48. Сказка о юном котёнке Васильке

                Сказка о юном котёнке Васильке и смелой уточке Крякушке
                Глава 1
Одна очень любопытная и поучительная история случилась однажды осенью на небольшом, но очаровательно-уютном Егерском пруду, что расположен в районе «Сокольники» неподалёку от одноимённого парка. Гулял там как-то вечерком по бережку, молодой, слегка заносчивый и слишком уж самоуверенный кот. Впрочем, в том, что он был такой самоуверенный, нет ничего удивительного, ведь по молодости все мы грешим этим качеством характера. Это уже потом с возрастом к нам приходит опытность, осторожность и благоразумие. А пока мы юны, мы все считаем себя совершенными, безупречными и недосягаемыми. Вот и этот котик считал себя таким же неуязвимым и идеальным.   
 
      Он  гордо прогуливался по вымощенной плиткой набережной пруда и с нескрываемым любопытством заглядывался на водную гладь. В этот момент котейка чувствовал себя по крайне мере повелителем здешних мест. Он и представить себе не мог, что тут с ним может случиться хоть какая-нибудь неприятность. Настолько он был самоуверен. Ох уж эта беспечная, наивная молодость. Хотя с другой стороны он имел полное право так думать, ведь он жил здесь, совсем рядом, в доме напротив. А именно на втором этаже одной из многоэтажек, что скромно прятались в роскошных зарослях деревьев со всех сторон окружающих пруд.

      Однако надо добавить, что такие роскошные заросли имелись не только вокруг, но и в центре пруда, на небольшом живописном островке, что так приятно радовал обитающих здесь птиц. Различного рода уточек, галочек, трясогузок, воробьёв, ворон  и даже пару чёрных лебедей. Все они находили себе в зарослях этого островка убежище от назойливых ребятишек и рыбаков-любителей, приходивших на пруд поразвлечься и скоротать время.

       Но ради справедливости надо заметить, что не все местные ребятишки были такие уж назойливые и сильно докучали местным птахам. Имелись, конечно же, и такие кто кормил, любил и ухаживал за водоплавающими жителями пруда. Как раз одной из таких заботливых любительниц птиц была хозяйка того юного самоуверенного котейки. А звали её Машенька, и ей буквально месяц назад исполнилось двенадцать лет. И так уж вышло, что именно в тот её День рождения она получила в подарок своего замечательного котика. До этого он жил на даче у её дедушки с бабушкой. И там его звали просто – Васька. Но теперь, когда он оказался у Машеньки, она стала называть его Василёк. Уж больно ей нравилось сочетание имён Машенька и Василёк. Но ещё больше ей нравилось гулять с ним.
 
      – Вот пойдём мы с тобой к пруду,… увидят нас люди, и скажут, – смотрите, вон Машенька с Васильком пошли,… - ах, как это чудесно звучит!… - не раз выводя котейку на прогулку, говорила она ему, и ласково поглаживала по шёрстки. А то обстоятельство, что они оба любили гулять, было очень удачным совпадением. Ведь, к сожалению, обычно коты больше любят попить молочка, поесть колбаски, закусить всё сметанкой, да подольше поспать. А тут прямо чудо какое-то, Васильку и сметаны не надо, дай ему только погулять, по улице побегать, уж такой особенный котейка оказался. Впрочем, это легко понять, ведь рос-то он на природе, на даче у дедушки с бабушкой, а там свобода, вот и привык он гулять в своё удовольствие, сколько хотел. И у них с Машенькой по этому поводу даже иногда случались размолвки. 

       – Ну вот, что ты опять мяукаешь,… на улицу просишься,… ну, не могу я сейчас пойти! Ох, и разбалованный же ты,… пойми, здесь город, а не дача,… тут всё по режиму делается, и мне сейчас надо уроки учить,… придётся тебе без меня идти… - бывало, упрекала она его за излишнюю любовь к прогулкам и отпускала на улицу одного, а сама бралась за уроки. Правда изредка она всё же выглядывала в окошко на кухне и проверяла, как там себя чувствует её Василёк. Благо со второго этажа была замечательно видна набережная пруда, по которой он обычно прогуливался.
                Глава 2
Вот и сегодня Василёк вышел на прогулку один. Был уже вечер, и Машеньке надо было срочно доделывать домашнее задание. А это требовало особого терпения и большой усидчивости. Ведь после долгих летних каникул так трудно войти в рабочий школьный режим. И хотя сначала учебного года прошло уже два месяца Машеньке всё же иногда так хотелось беззаботно побегать по улице. А тут нет, нельзя, надо уроки учить. И потому котейка гулял один, самостоятельно. В полном одиночестве важной походкой обходя, как ему представлялось свои законные владения. После дачных соток, здесь в городе, ему всё было в новинку, всё в диковинку. Ну, например, там, на даче он ни разу не видел такого большого, необъятного водоёма, как этот пруд. Нет, ну конечно дедушка с бабушкой купали его в бочке с дождевой водой, но чтобы в чём-то большем, где могли бы плавать ещё и утки, разумеется, никогда.

