Глава 1

1597 год от падения Второй Империи
Оглушительный взрыв и дирижабль протяжно заскрежетал, как раненый зверь. Марту отбросило от плиты и это её спасло, так как кастрюля с кипятком опрокинулась и от намокшего деревянного пола повалил пар. Дирижабль тряхнуло ещё раз и повариху швырнуло к двери. Она ухватилась за ручку одной рукой, в то время как вторую держала на животе, словно это могло защитить её плод. Марта не хотела даже думать о том, что было бы, если она налетела на шлюзовую дверь животом.
Хозяин был не особенно рад, когда узнал, что у Марты будет приплод. Кто же обрюхатил его собственность капитан так и не узнал, да и Марта не помнила, как это произошло. Единственное, что она помнила точно, то, что произошло это, когда они были на постое у Френка-Залей-Шары и её опоили. Хозяин поклялся, что задаст Френку при случае несколько вопросов о всяких ресах, которые портят чужое имущество и об их невнимательных хозяевах. Но несмотря на всё Марта была благодарна хозяину, что тот не хотел в будущем продать её дитя, ни тем более заставлять её сделать аборт.
Шёл уже седьмой месяц беременности, и Марта, сама по себе полноватая и невысокого роста рес, со слегка растрёпанными волосами, собранными в пучок, выглядела ещё более круглой. В данный момент Марта конечно переживала за плод, боялась его потерять, но больше боялась за своего хозяина – капитана контрабандистского судна, на котором была поварихой. Нельзя сказать, что у ресов не развит родительский инстинкт. Просто инстинкт служения у них развит гораздо сильнее и часто он пересиливает всяческие родительские чувства.
Над головой поварихи раздался взрыв, и она схватилась за поручень как раз вовремя. Дирижабль закрутило на месте, и раздался ещё один протяжный стон. В конце коридора появился Пилч, работавший механиком. На руках он нес своего восьмилетнего сына, и лицо у мужчины было бледным от ужаса.
- Водород взрывается, - просипел он, когда оказался рядом с Мартой. - Баллоны с водородом. Они стреляют по баллонам. Мой мальчик. Мой бедный мальчик. Бойлер разорвало. Мой бедный мальчик. Пар. Очень горячий. Мой бедный Вильгельм.
Поварихе стало всё понятно, Пилч находится в состоянии лёгкого помешательства. А затем она взглянула на сына Пилча. Того обварило по всей видимости когда лопнули трубы в бойлерной. Но его сын всё ещё дышал, хоть и был без сознания. Механик протянул Марте своего сына и расплакался.
- Я должен перекрыть клапаны, - Пилч умоляюще смотрел на рес. - Мой мальчик. Пригляди за ним. Мой бедный мальчик. Обшивки уже нет, мы падаем. Надо отцепить баллоны.
Ещё один взрыв  раздался над их головами, и переборки погнуло от взрывной волны. Не замечая этого, механик развернулся и зашагал обратно, как во сне. Марта не могла вымолвить не слова, держа на руках медленно умирающего Вильгельма, и глядя как Пилч возвращается в машинное отделение. Туда, где бушует чудовищное пламя.  Она не знала сколько ещё простояла в коридоре, прежде чем кто-то схватил её за ошейник и поволок за собой. Марта не сопротивлялась, она неотрывно глядела туда, куда ушёл Пилч.
- Марта! – кто-то отвесил её пощёчину. - О, боги, да что с этот неуклюжей дурой?!
 Старпом Кристофер Уиллоу отвесил ещё одну пощечину рес и только после этого она пришла в себя. Она подняла на человека глаза полные ужаса и заплакала. Она попыталась сказать про Пилча, но не смогла.
- Он мёртв.
Марта вздрогнула, с ужасом глядя на старпома, раненного, в разорванной одежде с револьвером в руке и не потерявшего самообладания.
- Он мёртв, Марта. Мальчик умер. Положи его.
Рес опустила взгляд и разревелась. Уиллоу, не желая тратить время, выхватил из её рук тело Вильгельма, положил его на пол и накрыл своей разодранной жилеткой. Разваливающийся в падении дирижабль перестал вращаться, когда прогремел ещё более сильный взрыв и старпом еще успел подхватить под руку кухарку. Он тащил за собой Марту, не пришедшую в себя от шока, по перекрученному от взрывов и обстрела коридору.
- Пилч мёртв, да? – на ходу спросил Уиллоу. - Феркинсон и Бишоп тоже. Каузерихта и ещё пятерых разорвало в клочья от прямого попадания. И Ковач, капитан, твой хозяин, он тоже мёртв. Мостик просто смяло. Это было ужасно. Их крики.
Кухарка замерла на месте, глядя на старпома с недоверием, которое сменилось ужасом. А затем пришла апатия. Кристофер потянул рес за руку, но она не сделала ни шага. Она не хотела никуда идти, только умереть. Жизнь без хозяина для неё теперь лишена смысла. Она замерла на месте, Старпом оглянулся и чертыхнулся, поняв, что он совершил глупость. Он что-то принялся втолковывать Марте. Но та не слушала Уиллоу. Её взаимодействие с внешним миром за мгновение стало как у находящегося в коме. Сейчас она была, как говорят, внутри себя. Два могучих инстинкта боролось за право распоряжаться разумом Марты. Один – преданность хозяину, а так как тот мёртв, то и она должна идти вслед за капитаном, другой инстинкт – материнство, который требовал от рес уберечь ещё не родившееся дитя.  Марта  положила руку на живот и вздрогнула. В этот момент инстинкт материнства и одержал победу.  Жить ради ребёнка. Марта резко рванулась вперёд, утягивая за собой старпома, который не понимал, что нашло с неё.
- Люк на заклинило? – не поворачивая голову, спросила она.
- Ты хочешь прыгать? - Кристофер наконец смог освободить свою руку из хватки рес. - Ты безумная баба. И это был мой план.
Когда они оказались у двери Уиллоу и Марта вдвоём смогли в черноту ночи. Ограждения и палубы не было, только ночной океан расстилался под ними, играя яркими бликами горящего дирижабля и бледными бликами луны.
- Уже сейчас! - старпом кричал, пытаясь перекрыть шум ветра. - Надо прыгать!
- Нет! Слишком высоко!
