Аконда. Хроники Полианы. Сага. Пролог

В приложении вы можете ознакомиться с плакатом к моей книге.
С картой мира Полианы, глоссарием и другими материалами по моему миру вы можете ознакомиться в группе:
https://vk.com/paladijn92

Пролог.

Сарадор. Капелла беззвучных голосов.
Зал Алисы "Белой".

В большом помещении, практически лишённом мебели, царил покой. Тихо журчали алые водопады. Янтарная, как кровь, влага ниспадала в мраморный бассейн, символично выплёскиваясь из малахитовых голов диковинных чудовищ, расположенных аккурат по периметру зала. У основания бассейна робко притулился алтарь для жертвоприношений-чаша из цельного камня. Здесь, в этом месте, завершали свой путь обречённые на заклание пленные. Здесь с их уст в последний раз срывался сдавленный стон, плавно переходящий в предсмертный хрип, преисполненный агонии. Здесь они становились частью капеллы, голосом хора беззвучных голосов. Источником для тёмной эссенции жертву совершавшего.
 
Яркое тёплое солнышко и легкий ветер, что дул со стороны многочисленных окон под лишённым крыши сводом, смешались в тягучем и навевающем дрему коктейле. Приятно. На маленькой площадке подле алтаря сейчас было пустынно. Кроме молодой привлекательной особы с детским взглядом и юным лицом, там не было никого. Нега ослабляла волю и расслабляла разум, поэтому единственная живая душа в помещении под открытым небом сидела на краю бассейна, болтая ножками и жмурилась, подставляя лик ярким лучам солнца. От её движений по кристально-чистой глади воды расходились волны. Откинувшись назад, девушка опиралась на вытянутые руки. Несмотря на столь юный возраст, красавица была весьма влиятельной фигурой на мировой магической арене. И пусть сейчас маг-виртуоз высшей категории предавалась праздному безделью, мало кого могла обмануть расслабленная поза её гибкой стройной фигуры. Огненно красные волосы, собранные в хвост, постепенно высыхали от влаги. На их фоне чудесно смотрелись треугольные острые ушки, уже познавшие тяжесть драгоценной бижутерии.

Колдунью звали Алиса "Белая". Одетая в просторную чёрную обтягивающую тунику, она была подобна множеству таких же молодых эльфов ночи, обучающихся таинственному искусству Магии. Отличали её разве что рубиновый браслет на левой руке-символ высшего уровня владения Искусством. Именно занимаемый статус позволял эльфийке нежиться в тишине и покое в личном уединенном уголке.

Ах! Если бы кто-нибудь сказал ей сейчас, что уже к концу этой недели она будет глотать дорожную пыль вдали от дома, "Белая" бы рассмеялась шутнику в лицо, попутно проверив на нём какое-нибудь новенькое плетение из обширного арсенала. Сейчас же, красавица внимательно смотрела на водную гладь, припоминая, с чего началась её история...

В далёком прошлом.
Куэльфа Лита Алас'са "Белая" гордилась тем, что у неё такое длинное имя. Как юная чародейка, обладающая талантом к Искусству, она восхищалась своим кристально-чистым, светлым даром. В широких кругах девушку знали под именем "Белая", что Лите, конечно же, совершенно не нравилась. И хорошо бы, коль называли остроухую красавицу так за проявление дара, но нет же! Литу звали так потому, что одевалась она исключительно в белоснежные наряды. Сейчас огневолосая блаженная, ночная эльфийка из не знатного рода, колебалась, вытянув стройные ножки и положив голову на распущенные по телу длинные-длинные пряди. Красавица была погружена в раздумья.

С одной стороны-она радовалась. Стать женой визиря Бон-Ваура было почётным и открывало перед ней и её семьёй выгодные перспективы в Ле'Амуре. С другой же стороны-это был брак по расчёту. Юную красавицу дочь родители просто использовали, пытаясь достичь своих целей. Как сложится её дальнейшая жизнь — девушка не знала. Лишь предчувствовала, что в её нежной, как первый цветок после ледяной зимы, трепещущей и мечтающей о большой любви душе, боролись желания и сомнения. Лита верила, что Бон хороший людоящер и будет любящим мужем. Зажмурившись, девушка мягко улыбнулась, позволяя телу больше расслабиться и предвкушая счастливое будущее.

Их роковая встреча состоялась сразу после свадьбы на берегу реки, куда визирь привёл любимую. Куэльфа Лита покорно шла за своим мужем, облачённая в белоснежную тунику и аккуратные, сплетённые из лозы, туфельки. Огненноволосая и светлоглазая, она восхищала многих молодых эльфов в своей небогатой лесной деревне западнее Ле'Амура. Деревне, где на каждом шагу говорили о законах чести и справедливости, а на деле продавали первых красавиц за влияние и покровительство. Лита ещё не поняла, но чувствовала- теперь её путь идёт в пучины политики, тайной службы и, возможно, большой любви. Она верила в это, представляя удивительные красОты "змеиного" народа. Разве у неё, такой милой и чудесной, могло что-нибудь сложиться иначе? Они шли рядом. Невеста хранила молчание, лишь изредка бросая взоры в направлении окружающих пейзажей. Родные места в одночасье стали неродными. Чужими и холодными.

Из раздумий Литу Алас'су "Белую" вывело резкое движение правой руки Бона, сдавившей горло Куэльфы. Посинели губы. Стало трудно дышать. Изо всех сил блаженная эльфийка двумя руками попыталась ослабить хватку. Получилось?

Неизвестно, потому как стальная кисть Бона не ослабла. Напротив, казалось, что он сам стал ещё сильнее. Одним движением левой руки он избавил себя от лишней одежды, обнажив перед растерявшейся красавицей покрытый чешуей торс. Гибкое изворотливое полу-человеческое, полу-змеиное тело первородного хищника, дорвавшегося до своей законной желанной добычи.

Поджарый торс без ран, без царапин, даже без родинок иль синяков, мог показаться привлекательным... в иных обстоятельствах. Но почему именно так!? Куэльфа почувствовала, что не может дышать. Ощутила, как её тело под натиском мужчины принимает горизонтальное положение. Лита попыталась повернуться набок, как-то разжать пальцы его руки у себя горле, но получилось только первое.
Судорожно стараясь вдохнуть, в ужасе глядя перед собой, красавица чувствовала, как он наклонился к ней. Куэльфа сделала попытку перевернуться на другой бок, как внезапно её настиг хлесткий удар.
Это было... это снова было внезапно, неожиданно, и девушка не сразу поняла, что в её лёгких больше нет воздуха. Ощутила, как становится малиновым правое острое ушко. Как правая щека окрашивается ярко алой, а посиневшие губы, стараются вдохнуть.
Двумя руками она по-прежнему старалась разжать пальцы на своём горле, понимая, что сейчас попросту задохнётся. Не сможет вздохнуть. Преисполненная страха, дикого первобытного ужаса, но по-прежнему с каким-то диким коктейлем из чувств.

Быть может, если бы всё было по-другому, у них могло что-то получиться. И если бы мужчина внял её словам, её просьбе подождать и лучше узнать друг-друга, всё было лучше. Позже, да, позже! Не сейчас, только не сейчас! Страх, любовь, ненависть, близость смерти от удушья, переплелись в Куэльфе в диком танце, вальсируя в бешеном ритме. Душа девушки только-только испытавшей стресс замужества, сейчас проваливалась в омут нового безумия: насилия.

И хоть её бёдра были свободны, упругая грудь чувствовала, как Бон наклонялся к ней всё ближе и ближе, к её губам, при этом пронзительно глядя своими удивительными змеиными глазами ей в лицо. В голове стремительным хороводом кружились мысли: мир окончательно сошёл с ума. Девушка попыталась отпрыгнуть,
двумя кистями сформировав простое плетение, но ей не только не дали разорвать дистанцию, но и схватили так жестоко и жестко, что она совершенно потеряла возможность воспринимать происходящее. Бон резко, рывком повалил её на прибрежный песок. Ничего из того, что она пыталась сделать, чтобы высвободиться, не работало! Единственное, что Лита ещё могла - попробовать вырваться с помощью магии снова. Красавица соединила ноги вместе и постаралась упереться коленями в живот мужа, чтобы дать себе немного времени.