        Вот поэтому-то он целыми днями и ходил вокруг пруда, ко всему дотошно приглядываясь, присматриваясь и всё тщательно изучая. А уточки с утятами в это время, сбившись в весёлые стайки, игриво купались, плескались, ныряли, и пара благородных чёрных лебедей грациозно скользила по глади пруда. Васильку было очень интересно наблюдать за всем этим птичьим царством. Любопытство прямо-таки разбирало его. Случалось, гуляет он, гуляет, да вдруг остановится, присядет и засмотрится на купающихся уточек, а то запрыгнет на спинку лавочки и оттуда ведёт наблюдение, или же спрячется в прибрежных кустах и из них выглядывает. И вот такая чрезмерная любознательность сыграла с ним злую шутку.

      В этот раз Василек тоже наблюдал за уточками и по привычке спрятался в прибрежных кустах. Однако сегодня он настолько раздухарился, что в нём проснулся охотничий инстинкт. Ему вдруг со страшной силой захотелось поймать хотя бы одну уточку. И он так увлёкся, что даже не заметил, как подобрался к пруду на расстояние всего одного прыжка. А надо сказать, что берега пруда по кругу были обрамлены бетонным бортиком и возвышались над водой. Правда, кое-где местами имелись небольшие отступления в виде заводей. Туда заплывали уточки, и любой желающий мог покормить их хлебом или крошками. 

       Вот и теперь, уточки заплыв в одну из таких заводей, принялись кушать там накрошенный им батон белого хлеба. В эту пору им требовалась особенно хорошая подкормка. Ведь на дворе стояла поздняя осень, и птицам надо было набираться сил, чтобы вскоре отправится в дальние края. Вот они и питались усиленно, притом никого и ничего вокруг себя не замечая. Этим-то обстоятельством и воспользовался Василёк. Тем более что он подкрался к ним уже настолько близко, что стоило ему лишь лапку протянуть, и он дотронулся бы до хвостика крайней уточки.

       Василёк пригнулся, затаился, напрягся весь, к бортику прижался, смотрит сверху на уточек, и уже прыгнуть собирается. Да только в пылу охоты совсем забыл, что уточки-то по воде плавают, а не по земле ходят. Ох, какую недобрую шутку с ним охотничий азарт сыграл. Недоучел, недоглядел Василёк, что вода там, да со всего маха как на уточек прыгнет. Прыгнуть-то прыгнул, а что толку. Молодой, неопытный, ничего не умеет, ведь на даче-то кроме кузнечиков никого и не ловил, а тут утки. Ну, разумеется они от него сразу врассыпную. А он бедняга промахнулся, да в воду бултых и свалился. Забился тут же, затрепыхался, испугался, глаза выпучил, и голосить давай. 
      
        – Мяу-у-у-у! Мяу-у-у-у! - орёт, кричит, понять ничего не может, ведь прыгнул-то на уточку, а попал в пруд. Лапками о воду  бьётся, бултыхается. Плавать не умеет, где же ему учиться-то было, в дачной бочке что ли. Еле-еле к бортику подчалил, цепляется за него, выбраться хочет, а ничего не получается. Бортик высокий и гладкий, из бетона сделанный, зацепиться за него трудно. Уж секунд десять прошло, как Василёк в пруду очутился, а проку всё никакого нет. Вылезти не может, и вытащить его некому. Машенька дома сидит, уроки учит. Да и мяуканье его не помогает, уж воды нахлебался, охрип, и силы покидают его. Ослаб совсем Василёк, затихать стал. Так бы и утонул бедолага, пропал бы ни за что ни про что, но тут вдруг уточки к нему подплывать начали.

      То ли он им беспомощным птенцом показался, то ли какой инстинкт у них проснулся, а может они просто пожалели его, глупого неразумного котёнка, пока неизвестно. Но только ринулись они к нему всей своей дружной стайкой, да выталкивать его из воды принялись, выбраться ему помогают. А одна молодая уточка та, что первой к нему ринулась и всех за собой увлекла, особенно усердствует. Подныривает под него, крыло ему своё подставляет, повыше Василька задирает. Старается, чтоб он не захлебнулся. Смелая уточка, упорная, подталкивает его, и всё повыше, повыше поддеть его норовит.