- Я тут главный, рес. Ты должна мне подчиняться!
Он собирался сказать что-то еще, но не успел. От очередного взрыва остов дирижабля, гигантский факел в ночи, разорвало на части. Человек и вопящая от ужаса рес стремительно неслись вниз в искорёженном куске металла.
***
15 ноября 1598 года
- Ваш заказ, мистер Ирвин, - Марта поставила на стол тарелку перед старым моряком. - Ваша любимая сельдь с картофелем.
Ирвин прошмакал что-то в ответ, после вспомнив об одной важной вещи, он достал из кармана вставные зубы и, вставив их в рот, пару раз ими клацнул.
- Спасибо родная, - внятно произнёс он. -  Лучше тебя никто не умеет готовить сельдь и картошку.
- О, вы мне льстите, мистер Ирвин.
Здесь, в десятках лиг на восток от берегов Альдейской Империи, среди маленьких атоллов, архипелагов и скалистых островков, укрытых вечнозелеными деревьями, пролегли торговые пути. Они подобно артериям связывают Эренею, Крайнюю Землю туатов с метрополисом  Синэ, старейшим государством на востоке Яматай и десятком более мелких стран, чьи названия с трудом может выговорить чужестранец. Сотни судов, как воздушных, так  и морских курсируют в обоих направлениях и днём и ночью, заставляя мир жить.
Один из множества безымянных островов в одном из множества архипелагов посреди Санкрийского океана поначалу был всего лишь безвестным и не отличающимся от тысячи подобных островов. Но в скором времени об острове и единственном городе на нём узнали все. Ну или те, кто хотел о нём знать. Горы, возвышающиеся ровно посредине этого маленького острова, облепили дома и горизонтальные причальные мачты для дирижаблей, как моллюски днище корабля. Штольни, орты, квершлаги и штреки, пробитые в горах, сделали их буквально похожими на человеческий муравейник. Пару раз воздушные флоты различных государств пытались уничтожить этот рассадник пиратства и контрабанды. Но горы, пронизанные ходами, оказались самой настоящей крепостью, которую никто так и не смог взять. Самую крупную атаку несколько лет назад устроили яматайцы, обрушившиеся на остров как цунами. Они взяли остров в блокаду, рассчитывая заморить голодом островитян. Терпения яматайцам было не занимать и у них бы всё получилось, если бы не капитан маленького дирижабля «Легавая» Захария Ковач. Ему и его команде удалось под покровом ночи подобраться к дирижаблям яматайцев и устроить диверсию на двух самых крупных из них. Оба дирижабля, с выведенными из строя двигателями, пришлось брать на буксир и яматайцы убрались восвояси. Именно тогда капитан Захария и команда с дирижабля «Легавая» стали знамениты.
После того случая правительства великих держав решили, что если нельзя справиться с жителями острова, то стоит хотя бы договориться с ними. И с тех пор остров стал нейтральной территорией, зоной свободной торговли. Тут можно встретить кого угодно начиная от альдейских солдат, сопровождающих грузы, яматайских купцов в национальных костюмах, похожих на домашние халаты, археологов и антропологов, что проводят раскопки на островах Иона и заканчивая корсарами, наёмниками и контрабандистами.
У подножия гор расположилось маленький город, на месте где прежде существовала альдейская колония во времена Первой Империи - Портус Непте - у которой и перенял имя, с удобным портом и достаточно большим при этом, способным принять до десяти кораблей зараз. Здесь не было слуг и господ, здесь не было разделения на людей, туатов или ресов. Этим городом не правил какой-нибудь древний род или какой-нибудь широко известный пират. Ничего такого здесь не было. Люди просто жили здесь и объединяла их общая солидарность и взаимовыручка.
И Марте нравился этот остров-город, несмотря на его грязь, несмотря на муссоны, на ядовитых пауков, на наглых обезьян. Она любила это место, потому что была здесь свободна. Она и её сын, которого она назвала в честь своего погибшего хозяина Захарией. Марта давно перестала носить ошейник, но в душе она оставалась верна погибшему капитану.
Почти год назад все члены команды «Легавой» погибли, исключая старпома Уиллоу и её. Можно было сказать, что им чудом удалось выжать и добраться до острова, с которого, через несколько дней, их подобрали на проходящем мимо корабле. Старпом тогда выдумал замечательную историю, про нападение на их дирижабль. Сам Уиллоу не стал лукавить и сразу сказал, что был старпомом, а Марту представил как свою собственность и как отменную стряпуху. На расспросы капитана корабля о том, кто мог совершить нападение, старпом только пожимал плечами. А тут он не врал, так как нападавшие, кем бы они ни были скрылись с той же пугающей лёгкостью, как и появились. В пору можно говорить о призраках, но Уиллоу был материалистом и во всяких призраков не верил.
После их прибытия на острове царил трёхдневный траур. Каждый местный знал и уважал капитана Захарию. А после были долгие и бесплодные поиски. Единственное, что удалось выяснить, так это то, что ни одного армейского дирижабля в ту ночь не было поблизости от места крушения. Это породило много слухов и сплетен, абсурдных и глупых по своей сути.
***
Появление Кристофера Уиллоу в закусочной было неожиданным и сумбурным. Поскольку он, как только распахнул дверь, тут же кинулся на кухню к Марте.
Уиллоу не было и пятидесяти, но он выглядел на неполные сорок благодаря хорошей форме, свойственной людям активным, а ещё по причине того, что он закрашивал седину. Но об этой его тайне знала только Марта и аптекарь, продававший Уиллоу краску. Лицом бывший страпом не отличался от любого рифтенца, то есть обладал массивным прямым носом на продолговатом лице в обрамлении баков, а так же темными глазами, притаившимися под кустистыми бровями. В остальном его можно было принять за младшего инженера на какой-нибудь мануфактуре из-за его привычки одеваться. Рубаху он носил исключительно закатав рукава и расстегнув две верхние пуговицы. Про жилет и вытянутые на коленях штаны на подтяжках не стоило даже говорить, кроме того, что они были постоянно перепачканы маслом и краской. И ещё то, что сам Уиллоу относился к той породе людей, которые вытирают руки об штаны, из-за чего последние и приобрели характерный лоснящийся блеск по бокам. Его ботинки были достойны отдельного описания, ибо пережили многое за свою длительную жизнь. В общем, они были очень сильно разношены, и кожа в некоторых местах выгорела и облупилась. Завершить портрет Кристофера Уиллоу можно упоминанием говора, свойственного жителям юго-западного Рифтена, с растягиванием гласных, чаще всего звука «а», совершено необычным расположением ударения и тем, что вместо «ежевика» он всегда говорил «куманика».
