Хервуд Сероглазый. Глава 112

    Проводив короля, Эбервед  тотчас собрал всех гончаров вместе с подмастерьями:
    - Вам надлежит изготовить круглые полые сосуды, размером с голову ребёнка и одним отверстием в половину кулака. Сосуды должны иметь тонкие стенки, не более чем в палец толщиной. Эти сосуды вы наполните маслом, земляной смолой* и растопленным жиром: я дам наказ жителям города собрать как можно больше всего, что хорошо горит. Затем вы должны хорошенько залепить отверстия и доставить сосуды сюда, к воротам. Приступайте к работе немедля, ибо встретить врага надо во всеоружии.

    Далее пришёл черёд плотников:
    - Задание, которое я вам даю, очень важное…можно даже сказать, важнейшее. От того, как вы его выполните, зависит успех в грядущем сражении. – сказал Эбервед. – Нужно изготовить пятьдесят больших луков, в полтора человеческих роста каждый. Луки должны крепиться к концу бруса, поскольку удержать в руках это оружие просто невозможно. Мы называем его балгистом, и стрелять из него можно всем, чем угодно. Если на стенах города будут установлены балгисты, то мы отразим любое вражеское нападение.

    - Господин рыцарь, а ворота? Ведь нужно починить ворота! – раздался робкий голос одного из ремесленников.

    - Нет, пусть ворота остаются такими же, как сейчас! – покачал головой Эбервед. – Они послужат приманкой: враг, подойдя к городу, увидит сломанный створ и подумает, что Ултерил совершенно не готов к предстоящему бою. Надеюсь, тем самым нам удастся усыпить бдительность неприятеля!

    А затем и кузнецы принялись за работу, выполняя приказ Эберведа: загорелись горнила, застучали молоты, и приготовленные корзины начали наполняться топорищами, наконечниками копий и другим оружием.
 
    На четвёртый день в город вернулись дозорные, посланные Эберведом следить за окрестностями Ултерила.

    - Идёт большое войско в три с половиной тысячи всадников! – доложили Эберведу дозорные. – Двигается по тракту с востока и, наверное, после полудня будет здесь.

    - Рулгар! – обратился Эбервед к своему новому знакомому, ремесленнику-гончару. – Ваша столица на востоке?
    - Именно так, господин рыцарь!
    - Ага, стало быть, войско пришло оттуда, и гарнизон сильно ослаблен после ухода такого количества вояк. Что же, это даже к лучшему!

    Напрасно Рулгар ломал голову, пытаясь понять, что подразумевал Эбервед под словами «это даже к лучшему», смысл фразы так и остался для гончара загадкой. И в самом деле, что могло быть «лучшего» в том, что вскоре к городу подойдёт вражеская орда, по численности почти в сотню раз превосходящая маленький отряд вайнингов? Однако переспрашивать Эберведа гончар побоялся…

    - Разводите костры на площади! – распорядился Эбервед. – Кладите сосуды в огонь и начинайте разогревать!

    Пятьдесят балгистов вместе со стрелками-вайнингами уже  разместились в отведенных им местах на крепостной стене. И жители города, совершенно не умевшие воевать, взирали на этих воинов с огромной надеждой, ибо теперь только от них зависела участь и дальнейшая судьба каждого горожанина. В то же время страх и ожидание неминуемой кровавой резни всё сильнее и сильнее принялись овладевать сердцами ултерилцев. Мало кто верил, что пяти десяткам рыцарей удастся остановить огромное неприятельское воинство.
 
    Однако вайнинги были совершенно спокойны. Они деловито хлопотали у своих балгистов, кои казались ултерилцам настоящими диковинками, что-то подкручивали и подтягивали, устанавливали поудобнее, направляли на неведомые цели. Будто не к бою готовились, а к обычному состязанию стрелков.
 
    Но вот вдалеке заклубилось серое облако: вовсе не дождевым оно было, а являло собой пыль, поднятую множеством конских копыт. И спустя некоторое время до слуха защитников Ултерила донёсся невнятный гул. Все сомнения отпали - это приближается враг, жаждущий мщения и крови за потерю города.
 
    Вайнинги замерли на своих местах, вперив взгляды в надвигающуюся тёмную лавину. На какое-то мгновение людям Ултерила показалось, что и рыцарей обуял страх…но это было всего лишь заблуждением, ибо Эбервед, повернув голову и глянув на безмолвно застывших у стены горожан, промолвил:
    - Вы помните моё указание? Как только мы выскочим за ворота, сразу следуйте за нами и ловите лошадей! Крепите поперёк сёдел балгисты, а рядом – колчаны со стрелами!
 