       И надо же такому быть, в какой-то момент она Василька так подбросила, что он даже из воды выскочил. И как раз на то место попал, где высота бортика чуть пониже была. Василёк из последних сил изловчился, за краешек уцепился, кое-как подтянулся и еле-еле из воды выбрался. Упал на бетонную плитку бедняга, лежит ни живой, ни мёртвый, весь скукожился, чуть дышит. Шёрстка его пушистая вся намокла, сбилась, бока его худенькие облепила, рёбрышки оголила. Сразу и не поймёшь, то ли котёнок лежит, то ли от него шкилетик остался. И тут ему снизу с воды уточки крякать давай, спрашивают его, всё ли у него в порядке, живой ли. А громче всех крякает та смелая уточка, что его спасла.
   
      – Кря-кря,… как ты там?… Хорошо ли тебе?… Ответь хоть?… - настойчиво крякает она, отзыва от него добивается. Ну а так как она из всей стаи громче и мелодичней всех крякала, то и звали её Крякушка. Тут уже и Василёк слегка отдышался, чуток пришёл в себя, голову приподнял и отвечает ей. 

     – Мяу-мяу,… вроде живой,… только устал очень… - хрипло промяукал он, а сам про себя поражается, – как же это так,… я утиный язык понимать стал,… и всё знаю, о чём они крякают… - подумал Василёк да попытался встать. А ноги его не слушаются, подкашиваются, не держат. Он два шажка ступил и опять присел бедненький. Его уже и холод пробирать начал, ведь осень все-таки, да ещё и вечер.

        – Ой-ей-ей,… как же мне теперь домой-то попасть… - дрожащим голоском промяукал он и опять зашатался.

       – Кря-кря,… а ты где живёшь-то?… - заслышав его, тут же переспросила  Крякушка.
   
       – Да вон мой дом,… вон и окошки мои отсюда видно… - всё ещё недопонимая, что с ним случилось, жалобно промяукал Василёк. И только он собрался ещё что-то мяукнуть, как видит, из подъезда Машенька выбегает и скорей к нему спешит. Оказывается она, когда в очередной раз выглянула в окошко, чтоб посмотреть, как он там гуляет, сразу увидела его всего мокрого и еле сидящего на бетонном бортике у пруда. Разумеется, Машенька тут же бросилась к нему на выручку.
 
       – Ах, ты мой Василёк!… Ах ты мой бедненький!… Котёночек ты мой милый!… - на ходу кричит она. Подбегает к Васильку, в охапку его сгребает, и даже не разбираясь, что произошло, обратно домой помчалась. Утки и опомниться не успели, как одни плавать остались, словно и не было ничего. Покрякали ещё немного, пообсуждали свой добрый поступок, да опять кормиться-питаться продолжили, к дальнему перелёту собираться. Меж тем Машенька, стрелой вбежав по пролётам лестницы на второй этаж, была уже дома. Она тут же взялась насухо вытирать Василька, закутывать его в самый тёплый шерстяной плед, какой только смогла найти в шкафу, и наконец-то уложив его на кресло, скорей принялась греть ему молока.
 
       – Ох, и напугал же ты меня,… ну надо же, надумал в такую-то пору купаться,… наказанье ты моё,… ах, Василёк-Василёк… - ласково приговаривала Машенька, разжигая плитку и ставя на неё кастрюльку. Ну а уже через пять минут она потчевала своего любимца горячим молочком вперемежку с тёплым творожком да ещё приправленным вкусной фруктовой сметаной. Василёк быстро наелся, согрелся и как полагается всякому коту после столь волнительных испытаний, моментально заснул. Вот так пролетел этот осенний насыщенный неожиданными событиями день. И всё бы, наверное, так удачно и закончилось и пошло своим чередом, если бы не одно неприятное обстоятельство.
                Глава 3
А произошло вот что. В тот самый момент, когда уточка Крякушка так ловко вытолкнула Василька из воды, у неё случился вывих крыла. Казалось бы, ну что тут такого, ведь это часто бывает у птиц, когда они неправильно взлетают или неудачно приземляются. Обычно это быстро проходит, птица расправляет крылья, пару раз ими взмахивает, и всё, косточки в суставе встают на место. 
 
      Но в этом случае всё было не так-то просто. Крякушке не повезло, она настолько сильно вывихнула крыло, что даже пошевелить им не могла. Правда она не сразу это поняла. Сначала в пылу всеобщего стремления спасти Василька она и не заметила, что с ней произошло. Ну, подумаешь, что-то там хрустнуло, щёлкнуло. Однако потом спустя какое-то время место вывиха начало быстро опухать и страшно ныть. А вскоре появилась грубая сковывающая боль. Крякушке даже дышать стало трудно. Едва она набирала воздуха, как сразу возникала жуткая резь в суставе, и у неё темнело в глазах. С каждой минутой становилось всё хуже и хуже, любое движение доставляло ей страдания. А уж о том, чтобы куда-то лететь, вообще не могло быть и речи.