- Марта, - без всякого приветствия начал Уиллоу, - У меня есть предложение.
Она поставила перед ним тарелку с рагу и уселась напротив, чтобы послушать об очередной безумной авантюре. За год, проведённый на Острове Уиллоу не оставляла надежда снова подняться в воздух. Ему конечно же предлагали место на дирижаблях, но он отклонял их все. Конечно же он мечтал о небе. Но ещё он мечтал о собственном дирижабле и команде. Время впустую он не тратил, и за время пока он подрабатывал, то там, то тут, смог собрать некоторую сумму. Но её не хватило бы на покупку самого старого дирижабля. И поэтому он пришёл к Марте.
- Я нашёл один дирижабль, - прожевав начал он. - Точнее один каркас, но в приличном состоянии. Но мне не потянуть одному его покупку.
- Таких денег у меня никогда не водилось, Кристофер.
- Я предлагаю тебе стать моим деловым партнёром. У тебя есть эта закусочная. У тебя есть собственное дело. Тебе могут дать кредит. Я поговорил уже с Мариком. Тем из конторы «Скрестлерр и сыновья». Они согласны.
- Я вижу, ты всё уже просчитал, - рес раздраженно встала и двинулась на кухню. - Но моего согласия ты не получишь.
Ирвину выпало удовольствие быть единственным посетителем в столь ранее утро, который мог наблюдать за происходящим. Конечно он не ожидал, что произойдёт драка с использованием табуреток и «розочек». Но происходящее тоже годилось в качестве интересного зрелища.
- Марта, - Уиллоу отодвинул от себя тарелку, - Ты ведь скучаешь? Скучаешь по небесному простору? По облакам, по свисту ветра?
Она остановилась, а Ирвин затаил дыхание от предвкушения последующей за этом сцены.
- Помнишь Пилча и его сына? - не поворачиваясь к Кристоферу спросила рес. -  Я до сих пор в кошмарах вижу его сына, умирающего на моих руках.
- И причём это...
- Не перебивай меня! Я никогда больше не ступлю на борт дирижабля или иного воздушного судна.
На кухне захныкал Захария и Уиллоу, сухо попрощавшись, покинул закусочную. Марта, ринулась на кухню, откуда до моряка, доставшего старую побитую трубку, донеслось нечто из разряда тех нечленораздельных звуков, которые издают взрослые, пытаясь успокоить младенцев. Через некоторое время детский плач стих и его место занял шум воды и стук тарелок. Ирвин в задумчивости уставился на кусок неба, который был виден из окна закусочной. К острову приближался очередной ураган, гнавший перед собой угрюмые грозовые тучи, которые переговаривались недовольным ворчанием и разражались вспышками молний. Но кроме туч ветер гнал к острову дирижабль. Моряк надел очки и прищурился чтобы его лучше разглядеть. Воздушное судно было побито непогодой и обшивка кое-где была разорвана, не хватало одного двигателя - на его месте остались только раскуроченные остатки крепёжной фермы. Нос был чуточку сплющен, и обшивка собралась в гармошку. Но, невзирая на все свои повреждения, дирижабль лег на перпендикулярный ветру курс и включил аварийные сигналы. Его сносило ветром в сторону, но капитан дирижабля, кем бы он ни был, сражался со стихией, пытаясь направить свой летательный аппарат к причальным фермам. Ирвин покачал головой, когда дирижабль сделал слишком опасный манёвр, обходя скалу и теперь старик смог хорошенько разглядеть написанное на дирижабле. Трубка стукнулась об пол и обзавелась ещё одной вмятиной. Подбородок у Ирвина задрожал и он вскрикнул, вскочив с места, опрокинул стул.
- Он здесь... Он... «Четыреста десятый» здесь!
- Что происходит? - из кухни выглянула Марта, очень заинтересованная происходящим.
Ирвин быстро и неуклюже подковылял к ресу и схватил её за руку и потащил к окну.
- Он несёт с собой беды! Он проклят!
- Да кто же? Кто? - допытывалась Марта, когда старик ткнул пальцем в окно.
Она ожидала увидеть один из тех альдейских сверх-дирижаблей, которые прозвали «летучими крепостями». Она ожидала увидеть исполинское воздушное судно с пушками кошмарного калибра и с тысячью бомб, которых точно хватило бы на то, чтобы потопить их остров. Но вместо этого она увидела маленький пассажирский дирижабль, «маклебургец», их сняли с выпуска почти десять лет назад из-за проблем с предохранительными бранд-клапанами и тем, что они летали на водороде. На борту воздушного судна шла надпись «Airship Union Pilots» ниже стояло «LS 410». И ничего страшного или пугающе-отвратительного в старом потрёпанном дирижабле не было. Марта повернулась к матросу и тот, поняв, что от него ждут объяснений, подобрал с пола трубку. Набив её и утрамбовав табак мизинцем он, пыхтя как пароход, наклонился ближе к рес и заговорил тихим голосом. Так нашёптывают страшные истории внукам старые кумушки по ночам у камина.
- Ты знаешь, что где появляется этот, - тут он снова указал на окно, - То там происходят беды. Например, пожар в Нортбридже пять лет назад. И «Четыреста десятый» там присутствовал. А если учесть, что он единственный осмеливается летать над Пустой Четвертью, то многое становится ясно.
- Не думаю, что один пожар можно связать с этим судном. Возможно это простое совпадение. Да и кто тот свидетель, кто видел, как он летит над той пустыней? Что этот свидетель сам делал в Пустой Четверти?
Вопросы несколько выбили Ирвина из равновесия, но он быстро нашёл, что сказать, упомянув ещё пару катастроф, где видели злополучный дирижабль.
- Говорю тебе, он проклят. Он само зло и беда! И он накликает на нас большие неприятности!
- Хм, - рес с сомнением проводила взглядом борющийся со стихией дирижабль, который пытался пристыковаться, мотаясь из стороны в сторону.
