Портрет Дориана Грея и Оскара Уайлда

Противостояние: Оскар Уайлд- лорд Генри Уоттон и Оскар Уайлд-Дориан Грей

 Те, кто в прекрасном находит дурное, – люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными. Это большой грех.
Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.
Для художника нравственная жизнь человека – лишь одна из тем его творчества. Этика же искусства – в совершенном применении несовершенных средств.
Художник не стремится что то доказывать. Доказать можно даже неоспоримые истины.
Художник не моралист. Подобная склонность художника рождает непростительную манерность стиля.
Не приписывайте художнику нездоровых тенденций: ему дозволено изображать все.
Мысль и Слово для художника – средства Искусства.
Порок и Добродетель – материал для его творчества.
Во всяком искусстве есть то, что лежит на поверхности, и символ.
Кто пытается проникнуть глубже поверхности, тот идет на риск.
И кто раскрывает символ, идет на риск.
В сущности, Искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не жизнь.
Если произведение искусства вызывает споры – значит, в нем есть нечто новое, сложное и значительное.
Всякое искусство совершенно бесполезно.

Такое вступление написал Оскар Уайльд в книге Портрет Дориана Грея. Каждый склонен воспринимать эти слова как ему угодно. Смысл и понятный, и двойственный. Остается простор для фантазии и мысли, столь необходимый для понимания этой книги. Признаюсь, что трудно было начинать писать о том, о чем высказались более умно и профессионально сотни критиков, мыслителей и простых читателей. Да и сейчас мне сложно вывести из текста и образов Портрета нечто единое и последовательное, что было бы понятно читателю и показало бы мое личное впечатление от книги. Все эти дни мысли возвращаются к Дориану Грею, продолжая некий внутренний спор. Или поиск основной идеи.
Обычно я читаю достойную книгу несколько раз. Первый – быстро, проглатывая содержимое за день-два, не отрываясь, чтобы получить информацию и впечатление от слога, лексики автора, образов и способов изложения мировоззрения автора, чтобы увидеть то, что для автора является объектом изучения. Второй раз читаю медленно, как бы критически воспринимая то, что уже прочитал.
Обычно впечатление от первого и второго чтения совпадает. С Портретом получилось по-другому.
При чтении книг, а это все мои личные книги, приобретенные в разных магазинах Литвы и России, на страничках, где прочитал понравившиеся мне мысли и фразы, я загибаю верхний уголок, чтобы позже легче искать эти выражения, возвращаясь к прочитанному. Первый раз, читая Уайлда, было загнуто более половины страниц. Я читал Портрет с чувством внутреннего восторга от остроты ума Уайлда, от необычности суждений и замечаний, передаваемых словами героев, от тонкого психологизма фраз и предложений, от образов в книге.
Потом сделал паузу и повторно вернулся к книге через месяц. Впечатление было другим. Поэтому словом пытаюсь понять причину некоего чувства отторжения, хаотичности и противоречивости чувств и эмоций.
Начну по порядку. Я не знал о содержании книги ничего, мне было известно, что Оскар Уайлд писатель с мировым именем, автор юмористических и резких выражений, язвительных и сочных. Давно планировал почитать Уайлда. И это было все, с чем я начал читать Портрет.
Первое впечатление, которое возникло при чтении эмоций художника Бэзила Холлуорда во время написания картины, описания Уайлдом внешности Дориана Грея и тех слов, эпитетов, созданных Уайлдом во время дискуссии Бэзила Холлуорда во время работы над картиной, признаний Бэзила Холлуорда о чувствах к Дориану Грею, навеяло мысль о скрытых гомосексуальных чувствах, незримо существующих в созданном Уайлдом мире образов. Это ощущение было как легкое дуновение ветерка в летнем саду, его не сразу и почувствуешь. Это был намек. Или намек, рожденный в уме Уайлда. Мне кажется, что я не ошибаюсь. Насколько это ощущение, неосознанно вызванное автором, правильно, нет смысла обсуждать, но оно есть. Возможно, что это стало основой того нравственного и морального конфликта, описанного Уайлдом, в котором оказался Дориан Грей и который так изощренно изучает Оскар Уайлд.
Уместно еще раз вспомнить: «Порок и Добродетель – материал для его (автора) творчества.»
Когда появилась идея о портрете и о том, что герой Дориан Грей готов душу отдать за то, чтобы старел портрет, а его живая внешность не менялась бы, то вспомнился роман «Шагреневая кожа» Бальзака. Параллели возможны. И оправданы.
Конечно, Оскар Уайлд далек от того, чтобы описывать какие-либо обстоятельства продажи души Дориана Грея некоему дьяволу, Воланду, Мефистофелю или другому потустороннему персонажу.
Читатель одним росчерком пера поставлен перед фактом. И принимает его, не углубляясь в лишние детали.
Вообще сюжет исключительный. Мастерски описанный. Отточенная лексика (в переводе), исключительно остроумные, взрывные, изощренные и насыщенные ироничным сарказмом, достаточно интеллигентным и деликатным, высказанным с уважением к собеседнику, когда соблюдается дистанция, характерная, боюсь быть излишне тривиальным – для английского юмора, где, как не раз прозвучало в Портрете, важно Слово, Мысль, их изящество, а не передаваемая этими словами Истина. Да, важна игра слов, остроумие. Это главный критерий. И именно тот критерий, который при повторном прочтении заставляет более скептически относиться к излагаемым сэром Генри истинам. Ощущение, напоминающее оскомину. Остроумия много, жизненной правды мало. Или – недостаточно, или – слишком поверхностно и в целом однообразно. Когда цель остроумия – не обмен мнениями в поисках общего понимания, а ожидание эффекта от необычности суждений. И ты вдруг понимаешь, что это уже было в твоей жизни. В 15-25 лет в твоей компании появляется некий умник, который не говорит, а «режет» фразами, скептическими, необычными, вызывающими удивление и непонимание. Тебе хочется видеть в этом ум и нестандартное мышление, ты улыбаешься, поддакиваешь. Прошло время – и где эти умники, кем они стали и чем закончили? И вдруг понимаешь, что эти люди пусты. И их нет. Вся ирония, сарказм и остроумие ушли и ничего не значат.
Это, конечно, относится к образу сэра Генри.
Вот как критик О.Уайлда описал его творчество: «Главную ценность получает не истинность мысли, а острота её выражения, игра слов, преизбыток образности, побочных смыслов, который свойственен его афоризмам. Если в иных случаях парадоксы Уайльда имеют целью показать противоречие между внешней и внутренней стороной, изображаемой им лицемерной великосветской среды, то часто их назначение — показать антиномичность нашего рассудка, условность и относительность наших понятий, ненадёжность нашего знания.»
Тут все-таки уместно сказать, что эстетизм, творческое мировоззрение Уайлда, взгляд на искусство проявился не только в Портрете, он читал лекции в США, писал работы по литературоведению. Уайлд – фигура сильная, мощная, нестандартная в литературе.
Я думаю, что образ Дориана Грея был и будет привлекательным для многих читателей (читательниц). Влечение к фигуре злодейски прекрасного, и так обворожительно ужасного персонажа сильное и в принципе – понимаемое.
В чем его притягательность? А вот в этом Уайлд переплетается с философией Маркиза де Сада, изложенной их героями.