      Ночью все уточки спокойно спали, а бедняжка Крякушка не находила себе места, чтоб удобно пристроится. Она уж и так присядет, и эдак притулиться, а боль всё никак не отпускает её. Крякушка через силу терпит, звука не произнесёт, слова никому не скажет, как ей плохо. Не хочет она свою стаю расстраивать. Но под утро боль настолько усилилась, что молчать стало уже невыносимо. К тому же поднялась температура, и добавился озноб. Только тогда Крякушка решилась разбудить старого селезня, вожака стаи.

      – Кря-кря,… проснись,… выслушай меня, пожалуйста… - легонько толкнув его в бок, тихо прокрякала она. 

      – Что? Что такое?… Что с тобой?… - мгновенно проснувшись и даже через оперенье, почувствовав насколько горяча Крякушка, изумлённо спросил он её.

      – Я сначала боялась сказать,… но сейчас вижу, у меня нет другого выхода,… когда мы спасали котёнка, я сильно повредила себе крыло и теперь оно у меня очень болит. Видимо мне придётся остаться здесь, на пруду,… я не смогу лететь с вами,… не осилить мне дальнюю дорогу… - тихо, так чтобы больше никого из стаи не потревожить, прошептала Крякушка. 

       – Но как же так?… ведь мы собирались уже завтра улетать,… ну неужели ты не сможешь ещё до вечера прийти в себя,… мы же всегда с лёгкостью справлялись с таким недугом,… может, ты всё-таки полетишь!?… - раздосадовано переспросил её вожак.

       – Нет, не смогу,… летите без меня,… я, поэтому и обратилась,… хотела предупредить, что остаюсь,… стая не должна зависеть от одной уточки, вы не можете ждать, когда я поправлюсь. Вот я и решила,… пока все спят, уплыть на остров и спрятаться там, в кустах,…  ну а когда утром все проснутся и начнут спрашивать про меня, то им надо сказать, что я уже улетела,… так будет лучше для всех… - превозмогая боль, попросила вожака Крякушка, надеясь на его понимание.

       – Ну, хорошо,… раз ты так решила, то пусть будет по-твоему,… это храбрый поступок,… пожертвовать собой во имя всей стаи, может только отважная уточка. Однако как же ты выживешь на этом островке?… ведь скоро придут холода, выпадет снег, пруд замёрзнет,… где же ты тогда возьмёшь себе корм!?… - поражаясь её смелости, спросил Крякушку вожак.

        – Не беспокойтесь за меня, всё будет хорошо,… на островке много хвороста, и как только мне станет лучше, я сразу совью себе гнездышко,… да и пропитание я тоже найду,… там с деревьев нападало столько всяких ягод и семян,… я их соберу, вот и будет мне корм. Ничего, не пропаду,… главное чтоб вы могли свободно улететь,… не хочу быть обузой,… счастливого вам пути… - видя, как начинают просыпаться другие уточки, торопливо попрощалась Крякушка, и быстро отплыв от стаи, направилась на островок. Там она спешно выбралась на берег и, углубившись в самые дебри, забилась в кусты. Так Крякушка осталась совсем одна. Ну а дальше случилось такое, отчего всем уточкам на пруду пришлось резко поменять свои планы. Погода внезапно испортилась, показав свой крутой нрав.

         Уже через минуту задул шквалистый ветер и посыпал сильный град. Да-да, ни снег, ни дождь, а мелкий, словно пшено противный град. Уткам такой поворот событий не сулил ничего доброго. В мановении ока они собрались, выстроились клином и стремительно взлетев, отправились в дальние края. Теперь их задачей стало как можно быстрей, пока не разыгралась настоящая буря, подняться выше облаков. И уточки сделали это, уже через каких-нибудь десять минут они были на недосягаемой высоте.  И только они скрылись за облаками как погода, словно этого и ждала, разразилась ужасной вьюгой. Вот так в одно мгновенье пришла зима. И это ещё хорошо, что утки вовремя успели улететь, иначе бы и им пришлось остаться зимовать на пруду.
                Глава 4
Однако нет худа без добра, и вскоре вьюга, умерив свой пыл, сменилась интенсивным снегопадом. Вместо жёстких градин, с неба посыпались хлопья мягких, пушистых снежинок. А уже к полудню снег большим белым ковром покрыл всё вокруг. Разумеется, он засыпал и островок на пруду. Но что удивительней всего, со снегом к Крякушке пришло облегчение. Снег полностью засыпал кусты, в которых она пряталась. Такими образом у неё над головой получился свой домик. Из плотного снега, сбившегося на веточках в комки, сложилась крыша и стенки, а подстилка из мягкой соломы стала полом.

      Такое неожиданное изменение очень обрадовало Крякушку. Но и это ещё не всё. Прохлада, принёсённая снегом, быстро сбила температуру и уменьшила боль. Недаром же при ушибах и растяжениях доктора всегда советуют прикладывать что-нибудь холодное. Вот и в этом случае снег принёс Крякушке огромное облегчение. Ну а к вечеру и в самой погоде произошли благоприятные изменения. Снегопад пошёл на убыль и к полуночи прекратился вообще. Настала прекрасная пора ночной тишины. В небе взошла круглоликая золотистая Луна, и высыпали жёлтые блестящие звёзды. Ударил первый лёгкий морозец, пруд сковало тонкой плёнкой прозрачного льда.   

      Крякушка просидев в своём новом домике, почти сутки без движения, стала потихоньку осваиваться. К тому же у неё проявился аппетит, и жутко захотелось пить. А боль, которая ещё вчера так мучила её, теперь превратилась в тихо-ноющие свербение. Но это было терпимо, беспокоило другое, она по-прежнему не могла пошевелить крылом, и каждый шаг давался ей с трудом. Однако Крякушка стойко превозмогая все эти неудобства, нашла в себе силы и выбралась из своего укрытия. Она хоть и была молоденькой уточкой, но всё же превосходно знала, как надо добывать из-под снега осыпавшееся с деревьев плоды и семена. Тем более она помнила те места на островке, где их упало особенно много. Добравшись до одного из таких мест, Крякушка, откопала себе целый ворох всяких семян, ягод и сочных гроздей свежемороженой рябины. Быстро утолив голод и жажду Крякушка незамедлительно вернулась в свой укромный домик-убежище.

      А меж тем настало утро и взошло солнышко. Но это было уже не то солнышко, что ещё совсем недавно так приятно грело. Теперь его лучи были холодны, прозрачны и не источали желаемого тепла. Зима стремительно набирала обороты. Весь последующий день Крякушка, как и накануне просидела у себя в домике. Ну а ночью вновь отправилась под деревья откушать опавших плодов. За последние сутки самочувствие Крякушки заметно улучшилось и, хотя до полноценного выздоровления было ещё очень далеко, но уже и такие подвижки были для неё большим благом. Впрочем, крыло по-прежнему ныло и всё ещё мешало передвигаться. Но Крякушка быстро привыкла к таким неудобствам и легко с ними справлялась. 

      Так прошло ещё три дня, затем ещё, и ещё. И вот уже минуло две недели с того злополучного дня как Крякушка повредило крыло, а шалунишка Василёк искупался в пруду. И кстати надо заметить, что у него-то в отличие от Крякушки дела шли совершенно в другом ключе. Машенька, испугавшись той его выходки с внезапным купанием, теперь никуда его не отпускала, и бдительно следила за каждым его шагом. Стоило только Васильку подойти к холодильнику, как она тут же наливала ему полную миску молока и резала большой ломоть «Докторской» колбасы. А это было его любимое лакомство, и потому доев один кусок, он делал стойку и просил добавки.
 
        – Мало… мало… мяу-мяу… - клянчил он, и Машенька тут же резала ему ещё один увесистый ломоть.

        – На, кушай мой сладкий,… питайся, как следует, а то ведь зима пришла,… на улице холодно,… отъедайся, набирайся жирка, плутишка… - пошучивая над таким «зверским» аппетитом Василька,  поощряла его замашки Машенька. В общем, жил Василёк вольготно и припеваючи. Как говориться, катался, словно сыр в масле. А с недавних пор у него появилась ещё одна забава-развлечение. Так как на улицу его больше не пускали, то он завёл себе привычку после каждого сытного обеда взбираться на кухонный подоконник и глазеть оттуда в окно во двор. А, как известно, из окна открывалась замечательнейшая панорама на пруд. Вот и сидел он часами и любовался этим дворовым зрелищем. И что интересно, никто из домашних не был против этого его нового пристрастия.

      – Ну и что,… пусть себе сидит, коли ему так хочется,… мне он тут вовсе и не мешает,… наоборот, здесь он на виду, и ничего не натворит, наш озорник… - посмеиваясь, говорил Машенькин папа.

       – Да и у меня с ним нет хлопот,… я и так прекрасно смогу обед приготовить,…  вон он как внимательно в окно поглядывает,… ему теперь и вправду не до шалостей… - вторила папе мама, и Василёк продолжал восседать на подоконнике под чутким присмотром родителей. Сам же он в это время наблюдал, как прямо на его глазах пруд покрылся прочным слоем льда, как под окнами с каждым днём наметало всё больше и больше сугробов, как всё вокруг вдруг преобразилось став теперь каким-то неприветливым и будто даже чужим. Василёк прямо через стекло ощущал, как на улице заметно похолодало и всё наполнилось стужей.
 
       Впрочем, на нём это никак не отразилось, ведь он-то сидел в тепле, сытости и наблюдал за происходящим из окошка прогретой квартиры. Не то, что бедная Крякушка, которая находилась на улице непосредственно в очаге холода и стужи.  Теперь, когда пришла полноценная зима, каждый день ей давался с особым трудом. Ягодки кои она ещё недавно с лёгкостью находила под снегом, быстро закончились, а пожухлая листва и замёршие стебельки с корешками еле-еле утоляли её потребность в еде. Приходилось голодать. Её положение становилось катастрофическим.

      Тем более что по соседству объявилась свора беспризорных одичавших собак, которые повсюду рыскали, в надежде добыть себе пропитание. Над Крякушкой нависла действительная угроза, ведь собаки в любой момент могли учуять её запах и прибежать на пруд. И тогда уже никто и ничто не смогло бы помочь ей спастись. Однако Василёк каким-то своим внутренним кошачьим чутьём уловил эту угрозу. Он, ещё и сам не понимал, что его так тревожит, но уже стал вести себя напряжённо. Он потерял покой и сон, перестал просить добавки и принялся с удвоенной бдительностью следить за тем, что происходит на пруду. У него отчего-то вдруг резко проявилась к этому потребность. Недаром наши предки говорили, что в кошках дремлет мистический дар предвиденья, мол, они за версту чуют опасность. 
                Глава 5
Вот и в Васильке неожиданно открылся этот дар. Чувства его обострились, внимание возросло, и он явственно ощутил приближение какой-то неминуемой беды. Но только с кем она должна произойти, он ещё не знал и не понимал. И как всегда бывает в таких случаях, узнать это ему помогла чистая случайность. Сегодня с утра он, как и обычно попил молочка, съел кусочек колбаски и, запрыгнув на подоконник, начал бдительно следить за происходящим на улице. Чувство тревоги не покидавшее его все предыдущие дни подсказывало ему, что в любое мгновение может произойти нечто недоброе и надо быть начеку.

     И это случилось. Неожиданно из-за угла соседнего дома выскочила свора бродячих собак. Их и было-то всего ничего, пять оголодавших псов, но и этого хватило, чтобы шерсть на спине у Василька сразу встала дыбом, а он сам, изогнувшись дугой, заурчал, словно тигр в клетке.

      – У-у-р-р-р,… у-у-р-р-р,… вот оно,… эти собаки пришли охотиться в мои владения, на мой пруд,… у-у-р-р-р,… это не допустимо,… у-у-р-р-р,… но вот только пока не понятно на кого?… ведь кругом всё пусто… - удивлённо возмутился он. Но ответ на его возмущение нашёлся мгновенно. Собаки тщательно обнюхав воздух вокруг, тут же сосредоточили своё внимание на заснеженном островке посредь пруда. Не прошло и секунды, как псы быстро что-то друг, другу пролаяв, спрыгнули на лёд и стремительными перебежками направились на островок. Мгновение спустя они были уже там. Василёк всё это время внимательно наблюдавший за ними, конечно же, стал свидетелем всего, что произошло дальше. В центре островка, в его кустах, вдруг что-то колыхнулось, и снег на ветках чуть осыпался. Это тут же привлекло внимание собак. Они вновь старательно обнюхали воздух и словно как по команде разом кинулись в самую гущу кустов, где только что осыпался снег.

     Нетрудно догадаться, что это бедная Крякушка завидев, как к её убежищу приближаются собаки, не сдержавшись, испуганно вздрогнула, оттого и случился этот крохотный снегопад. И ещё хорошо, что торопыгам псам не сразу удалось добраться до неё. Колючие ветки кустов и плотно сбившийся на них снег мешали их быстрому продвижению. Ветви, спутавшиеся меж собой, цеплялись за их шерсть, а плотный снег лез псам прямо в морды залепляя им глаза. Однако такие препятствия не могли долго сдерживать натиск голодных псов. С каждым мгновением они становились все ближе и ближе к цели. Им уже явственно было видно, что в кустах их ждёт желанная добыча. 
 
     Самый матёрый и грузный пёс прямо-таки мордой рыл снег, чтоб хоть ещё на шаг продвинуться вперёд. Другие же псы, следуя его примеру, грызли зубами и рвали лапами сросшееся переплетение ветвей. Притом псы грозно рычали, брызгали слюной и злобно выли. Зрелище было ужасающее. А бедная Крякушка находясь в центре всего этого кошмара, испуганно вжавшись в землю, не смела и пошелохнутся. Она уже не раз пожалела, что так неловко вздрогнула и осыпала снег, завидев, как собаки приближаются к её убежищу. 

     – Ах, зачем я только пошевелилась,… может быть, они так и не заметили бы меня,… а сейчас выходит я сама направила на себя собак… - сожалела она и ещё сильней вжималась в землю. Гибель её была неминуема, ещё бы немножко и собаки расчистив себе путь, накинулись на неё. И все бы, наверное, так и было, если бы в дело неожиданно не вмешался местный дворник дядя Джамаль.