    Удивительная и не поддающаяся разумению уверенность Эберведа  воодушевила ултерилцев и изгнала страх: вне всякого сомнения, он заранее продумал ход битвы и точно знал, в каком ключе пойдёт сражение. И тщательно выстроил целый ряд действий, дабы всё свершилось в соответствии с замыслами.
 
    - Сородичи, вы готовы? – громко воскликнул Эбервед, когда расстояние между городской  стеной и  вражьим  воинством сократилось до двух тысяч шагов.
    - Да! –  прозвучал единогласный ответ вайнингов.

    На площади горели два десятка небольших костров, а в них лежали и нагревались сосуды с горючим содержимым, по пять-шесть штук в каждом костре. Непосвящённому человеку  показалось бы, что люди поджаривают в огне диковинные огромные орехи; но ултерилцы, вызвавшиеся быть помощниками стрелков, прекрасно знали, какую смертоносную опасность таят в себе эти «орехи», и посему обращались с ними с величайшей осторожностью.  Подержав сосуды  некоторое время в огне, люди брали их щипцами, опускали в корзины и несли наверх, на стену, и затем укладывали горками около каждого балгиста. И отдельными горками лежали небольшие круглые ядра из туго скрученных соломенных жгутов, величиной в кулак и насквозь пропитанные маслом.

    Вражеская орда подступала всё ближе и ближе, однако вайнинги всё так же спокойно смотрели на приближавшегося врага, ничем не выдавая своих намерений. Расстояние между первыми рядами конницы и городской стеной сократилось до тысячи шагов, но стрелки продолжали оставаться невозмутимыми. И лишь когда всадники миновали ещё пять сотен шагов, прозвучал голос Эберведа:
    - Приготовьтесь!

    Помощники-ултерилцы тотчас схватили снаряды и уложили их в гнёзда, а стрелки склонились к своим балгистам и взяли прицел. И когда от стены до несущихся рысью всадников осталось каких-то двести шагов, Эбервед громко крикнул:
    - Бей!

    Балгисты ударили почти одновременно. Пятьдесят сосудов полетели во врага, и помощники сразу же зарядили орудия вновь. Через мгновение ещё пять десятков круглых ядер отправились вслед за первыми, и стрелки незамедлительно натянули тетивы, готовясь для следующего залпа.

    Хрупкие сосуды, едва ударившись о шлемы и щиты, тут же раскалывались, обливая вражеских вояк горячим маслом и жиром. Хриплые вопли огласили окрестности, что явилось свидетельством успешного выполнения замыслов Эберведа. А он, внимательно наблюдая за происходящим, уже подготовил следующий приказ:
    - Огонь! – эта команда последовала после пятого залпа. Пришла очередь соломенных ядер, их уместилось по десятку в каждом балгисте. И затем, схватив горящие лучины, помощники подпалили ядра; последовавший после этого залп накрыл огненной россыпью почти четверть вражеского войска.

    Новый взрыв воплей был гораздо сильнее предыдущего, ибо теперь в густой массе наступавшего войска вспыхнули десятки живых факелов.  Зрелище было страшным: охваченные пламенем люди судорожно пытались погасить его, падали наземь, метались из стороны в сторону и попадали под копыта коней своих же сотоварищей.
 
    - Бей! – вновь скомандовал Эбервед.

    Вайнинги дали ещё несколько залпов: во врага опять полетели снаряды с горючим, а затем – огненные ядра. Били безостановочно, не давая врагу ни малейшей передышки. И вскоре стало ясно, что атака окончательно захлебнулась, уступив место сумятице и панике. Войско рассыпалось в разные стороны, и тех, кому посчастливилось увернуться от огня, теперь оставалось не более пятисот человек. Они даже и не думали помогать своим пострадавшим соплеменникам: наоборот, отшатывались подальше, дабы самим не обжечься. Часть всадников отступила назад, другая часть попыталась укрыться в ближайшей роще. Дорога, ведущая к воротам Ултерила, и небольшой луг перед городской стеной были сплошь усеяны обгоревшими телами, на которые невозможно было смотреть без содрогания. Некоторые захватчики ещё не испустили дух, корчились в муках с душераздирающими хрипами, и это зрелище было ещё более жутким.

    - Вайнинги, по коням! Пора! – воскликнул Эбервед.

    Скакуны ожидали своих хозяев здесь же, у стены. Едва заслышав приказ, воины незамедлительно оставили балгисты и бросились к своим коням, бесстрашно спрыгивая прямо со стены. Прошло всего лишь несколько мгновений – и вайнинги уже сидели в сёдлах, готовые устремиться в бой.

