнаруживал тех  же
самых окуньков.  Настроение  моё  с каждой  минутой  падало.
Я терял веру в удачу, в  крупную  рыбу, казалось  бы  тихая морозная 
погода, а  поклёвок  хороших  нет.
Я выдержал и это  испытанье.  И наверное, за  терпение  речка Пекша,
 всё-таки  по первому  льду  подарила мне  действительно достойные
поклёвки.
Серебристая  плотва  брала у  самого  берега, бойко, резко, ровная-ровная.
Следом  за  плотвой подошли к  лункам и  долгожданные, весёлые  окуни,
с ладошку,  и  я  торжествовал….
Клевало  бойко-бойко.  Правда ёршики  не  давали  скучать: опустишь в
лунку    приманку-  и  тут  же  тащи. Не  зря говорят , удача  греет.
Синеватые  тени  легли на тропу, на русло  речки  Пекши, на  луговину.
Заалела  вечерняя  заря, бросая  багровые отсветы  на  вершины  ивняка,
береговых  сосен и  берёз. И  сразу  стало  темнеть.   Взошла  полная  луна
и  осветила серебреным  светом  берега  речки Пекши.
Может быть, как  раз  таким  неизвестным,  неопределенным образом
 и бывает  вечное  рыбацкое  счастье.