Новости

После работы возвращаюсь домой по густонаселенным улицам. Так густо, что не продохнуть от одиночества.

Впереди и немного справа замечаю двух подростков. У них темные наглые глаза. Они останавливаются первее, чем я понимаю, что это вызвано моим приближением. Подходят близко. Слишком близко. Так близко, как нельзя подходить ни к кому. Никогда. Они спрашивают, почему я так подстриглась. Они говорят вещи, которые обычно говорят люди на родном языке в чужой стране кому-то, кто как они думают, их не понимает.

В этом месте, где вокруг никого. Смотрю по сторонам. Впадаю в ступор. Они смеются. А я иду. Ноги дрожат и я боюсь. В панике иду вперед и мне хочется кого-то попросить о помощи. Но впереди только "Лада" и два парня в ней, бледных и тощих, уткнувшись каждый в свой телефон сидят. Вот стоит тип. Пьяный, он шатается и вливает в себя из бутылки. В свое нутро. Отворачиваюсь. Вижу второго, который справляет нужду прямо под деревом у проезжей части. Подхожу к перекрестку. Машины ждут зеленого. Жду зеленого. Рыдаю. Задыхаюсь. Стою в слезах на перекрестке. Жду зеленого. Как маленький ребенок. Чувствую себя ребенком, пока все сливается, размывается сквозь слезы.

На прошлой неделе в эфире  "Маяка" Стиллавин читал новости. В каком-то городе в России подростки избили парня. За его стрижку. Избили за прическу. Я тогда вспомнила, как подростки избивали других за неправильную одежду, за многое другое. То есть ни за что, как в этот раз. Кажется, это было в Омске.

Те первые. Двое. Они из ближнего зарубежья, граждан которого называют чернож...ми. Мне не очень нравится термин, но иногда и он слишком мягкий, чтобы выразить их сущность. В магазине у дома покупаю ряженку. Руки дрожат. Сердце стучит. Жизнь в этом мире становится просто невыносима. Жизнь в этом мире почти с самого начала была такой. С самого начала. Просто первые несколько лет ее стерты из памяти инфантильной амнезией.

У подъезда ноги почти подкашиваются. Пока достаю ключ успеваю подумать  о детях. Которых страшно пускать одних на улицу. О том, что сошла бы с ума, пока гуляют мои дети. Воображаемые дети. С этими мыслями, разбитая страхом, захожу в бывший кошачий питомник, который снимаю.