Ужас завладел её разумом вмиг, пестуя попытки идти на самые отчаянные действия. Не думая о том, что делает, "Белая" схватила левой рукой немного песка и швырнула его в лицо противнику, планируя применить плетение быстрого перемещения на небольшое расстояние подальше от него. Всё, что было нужно, чтобы он отпустил её, отвлёкся на пострадавшие глаза или нос. План защиты был хорош, и наверняка бы сработал, окажись на месте Бона кто-то другой. Но против диковинного визиря такое не сработало. Как только Лита упёрлась коленями ему в живот, сильная рука изогнулась под немыслимым углом, вдавила её в песок с такой силой, что девушке показалось- сейчас ей точно конец. Но то ли Бон ослабил на мгновение хватку, то ли ей удалось хоть немного разжать его пальцы на своём горле, Лита сумела-таки вздохнуть. А в следующий миг почувствовала, как по телу разливается странное ощущение отрешённости к происходящему. Тупое безразличие, вызванное кислородным голодом внутри организма и каким-то приторным запахом, что разливался по округе.

Куэльфа ещё попыталась зачерпнуть песок и швырнуть его метко, и вроде даже попала, но то ли песок был какой-то совсем не песочный, то ли Бон был совсем уж неуязвимый, это не сработало. Лита почувствовала, как зверь навалился на неё, вдавив её стройное тело в песчаную землю речного пляжа. Как его левая, свободная рука, скользнула по обнажённому боку стремясь добраться до приза ниже талии. Ещё она успела ощутить, как наливается болью от пощёчины щека и звенит в остром ушке.
Его поцелуй был скорее укусом жадного хищника, что наконец получил свою добычу, нежели чем-то иным. Лите было противно, страшно, жутко неприятно. После этого укуса Куэльфа ощутила, как больно, безумно больно её нижней губе. Наверняка на ней появились алые капельки крови. Увы, она не могла это увидеть. Никак.

После очередного жадного голодного укуса мужчины, Куэльфа почувствовала, как её разум обращается в какое-то слияние разных чувств: ненависти-раз. Безумием-два. Страхом и отвращением телом-три. Болью-четыре. Равнодушием-пять. Безразличием и обречённостью-шесть и семь. Раскинув руки в стороны, блаженная осознавала, как он раздвинул ей ноги. И ничего не могла сделать, лишь понимая, видя, его злые глаза перед собой. Обычно холодные, сейчас взор Бона преобразился. Их взгляды встретились. В нескольких сантиметрах от своих удивительно чистых красивых глаз, что с каждым мгновением наполнялись слезами, были очи чудовища, монстра на двух ногах, загнавшего свою добычу.
 
И хоть его хватка, что так сильно сдавливала горло Куэльфы сейчас ослабла, сознание Литы заметалось в диком приступе боли внизу живота от чувства, что буквально порвало прекрасную юную огненноволосую красавицу на множество осколков.
Мышцы пресса Куэльфы сокращались от боли, что разрывала, уничтожала, кромсала на кусочки. Дрожали губы. Щека по-прежнему чувствовала звон пощёчины, даря ощущения пламени своей хозяйке. Маленькая слезинка зародилась в недрах очей Куэльфы. Лита беспомощно повернула голову набок, и слезинка поспешила наружу. От очередного толчка меж бёдер Куэльфе стало больно-больно.

Дрогнули кончики пальцев. И она ничего не почувствовала. А слезинка покинула уютный, мокрый глазик и очутилась на длинных объёмных ресницах. Скользнула меж ними, следуя какому-то своему пути. И вот, остановилась на пылающей от боли кроваво-красной щеке. Очередной толчок заставил слезинку заскользить дальше, не задерживаться, и слезинка послушалась. Заскользила по щеке, спеша скорее погрузиться в песок. Лита смотрела в сторону, видя и не видя, как течёт вода. Медленно. И так молчаливо. Куэльфа чувствовала каждое движение, ведь с каждым этим движением грубого, безжалостного к ней, жестокого зверя, её нежную, такую чувственную плоть, рвали на части. Наслаждаясь беспомощностью, он несколько раз лизнул её ланиты, но девушка этого уже не почувствовала. Как и не почувствовала того, что дышать стало чуть более свободно. Её горло оставили в покое. Суженый переключился на бёдра, крепко стиснув свободной рукой, дабы каждым движением причинять всё больше и больше боли. Ему было всё равно, что она чувствует. Она поняла это в тот миг, когда его острые зубы яростно припали к нежной, ещё не знающей мужской ласки, груди. Тело закричало от столь безжалостного обращения, закричало от мук, потому как Куэльфа ещё испытывала боль. Пока что. И хоть каждое движение мужчины разрывало её, где-то глубоко в себе, так глубоко, что Лита не могла ответить на этот вопрос насколько, так глубоко, что никто не знал этого. Его движения оставались всё такими же жестокими, кровожадными, беспощадными и поистине звериными. Лита застонала от очередного толчка. Теперь уже не одна слезинка, а много-ручейками текли по обеим щекам.

Боль в пылающем, содрогающемся теле и пронзительный звон в остром ушке казались таким пустым, ничем, отрешённо глупым, что красавица даже не обращала на это внимание. Как и он не обращал внимания на её чувства.
Возможно поэтому, когда он перевернул её на живот, и с такой силой вдавил в песок, что Куэльфа приняла это как спасение, ей стало лучше! Ей стало капельку легче и она приняла песчинки-как облегчение, как нечто, что позволит ей страдать не так сильно! Она почувствовала передышку. Или быть может, всё закончилось?
Вместо ответа к ней вернулась боль. Боль от каждого его движения. Звериный рёв чудовища, который просто не мог принадлежать живому существу. Но и мёртвому не мог принадлежать тоже. Ярость, которую блаженная чувствовала в каждом движении. Ярость за прошлые поражения, за то, что ему досталась нежеланная (пусть и прекрасная девушка). Словно, как будто, это она, Куэльфа, была во всём этом виновата. Её отдали на откуп, запустив цепкие когти в казну Бона. Разве она виновата? Разве по её вине произошло всё так, а не иначе? Лёжа на животе, Лита не могла пошевелиться, чтобы сделать хоть что-то. Словно в мягкую подушку, она с благодарностью зарылась чуть-чуть в песок, лишь бы заглушить жуткое ощущение разврата и похоти, той грязи унижения, что вновь, снова и снова, беспощадно разрывала её на части.

Слабо двигая руками, что были раскинуты в разные стороны, обнимали песчаную землю, блаженная кончиками пальцев теребила горошины песка. И хоть внутри неё от каждого движения Бона вырывался крик, полный боли, унижения и отчаяния, с губ слетал какой-то слабый, едва слышный, и такой неестественный тихий-тихий стон.

И в этом жутком, полном ненависти, отрешённости, уничтожения и непонимания состоянии, формировались и закреплялись желания о скорой смерти. Она больше не хотела жить. Нет, только не с ним! Мерзким визирем!
Куэльфа взмолилась, чтобы он прекратил. Чтобы остановился. Что ей-больно, что это ни капельки не приятно и нисколько не было ей приятно с самого начала! Ведь он дорожил её мнением, он её муж и, наверное, полюбил её, он сам говорил это родным. Он... он заманил её на этот пустынный песчаный берег, и нагло использовал.

И пришло безразличие. Отрешённость ко всему происходящему, когда движения и мука слились в какой-то нереальный, противоестественный порок, от которого Лита понимала только, что она более не властна над своим телом. Что ей всё равно, что будет с ней дальше.