– Мы все пожалеем ещё от того, что он появился тут, - буркнул Ирвин.
***
На город наползла тень от туч, которые пошли на приступ острова. Следом за тенью на город обрушился дождь и сильный ветер. Прибывший пассажирский дирижабль, как и остальные воздушные суда придерживаемый швартовными механизмами двигался вдоль ферм к открывающемуся ангару, где уже суетились докеры. Когда подали трап к отрытому люку, появился капитан. Вопреки представлению о всех капитанах усов у него не было, Но в одежде он являл собой чистейший образчик капитана воздушного судна - тёмно-синий китель, картуз с таким же тёмно-синим околышком и белой тульей. Стряхнув воображаемую пылинку с плеча, он быстро спустился по трапу, где царила обычная суета докеров.
Раздался сухой щелчок, капитан Бэрбоун, даже не оглядываясь, знал, что сейчас зажглась бензиновая зажигалка. Бэрбоун стоял спиной к трапу, так как знал, что увидит. И поэтому решил не поворачиваться. В эллинге было шумно, но ему показалось, что он услышал тихое шуршание горящей сигареты и смог уловить аромат духов.
- Леди и джентльмены, спасибо, что воспользовались услугами AUP. Надеемся, что полёт не доставил вам неудобств. И будем рады видеть вас на борту «Четыреста десять». Всего хорошего.
Слова  не несли в себе ничего недвусмысленного, но сам голос, интонации превосходства и ледяного презрения придали им уничижительный смысл.
Пассажиры выбирались из люка, и вид у них был не особенно счастливый. Кто-то сжимал в руке, до побелевших костяшек, бумажный пакет, кто-то был бледен и молился, а кто-то с ужасом поглядывал на стюардессу. Когда топот множества ног по трапу стих и капитан, вежливо улыбаясь, попрощался с последним пассажиром, который кинул на него недобрый взгляд, раздался стук подкованных каблуков по трапу. Бэрбоун вздохнул и оглянулся. Её  появление могло сойти за сошествие богини красоты к смертным, достойное быть запечатлённым на картине. Только спустившаяся по трапу богиня была в форме стюардессы, того фасона, который капитана наводил на мысли о кордебалете. Подол юбки держался на двух ремнях выше колен, и разглядеть её стройные ноги в полосатых чулках не составляло никакого труда. Но, в отличии от тех бесформенных юбок, которые носили только с каркасом, отчего девицы напоминали ходячие абажуры наряд стюардессы был лишён той пугающей пышности.
Стюардесса, элегантно держа в руке длинный и тонкий мундштук с сигаретой, с безразличием оглядела суету в эллинге. Она и вправду была красива, но её красота была из разряда смертельно опасных. Особенно если обладательница смертельной красоты смотрит на вас оранжево-багровыми глазами как на пустое место, носит короткую причёску «холодная волна» и у неё на голове растут загнутые назад рога. В этом случае лучше было задаваться вопросом о том, сколько минут форы вам могла дать эта зловещая красотка.
- Это было потрясающе, - холодно улыбнулась капитану она.
Тот сунул руки в карманы, и пожал плечами.
- Как будто я виноват, что мы не смогли обогнуть тот ураган. Ты же знаешь насколько они непредсказуемы.
- Как думаешь, - стюардесса затянулась и выпустила кольцо дыма, - Что он тут делает?
Притчард Бэрбоун глянул на очередь туристов, ожидающих, когда багаж из трюма дирижабля будет перегружен на вагонетку. В это время несколько чиновников с планшетами расхаживали вдоль прибывших, о чём-то переговариваясь и поглядывая в бумаги. Среди прибывших на «Четыреста десятом» был рифтенец, который и заинтересовал стюардессу. Капитану одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что он сын из какой-нибудь достаточно богатой семьи. А значок выпускника Сандерптона на лацкане только подтверждал предположения Притчарда. Про зонт, висящий на руке и пальто, так же висящее на руке, не стоило и говорить. Он держал их с таким чопорным видом, что капитану от всей души захотелось разбить тому лицо. Это не укрылось от стюардессы, которая снова холодно улыбнулась и выпустила струйку дыма. Про себя Бэрбоун отметил, что у неё и курить получалось изящно и женственно. На мгновение в голове мелькнула мысль: «А как насчёт сморкаться?». Но ей капитан не дал дальнейшего развития.
- У мальчишки, который выбрался из нищеты Old-Sump, чешутся кулаки? Он хочет подраться с богатеньким сынком, который оказался не на той территории?
- Прекрати, Берит.
- Как скажешь, - снова недружелюбная улыбка. - Так что ты думаешь про него?
- Даю ему три часа. А потом он окажется на пирсе и ножом в спине.
- И потом все скажут, что это было... самоубийство? – сказала стюардесса, таким тоном, который ассоциируется с полутёмным помещением, где под потолком витает сигарный дым, где чернокожий музыкант с трубой изливает на слушателей щемящую тоску блюза.
- Возможно, - пробурчал капитан. - Меня сейчас больше интересует сколько жалоб напишут нашему руководству. И сколько с нас сдержат за поломку.
Берит ничего не ответила, так как разглядывала того рифтенца со значком выпускника. В этот момент досматривали его багаж, а он, с бесстрастным лицом, как самый настоящий джентльмен, отвечал на вопросы работника таможенной службы.
***
В любом городе есть свои достопримечательности. Будь то грандиозные чудеса инженерной мысли, вроде портовых паровых кранов «Клейтон и Ротвелл» или «Штуккенхольц», либо причудливые постройки, которые были феноменом сами по себе, так как из-за не сочетающихся архитектурных элементов различных культур. А ещё были люди-достопримечательности. И если в других местах их звали городскими сумасшедшими, то здесь, в Портус Непте, их считали чуть ли не первыми лицами города.