В Портрете сэр Генри декларирует принципы, впитанные и осуществленные Дорианом Греем: «Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление – это путь к очищению. После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния. Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему.»
Дориан Грей символом жизни избрал полное подчинение своим природным инстинктам, эгоистичным желаниям, порочным наклонностям. В Портрете все это символизирует освобождение личности от оков общепринятой морали.

И именно об этом говорит Маркиз де Сад: «… дурное поведение, разврат, порочные, преступные и даже чудовищные наши прихоти ценны уже тем, что доставляют нам удовольствие и наслаждение, и неразумно лишать себя того, что приносит радость, иначе это будет напоминать беспримерную глупость человека, у которого после неумеренного обеда было несварение желудка, и только по этой причине он отказывается от радостей вкусной пищи. Истинная мудрость, дорогая моя Жюльетта, заключается вовсе не в подавлении своих порочных наклонностей, потому что с практической точки зрения они составляют единственное счастье, дарованное нам в этом мире, и поступать таким образом - значит стать собственным своим палачом. Самое верное и разумное полностью отдаться пороку, практиковать его в самых высших проявлениях, но при этом обезопасить себя от возможных неожиданностей и опасностей.
  …если Природа сделала меня порочной, значит, ей потребна порочность и нужны такие люди, как я, чтобы служить ей.

Единственные законы природы - наши страсти, и как только они сталкиваются с добродетелью, она теряет всякую реальность.