    - Вперёд, сыны Вайны! – Эбервед обнажил меч. – Никакой пощады врагу!

    Один за другим всадники на белоснежных конях вылетали из ворот и сразу выстраивались в цепь вдоль стены. А когда последний воин миновал ворота, Эбервед взмахнул мечом, и отряд  ринулся на врага.

    По лугу бесцельно бродили лошади, потерявшие своих ездоков, клубился рваной пеленой едкий дым. Эти два обстоятельства помогли вайнингам подобраться незамеченными к врагу: южане увидели противника лишь тогда, когда  уже было поздно что-либо предпринимать. Внезапно вырвавшись из дымной пелены, воины буквально ошеломили неприятеля стремительным натиском, и тут же молниями засверкали мечи, рубя головы незваных гостей.
 
     Дух южан был настолько сломлен, что они не нашли в себе сил оказать хоть какое-то сопротивление. Из-за того, что вайнинги растянулись в цепь, выяснить их точное количество не представлялось возможным, и к тому же, как известно, у страха глаза велики. Завоевателям почудилось, что на них напал огромный неприятельский отряд, взявшийся незнамо откуда. Потеряв в мгновение ока ещё более сотни вояк, поредевшее войско спешно развернуло коней и обратилось в бегство.
 
    - Стойте! – остановил Эбервед своих сородичей, порывавшихся кинуться в погоню. – Преследовать не будем, сведём с ними счёты чуть позже. Возвращаемся!

    Тем временем вышедшие за крепостную стену горожане добросовестно выполняли указание Эберведа: отлавливали коней, клали на сёдла балгисты и тщательно крепили их. А сбоку подвешивали колчаны со стрелами, длина которых равнялась росту взрослого человека. Можно даже сказать, что это были не стрелы, а копья; но самым необычным являлось то, что стрелы не имели оперения, вместо него к хвостовой части древка крепилась тонкая верёвка, вдвое длиннее, нежели сама стрела. На конце у каждой верёвки имелся железный кругляш с острыми шипами, подобный навершию булавы, но величиною всего лишь с половину кулака. Ултерилцы впервые видели подобное оружие, и им оставалось лишь гадать, для каких целей оно предназначено.

    - Все балгисты укреплены на сёдлах? – приблизившись, спросил Эбервед.
    - Да, господин Эбервед! Пятьдесят балгистов – на пятидесяти конях, все до единого!
    - Хорошо! Отдайте поводья моим воинам, а далее поступим так: сейчас мы отправимся вслед за уцелевшими врагами, а вы соберите всё оружие и поймайте остальных коней. Возьмите также тех, которые были отбиты у неприятеля при взятии города, и других, которых найдёте. Затем выдвигайтесь за нами, мы идём на Лангтерил!

    - На Лангтерил? – изумился Рулгар.  – Доблестный рыцарь Эбервед, ты хочешь взять столицу?
    - Не взять, а осадить! – поправил гончара Эбервед. – Для взятия города  сил у нас маловато: вот если бы у меня было сотни четыре моих собратьев, я бы попробовал.  Согласись, дружище Рулгар, что у жителей Ултерила нет никаких воинских навыков, посему вряд вы сможете быть надёжным подспорьем в бою. Попытка штурмовать крепостную стену окончится гибелью многих ултерилцев,  и поэтому делать мы этого не будем. Однако в наших силах запереть врага в городе и держать до тех пор, пока не подойдут наши главные силы. Всё, мы выступаем, догоняйте нас!


                ******************

    Потерпев сокрушительное поражение, остаток войска спешно отступал по дороге, ведущей к Лангтерилу. Вёл его сотник, единственный из всех командиров, коему посчастливилось остаться в живых. Однако этот вояка вовсе не радовался счастливому избавлению от смерти, ибо в голове его бродили тягостные мысли. Он знал, что по возвращении в Лангтерил будет подвергнут беспощадному допросу с пытками, и наместник постарается вытянуть из него всю правду о проигранной битве. А уж он, наместник, поставленный властителем Халаром, умел развязывать языки, и очень любил принимать личное участие в пытках.

    Положение сотника осложнялось тем, что у него не было ни одного трофея: ни меча, ни шлема или доспеха. И когда наместник спросит: «Сколько врагов вы сразили в бою?», ответить будет нечего. Признаться в том, что невиданный доселе противник легко расправился с войском, смял и растоптал его в мгновение ока? Это признание наверняка сулило ещё более суровые пытки, ибо такое не прощалось: Халар привык считать своих воинов непобедимыми. Любой, кто не оправдывал доверие властителя, умирал в долгих и страшных мучениях.

