Мангуст семейства виверровых. Повесть. Глава 8

Глава 8.

Между тем Кирилл весь июнь жил в кампусе в Никосии и сдавал экзамены на аттестат зрелости в школе при российском посольстве.
Учёба давалась ему легко, поэтому фантастические Гунькины идеи по поводу супершпаргалок, тайной радиосвязи и проч. были  отметены за ненадобностью.

Гунька не обиделся и обратил свою кипучую энергию на Интерколледж,  который тоже расположен в столице.
Часами он отирался среди студентов, сновал по коридорам учебного корпуса – это он добывал информацию: какую бы профессию из тех, чему здесь обучают, осчастливить своим присутствием.
Кирилл не давал вразумительного ответа по поводу своей дальнейшей учёбы; это будет стоить по меньшей мере тысячу долларов в месяц – где их взять?!

Кирилл заметно возмужал, загорел и теперь с подаренной другом тростью выглядел элегантно и солидно.
Оказалось, что он на голову выше мамы; когда он сидел в инвалидной коляске, этого, понятно, заметно не было.

В отсутствие сына Катя часто оставалась на ночь у Реджи.

Катино упорство, её любовь, найденная оригинальная методика делали чудеса. Реджинальд уже мог сидеть в инвалидной коляске, чему был рад, как ребёнок; долгие прогулки с Катей по набережной открывали ему мир заново.
Он сносно говорил, много читал, ел самостоятельно; втайне от Кати по сговору с Кириллом попросил купить для себя такую же трость и пробовал ходить – костыли он почему-то отверг напрочь.

Старый лорд радовался за старшего сына и огорчался младшим.
Прямого разговора,  ровно как и обвинения в адрес последнего не было.
Приговор суда для бывшего слуги Реджинальда был за попытку усыпить и ограбить, Джеймс нигде не фигурировал, но лорд Уинроу чувствовал, что дело в нём, хотя втайне и надеялся ошибиться.

Джеймс обретался где-то вне дома, иногда звонил матери, и что у него на уме – никто не мог знать.
Он было и смирился со сложившимся положением, но друзья и кредиторы подталкивали его решить ситуацию с наследством в свою пользу...

Чувствовал и он, что отец его подозревает и может оставить и вовсе без гроша. Незрелость чувств и воли его однажды не выдержали, и он решился.

Тревогу первым, как ни странно, забил Гунька.
Как он засёк Джеймса в их городке, одному Богу известно. А только почуял он своим дефективным  носом, что быть беде.
Позвонив Кириллу, Гунька превратился в частного детектива.

Кирилл как раз уже отстрелялся, поэтому сразу же выехал домой.

Киприоты-греки, в основном, все имеют личные авто, байки или мотороллеры. Основным же общественным междугородным транспортом на острове являются 6-ти дверные, 8-10-ти местные такси с пожилыми разговорчивыми водителями-греками на таких же пожилых «Мерседесах», прозванных за вытянутость крокодилами.

Так вот эти крокодилы собирают, а потом развозят всех пассажиров по принципу «по пути».
Поэтому Кирилл готов был выйти из такси и бежать к маме короткой дорогой, когда крокодил начал мотаться по их городку и всех попутно развозить.

Гунька держал ситуацию под контролем и пока тревоги не бил; доложил, что объект наблюдения куда-то из городка временно, как он считает, убыл, поэтому они вчетвером спокойно отметили Кириллов аттестат.
               
Наутро Катя приготовила спящему ещё сыну завтрак и побежала в нижний город к Реджи.
После обеда Кириллу вдруг позвонил Гунька и с тревогой сказал, что объект наблюдения во взятой напрокат машине два раза проехал мимо виллы Уинроу и вроде бы там останавливался; Гунька убеждён, что это неспроста.
Кирилл схватил трость и как мог быстро короткой дорогой поспешил туда.

Приблизившись к вилле, Кирилл огляделся, никого не видно, ничего не слышно – сиеста.
Он знал, что в это время в доме тихий час; новый слуга уезжает за покупками, повар и служанка тоже покидают дом.

Укромными тропами через насосную  бассейна и через подвал он проник на второй этаж. Тихо...
Подкрался к комнате Реджи, бесшумно приоткрыл дверь; в притвор двери увидел маму и Реджи, мирно спящих на кровати.
«Порядок», - только успел подумать он, уже закрывая дверь, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение возле балконной двери и … ужаснулся!!!
Со стороны балкона по направлению к кровати завораживающе медленно ползла небольшая серая змея!

Неведомая сила подхватила Кирилла, внесла в комнату и вж-жик – свистнула трость, вж-жик – ещё раз, и на полу забились два окровавленных куска одной бывшей целой змеи.

С вскриком проснулась мама, Реджи, сидя на кровати переводил сонные глаза со змеи на Катю и Кирилла и обратно, инстинктивно пытаясь руками закрыть Катю.

                -- Всё, всё уже –

пересохшим голосом пытался успокоить мать Кирилл.

Он сделал два шага к кровати, чтобы тростью отбросить подальше мерзкие, извивающиеся и брызгающие кровью куски, как вдруг почувствовал лёгкий удар и укол в лодыжку правой ноги – так в деревне кусали потревоженные шершни.
Но это не мог быть шершень, это была ещё одна такая же змея, выползшая из-под кровати и никем незамеченная.

Она быстро уползала в сторону балкона, но Кирилл прыжком настиг её такими же двумя «вжиками» превратил её почти в три куска.
Закричали что-то мама и Реджи...