…эгоизм - это первейший закон природы и к тому же самый справедливый и священный. В окружающих мы должны видеть только существ, созданных для утоления наших страстей или наших прихотей.»

Думаю, что из этих отрывков очевидно переплетение и сплетение философии Уайлда и Маркиза де Сада. Можно ли говорить о философии Оскара Уайлда? Не могу брать на себя ответственность делать подобные выводы, но все-таки, имея некоторый опыт чтения философской литературы, был бы сдержан в подобных оценках.
Потрет – больше морализирующее произведение, чем философствующее. Цитаты сэра Генри не являются какой-либо системой, это остроумные и противоречивые высказывания, цель которых – встряхнуть и удивить слушателя.

Уайлд безусловно интеллектуал и был знаком с работами Маркиза де Сада. Он читал и произведения психологов, недаром в Портрете он употребляет выражение «психологическая школа».

Читатель, на бытовом уровне воспринимая Портрет Дориана Грея как реальную картинку чьей-то жизни, не в состоянии подняться над текстом и героями книги, воспринимая все описанное буквально.

Поэтому и мнения читателей-читательниц диаметрально противоположные. Я специально прогуглил интернет и вот что прочитал:
«»»«Эта книга безусловный шедевр в мире литературы, это безумно интересное философское творение…
Начало книги скучновато и много рассуждений Лорда Генри, а законченного сюжета нет. Это произведение безусловно шедевр.
Портрет Дориана Грея - настоящий шедевр в истории литературы.
Произведение пестрит философскими умозаключениями и афоризмами, заставляет задуматься как над жизнью в целом, так и над жизнью отдельно взятого человека.

В книге присутствует еле уловимая горькость (надо понимать – горечь) от переживаний главного героя, что придает яркую и более глубокую атмосферу книги.
…произведение скучноватое.
 
Оскар Уайльд славится меткими, ироничными, удивительно тонкими высказываниями, которые растащили на цитаты. Я сама встречала несколько его невероятно метких слов, которые буквально приводили меня в восторг.

Всю дорогу Уайльд через лорда Генри грузил читателя какой-то многословной, бессмысленной ерундой, которую герой выставлял в виде собственной философии жизни. Эти бесконечные словоизвержения ужасно утомляли. В них было ни на грамм легкости и изящества. Более того всю первую половину романа эти речи повторялись раз за разом, раз за разом. К слову в описаниях автор столь же излишне многословен.
Мне не понравились и главные герои. И совсем не потому что они неприятные люди. Они просто никакие, они однобоки. Лорд Генри сибарит и псевдофилософ. Дориан Грей - невероятно ведомый и бесхарактерный человек, ах да, он еще красив.
Жаль, что Уайльд не смог передать изящество свой мысли и точность своих слов в этом романе.

Есть книги, в которых любишь абсолютно всё, закрывая глаза на недостатки. Есть книги, в которых абсолютно всё бесит. А есть книги, к которым не знаешь, как относится. Так вот, для меня "Портрет Дориана Грея" Оскара Уайльда как раз из последней оперы.
Слог автора не пришелся мне по душе, поэтому читать было тяжко, благо, книга небольшая.
На душе остался какой-то неприятный осадок. Вроде бы произведение интересное, оно необычное, и мне было так жалко, что я не оценила эту историю.

Довольно умный, красноречивый, но скользкий и подлый, а я бы даже сказала и трусливый, лорд. И амбициозный самовлюбленный Дориан Грей. Глупец - все, что приходит мне на ум. Забыв про свою человечность, он превращается в животное. Рано или поздно внутренняя чернота проступает наружу. Жесткий урок с портретом не только не останавливает героя, но и упрочняет его стойкое осознание своей правоты.

Самое бесящее в произведении - это то, что герой, глядя на своего читателя, не нуждается в его сочувствии. И это угнетает. Как далеко мы ушли от истины всех этих строк. Красота снаружи - гниль внутри.

С самого начала автор показывает нашего героя как слабовольного и ведомого, не имеющего собственного мнения, в конце же - это полностью погрязший в пороках человек. Ни одной положительной черты я не увидела. И все-таки мне его немного жаль...
Главный же "совратитель" Дориана - лорд Генри - вызвал у меня лишь отвращение. Его псевдофилософия мне показалась насквозь фальшивой и гнилой (особенно шовинистские и женоненавистнические выпады в адрес женского пола).