    Сотник не знал даже приблизительного количества атаковавших рыцарей: они налетели внезапно, вынырнув из дымной завесы и скопления лошадей. Что он скажет, когда у него начнут допытываться, велико ли было войско противника? Сказать было совершенно нечего, численность вражеского отряда никто не успел определить. И это станет ещё одним проступком, отягчающим вину сотника…

    - Сотник, за нами вроде бы погоня! – крикнул один из вояк.

    Сотник резко осадил коня, развернул его и привстал на стременах: в самом деле, из перелеска, оставшегося далеко позади, один за другим выезжали всадники на белых конях.

    - Проклятие! – взревел сотник. – Пришпорьте коней, ребята, иначе нас враз догонят!

    - Сотник, мы не уйдём от них, у нас лошади устали! Мой конь едва ноги переставляет! – возразил всё тот же воин.

    - Можешь оставаться здесь и подыхать вместе со своим конём! – огрызнулся командир.

    Свистнули в воздухе плети, и измученные животные неохотно тронулись с места. Наездникам пришлось ещё не единожды хлестнуть их, прежде чем кони пошли рысью. Безжалостные вояки думали прежде всего о спасении собственной шкуры, и им было совершенно не жаль своих четвероногих помощников. Те кони, которые были помоложе и посильнее, немного вырвались вперёд, другие скакуны, более старые, начали отставать. А в самом хвосте плёлся тот воин, который  умолял сотника пощадить лошадей: его конь и в самом деле еле-еле переставлял ноги, и его хозяин хорошо понимал, что ещё немного – и скакун падёт.
 
    Южанин не мог этого допустить, ибо конь был очень дорог для него. Много лет назад отец привёл маленького жеребёнка, за которого пришлось отдать всех баранов. Кони являлись для кочевников величайшей ценностью, ведь именно они тащили повозки со скарбом, когда племя перебиралось на новое пастбище. С помощью коней охраняли отары овец, из кобыльего молока делали сыр и масло. И со смертью старой лошади семья юного кочевника оказалась перед нелёгким выбором: либо выторговать нового коня, либо столкнуться с немыслимыми трудностями, которых и так было предостаточно в кочевой жизни.
 
    Жеребёнка холили и лелеяли всей семьёй, в холодную пору держали его в шатре, оберегали как могли. Можно даже сказать, что юный кочевник и жеребёнок росли вместе, бок о бок, подобно братьям. Затем, когда конь подрос, он стал верным помощником и смиренно выполнял всю возлагаемую на него работу.
 
    Шли годы. Кочевник вырос, стал мужчиной, обзавёлся собственной семьёй. А  скакун начал постепенно стареть, так как конский век гораздо короче людского. Теперь он уже не носился по степи с прежней резвостью, да и уставать при переездах стал гораздо сильнее.

    Но вот однажды в стойбище прибыли гонцы от Халара: они объявили, что верховный повелитель собирает войско для похода в северные земли. Посему все мужчины племени, способные держать в руках оружие, должны отправиться к месту сбора, но непременно со своими конями. Поход сулил богатую добычу, а главное – возможность вырваться из нищеты и зажить спокойной обеспеченной жизнью.
     Замыслами Халара было захватить как можно больше селений, обратить местных  жителей в рабство, а их дома и имущество попросту присвоить. Отказаться кочевник не мог, ибо кара за несогласие последовала бы незамедлительно, то-есть ему попросту отрубили бы голову. Пришлось седлать коня и отправляться вместе с другими мужчинами племени туда, куда указали гонцы.

    Усталость коня кочевник чувствовал как свою собственную. И в конце концов он не выдержал: остановил скакуна, спрыгнул наземь, а затем снял седло и всё своё снаряжение.

    - Вот мы и отвоевались, друг мой! – сказал южанин коню, словно тот мог понимать его слова. – Сражаться с этими людьми я не буду: вдруг они надумают запустить в нас свои страшные штуковины, изрыгающие огонь, опалят и меня, и тебя. Я сдамся, пусть меня убьют, но ты свободен и волен идти куда хочешь. Надеюсь, ты найдёшь дорогу в родные степи, или же достанешься какому-нибудь доброму человеку, и для тебя найдётся место в тёплом стойле. Иди же!
 
    Однако конь, понурив голову, не двигался с места. Да и как он мог идти, если ноги его почти не держали?

    - Иди, они уже близко! – хозяин снова попытался отогнать коня, но тот по-прежнему стоял на месте, лишь изредка переступая ногами.

    Кочевник с тревогой посмотрел в сторону приближающихся всадников: теперь до них оставалось не более тысячи шагов, и это расстояние быстро сокращалось.

