Лик, в никуда

На город опустились сумерки и пока ещё сдерживали надвигающуюся ночь. Улицы уже давно осветили тусклые жёлтые фонари, вокруг которых вилась чёрным облаком мошкара. Несильный ветер придавал уставшему от солнцепёка городку свежесть. Девушка же, шедшая по тротуару, несильно поёжилась. До дома было далеко, и она, как назло, не взяла с собой ни фунта на транспорт. В библиотеке было тепло и светло, работница пила ароматный кофе, опершись спиной о шкаф. А книга, в строчки которой девушка вчитывалась с неприкрытым благоговением, была до того интересна, что стрелки на часах были последним в этом мире, что могло её интересовать. Теперь же приходилось рассматривать тени меж домов и надеяться на то, что люди вокруг не исчезнут. Но с каждым шагом улица будто погружалась в мёртвую тишину, оставляя девушку один на один со своими мыслями.
— В следующий раз обязательно возьму с собой деньги, — под нос прошептала она себе, поправляя на рюкзаке лямку. До ушей её донесся шум. Голоса. Крики. Музыка. Вечеринка.
Ближайший от неё дом был наполнен светом разноцветных ламп, полураздетыми школьниками или студентами, которые высовывались из окон и во всё горло напевали мотив любимой песни. Входная дверь открылась, и оттуда со свистом вылетела помятая жестяная банка от кока-колы. Следом выкатилась обнимающаяся и так же оравшая на всю улицу компания парней. Девушка тем временем поспешила не привлекать внимание и прибавила шагу. Она вот-вот должна была пересечь границу этого участка, спрятаться в густой листве деревьев, такой безмолвной и тёмной, если бы не голоса позади:
— Опа! Клео, ты, что ли?
Девушка замерла, надеясь, что обращаются не к ней. Когда шаги стали приближаться, Пауэлл развернулась на пятках и несколько виновато улыбнулась:
— Эдди! Тайлер! Рада вас видеть, — мягко прозвучал её голос.
Двое парней подходили к знакомой, одинаково улыбаясь. Во второй раз за вечер Клео захотелось поёжиться, хоть ничего и не предвещало беды. До тех пор, пока в нос не ударил кисловатый запах алкоголя.
— А мы-то как рады, милая, — прошелестел тот, что очутился ближе. При взгляде на него по телу Пауэлл всё-таки пробежалась дрожь, но не от страха, а от нахлынувших воспоминаний. Тот самый вечер, что они провели в его загородном доме, прячась от грозы. Он нежно обнимал её, укутав в одеяло. Потом тот день, когда Клео поссорилась с сестрами и прибежала к Тайлеру, надеясь найти поддержку. И она её нашла.
Но потом он подошёл почти вплотную и обхватил длинными пальцами за плечо. В голову врезались моменты, когда он пьяный с такой же силой ударял её по лицу, бил локтём в живот, а потом хватал за волосы, крича «Что ты сказала, мерзавка?!»
И сознание словно покинуло Клео. Её повалили на ровный газон, который тут же примялся под тяжестью тела. Она беспомощно распласталась, но за пару мгновений собралась, прикрываясь коленями.
— Отпустите, — дрожал её голос. Слёзы застилали зеленоватые глаза. — Пожалуйста… — срывался голос, когда сознание знало, что должно было произойти.
Руки её прижали к земле, надавили, точно перекрыли кровь. Цепкими пальцами схватились за подол юбки, откинули её вверх.
Слёзы расплывались. Мир расплывался. В горле щипало. Одна из фигур нависла над Клео, другая — держала руки, за волосы притягивала к земле. Сквозь пелену девушка видела, как Тайлер, или кто это, неясно, туманно, оказался почти лицом к лицу к ней. Дыхнул перегаром почти в самые губы. А потом Клео пронзили иглами, она вскрикнула, приподнялась на носках, но её тут же пригвоздили к земле чьи-то руки. Голова кружилась, из горла вырывался ком.
— Прекратите, — Пауэлл всхлипывала, ощущая, как её тело противилось происходящему, норовило вскочить, но встречало препятствие в виде крепко держащего её человека. И когда всё внутри неё скрутилось ещё больше, а кто-то продолжал ударяться об неё, разрывая её на куски, по частям, все внутренности, тело её обмякло. Она перестала сопротивляться, стеклянно уставившись в звёздное небо. Голоса доносились как через стену. Жизнь приостановилась. Тело просто сотрясалось вместе с человеком. Слеза закатилась в уголок губы. Высыхала. Листья шелестели в такт пустым мыслям. Ничто. Никто. Больно.
Прошла минута. Две. Три. А может, восемь. Или час. Последнее движение, окончательные слова. Больше ничего не болело. Больше ничего не имело смысл.
— Клео! Чёрт! Идиоты!
Кто-то кричал. Может, сбежались с вечеринки. Может, родители. Может, учителя. Или родственники, приехавшие с другого конца земного шара. Темноволосый силуэт и ярко-рыжая фигура. Как коршун спугивает зайца, так и они заставляют двоих вскочить с земли и бежать-бежать-бежать. Боясь наказания, те двое забывают об алкоголе, ударившем в голову, покидают страшное место.
Клео подняли, она совсем не цеплялась. По ноге стекало что-то горячее и липкое, и рыжеволосая девушка выудила из сумки платок. Нагнувшись, провела им по коже Клео, очищая. Темноволосый спустил юбку и за талию приподнял лежавшую на газоне девушку. В этот раз она тоже не противилась. Лишь еле слышно сказала:
— С-спасибо, наверное.
Взгляд её всё ещё был пустым, и она смотрела не на парня с девушкой, а куда-то мимо. Они оба взяли её под руки и повели вдоль по улице, не задавая вопросов. В абсолютной тишине они сопровождали её вперёд, терпеливо ожидая, пока она будет медленно переставлять трясущиеся ноги. Зубы её начали отбивать чечётку. И глаза всё так же смотрели в никуда.