Поразилась тому с какой психологической наивностью писатель раскрывает характеры героев. Бэзил - детски простодушен, но он ведь не полоумный( а по его поведению именно такое впечатление и создается). Лорд Генри показан еще большим дураком, если вдумываться в то, что он изрекает. Разумеется, во всем этом есть какой-то шарм, а парадоксы - фишка Оскара Уайльда, но персонаж просто теряется за всем этим разнообразием пестрых фраз.

В жанровом отношении — смесь романа воспитания с моральной притчей.

К середине писатель стал немного "проваливаться" в качестве повествования, зачем-то нудные описания внешнего вида чего-то, каких-то образов...
Сам Дориан меня очень раздражал, он, конечно, красив, но какой-то поверхностный, ничего не представляющий из себя молодой человек, с праздным времяпровождением. Его самолюбие пробудили и воспитали в нём его же наставники - Бэзил Холлуорд и лорд Генри. Книга очень хороша.

Книга откровенно слабая. Больше чем половина книги читается просто ужасно, она насыщена какими-то совершенно безумными диалогами. Логично, что моё мнение будет оспорено со всех сторон тем, что это же бессмертная классика и что я не понимаю глубины всех глубин, но я настаиваю: скучища смертная, вот прям жалею о потраченных времени.

Книга поразила меня своей откровенностью. Читаешь и удивляешься, как низко может пасть человек, будучи поддавшись всем смертным грехам. А ведь сделать это проще простого. Это одно из тех произведений, который должен прочитать каждый.
       
 "Портрет" - очень трагичная история, в которой зло не просто побеждает, но делает это легко. История, конечно, нарочито сказочная, а герои одномерные - Дориан сферическая в вакууме педагогически запущенная и недолюбленная социальная сирота, а Генри - эссенция коварства, покупающая этого ребенка за конфетку в первой же подворотне.

Этот неподражаемый стиль, за него можно простить многое из того, что читать совсем неприятно. Мастер слова и как он ими играет, словно камушки драгоценные перебирает из той же коллекции Дориана. Что-что, а стиль описания весьма завораживающий, вызывающий восхищение, но и нередко заставляющий перечитывать фразы, спрашивая, а всё ли верно понято?

… все слишком тягомотно, уж извините, поклонники романа.»»»

Среди восторженных откликов и осуждения автора за скучный и назидательный роман прослеживается симпатия к Дориану Грею. И эта симпатия порождена подсознательным желанием читателя побыть в роли зловеще привлекательного и порочно-очаровательного Дориана Грея. Это и есть то неосуществленное подсознательное желание, которым опять же подсознательно страдает читатель. Ведь он бы хотел, хотел все попробовать, испытать, все эти не названные, а только обозначенные легкими мазками порочные увлечения Дориана Грея, он бы хотел, и часто с благоговейным ужасом допускает мысль о тех жутких сексуальных утехах героев Маркиза де Сада, он бы все это хотел бы испытать при одном условии – ЧТОБЫ ЗА ЭТО НИЧЕГО НЕ БЫЛО!

И это цель и результат талантливейшей литературы. Разбудить подсознание и сознание и познать самого себя, а Уайлд, как, впрочем, и Маркиз де Сад, утверждает именно это – люди боятся познать себя.
Сэр Генри говорит: «Цель жизни – самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность – вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг – это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они накормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, – вот что властвует над нами».
Что можно возразить словам, сказанным 130 лет назад?

Парадоксальное мышление Оскара Уайлда – это результат его размышлений о противоречиях собственной жизни, о своих эмоциях, привязанностях, переживаниях, разочарованиях.
Выросший в эмоциональной среде, чувственный и ранимый, впитавший, как мне кажется, рациональное мышление отца, Уайлд всю жизнь находился на острии противоречий чувственного и логичного, бессознательного и осознанного собственного «Я».