    - Ну вот, уже не успеешь уйти, враг тебя поймает! – с горечью пробормотал южанин.

    Он сложил на обочине дороги оружие - меч, топор, лук и колчан со стрелами, затем сделал несколько шагов назад и встал на колени. Теперь южанин просил судьбу только о том, чтобы та даровала ему быструю и лёгкую смерть. Он видел, как корчились в предсмертных судорогах объятые пламенем соплеменники, это зрелище до сих пор стояло у него перед глазами. Вот если бы ему просто отрубили голову, это было бы наилучшим исходом;  об этом  южанин молил сейчас все высшие силы, кои плетут нити человеческих судеб.

    Всадник, идущий во главе отряда преследователей, остановил своего коня в двадцати шагах от кочевника. Тот по-прежнему стоял на коленях, опустив голову и глядя прямо перед собой: нет, он не боялся врага, но опасался прогневать его неосторожным дерзким взглядом. А посему решил даже не смотреть на воина и смиренно дожидаться своей участи.
 
    - Почему ты остался здесь? – спросил всадник. Голос его прозвучал жёстко, но спокойно, в нём не было ни малейшего намёка на угрозу.

    - Мой конь обессилел, он слишком стар. Прошу тебя, господин, убей меня, но отпусти коня! Пусть он поживёт хоть ещё немного, он заслужил это!

    - Мы не убиваем безоружных! – ответил рыцарь. – Если ты хочешь умереть, тогда возьми свой меч и напади на меня.

    Южанин  поднял голову и с удивлением посмотрел на воина: шутит он, что ли? Однако рыцарь был совершенно серьёзен, а взор его – внимателен и грозен.

    - Нет, я не буду этого делать! – помотал головой кочевник. – Я всего лишь хочу  отдать свою жизнь взамен на жизнь коня!

    - Хм…странный ты человек, южанин! – рыцарь спрыгнул наземь, а затем вытащил из седельного чехла булаву.

    «Сейчас он размозжит мне голову, и я отправлюсь к своим предкам. Хоть бы он сделал это с первого раза, чтобы не мучиться!» подумал кочевник, глядя на приближающегося воина. А он подошёл почти вплотную, глянул на валявшееся оружие…и вдруг протянул кочевнику булаву.

    - Возьми булаву и сломай свой меч! – приказал рыцарь.

    - Сломать? Зачем? – в недоумении переспросил южанин.

    - Ты ведь сдаёшься в плен? Тогда сам сломай меч, и тем самым покажешь, что война для тебя окончена. Ломай у самой рукояти!
    Южанин вновь недоверчиво посмотрел на воина, ибо ему показалось, что здесь кроется какой-то подвох. Но лицо воина было совершенно спокойны и бесстрастным. Тогда кочевник огляделся по сторонам, сошёл с дороги, ковырнул носком сапога почву, проверяя её на податливость…затем поднял меч и всадил его в землю. Меч вошёл лишь наполовину, пришлось несколько раз стукнуть по рукояти, чтобы вбить весь клинок. И когда это было сделано, южанин широко размахнулся и изо всей силы жахнул булавой. Глухо звякнув, рукоять отлетела прочь, а сломанный клинок остался в земле.

     – Теперь глянь мне в глаза и честно признайся: тебе приходилось убивать простых людей? Не в бою, а именно простых, мирных жителей Арнейма? - промолвил воин.

    - Никогда! – ответил южанин. – Я и в бою-то никого не убил, только сам получал ранения. Дважды был ранен так, что едва выжил. Плохой из меня воин…

    - Похоже, что ты не обманываешь. Поступим так: бери своего коня и отправляйся к себе на родину. И не забудь лук и топор, в пути они тебе пригодятся.

    - Ты меня отпускаешь, господин? – изумился кочевник.

    - Да. С какой стати мне держать тебя пленником? Вижу, что ты уже по горло сыт войной и хочешь вернуться домой. Ступай, и старайся не попадаться на глаза ни своим, ни жителям Арнейма, обходи стороной все селения. А если тебя всё же схватят арнеймцы, покажи им рукоять сломанного меча и скажи: «Я сам сломал свой меч, и свидетелями тому были Эбервед и его воины, взявшие Ултерил. Эбервед отпустил меня домой».

    - Спасибо тебе, о великодушный господин! – низко поклонился южанин, всё ещё не веря свалившейся на него удаче.

     - Иди, иди! – повторил Эбервед. – И благодари судьбу, что ты сейчас не со своими собратьями, ибо скоро им предстоит встреча с предками!

_____________________________________

Земляная смола* - нефть (древнее название)


Глава 113:  http://www.proza.ru/2018/08/09/443