       Он был грозой всех бездомных собак района, и беспощадно гонял их не давая им пакостить на его участке. А тут такое дело, едва он вышел очистить дорожки после утреннего снегопада, как вдруг сразу видит стаю одичавших собак разоряющих плодовый кустарник на заповедном островке. Дядя Джамаль был очень строг на этот счёт. Он ценил всякие насаждения, дорожил любой растительностью, лелеял её и берёг как зеницу ока, а здесь такое безобразие. Разумеется, он тут же, прямо как был с лопатой-пихлом наизготовку, бросился бежать на островок.

     – А ну пошли прочь шайтаны!… - закричал он, – ух, ёкараный бабай!… кюрьгяляй!… вот я вас!… - на ходу размахивая лопатой-пихлом, ругался дядя Джамаль на каком-то своём, одному ему известном наречии. Он ещё и до островка-то добежать не успел, как псы, услышав его грозные окрики, моментально кинулись врассыпную. Ну, какая же собака устоит против дворника, да ещё и с пихлом. Это вам не шуточки, это серьёзное оружие, тут всякое сопротивление бесполезно.
 
        А меж тем дядя Джамаль вошёл в раж и, продолжая размахивать своим снегоуборочным оружием, гнал псов всё дальше и дальше со своего участка. Он даже и не заметил что там, на островке, в глубине кустов осталась уточка, ему было просто не до этого. Но если он не заметил, то Василёк, всё это время стоявший дугой на подоконнике, метко высмотрел своим зорким взглядом бедную Крякушку. Она тёмным комочком, чуть присыпанная снегом, сидела посредь своего разорённого домика. Собаки успели сломать её укрытие. И каким образом Василёк в этом тёмном комочке узнал ту уточку, что его спасла, остаётся загадкой. Зато, как только он её признал, то сразу начал так громко мяукать и отчаянно скрести когтями о стекло, что тут же сбежались все домашние.

        – Это что ещё за такое!… - влетев на кухню, пробасил папа, удивлённо уставившись на Василька. 

       – Что-то он там увидел,… ведь недаром же он целую неделю дежурил на подоконнике… - догадалась вошедшая следом мама.

      – А это мы сейчас посмотрим, куда он там глядит… - подключилась к разговору Машенька и все стали внимательно всматриваться в окно, выискивая причину столь отчаянного беспокойства Василька. Сам же он, так и не умолкая, скрёб лапками по стеклу, указывая прямо на островок.

       – Мяу… мяу… ну что же вы, не видите что ли, там уточка… - возмущался он и ещё сильней выгибал спину. И тут вдруг мама обратила внимание на разорённые кусты и чёрный бугорок посредь них. 
   
       – Смотрите-ка,… похоже, там кто-то есть!… - воскликнула она.

       – Да-да,… точно,… да это ведь уточка,… вон она шейку вытянула,… и как будто даже смотрит на нас… - откликнулась Машенька.

       – Мяу-мяу!… Ну наконец-то заметили,… мур-р-р!… Идёмте скорей её спасать!… - шумно размяукался Василёк, тут же спрыгнул с подоконника, бегом засеменил к входной двери и уже там продолжил своё настойчивое мурчание и царапание.

       – Ну, ладно-ладно, сейчас идём!… - прекрасно понимая, что от неё требуется, воскликнула Машенька, и мигом набросив на себя пальтишко с сапогами, открыла дверь.

      Василёк быстрей её выскочил в подъезд и понёсся вниз. А ещё через мгновение они, стремглав спустившись по лестнице, были уже на улице. Василёк, невзирая на леденящий мороз и глубокий снег, понёсся прямиком на островок. Машенька только успевала перебирать ноги, догоняя его. Буквально за считанные минуты они, по заледеневшему пруду, добежали до островка. Василёк моментально пробрался сквозь заросли кустарника. В отличие от крупных собак для него это было сущим пустяком. И он тут же накрыл Крякушку своей тёплой, пушистой шерсткой, словно лебяжьей периной.

       – Мяу… мяу,… я прямо как чувствовал, что должна случиться какая-то беда,… мур-мур,… вот только я не ожидал, что это произойдёт с тобой, моя спасительница… - замяукал, замурлыкал Василёк, прикрывая собой Крякушку.

          – Кря-кря,… но как же ты нашёл меня?… Как узнал, что я здесь?… - удивлённо прокрякала она. Правда у неё это плохо получалось, она так продрогла и испугалась, что едва двигала клювиком, речь давалась ей с трудом. Василёк уже хотел было ответить ей, но тут подоспела Машенька. Пробралась к ним и, видя, как они дружелюбно, словно старинные друзья мяукают да крякают, сделала им замечание. 
   