И вот что мне открылось после повторного прочтения Портрета Дориана Грея: В Портрете Дориана Грея есть главные герои – Оскар Уайлд- лорд Генри Уоттон и Оскар Уайлд-Дориан Грей.
И именно весь сюжет романа строится вокруг внутреннего диалога и спора Оскара Уайлда с Оскаром Уайлдом. Скептичный, ироничный, умный, зрелый (по книге во время знакомства сэра Генри с Дорианом Греем Дориану было около 20 лет, сэру Генри – на 10 лет больше), бесчувственный и неэмоциональный, рациональный, циничный Оскар Уайлд- лорд Генри Уоттон ввергает чувственного, поверхностного, безвольного и несамостоятельного Оскара Уайлда - Дориана Грея в путину чувственных и телесных наслаждений, наблюдая его падение и гибель. Созданный Оскаром Уайлдом - лордом Генри Уоттоном сюжет ведет нас по пути внутреннего поиска Оскара Уайлда - Дориана Грея мотивов и оправданий своего нравственного падения, то изображая его несчастной жертвой обстоятельств, то откровенно презирая своего героя за духовное уродство и ужасные поступки.
И если вы взглянете на роман через призму личности Оскара Уайлда и эту точку зрения, то смысл романа предстанет в другом ракурсе, и роман перестанет быть просто талантливым морализированием, порой чрезмерным, порой утомительным, а явится вам как картина внутренней трагедии автора.
И жизнь его была трагична, обвинение в гомосексуализме, тюрьма – подтверждают это утверждение.
Все другие герои в романе – мастерски изображенный фон.
Что касается фигуры, с которой все началось – художника Бэзила Холлуорда, то у меня возникло подозрение, что он не случаен. Возможно я излишне придирчив к текстам, но мне кажется, что чаще всего в своих произведениях писатель-художник изображает тех людей, которых наблюдал или с которыми близко соприкасался в жизни. И в творческом произведении уже трансформирует их образ, изменяя, моделируя их качества, помещает их в различные обстоятельства и наблюдает как бы со стороны их жизнь, лишь изредка корректируя их вымышленное поведение.
Не случайно в вступленииУайлд заявил:
«Не приписывайте художнику нездоровых тенденций: ему дозволено изображать все.
Мысль и Слово для художника – средства Искусства.
Порок и Добродетель – материал для его творчества.»

Так кто такой Бэзил Холлуорд?
Вспомните De profundis - единственное произведение, написанное Оскаром Уайльдом в Редингской тюрьме, одно из последних в его жизни.
       В этой книге он продолжает диалог со своим другом и возможно любовью, или сексуальной слабостью с Альфредом Дугласом, которого зовет по прозвищу "Бози".         Уайльд обвиняет Бози в бесчувственности, безвкусии и расточительстве. Писатель рассказывает, как за время их дружбы не раз хотел расстаться с Бози навсегда, но обстоятельства постоянно мешали ему сделать это.
И мы понимаем, что это личные впечатления, основанные на неизвестных или предполагаемых фактах отношений между ними.
Лично мне абсолютно безразлично, был ли Уайлд гомосексуален или нет. И, судя по глубокой эмоциональности Уайлда и своеобразному художественному мышлению, эта привязанность мне выглядит как проявление любви в Древней Греции, где пол не играл первостепенное значение, ценностью было само испытываемое чувство.
Так вот – вслушайтесь: Бози и Бэзил (Холлуорд). Созвучность имени столь важного в жизни Уайлда человека с именем художника в Портрете Дориана Грея заставляет думать, что это не случайно. И та странная психологическая характеристика художника, которую мы видим в романе, те слова, которыми описывает Уайлд чувства художника к Дориану Грею толкают к предположению, что именно Бози - Альфред Дуглас и был прототипом художника Бэзила Холлуорда.
И тогда многое становится понятным. И убийство Бэзила Холлуорда – это реализация подсознательного, а возможно и сознательного желания Оскара Уайлда.
И весь роман воспринимается в другом свете. И становится понятно, почему Уайлд написал только один роман – роман своей жизни.

Сейчас мне личность Уайлда выглядит очень трагичной и скорее – несчастной и одинокой. Он не нашел понимания среди близких людей и среди тогдашних литераторов. Ушел из жизни от случайного заболевания в достаточно молодом возрасте.
Его роман нельзя оценивать с позиций литературы современности – быстрых детективов и почти журналистских текстов, его нельзя читать, прочитав такую безвкусно-примитивную книгу как 50 оттенков, его сложно сравнивать с другими великими авторами. Читается роман легко и 130 лет не состарили его текст. Это роман о трагедии индивидуума и такой личности как Уайлд.

И позволю еще раз почитать те цитаты из Портрета, которые мне понравились и уверен, что вам понравятся и дадут возможность еще раз убедиться в интеллекте и остром уме Оскара Уайлда.:

ххххххххххххххххххххххххх

      Но красота, подлинная красота, исчезает там, где появляется одухотворенность. Высокоразвитый интеллект уже сам по себе некоторая аномалия, он нарушает гармонию лица.