Ритмичные толчки продолжались. В какой-то момент безрадостного будущего, ставшего настоящим, Бон заставил её изогнуться, поменять позу. Лита ещё попыталась в слабой попытке противиться, но ворвавшаяся в тело магическая власть-отмела последние мысли о всяком сопротивлении. Красавица почувствовала, как ей жестоко стиснули шею, как непроизвольно плечи приподнялись на несколько сантиметров к голове. И Куэльфа не сразу поняла, что оказалась на коленках, согнувшись к земле низко-низко. Что единственное, что она чувствует, это песок на губах, а всё остальное-какое-то далёкое, не нужное, и не важное.

Было больно. Снова. В какой-то момент, ей сильно захотелось просто умереть. Мысль чаще и чаще посещала её разум, но одновременно с ней, сильная и грубая рука ухватила Литу за огненные волосы. Тысячи искр разорвали разум, врываясь болью в самые дальние уголки сознания. И даже с губ Куэльфы сорвался слабый стон, который на самом деле был диким криком боли, что кричало тело. Слёзы реками текли по щекам скользя по всему обнажённому телу. Куэльфа страдала, изо всех сил заставляя руки подняться, подняться вверх, защитить кроваво-красные пряди, а не висеть плетьми беспомощно и безразлично. Но ладони не слушались и оставались неподвижны.
Лишь только самые кончики пальцев Литы дёрнулись. Дёрнулись, и затихли. От резких жестоких движений Бона сводило судорогой ягодицы. Волосы, что по сантиметрам он наматывал себе на левую руку Бон, разрывали сознание нестерпимой пыткой.

Пыткой, которая постепенно становилась всё менее, и менее чувствительной.
Куэльфа выгнулась, изогнулась назад, словно лошадь в руках опытного наездника, который точно знал что делать, чтобы животное его слушалось. Лита слышала резкое, полное какого-то презрения к ней, рычание. Чувствовала движения, что заставляли Куэльфу ненавидеть свою беспомощность и открытость.

С трудом она подняла дрожащие руки к голове, делая слабые, неловкие попытки высвободить волосы. То единственное, что доставляло ей сейчас нестерпимую боль и заставляло обливаться слезами, извлекая из недр её души полные боли крики, которые, в свою очередь, срывались с губ лишь стонами. Тихими такими, робкими стонами, не чета тому, что творилось у Куэльфы в душе.
 
Было страшно от уничтожения её личности. Было страшно от осознания происходящего. Было жутко от понимания.

В какой-то миг Лита почувствовала, что всё закончилось. Наверное, должно было закончиться. Последовали несколько особенно резких толчков. Рука Бона, что сжимала её волосы, крепко, точно поводья, потянула назад, заставляя Куэльфу выгибаться сильно-сильно. Снова и снова. Повинуясь движению, красавица вытянулась. Сил сопротивляться больше не было.
В этот миг, стало как-то особенно мерзко. Меж ягодицами. Внизу живота. В упругой груди, которой коснулись, царапая, руки мужа. В волосах, пряди которых казались Лите раньше святым и прекрасным, сейчас ощущались черви. А сами локоны казались чем-то иным, не её, не естественным.
Её отпустили. Не толкнули, не придержали, ничего не сделали. Просто-отпустили.

Куэльфа упала лицом в песок ничего не чувствуя более. Теперь она могла говорить, двигаться. Делать всё, что угодно. Вот только ничего не хотелось. Песок перемешался со слезами. Стройное тело содрогалось от унижения, прочувствовав всю жестокость обращения Бона. Болели бёдра и от этой боли хотелось свести ноги вместе сильно-сильно. Кололо в кончиках прекрасных огненных волос. И эти её пряди стали единственной одеждой Куэльфы сейчас.
Лита лежала, согнув руки в локтях и слушая звук биения своего сердца. Повернув голову набок, она прижималась мокрой щекой к песку.
Острый язык не разумного существа, но зверя, лизнул ей висок.
-Пошёл. Вон.-Не то подумала, не то сказала Куэльфа, произнося раздельно каждую букву.
***