       – Ну-ну, хватит вам беседовать, не время сейчас,… идёмте-ка скорее домой,… там, в тепле и наговоритесь… - немало обрадовавшись их такой сплоченности, улыбнулась она, и тут же подхватив обоих, запихнула к себе за пазуху.

      – Вот так-то лучше будет,… а теперь быстрей отогреваться,… а то надо же, разворковались, словно голубки на солнышке… - веселой шуткой ободрила она их и бегом поспешила обратно. Через пять минут они все были уже дома. Папа с мамой моментально накидали под батарею на кухне кое-каких старых вещей. Были тут и тёплый бабушкин шерстяной свитер, и прежней роскоши пуховый платок, да много ещё чего пушистого. В общем, родители быстренько соорудили для Крякушки небольшое, но уютное гнёздышко. Тут же усадили её туда, отогрели, напоили, накормили. А Василёк всё рядышком ходит, и ни на шаг от неё не отступает, за всем внимательно следит и в знак одобрения головой кивает. Ну а Крякушка согрелась, разомлела, и впервые за все долгие дни своих мытарств, спокойно уснула.
                Глава 6 
Так они с этого дня и зажили все вместе, впятером; папа, мама, Машенька и Василёк с Крякушкой, в тепле и уюте. Василёк, как только Крякушка у них поселилась, сразу стал вести себя спокойно. На подоконнике он теперь не восседал, а всё больше с Крякушкой время проводил. И всё-то они меж собой переговариваются, он ей мяу-мяу, она ему в ответ кря-кря, а он ей опять мур-мур-мур. Так и беседуют, так и лопочут не переставая, впечатлениями делятся. Одним словом ухаживал за ней Василёк, опекал её, возился, как с маленькой пока она в себя приходила да к новому месту привыкала.   

      А вскоре у Крякушки от хорошего питания, ухода и тепла, крылышко окончательно зажило. И она даже немножко по квартире летать начала, потихоньку разминаться принялась. А Василёк рядом с ней бегает, довольный, веселится, радуется за неё, что она так быстро поправилась. Ну, ещё бы не радоваться ведь Крякушка рассказала ему, что ей пришлось пережить, и чего она натерпелась. Так что теперь все её успехи Василёк воспринимал как свои собственные и безмерно им радовался. И всё бы хорошо, да вот только появилась одна незадача, уж больно Крякушка скучала по природе и по своей прежней жизни. Ведь она птица свободная, уточка вольная, а не какая-нибудь там домашняя квочка. И жизнь в четырёх стенах была для неё в тягость. Ни тебе полетать, как хочется, ни в пруду привольно поплавать. 
 
        Впрочем, это не стало для Крякушки чем-то неосуществимым. Папа иногда наливал ей полную ванну воды, чтоб она могла всласть накупаться. А Машенька изредка, и только в хорошую погоду, выносила её на улицу, где Крякушка с удовольствием пролетала пару кругов над прудом. И этого ей хватало на несколько дней, чтоб чувствовать себя в форме. Так всё дальше и пошло. Но, как известно время не стоит на месте, оно скоротечно. И вот уже пролетели Новогодние праздники, и январь пронёсся незаметно, да и февраль уже на исходе. Оглянуться не успели, как наступила весна.

       Снег быстро сошёл, лёд на пруду растаял, а заветный островок зазеленел. И, конечно же, Крякушка сразу вернулась в свою стихию. Теперь ей никто и ничто не было страшно, ни морозы, ни голод, ни собаки, ни кто другой. На островке она чувствовала себя в безопасности. А вскоре прилетела вся её родная стая. Вожак-селезень и остальные уточки очень обрадовались, увидев Крякушку целой и невредимой. А она им тут же рассказала, что с ней случилось, как зиму провела, и кто ей помог выжить. Выслушав её уточки, были очень изумлены их дружбой с Васильком, и сначала даже не поверили в это, для них такие отношения казались чем-то сомнительным.

        Однако их сомнения быстро развеялись, ведь Крякушка так и продолжала дружить с Васильком. Они почти каждый день встречались и проводили по многу часов вместе. Со временем на пруду всё вновь наладилось, успокоилось, и пошло своим чередом. А у Крякушки с Васильком дружба только нарастала, крепчала, развивалась, и впоследствии растянулась на долгие годы. Приходила осень и Крякушка улетала со своей стаей в тёплые края. А Василёк терпеливо оставался её ждать. Но наступала весна, Крякушка возвращалась, и они вновь встречались. Лето проводили на пруду в дружеских играх и забавах. И это было самое счастливое время в их жизни.

        Впрочем, почему было, ведь всё так и продолжается до сих пор. И даже ещё сейчас весной можно не раз встретить на краю Егерского пруда, в Сокольниках, сидящего котика, упорно дожидающегося прилёта своей верной подружки уточки. Не верите, сходите на пруд и сами убедитесь в этом…
                Конец
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.