Кирилла всего трясло, он быстро заглянул под кровать, под шкаф, зачем-то поковырял тростью в напольной вазе, обвёл воинственным взглядом всю комнату.

Подбежавшая к нему мама подняла штанину его правой ноги и увидела две красно-лиловые точки в центре покрасневшего пятна на коже.

                -- Кирилл! Она тебя укусила! –

закричала она, и будто от этого крика Кирилл  вдруг сразу почувствовал тошноту, сердце забилось быстрее, в глазах его поплыл туман, и он  сполз на пол с рук матери, пытавшейся его удержать.

                -- Кирилл!!! –

диким криком закричала Катя, зачем-то затрясла его, не зная, что делать, посмотрела на Реджи, неуклюже пытавшегося встать и одеться, ещё раз на укус, на змей...

Заметив сотовый телефон, почти выпавший из кармана Кирилла, Катя схватила его, номер скорой она знала, но куда-то вдруг вылетели нужные английские слова; кое-как, заикаясь и умоляя скорее, объяснила ситуацию.
               
Потом, немного опомнившись, аккуратно положила голову Кирилла на брошенную Реджи подушку, вскочила, метнулась в кухню, мигом оттуда выбежала и уверенно затянула ложкой жгут из узкого полотенца под коленкой выше укуса.

Поправляя со своего лица волосы, вдруг вспомнила, что на бегу успела в окно заметить старого Андреаса, ковылявшего, вероятно, после сиесты из дома в свою кофейню.
Инстинктивно чувствуя дружественную душу, закричала в окно:

                -- Андреас!  Змея!!! –

Со слухом у старого грека, слава Богу, всё было в порядке, с головой пока тоже, поэтому через 15 секунд он, всё так же ковыляя, только чуть быстрей, вошёл в комнату.
Сразу всё понял, неуклюже упал перед Кириллом на колени и как пиявка присосался своими прокуренными губами к месту укуса...

И без того впалые щёки его, казалось, вообще куда-то в желудок провалились, глаза от натуги готовы были выскочить со своего места; несколько раз он сплёвывал в поданное Катей полотенце...
Потом, кряхтя,  встал и, как хирурги говорят «скальпель!»,  сказал -  «виски!». Реджинальд как раз стоял, держась рукой за шкаф с баром, поэтому быстро достал и открыл нужную бутылку.

Старый грек тренированным движением запрокинул в рот бутылку, набрав полный рот, пополаскал, подошёл к окну  и без всяких церемоний выплюнул; потом ещё раз и ещё. И только потом сделал глоток.

                -- Хороший виски! Англичане знают в нём толк! –

как будто ничего не случилось произнёс он, изящно вытирая рот ладонью.

Потом приоткрыл пальцем закрытые веки Кирилла, заглянул в зрачки, закрыл, внимательно посмотрел на жгут, на куски ещё извивающихся змей, потрепал ладонью Кирилла по щеке и сказал:

                -- Хороший парень! –

Кряхтя выпрямился, и, не выпуская из руки бутылку,  упал в кресло.

                -- Скорую вызвали? Ну, и молодцы. –

Катя порывалась что-то ещё делать, но Андреас взмахом руки остановил её:

                -- Всё нормально! –

и с удовольствием сделал ещё глоток.

Вдруг входная дверь стала медленно и бесшумно открываться, кто-то хотел незаметно попасть в комнату. Все замерли...

Реджинальд сжал в руке трость как меч и неуклюже сделал шаг навстречу, заслоняя Катю и лежащего на полу Кирилла.

Когда же раньше всего показался всем известный нос и очки, все облегчённо выдохнули: «Гунька!»

                -- Здра-а …--

Начал он входя в комнату и … обомлел.

                -- Змея! –

Губы у Кати опять затряслись.
Гунька поворачивал нос то на побоище, то на лежащего друга.

                -- Вра-ача ждём –

Нараспев произнёс Реджи, и, как бы  кстати подъехала скорая.
Катя выскочила в прихожую проводить...

Врач, молодой красавец-грек, быстро на ходу обвёл всю комнату глазами, наклонился к Кириллу, приподнял одно веко, другое, одним движением раскрыл мудреный кейс и ввёл в локтевую вену Кирилла какой-то препарат, потом помазал чем-то вонючим место укуса,  померял давление и пульс, спросил на английском:

                -- Кто из семьи умеет делать уколы? –

Катя по-школьному подняла руку:

                -- Я умею…--

Красавец достал из кейса ещё три такие же ампулы:

                -- С интервалом в 3 часа, обильное питьё,  мерять
                давление и пульс, должны будут спадать;
                Вашу карточку, пожалуйста –

взял из рук Реджи приготовленную тем магнитную карточку медицинской страховки, провёл ею по считывающему устройству, закрыл кейс и укатил.

                -- Какие-то они тут реактивные…--

только и успела вслед врачу сказать Катя.

Гунька шмыгнул носом, видно раньше других почуяв, что беда миновала, и пришёл в себя. 

Зыркнув куда-то в угол, заспешил на выход, появившись, однако, снова через пару минут.

                -- Ну, чё,  перенесём что ли на диван? –

                -- Да-да.. –

Засуетились все, будто только и ждали Гунькиной команды.
Кирилл сильно вспотел, что-то бредил, потом заснул...

Андреас подошёл к нему, потрогал лоб, опять потрепал по щеке, сказал: «Хороший мальчик!» и, не выпуская из рук виски, вместе с Гунькой ушёл...


Продолжение следует...