Мистера Пинкля все звали Мистер Пинкль и никак иначе. Если у него и было когда-нибудь имя, то знать его мог только сам Мистер Пинкль. И то это было маловероятно, если учитывать кавардак в его голове в котором может заблудиться целая экспедиция психиатров. Он не был сумасшедшим, он не был и бездомным, хотя его можно было отнести к уличной братии из-за болтающихся на нём штанов и старого пальто, пропахшего самим Мистером Пинклем и гарью. На том нечёсаном с сальном нечто, что у обычных людей называлось волосами Мистер Пинкль носил кошмарнейший фетровый цилиндр, который был ему великоват. Иногда его головной убор клацал и складывался. А изредка со звонким треньканьем спрятанного внутри механизма раскладывался, подпрыгивая на голове этого странного сутулого человечка. Сколько ему лет можно было только догадываться, но при взгляде на его бритое и радушное лицо никто не мог дать ему больше пятидесяти. И Мистер Пинкль вполне заслуживал комплимента вроде: «Вы хорошо сохранились, дружище!» - ведь свои «около пятьдесят» он мог отпраздновать уже раз десять.
Но Мистер Пинкль был известен не только своими чудачествами, но и своей плодовитой изобретательностью. Проблемой было то, что он сам не знал куда направить свой мощнейший потенциал, который порождал порой страшные приспособление вроде автоматического раздатчика, который выплёвывал всё, что в него загружали. И любой предмет вылетал из этого механизма со скоростью артиллерийского снаряда. После ряда случаев с повреждением стен Мистер Пинкль, под давлением общественности, признал автоматический раздатчик вещью опасной, если он попадёт в дурные руки. И ко всеобщему ликованию он демонтировал несколько основных приводов, после чего автоматический раздатчик был оставлен ржаветь на складе. Но более страшным чем раздатчик был агрегат, отдаленно напоминающий паровой прокатный пресс. Когда это включали, оно начинало надсадно скрежетать, греметь клапанами и в агонии издавать зубодробильные стоны.  Это механическое чудовище было первым и самым непонятным изобретением Мистера Пинкля и занимало центр старого кирпичного склада, который был и мастерской и жилищем неугомонного изобретателя. Отдельные смельчаки даже наблюдали вблизи за этой машиной и некоторые из них пришли к выводу, что устройство не делает ровным счётом ничего. А один инженер с дирижабля назвал машину  новым видом искусства. Индустриального искусства.
Склад Пинкль приобрёл пятнадцать лет назад, когда яматайцы из «Мицуи Текнороджицу» купили одно из его изобретений. Что же он продал узкоглазым, Мистер Пинкль никогда не говорил, но иногда жаловался, что тогда у него не было хорошей гироскопической системы. Сам процесс погрузки на корабль, принадлежавшей яматайской машиностроительной фирме, чего-то большого и накрытого брезентом, послужило причиной появления новых сплетен про чокнутого изобретателя, которых уже тогда ходило больше, чем про альдейскую императрицу. Некоторые из слухов были очень живучи только благодаря самому Мистеру Пинклю. Самым главным слухом было подозрение о том, что Мистер Пинкль - принадлежал к движению SLSTI. И подтверждением этому выступали всевозможные странные устройства, которые хранились в мастерской изобретателя. Но, несмотря на все леденящие кровь истории о его прошлом, этот изобретатель каждое утро встречал с искренней улыбкой на лице. И, вполне вероятно, свою смерть при взрыве парового котла или от удара током он встретил бы с той же улыбкой добродушного человека.
***
Кроме Уиллоу непогоду на складе у Мистера Пинкля пережидал ещё несколько горожан, которых старпом отлично знал. Среди них был Патрик, рес работавший в доке, Карталь Садик, в своей неизменной ермолке, служивший клерком в страховой компании «Красс», братья-близнецы ши Мак Нейлы, которым по людским меркам недавно исполнилось двадцать три и Арчибальд Келлоу, известный в городе как Чокнутый Пророк. Все гости сидели вокруг стола к комнатке, которая некогда была сторожкой. Сам хозяин в это время воевал с непослушной печкой, никак не желавшей потухать и клокочущим, как вулкан, чайником. Когда Кристофер открыл дверь все, кроме Мистера Пинкля и уснувшего Пророка уставились на него. Было ясно, что он него ожидают последние новости.
- Нет, она не согласилась.
Раздался дружный вздох разочарования.
- Ну я его ещё придержу, - радостно откликнулся Мистер Пинкль обматывая ручку чайника тряпкой. – Пока всё равно покупателей нет.
- А ты упоминал покойного капитана?
- Нет. Это дурная идея.
Патрик пожал плечами.
- Если бы моего хозяина упомянули, то я бы сделал бы всё, как мне велят. Наверное. Вполне возможно. Если бы я был одним из этих дураков в ошейнике.
- Скажи спасибо, что тебя с ветки сняли, отмыли и говорить научили, - хамшениец никогда не упускал случая вступить в перепалку с ним. - Кто-кто, а уж точно не ты должен называть не диких ресов кретинами.
Уши у Патрика тут же встали торчком, а хвост задёргался из стороны в сторону как маятник. Он был довольно крепкого сложения, но как всякий рес был гораздо сильнее, чем выглядел. Патрик навалился на угол стола и напряг мышцы. Рубашка на нём затрещала и грозила вот-вот треснуть. А затем  последовало бы выяснение отношений, которое переросло бы в драку.
- Аргхма! – дремавший всё это время Арчибальд проснулся и непонимающим взглядом оглядел находящихся рядом с ним людей, ши и реса, - По поводу чего спор?
- Никакого спора, - Патрик уселся на стул, хмуро глянув в сторону Карталя. – Всё отлично.
- Ладно, - махнул рукой Уиллоу, усаживаясь на единственный свободный табурет рядом с Арчибальдом Чокнутым Пророком, - Я ещё найду возможность подняться в воздух.
- Склад взрывчатки! – выпалил Пророк.
- Извини?
- По-моему, что дирижабль, что склад взрывчатки – не важно, что разорвёт тебя на клочки. Как только ты и остальные летают на этих взрывающихся штуковинах! Что стоит повременить и накопить денег на астерий. Нет, они заполняют баки водородом. И это меня ещё называю чокнутым! Ха!
Келлоу отхлебнул из кружки то, что Мистер Пинкль именовал чаем и закашлялся. Прокашлявшись он принялся бормотать себе под нос и отодвинул от себя кружку как можно дальше. Остальные обменялись многозначительными взглядами и поставили кружки на стол. Разговор не клеился, особенно если учесть погоду снаружи. Некоторое время все сидели в молчании. Пока один из братьев Мак Нейлов не решился подкинуть тему для разговора. Этих двоих ши никто не мог отличить и поэтому по именам их звали довольно редко.