В этом мире всегда остаются в барыше глупцы и уроды.

…я человек женатый, а в том и состоит единственная прелесть брака, что обеим сторонам неизбежно приходится изощряться во лжи.

Твой цинизм – только поза.
– Знаю, что быть естественным – это поза, и самая ненавистная людям поза! 

Всякий портрет, написанный с любовью, – это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.

– Совесть и трусость, в сущности, одно и то же, Бэзил. «Совесть» – официальное название трусости, вот и все.


Я далеко не одинаково отношусь к людям. В близкие друзья выбираю себе людей красивых, в приятели – людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных. Тщательнее всего следует выбирать врагов. Среди моих недругов нет ни единого глупца. Все они – люди мыслящие, достаточно интеллигентные, и потому умеют меня ценить.

…я действительно не терплю свою родню. Это потому, должно быть, что мы не выносим людей с теми же недостатками, что у нас.

Как это ни печально, Гений, несомненно, долговечнее Красоты. Потому то мы так и стремимся сверх всякой меры развивать свой ум. Высокообразованный, сведущий человек – вот современный идеал. А мозг такого высокообразованного человека – это нечто страшное! Он подобен лавке антиквария, набитой всяким пыльным старьем, где каждая вещь оценена гораздо выше своей настоящей стоимости…

Тем, кто верен в любви, доступна лишь ее банальная сущность. Трагедию же любви познают лишь те, кто изменяет.

– Хорошего влияния не существует, мистер Грей. Всякое влияние уже само по себе безнравственно – безнравственно с научной точки зрения.
– Почему же?
– Потому что влиять на другого человека – это значит передать ему свою душу. Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями. И добродетели у него будут не свои, и грехи, – если предположить, что таковые вообще существуют, – будут заимствованные. Он станет отголоском чужой мелодии, актером, выступающим в роли, которая не для него написана. Цель жизни – самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность – вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг – это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они накормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, – вот что властвует над нами

 Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление – это путь к очищению. После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния. Единственный способ отделаться от искушения – уступить ему. А если вздумаешь бороться с ним, душу будет томить влечение к запретному и тебя измучают желания, которые чудовищный закон, тобой же созданный, признал порочными и преступными.

Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь! Новый гедонизм – вот что нужно нашему поколению.

Интересно, кто это выдумал, что человек – разумное животное? Что за скороспелое суждение! У человека есть что угодно, только не разум. И в сущности, это очень хорошо!..

А как это увлекательно – проверять силу своего влияния на другого человека! Ничто не может с этим сравниться.

– Я сочувствую всему, кроме людского горя. Ему я сочувствовать не могу. Оно слишком безобразно, слишком ужасно и угнетает нас. Во всеобщем сочувствии к страданиям есть нечто в высшей степени нездоровое. Сочувствовать надо красоте, ярким краскам и радостям жизни. И как можно меньше говорить о темных ее сторонах.

– Человечество преувеличивает свою роль на земле. Это его первородный грех. Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути.

  Ах, лорд Генри, хоть бы вы мне посоветовали, как снова стать молодой!
Лорд Генри подумал с минуту.
– Можете вы, герцогиня, припомнить какую нибудь большую ошибку вашей молодости? – спросил он, наклонясь к ней через стол.
– Увы, и не одну!
– Тогда совершите их все снова, – сказал он серьезно. – Чтобы вернуть молодость, стоит только повторить все ее безумства.

В наши дни большинство людей умирает от ползучей формы рабского благоразумия, и все слишком поздно спохватываются, что единственное, о чем никогда не пожалеешь, это наши ошибки и заблуждения.

– Да и вообще лучше не женитесь, Дориан. Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И тем и другим брак приносит разочарование.

…женщины не бывают гениями. Они – декоративный пол. Им нечего сказать миру, но они говорят – и говорят премило. Женщина – это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью.


 . Я изучаю женщин, как же мне не знать! И, надо сказать, не такой уж это трудный для изучения предмет. Я пришел к выводу, что в основном женщины делятся на две категории: ненакрашенные и накрашенные. Первые нам очень полезны. Если хотите приобрести репутацию почтенного человека, вам стоит только пригласить такую женщину поужинать с вами. Женщины второй категории очаровательны. Но они совершают одну ошибку: красятся лишь для того, чтобы казаться моложе.

… поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни. Их так называемая верность, постоянство – лишь летаргия привычки или отсутствие воображения. Верность в любви, как и последовательность и неизменность мыслей, – это попросту доказательство бессилия…

Душа и тело, тело и душа — какая это загадка! В душе таятся животные инстинкты, а телу дано испытать минуты одухотворяющие. Чувственные порывы способны стать утонченными, а интеллект — отупеть.

Расставание души с телом — такая же непостижимая загадка, как их слияние.

— Все мы готовы верить в других по той простой причине, что боимся за себя. В основе оптимизма лежит чистейший страх. Мы приписываем нашим ближним те добродетели, из которых можем извлечь выгоду для себя, и воображаем, что делаем это из великодушия.

…есть иные, более интересные формы близости между мужчиной и женщиной. И я неизменно поощряю их…


Женщины в высшей степени практичный народ. Они много практичнее нас. Мужчина в такие моменты частенько забывает поговорить о браке, а женщина всегда напомнит ему об этом…

Быть хорошим — значит, жить в согласии с самим собой. А кто принужден жить в согласии с другими, тот бывает в разладе с самим собой.

Красивые грехи, как и красивые вещи, — привилегия богатых.

…культурный человек никогда не раскаивается в том, что предавался наслаждениям, а человек некультурный не знает, что такое наслаждение.

…женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить.

Секрет сохранения молодости в том, чтобы избегать волнений, от которых дурнеешь.

В страданиях тех, кого разлюбили, всегда есть что-то смешное.

Благие намерения — попросту бесплодные попытки идти против природы. Порождены они бывают всегда чистейшим самомнением, и ничего ровно из этих попыток не выходит.

Ах, эта ужасающая женская память, что за наказание! И какую косность, какой душевный застой она обличает! Человек должен вбирать в себя краски жизни, но никогда не помнить деталей. Детали всегда банальны.

Ведь вся прелесть прошлого в том, что оно — прошлое. А женщины никогда не замечают, что занавес опустился. Им непременно подавай шестой акт! Они желают продолжать спектакль, когда всякий интерес к нему уже пропал. Если бы дать им волю, каждая комедия имела бы трагическую развязку, а каждая трагедия перешла бы в фарс. Женщины в жизни — прекрасные актрисы, но у них нет никакого артистического чутья.

Пожалуй, жестокость, откровенная жестокость женщинам милее всего: в них удивительно сильны первобытные инстинкты. Мы им дали свободу, а они все равно остались рабынями, ищущими себе господина. Они любят покоряться…

Разве притворство — такой уж великий грех? Вряд ли. Оно — только способ придать многообразие человеческой личности.

Мужей очень красивых женщин я отношу к разряду преступников.

Вы никогда больше не выйдете замуж, леди Нарборо. Потому что вы были счастливы в браке. Женщина выходит замуж вторично только в том случае, если первый муж был ей противен. А мужчина женится опять только потому, что очень любил первую жену. Женщины ищут в браке счастья, мужчины ставят свое на карту.
Женщины любят нас за наши недостатки. Если этих недостатков изрядное количество, они готовы все нам простить, даже ум…

Сколько ерунды у нас говорится о счастливых браках! — возмутился лорд Генри. — Мужчина может быть счастлив с какой угодно женщиной, если только он ее не любит.

Воздержание — в высшей степени пагубная привычка. Умеренность — это все равно что обыкновенный скучный обед, а неумеренность — праздничный пир.

я считаю, что лучше быть красивым, чем добродетельным. Но, с другой стороны, я первый готов согласиться, что лучше уж быть добродетельным, чем безобразным.

— А как же искусство? — спросила Глэдис.
— Оно — болезнь.
— А любовь?
— Иллюзия.
— А религия?
— Распространенный суррогат веры.
— Вы скептик.
— Ничуть! Ведь скептицизм — начало веры.

Любовь питается повторением, и только повторение превращает простое вожделение в искусство. Притом каждый раз, когда влюбляешься, любишь впервые. Предмет страсти меняется, а страсть всегда остается единственной и неповторимой. Перемена только усиливает ее. Жизнь дарит человеку в лучшем случае лишь одно великое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это великое мгновение переживать как можно чаще.

  Как женщины любят делать рискованные вещи!

Знание пагубно для любви. Только неизвестность пленяет нас. В тумане все кажется необыкновенным.

Всякое преступление вульгарно, точно так же, как всякая вульгарность — преступление. … убийство — всегда промах. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда…