Кладбищенские этюды

В детстве Дашка боялась кладбищ. Заходила туда только тогда, когда ее крепко за руку держали мама или бабушка. Те, кто помоложе, для «охраны» не годились. Дашке казалось, что от «вечного покоя» ее не смогут защитить ни молодая тётя, ни, тем более, ровесницы-подружки.

Страх внезапно прошёл лишь на девятнадцатом году жизни, когда вместе с компанией она шла теплой весенней ночью через городское еврейское кладбище на ночёвку в старенький домик, который тоже был похож на склеп.

***
Даже не кладбище с тяжёлыми валунами памятников её поразило больше, а то, насколько жалким может являться быт людей в большом городе. Дашка словно очутилась в древнем бедняцком жилище без каких-либо удобств, только «лампочка Ильича» освещала скудную обстановку. Беспорядка в доме не было, ибо производить его просто было не из чего…

В этом доме как будто ещё витал дух бабушки 17-летнего члена компании, умершей несколько месяцев назад. Она, не дожив и до шестидесяти, оставила дом внуку, которого фактически воспитала. Забегая вперед, нужно сказать, что «склеп» этот оказался роковым в судьбе юного владельца: именно из-за него через четыре года его зарежет спящим в квартире матери, куда он приезжал помыться и постираться, отчим. Но не знал убийца тогда, что «жертва» окажется напрасной: за несколько дней до этого убиенный успел записать на свое имя новорожденную дочь… Ещё раз предательство матери произошло после смерти сына: на суде убийцу она яростно защищала и всячески очерняла память покойного сына. Видавшие всякое работники правоохранительных органов окончательно разочаровались в человеческой природе и материнских инстинктах…

Много лет прошло с тех пор. Отсидел свой срок отчим, по-прежнему живет с убийцей своего сына мать. Не тревожит их память о том «недоразумении». Выросла и окончила школу дочь покойного, внешне чрезвычайно похожая на отца, но так и не признанная родной бабушкой…

***
«Как называется твоя деревня?» - часто приходилось слышать Дашке от людей, которые знали, что она не местная. Сначала этот вопрос смущал, ибо населенный пункт, откуда она была родом, не носил звание «город» по одной простой причине: там не было фабрик и заводов «государственного масштаба». Затем вопрос стал раздражать, и отвечать стала она на него кратко и ёмко: «Запупырловка Задрищевского района. Знаете такую?»

Знали бы эти люди, что два кладбища в её «деревне» нельзя обойти и за двое суток… Может этим «похвастаться» хотя бы какое-нибудь сельское кладбище?!
Последнее посещение могил родителей словно стало неким предостережением Дашке. Пока она совершала переход от одной могилы к другой, взгляд ее невольно останавливался на фото усопших и сроках жизни. Рожденных в довоенные и послевоенные годы было крайне мало… Основная часть – 1970-х – 1980-х годов рождения. Чуть реже – 1960-е годы. Ещё реже – 1950-е…
«Молодёжное кладбище! Зажилась ты, Дарья!» - торкнула мысль.

Она знала, что имена её ровесников стали появляться на кладбище давно. В этот раз она обнаружила ещё несколько. Один из них учился в параллельном классе, не видела она его после школы ни разу, но слышала от подруги, как искал лет пятнадцать назад коноплю по огородам… Петька. На памятнике: Пятрас Чеславо. Ишь, какие имя-отчество! А может быть, просто имя? У прибалтов не принято писать в документах отчество.
А был – всего лишь Петька… Узнала его только по фамилии и году рождения. Фото нет. Холмик, дешевенький крест с табличкой и один скромный веночек без лент и надписей. Вероятно, от мамы…

А вот могила Е. Е-вой. 1972 год рождения. Прожила чуть больше сорока… На фото изображение не соответствует возрасту, лицо отечное, волосы на голове выжжены перекисью, а тёмные корни сильно отросли. Дашка не узнала лица. Фамилия знакомая. Да мало ли на свете людей с такой «популярной» фамилией?! Оказалось, что усопшую «заочно» Дашка очень даже знала. При жизни о ней ходила дурная слава «дешёвой бабы», отдающейся за стакан спиртного. Была лишена родительских прав и ничего не делала, чтобы их восстановить. Два года назад её убили за то, что не предупреждала половых партнеров о наличии у нее СПИДа. Младший ребенок, находящийся в детском доме, «унаследовал» эту заразу…

А вот он, сводный Дашкин родственник – муж племянницы. 27 лет. Суицид. Долго готовился, но никто, кроме маленького сына, об этом не знал. Лишь его он часто спрашивал: «Скоро папки не будет. Будешь ходить к папке на могилку?» Трехлетний малыш не понимал, о чем его спрашивает отец, ибо не знал значения слова «могилка»…

Вот и бывший Дашкин сосед – дядя Ваня П. Вредный мужичонка был, Царствия ему Небесного! Жене надоело терпеть его пьянки и «ссанки», и она выгнала его из дома. Дочь, которую он вырастил, всецело поддержала мать. Несколько лет спустя он скончался в комнате семейного общежития от рака лёгких. После его смерти жена и дочь осознали свою неправоту, и поминают теперь на всех воскресных и праздничных службах непременно…

Вот совсем молодой сын врача-терапевта, скончавшийся от передозировки. Ух,  сколько лет прошло! А был он ещё моложе Дашки. Уже и его мать к нему «подселили»… Царствия ей Небесного! Хотя не любил её народ, считал грубой и бестолковой, по бестолковости своей пропустившей многие серьезные недуги своих пациентов и по этой причине «отправившей» в мир иной многих из них…

Вот и давняя могила учителя начальных классов К.Р.А. и её мужа. Дата смерти – одна на двоих. Разбились на машине они ещё в те годы, когда Дашка была студенткой, а новое кладбище только начало принимать своих «вневременных» жителей… Подруга Дашки когда-то была её ученицей, и она в подробностях ещё в детстве рассказывала о садистских наклонностях своего учителя, которая вдалбливала знания малышам угрозами, оскорблениями и даже физическим насилием.