- Генерал-губернатора убили. Слышали?
- Кого? - непонимающе уставился на ши Садик.
- Генерал-губернатора лорда Веллингтона.
Эта утренняя новость взбудоражила большую часть города. Лорд Веллингтон был назначен королевой управителем колоний на Большой Пацифиде. А утром его нашла горничная в его комнате в отеле Империал. Согласно слухам, лорду перерезали горло прямо в кровати, а в номере царил настоящий погром.
- Это точно не местные, - твёрдо сказал Келлоу и машинально потянулся за кружкой, замер и сунул руку в карман штормовки. - Они не настолько отбитые убивать и грабить лорда.
- Зато патрулей на улицах сейчас слишком много.
- Особенно кондотьеров, - заметил Патрик. - Один полез лапать мою жену, чтобы мол обыскать, а я ему в харю.
- Сомневаюсь, что он испытывал влечение к твоей хвостатой жёнушке, - саркастично ответил Садик.
Рес злобно глянул на него.
- Кстати, Арчибальд, а ты видел, что в город прибыл «Четыреста десятый»?
Близнецы уставились на безумного пророка в ожидании, что тот ответит. Тот долго мусолил папиросу уставившись в окно в которое дождь бился из стороны в сторону под сильным ветром. Наконец он перевёл взгляд на Мак Нейлов.
- Гм?
- К нам прилетел «Четыреста десятый». Дирижабль.
- Гм. А, я понял.
Кроме Мистера Пинкля, как человека далёкого от мистики, и Садика, как представителя другого вероисповедания, все знали о дурной славе «Четыреста десятого». Хотя Садик тоже был знаком с этими слухами, но он категорично в них не верил, так как у хамшенийцев свои «маскимы» и «мелезы», а ещё потому, что был прекрасно знаком с капитаном того дирижабля.
  - Я не верю в эти глупости, - после непродолжительной паузы сказал Арчибальд Чокнутый. – Все эти слухи про этот пузырь не имеют никакой рациональной основы.
Он с гордостью оглядел остальных, таращившихся с удивлением и непониманием. Услышь они такое от кого другого, то не придали бы этому большого значения. Но когда о рациональной основе говорит человек, чья профессиональная деятельность связана с предсказаниями о «выпадении ядовитых миазмов на грешные головы», «фантасмагорических явлениях огненных шаров, что носятся по небу» и «покаянии в последний день Всего», то это может выбить из равновесия даже человека напрочь лишённого воображения.
- Говорят, что он летает в Пустую Четверть, - рес предпринял попытку переубедить Пророка, - А ещё он в мгновение ока может перенестись из одного места в другое. Капитану помогают всякие мерзкие силы. Вроде тех штук. Ну вы помните.
- Если так было на самом деле, - прервал его Арчибальд, - То UAP давно бы разбогатела, выпуская такие дирижабли.
- Какие? – переспросили в унисон близнецы, после чего продолжил тот, что сидел ближе к Чокнутому Пророку. - Одержимые демонами?
Тот только отмахнулся от Мак Нейлов. А Мистер Пинкль, направился к ящикам, стоявших вдоль стены рядос с чертёжной доской. После непродолжительного перебирания всякого хлама и ветоши, изобретатель наконец нашёл пыльную бутылку. Ухнув по столу пузатой бутылью из тёмно-зелёного стекла он с гордостью сказал, что это настоящее «Кло-де-Вужо» пятилетней выдержки. Про дирижабль все и думать забыли, когда Патрик орудуя кривым штопором вытащил пробку. Карталь, немного помявшись,  сказал для проформы, что пить надо не превышая меры. После чего он выплеснул чай в ведро, которое всегда стояло рядом со столом, и наполнил кружку не более чем на половину.
- Неплохое вино, - сказал Уиллоу.
- Виски лучше. Сразу бьет по шарам.
Никто не решился уточнять какие именно шары имели ввиду близнецы.
***
 Одинокий человек, который шёл по вечернему городу под проливным дождём привлёк внимание. И не только редких патрулей кондотьеров или местных грабителей. За ним следили с того самого момента. Как он сошёл с дирижабля. О его приезде знали благодаря спискам пассажиров. Соглядатаи и доносчики, которые работали на разные торговые компании и фирмы не заметили его. У них были другие цели. Тем более сейчас Портус Непте гудел как потревоженное гнездо щершней.
И чтобы там не думали некоторые особо наивные жители Портус Непте про равноправие и демократию, этот город управлялся влиятельнейшими людьми у которых водились деньги. И между ними постоянно шла война, со всеми её атрибутами: обанкротившимися дельцами, перекупленными фирмами, акциями, в одно мгновение ставшими простыми бумажками. Не так давно дельцам удалось дать отпор Церкви Азариуса, положивший глаз на их город. И это был поистине героический подвиг, когда кучка постоянно враждующих между собой богатейших людей Портус Непте сплотились вместе против крупнейшей и старейшей корпорации, которая была искусна в интригах, махинациях и всём том, что идёт рука об руку со свободным рынком. В конечном итоге азариты смогли построить в городе свою церковь, но взять под контроль экономическую жизнь в городе они не смогли и им пришлось довольствоваться малым.
В воздухе витало чувство опасности, словно ветер утих перед сильнейшим ураганом. Тревога словно хлор расползалась по улочкам города, туман закручивался вокруг штыков винтовальных ружей. В тиши громыхали шаги солдат. Эта опасность была сокрыта от глаз не только обывателей, но и от всеведующих отцов города. И то обстоятельство, что даже они не могут понять что происходило, вводило их в ужас. Убийство Веллингтона встревожило их. словно из-под них выбили стул. Поэтому рифтенец, манеры которого выдавали в нём если не дворянина, то во всяком случае представителя очень уважаемого рода стал объектом внимания некоторых сил города. И пока он тащился под зонтом со своим громоздким чемоданом по заливаемым дождём улицам, за ним следили от самого элинга.
***
Дождь выдохся и превратился в лёгкую морось, когда на улице появились шесть фигур. До утра ещё было четыре часа и жители спали, но хлюпающих по лужам это нисколько не волновало и они, за исключением Пророка и Карталя, орали невпопад, как им казалось, одну и ту же песенку. Редкие запоздалые прохожие шарахались от них как от прокажённых. А патрули кондотьеров, видя среди них Чокнутого пророка делали вид, что не замечают пьяную компанию.
