Пролог

"Воин отличается от наемника только тем,
что первый убивает за короля,
а второй - за деньги"
                - Катархийская мудрость

 Ночи Катархии никогда не были дружелюбны и ласковы с гостями, как и сами жители этих суровых пустошей – черствые и жестокие, воспитанные в искалеченных постоянными набегами бандитов семьях, Катархийцы презирали каждого незнакомца, ступившего на их не благодатную, но все же еще принадлежащую им, землю. Но не стоит обвинять этих людей – во всех ближних владениях не найдется воинов более бесстрастных и холоднокровных. Старики и придворные девы поговаривают, что когда-то, много тысячелетий назад, владения Катархии принадлежали свирепым варварам Каата, которые отличались особой кровожадностью и врожденной потребностью убивать. В те далекие времена их империя была куда больше. А сейчас? Сейчас от прошлой славы остался лишь клочок безжизненной земли, черствый и сухой, словно плесневелая корка хлеба. Самые сильные и молодые уезжают в более перспективные провинции, вступая в легионы, где их способности оценят по достоинству, а те, кого судьба наградила меньшим, вкалывают в подземных шахтах, словно фермерские лошади.
  Свет полной луны холодно освещал бескрайние пустоши, а вместе с ними и недавно прибывших путников – небольшой караван из трех повозок мерно шествовал по направлению к Ахрайне, самому древнему городу Катархии. Местные жители считали ее столицей, но это только потому, что они не видели настоящих столиц – огромных и чистых, словно возвышающихся над всеми остальными городами.
  - Ахрайна не похожа на столицу. – Осторожно сказал черноволосый юноша пятнадцати лет своему старшему спутнику. Несмотря на молодой возраст, в седле он держался превосходно и не менее чутко чувствовал свою лошадь. Обычно, такими навыками могут похвастаться только сыновья лордов и военачальников, но этот мальчишка не был похож на представителя знати: грязная одежда и потертые временем кожаные ремни выдавали в нем простолюдина, если не сказать большего – он был похож на беспризорного бедняка, какие просят милостыню возле храмов и воруют фрукты на рынках. Но в тоже время, лошадь явно принадлежала ему, а аристократические черты лица не могли скрыть даже серая пыль пустошей и рванные лохмотья.
  - А Катархия не похожа на империю. – Холодно отозвался его спутник: низкорослый крепкий мужчина сорока лет, с длинными каштановыми волосами, отдающими серебром старости, и такой же косматой бородой. – Запомни, мальчишка, здешние жители руководствуются одним принципом: «Мертвый друг – надежный друг». Они варвары – были ими тысячи лет назад, ими же и остались. Это не люди.
  - Хорошо, дядя Хорн.
  - Если бы все было хорошо, ты бы не отправился в Ахрайну. Это город живых мертвецов, лишенных будущего. – На какое-то время голос Хорна смягчился, и в интонации проскочили нотки странной скорби, словно старик прожил в Катархии не один год. – Зачем ты здесь, Алан?
  - У меня важное послание для одного человека, проживающего в Ахрайне. – уверенно заговорил мальчик и в глазах его заплясали недобрые искры – Хорн знал, что они означают и, умудренный жизнью, он не мог не заметить этого странного блеска. – Для… - Неуверенность птичьей тенью промелькнула на лице Алана. – Друга.
  Хорн усмехнулся.
  - Надеюсь, тот, кому адресовано это послание знает, что вы друзья, иначе… - старик провел указательным пальцем по своей толстой шее. – Повторю еще раз – люди, живущие здесь, не терпят глупости, мальчик. Они не станут задавать вопросов кто ты и зачем пришел. А знаешь почему? Потому что для Катархийцев все мы – мусор, такой же поганый, как они для нас.
  «Всего лишь мусор» - отдалось неприятным эхом в голове Алана. Он давно уже перестал быть ребенком, а потому понимал, что слова Хорна – чистая правда. Старику нет причин запугивать мальчишку в попытках сохранить тому жизнь – он простой Магистр Карт, указывающий заплутавшим путникам безопасные дороги к городам и поселениям.
  В холодном свете луны стальные ворота Ахрайны казались еще более жуткими: пятна ржавчины приобретали зловещий оттенок запекшейся старой крови, а кривые балки угрожали разрушиться в любую секунду. Неприятные воспоминания детства невольно всплыли в сознании мальчика – прошло очень много лет, но Алан помнил, как люди в черных одеждах, под громкое улюлюканье и восторги беснующейся толпы, уводили его мать за одну из подобных дверей – тяжелую, ржавую и холодную.
  «Она была мятежницей» - неоднократно утешала его Оливия Агнес, взявшая Алан к себе в «помощники», когда тому было пять, а, по сути, добровольно согласилась приютить мальчика в своей Ведьмовской Хижине. – «И, как любая мятежница, она понесла наказание. Запомни, Совенок, любое твое действие, плохое или хорошее, влечет за собой последствия. Ничто и никогда не проходит бесследно».
  - Приехали. – сухо сказал Хорн. – Дальше я с тобой не пойду, даже если заплатишь.
  Огромная птица бесшумно пролетела над головами путников, и лишь вновь набрав высоту, издала душераздирающий вопль, больше похожий на предсмертный плач.
  - Стервятник. – разворачивая лошадь в обратном направлении, задумчиво проговорил Хорн. – А где стервятники – там и мертвецы не далеко.
  На сей раз Алан окончательно остался один и странный холод медвежьими лапами сковал его сердце. Сейчас, находясь в паре метров от железных ворот Ахрайны, мальчик как никогда хотел вернуться в старую хижину Оливии Агнес. Только вот возвращаться было некуда – инквизиция спалила и этот дом дотла, как когда-то, много лет назад,  они то же самое сделали с его матерью.
  Алан смахнул выступившие слезы тыльной стороной ладони – прошлое догоняло его хищным зверем, грозясь разорвать на куски. Но еще впереди, за этими самыми стальными воротами, сребристым призраком маячило его будущее, даря самое светлое чувство – чувство надежды.
               
                ***
  Этой холодной ночью в ворота Ахрайны постучал странник – худощавый мужчина грациозно восседал на черной, как смоль, лошади. Этой звездной ночью у ворот Ахрайны молодого путника встречал сам «Мертвый» Принц, под громкие возгласы и песни катархийцев.