***
На сельское кладбище, где были похоронены бабушка, дед, прабабушка и многие дальние родственники, Дашка теперь приезжала редко: один раз в два года. Причинами тому были и «убитые» дороги, и отсутствие прямого транспортного сообщения, и особенно тоска по счастливому прошлому, которая неизменно «накрывала» её уже там и долгое время «сопровождала» после возвращения в город.

Ныть душа начинала с той минуты, когда она видела огромную березу, посаженную дедом в год заселения и засохшую в год смерти бабушки. 48 лет прожила березка и не выпустила больше листочков и сережек, почувствовав отсутствие хозяйки. Стоит теперь она страшным памятником прошлому, как Хатынский мемориал… Некому её и «заломати», поскольку трудолюбивые крестьяне давно «переехали» на погост, а деревенским алкоголикам до неё нет дела.

По сельскому кладбищу Дашке ходить нравилось. Много знакомых лиц и имен. Молодежи всё-таки меньше, чем стариков. Может быть, потому, что молодёжь разъехалась кто куда? Хотя есть и детские могилы…
А, вот она, могила мальчика Максима! «Спи, мой сыночек, спи, мой звоночек, мальчик ты мой дорогой!» Да-да, Дашка отлично помнила эти похороны! Они были летом. Девятилетняя Дашка приехала тогда на каникулы; с подружками шла она впереди похоронной процессии и бросала на дорогу цветы. Это было первое непосредственное участие в похоронах. Над маленьким гробиком с телом двухлетнего сына убивалась мать… Мальчика пришло хоронить почти всё село, многие плакали. Помнила Дашка хорошо и причину трагедии: в детском саду на качелях малыш ушиб голову; встал и пошел, значит, всё хорошо, как решили воспитатели, «до свадьбы заживет», а шишка рассосется ещё быстрее; но не «зажило», и через два дня Максимки не стало…

***
На новом (относительно уже, конечно!) городском кладбище Дашке тоже есть, к кому приехать. Дорогой Друг, память о котором не сотрется… Коллега, смерть которой оказалась для коллектива полной неожиданностью, случившаяся далеко от дома, в санатории южного города, куда её отправил отдохнуть профсоюз по льготной путевке… Ученик выпускного класса, долго и тайно планировавший свою смерть и наконец воплотивший планы… Бывшая юная соседка, выросшая на глазах Дашки из маленькой девочки в «товар» повсеместного бесплатного пользования. Погибла она от рук неизвестного убийцы, столкнувшего пятнадцатилетнюю школьницу с крыши многоэтажки. Страдающая родительница, самолично водившая своего ребёнка на аборты, теперь уже рьяно отстаивает свои права на беспробудные пьянки…

Прошлым летом, сидя на лавочке напротив могилы Дорогого Друга и вглядываясь в искусно вырезанные, но словно живые, черты, Дарья мысленно вела диалог с ним о быстротечности и тленности бытия. «Вот Вы были целеустремленным, умным, честным, уважаемым и любимым человеком, - как будто спорила Дашка, - но посмотрите, кто рядом с Вами лежит: никому не нужные «потеряшки», закопанные кое-как в рамках государственной субсидии, не имеющие даже табличек с именами и датами. Да, земля всех принимает, не выталкивает на поверхность. Но их вытолкнуло еще при жизни человеческое общество, о них уже тогда забыли близкие, а о Вас будут помнить даже тогда, когда любившие Вас люди покинут этот мир; Вас будут цитировать до тех пор, пока будут интересны кому-то Ваши «научная рациональность и свобода»…

***
Внезапная боль за грудиной заставила Дашку присесть на диван. Наверное, слишком рьяно взялась за домашние дела… Стало вдруг не хватать воздуха, а попытка вдохнуть глубже усиливала боль. Она успела набрать номер мамы своей ученицы – медсестры ОРиТ – и кратко изложить суть проблемы. Далее всё помнилось смутно: почему-то всплывали строчки из стихов Есенина, Бродского, слова Воланда о том, что «человек иногда внезапно смертен», явственно чувствовался запах маминых голубцов, его сменял аромат запеченного мяса, приготовленного Дорогим Другом, но внезапно прекратил «кулинарный круговорот» резкий запах духов «Кензо Джунгли», хотя они стояли нетронутыми недели две…

Своим чередом покатились «логичные» события: скорая, больничная койка, капельница, ночь, утро, обследование, которое не выявило ничего «страшного»: состояние сосудов нормальное, ну только сердечная мышца немного того, утолщена… но жить можно долго и счастливо, а потом все там будем… причина? хронический стресс, судя по анамнезу… хроническое заболевание, да… но не оно сейчас пока виной… отдыхать Вам надо, матушка… отдыхать, да… не расстраиваться… в санатории отдохнуть и подлечиться… ну хотя бы в Октябрьском ущелье… а лучше – уехать подальше, сменить обстановку, так сказать… отпустить? дело Ваше… сами видите, летом у нас аншлаг…

«Ну вот, не состоялась пока поездка на голубцы и мясо, - думала Дашка, выходя за территорию больницы. – Поживем пока! Но надо съездить к брату на могилу, повидаться с его тестем А.И. и вдовой Т. К бабушке съезжу обязательно! И да, запланированная и уже оплаченная поездка в города, которые ещё не видела! Будем жить!!!»