Самым трезвым из них был Карталь, так как кроме половины кружки вина он не выпил ни капли. А вот остальные, после того как близнецы  притащили несколько мутных бутылок, хорошенько набрались. Ши уверяли, что это был лучший виски, который им прислала семья из дома. И все, кроме хамшенийца по достоинству оценили виски. Хотя оценили не совсем уместное слово к тому как они надрались в хлам у Мистера Пинкля. И теперь самый трезвый из них должен был сопроводить каждого своего друга до дома. Проблемы создавали Мак Нейлы, изредка порывавшиеся устроить между собой драку и Безумный Пророк. У того, после обильных вливаний, внезапно открылся дар к ещё более шокирующим и туманным пророчествам. Он нёс религиозно-оккультную околесицу размахивая полупустой бутылкой виски. То что он был пьян не мешало ему излагать свои мысли ясно и не запинаясь. Хотя насчёт ясности его речей можно было усомниться.
- И тогда Великий Зверь Глубин пробуется и на зов его откликнуться святотатцы, которые превозносят ему свои молитвы и справляют свои поганые обряды в его честь! И Солнце выгорит в чёрное, и узрят все Башню когда вострубят ангелы и обрушится на них кара! Нутацио Симулякрум качнётся так, что вдребезги разнесёт небесную твердь!
- Кто... Востр... Востр...Бят? - Патрик безуспешно пытался поймать свой хвост.
- Духи небесные, - пояснил Арчибальд и затем продолжил пророчествовать. - И отступят моря оголяя твердь земную и наступит закат человечества!
- А мы? - проговорил один из близнецов, второй его поддержал. - Мы же не чллл... Чловечство.
- Да! - поддержал их Уиллоу. - А что будет делать этот... ИК! Зверь из этих глу... ИК! Глубин, когда моря уйдут? Он ж под солнцем засохнет. ИК! Как... ИК! Что твоя треска. ИК!
- Тем более под чёрным.
Уиллоу кивнул Садику и забрал у Чокнутого Пророка бутыль, пока тот был погружен в раздумья над данной проблемой. Вся их шайка завернула на Виа Острэае, проще называемая Устрицовой из-за ресторанчиков специализирующихся на морепродуктах, когда старпом передал бутылку ресу. Тот смог наконец поймать хвост и собирался начать его вылизывать, как того требовали инстинкты на изнанке его сознания, но появление в пределах видимости бутылки виски заставило мысли в голове Патрика перегруппироваться. Инстинкты были подавлены так же быстро, как подавляют бунты и мятежи. Тем более, что после вылизывания хвоста обычно приходится выблёвывать шерсть, а в этом не было ничего приятного. И приложившись к бутылке, с довольным урчанием рес прикончил остатки.
Карталь внезапно остановился, но остальные, чьи ноги двигались независимо от них самих, прошли ещё несколько ярдов. Наконец заметив, что в их рядах появилась брешь, они все разом повернулись к хамшенийцу.
- Там, - он указывал в тёмный проулок. - Там похоже драка.
Мак Нейлы оживились и первыми просились темноту проулка, ориентируясь на крики. Они натыкались друг на друга, стены и водопроводные трубы, но дерущиеся были слишком заняты и не сразу заметили двух пьяных ши. А когда же заметили, то было поздно.
- Cathaigid! Cathaigid! Cathaigid! Bhris a; cloicenn, Kayrneh! - воскликнул один из них.
Второй подхватил полусгнивший ящик и обрушил на голову одному из людей, которых они застигли врасплох. Их всего было девятеро, включая того, что привалился к стенке, выставив перед собой стилет. Даже пьяным близнецам мигом стало ясно, что происходит самое обычное ограбление. Которое, судя по злобным лицам грабителей, могло стать самым обычным убийством. Но это нисколько не волновало Мак Нейлов, так как им представилась прекрасная возможность для мордобоя. Поначалу грабители растерялись, когда один из них упал с ящиком на голове. Но они быстро оценили опасность со стороны двух, раскачивающихся как сосны под ураганным ветром, ши. Мерзко улыбаясь и хихикая, грабители взялись за разнообразное оружие. Избитый ими рифтенец, держась за рассеченную бровь, попытался оторваться от стенки и принять вертикальное положение, но испытал головокружение и рухнул на колени в то месиво грязи и мусора, что можно было с натяжкой назвать дорогой.
Второй раз бандиты опешили, когда из темноты выскочил человек и заорал про вострубивших ангелов, пепел и прах. Следом за ним появился не менее пьяный рес, которого под руку тащил его собутыльник хамшениец, ругающийся на чём свет стоит и называвший всех вокруг себя смрадными кяфирами. Следом за этой парочкой, жутко икая и двигаясь вдоль стенки появился ещё один пьяница. Только сейчас бандиты поняли, что в грязном переулке стало несколько неудобно от такого количества людей, а им самим стало до ужаса неловко, словно они школяры, которых застал за очень постыдным занятием учитель.
- Порежь их парни! - наконец сказал один из них, решив взять на себя роль главаря.
- И сгорят все в пламени Чёрного Солнца! - во всю глотку заорал Пророк запустив бутылкой в главаря. Бандит конечно увернулся и бутылка попала точно по голове тому рифтенцу, которого хотели ограбить. Раздался звук «вомммм!», когда бутылка отлетела от головы несчастного и плюхнулась в грязь невдалеке от распростёртого тела. Все присутствующие оглянулись на тело.
- Порежем их! - продолжал вопить самопровозглашённый главарь. - Заберём все звень...
Договорить он не успел, так как челюсть ему сломали близнецы, которые ударили одновременно. Остальные грабители в полном молчании глядели как их товарищ оседает в грязь. Потом бандиты уставились на пьяниц. Рес как раз принял вертикальное положение и отодвинув Мак Нейлов, которых он был выше на полтора фута, шагнул навстречу грабителям. Карталь, который сжимал в руках ермолку, понимал, что временное замешательство этих преступников продлиться от силы ещё секунду. А потом им несдобровать. У них были ножи, а у двоих даже револьверы. У самого хамшенийца и его нетрезвых товарищей не было ничего. И самым худшим в их дальнейшей судьбе то, что грабители их наверняка убьют, это было в порядке вещей  в Портус Непте.
