Памяти Владимира Войновича

                Скончался Владимир Войнович на 86-м году жизни от сердечного приступа. Всем бы столько пожить. Не дано. На 11 лет старше меня. Не доживу до его возраста, особенно, если будет стоять такая жара, и к тому же, без ветра.

Творчество Войновича забавно сказалось на моих вокальных публичных выступлениях.

Мало сказать, я никогда не пел для кого-то, разве что в юности, для себя, когда душа просит песни, а в 1962 году, тем более после полёта Юрия Гагарина не было популярнее песни «Заправлены в планшеты космические карты…», меня призвали в армию и во время карантина, когда призывников целый месяц выдерживали в информационной блокаде, в ленинскую комнату, где лежали прошлогодние газеты, вошел лейтенант с аккордеоном и начал наигрывать эту песню.

Его сразу окружили салаги и начали подпевать, да так фальшиво, что я не выдержал, начал подпевать.

Песня скоро закончилась, а лейтенант сказал: Вот, ты и будешь нашим запевалой.

Я понял, что сам себя подставил, и не отвертеться, в нашем взводе я был единственным русским, остальные — грузины, не им же петь.

Но об этом у меня в мемуарах написано более подробно. Я узнал имя поэта, а через несколько десятков лет, и писателя.

Прочитал в журнале «Юность» о солдате Чонкине — пародию, злую сатиру на советского солдата, каких не было у нас, не видел за три года. Были всякие, но таких не было.

Было понятно — это воплощенная обида на советских чиновников — чем-то они его сильно обидели. Причины, вероятно, описаны в его повести «Шапка» — невероятно скучной, и, до обалдения, невнятной, как можно из-за такого пустяка на кого-то обижаться?!

Но, видимо, можно, если ты уже имеешь славу, а с тобой обращаются как с пустышкой. Вот, он их и пропечатал, всех наших чиновников, унтерпришибеевых.

Чонкин читался легко, временами, было даже смешно. Война завершилась давно, мы её не помнили, к счастью, но испытали её последствия. Почему бы теперь и не посмеяться над неказистым солдатом.

Чехи обрадовались возможности, забить последний гвоздь в крышку гроба, сняли фильм, который тоже не стал событием — всё слишком было далеко от реалий.

По сути, Войнович был литературным власовцем, но об этом мы, как-то, не думали, советская власть успела насолить всему народу, влезая без мыла всем, кто ни попросит, подобное и сейчас уже начало твориться: просят РФ о помощи, лишь россияне никого не просят, знают, бесполезно, как бы, хуже не сделали.

Делягин напоминает Путину, мол, и о русском народе пора бы подумать, не всё другим помогать.

Оторванность Войновича от России пагубно на нём сказалась, он перестал воспринимать её как Родину, и мыслил как все диссиденты, чем ей хуже, тем им лучше.

Крым не наш, с Донбасса надо уйти, оставить россиян на растерзание нацистов.

В невразумительном романе «Москва 2042» Войнович расквитался с Солженицыным, заодно и с другими литераторами.

Писатель не из тех, чьи творения лежат под рукой, на прикроватной тумбочке, да и перечитывать вряд ли кто захочет.

Но он остался в нашей памяти. Пусть, не светлым пятном, но каждый из нас метит своим цветом.

                Земля ему пухом.

                Ставрополь-на-Волге