Но вот товарищи Карталя в данный момент не были способны на такие сложные мыслительные процессы. Особенно Патрик, чьим телом сейчас в большей мере руководили инстинкты. Он пошатнулся, но  всё же смог устоять на ногах. Грабители наконец опомнились, осознав свое качественное и количественное преимущество, один из них выстрелил. Кулак реса обрушился на ближайшего бандита в тот же миг, и человека отбросило к стене, где он и остался лежать слабо постанывая.
***
Он бежал по мокрым и зловещим улицам этого города спиной чувствуя погоню. Чемодан того рифтенца он прижимал к себе. Он знал, что с ним сделают, если потеряет чемодан. Задыхаясь от быстрого бега он нёсся по городу не разбирая дороги и проклиная того, кто его построил. Он знал, что заблудился в этой паутине улиц. Хотя сравнения с паутиной могло оскорбить любого паука. Паутина по сравнению с Портус Непте была просто шедевром упорядоченности.
Размышления вольного прервала рука высунувшаяся из-за угла. Его цепко схватили и дёрнули в темноту подворотни. Он вскрикнул от испуга и тут же увидел мужчин очень неприятного вида. Одинаковые костюмы, котелки и лица с одинаковыми выражением брезгливости подсказали грабителю, кто перед ним. Бандит облегчёно вздохнул и протянул чемодан.
- Всё как и заказывал, начальник.
Мужчина в чёрном костюме и шрамом на кривом носу забрал чемодан.
- Твои его не убьют?
Вольный осклабился, в сумраке его щербатый рот выглядел чёрной дырой.
- Попугаем только, слегка побьём пня и звенелки заберём. Обычный кросс-торг, начальник.
- Отлично. В пне не было ничего подозрительного?
- Не-а. Обычный вислоухий.
Вольный насторожено поглядывал на людей в костюмах и котелках. Тот со шрамом вытащил из кармана несколько ассигнаций и протянул бандиту. Тот моментально схватил их и сунул в карман грязных штанов.
- Ладно, бывай. Надеюсь, что увижу тебя не на безлиственнице.
Вольный снова ухмыльнулся и исчез в темноте грязного проулка.
***
Что-то тяжелое навалилось ему на ноги, а голова начала ужасно болеть. Пахло карболкой, пригорелым ужином, следом пришёл назойливый шум, который впился в его голову, как гарпун в кита. Голова грозила треснуть пополам. Он застонал и открыл глаза. После нескольких секунд он смог понять что лежит на диване. Определённо это был диван. Старый, с порванной обивкой из дыр которой торчали сухие пучки морской травы. Рифтенец лежал на этом старом диване, накрытый полинявшим пледом и на ногах у него сидело нечто. Он сморгнул. Видение не исчезло. Нечто таращилось на него с открытым любопытством. У него ушло ещё пару секунд, чтобы полностью осознать где он и кто он, по всей видимости о себе давал знать удар пущенной в него бутылкой. Наконец до человека дошло, что на него таращится рес. Ей не больше семи лет и одета она  в поношенное платье, которое ей досталось от старших сестёр. Он не мог понять, почему был уверен в том что платье досталось девочке именно от старших сестёр. Второй важной вещью были длинные уши, которыми рес шевелила и хвост. Именно после того, как рифтенец понял, что перед ним одна из тех, кого у него дома называют дикими ресами он собирался закричать от испуга. Но к своему удивлению сделал совсем другую вещь.
- Привет.
Рес тут же нырнула за валик дивана, на виду осталась только её макушка и кончики подрагивающих ушей. Ситуация была несколько глупой, и  человек огляделся, ожидая что дверь откроется и в комнату обязательно войдёт тот, кто внесёт ясность в происходящее ну или просто принесёт стакан воды. Комната не была больной и была заставлена старой, но весьма прочной на вид мебелью. В комнате даже был камин. Во всяком случае он догадался, что вмурованная и переделанная печка должна была быть камином. Рядом с этим чудом интерьера стояла пара деревянных стульев и столик со старым и громоздким радиопередатчиком. Такие обычно стоят на кораблях, но для хозяев этого дома он, что вполне вероятно, выполнял роль радио. Пролежав ещё несколько минут, изучая обстановку в комнате и изредка поглядывая на рес, которая высовывалась из-за валика, человек решил встать и позвать хозяев. Он приподнял плед. Заглянул. Кто-то оставил на нём только исподнее - кальсоны и рубашку. Явно чужую и очень большую. Человек сразу прикинул по её размерам габариты её хозяина, как палеонтологии по паре костей и нескольким зубам восстанавливают облик древних живых существ. Закутавшись в плед, как в тогу он встал и направился к радиоприёмнику, по пути глянув на девчонку. Та внимательно следила за ним. Остановившись у приёмника рифтенец уже собирался его включить.
- У папы голова болит, - подала голос рес, - Он вчера пил с друзьями. А потом в него стреляли. Мама кричала, что он хочет сделать нас сиротами и тащит домой всяких упырей.
Человек обернулся и пропустив мимо ушей фразу про упырей, улыбнулся девочке.
- Твой папа?
Кивок.
- Хм... - он усилено пытался вспомнить события вчерашнего ограбления.
Там определённо был рес. Очень большой рес. Но он никак не мог припомнить, был ли тот «диким» или носил ошейник. Конечно ему доводилось слышать, что в Портус Непте живут ресы, которых не вполне уместно называть дикими. Но он предполагал, что они живут огороженной колонией или ещё в каком независимом поселении. Рифтенец никак не ожидал увидеть «дикого» реса в компании перебравших людей.
- У тебя есть сёстры? - этот вопрос он задал машинально.
Рес снова кивнула.
- Превосходно, - он вернулся к дивану и плюхнулся на него. - А как тебя зовут? Аргх? Или Рварр?
- Полли, - девочка, виляя хвостом вверх-вниз, выбралась из своего укрытия и присела рядом с человеком. - Мой папа герой - он тебя спас.
- Не сомневаюсь, - сказал тот и через минуту осторожно протянул рес руку, - Проспер Мэйн.
Девочка с серьёзным видом пожала три пальца. Через минуту, словно не дождавшись чего-то неприятного, человек откинулся на спинку дивана и улыбнулся.
- Как замечательно.