Далёкие и близкие Соловки. Часть 1

                ДАЛЁКИЕ И БЛИЗКИЕ СОЛОВКИ      

              Часть 1   

  Мне посчастливилось побывать в благословенных местах.  Всё разнообразие впечатлений я  отразила в своих путевых заметках. Предлагаю их вашему вниманию. Буду рада  откликам.

                Далёкие и близкие  Соловки
                Путевые записки  художника и поэта
             
                ***

От жары ли, от себя ли,
То ли хочется чудес –
Еду в северные дали,
Край серебряных небес.
И стучат, стучат колёса,
Перемалывая дни,
А ответы на вопросы –
Как далёкие огни,
То поманят, то погаснут,
Припугнут дыханьем стуж.
Всё непросто, всё неясно
На пути пытливых душ.
 
                ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

                ПОГРУЖЕНИЕ  В  ИСТОРИЮ.
           Каждый едет на Соловки со своими вопросами…
Каждый возвращается оттуда с другими вопросами…
    Июль 2015  от рождества Христова. Я - художник, Татьяна - журналист. Мы покидаем расплавленный воск  сочинского лета ради призрачно далекого миража Соловков. Соловки для нас, как маленькая рыбка, которую пытаешься поймать руками на мелководье – ускользает, просачивается вместе с водой сквозь пальцы, трепещет, словно дразнит. Короткий сезон тепла на Соловках, словно портал, готовый вот-вот закрыться, и надо торопиться, чтобы успеть проникнуть в тайну этого места.

      У каждого своя цель. Татьяну манят лабиринты Соловецких островов, загадка архипелага Кузова, «место силы» древних саамов, где в начале ХХ века искал древние артефакты поэт Николай Гумилев. Я же еду «за туманом», по детскому предчувствию чуда. Знаю, что духовно еще не готова для паломничества – буду  только смотреть.
 
          Трое суток в поезде «Сочи – Кемь», два часа пароходом «Василий Косяков». Соловки испытывали нас: штормило, следующий рейс отменили. А мы успели. Успели попробовать, что такое Белое море - плюс 6 градусов тепла, северный ветер с дождём, изматывающая качка. На верхней палубе не выстоишь и десяти минут. Позже мы  узнали, что это лето  оказалось самым холодным за последние 30 лет.

     Раньше паломникам приходилось тратить на путь сюда  до 20 дней в страшной тесноте, а сейчас в нижнем салоне есть даже магазинчик тёплых товаров: продают  вязаные шапки, утеплённые плащи, куртки, варежки – всё финское.

       Наверху дождь сразу затекает за воротник. Ступаем на качающиеся деревянные сходни. Удивительное чувство: на миг показалось, что вернулась в прошлый или позапрошлый век и руку мне  сейчас подаст матрос в бушлате, а на берегу увижу  неуклюжих купцов или паломников в зипунах. И хочется сказать не «Приехали!», а «Сподобились!»
 
     Странно низкое, свинцовых оттенков небо. Ты словно находишься внутри огромного колокола и медленно раскачиваешься вместе с ним. надоедает шум мотора, а вот плеска волн за  гомоном приезжих и насмешливо-резкими  криками чаек почти не слышно.

     Ансамбль монастыря медленно проявляется сквозь пелену дождя, приближается и вот уже виден прекрасно. Глядя на него, мы все вдруг уменьшились в размерах – настолько огромны валуны крепостных стен! Окон не видно или, может, их нет вообще? Словно сошедшие с иллюстраций к русским сказкам массивные конусообразные серо-белые с рыжими пятнами башни держат в надёжном защитном окружении церковки, увенчанные серыми куполами.

       Луковки церквей, как головы детей, с любопытством выглядывают из-за плеч-стен монастыря, смотрят, кто же приехал, с благой ли целью.  Ощущение, что основной цвет монастырского  мира серый во всём колористическом многообразии: от серебристо-металлического до  бархатно-пепельного.

      Деревянные скрипучие сходни сменились на деревянный же тротуар.
По бокам его – белый песок и трава удивительно сочных, глубоких зелёных оттенков. По-прежнему льёт нудный дождишко. Всё, что было набито плотной массой на пароходе, распалось на кучки, группы, компании. Кто-то направился к гостинице, похожей на двухэтажный барак, кто-то к жилым домам - баракам. Кого-то, как и нас, встречали.

       Хозяин нашей квартиры, толстяк в кепке с вышитым российским золотым орлом, улыбаясь, погрузил нас в машину, а сам взгромоздился на велосипед. Промок, конечно, пока доехал.

     Его квартира в колоритном, густо пахнущем кошками и разнообразной человеческой едой двухэтажном доме. Стиль «баракко» мы определили сразу же. Приветливо заскрипели под нашими ногами половицы, скрипучая лестница на второй этаж. Квартира просторная, трёхкомнатная, кроме нас здесь еще семья из Архангельска. Из кухни видна обитель. В окна  светит белый день, плавно переходящий в белую ночь. Выпили горячего чаю, согрелись, бросили вещи – пора знакомиться с Большим Соловецким островом.
   
        Он действительно самый большой из шести крупных и более сотни мелких. Когда 15 тысяч лет назад ледник, покрывавший землю, начал таять – из холодных вод  эти острова и появились. Монастырь построен таким чудесным образом, что где бы ты ни находился, его стены и башни всегда выглядывают из-за бараков, над поленницами дров, между деревьями. И когда гуляешь по песчаным соловецким улочкам, то кажется, что сам монастырь кружится внутри острова, как музыкальная шкатулка. А музыка  складывается из пронзительных криков чаек, порывов ветра и колокольного звона.
   
   Спешим с нетерпением к монастырским воротам. Прочитав кое-что  перед отъездом, хронологически представляли историю Соловков. Но, как говорится, лучше один раз своими глазами узреть!  Повсюду  много людей - в основном, бестолково суетящихся туристов. В яркой одежде они похожи, как ни странно для этих мест, на экзотических южных птиц.

       Местные на велосипедах, которых здесь на душу населения не меньше, чем в Голландии. Женщины в платочках, мужчины с удочками. Трудники-волонтёры (их всегда легко отличить по рабочей одежде) заняты самой разнообразной работой: везут тачки с продуктами, косят траву, штукатурят.
 
     Монахи (сейчас их около 50) выделяются чёрной одеждой, они то спешат по каменным плитам двора, то заходят в многочисленные двери, выходят оттуда, то сидят за рулём трактора или  самой популярной соловецкой машины – зелёной военной «буханки». 
 
   Монастырь ещё в строительных лесах – идёт реставрация. Но сколько прекрасных кусочков старины! Замечательные древние ворота, кованные из толстого железа, с ржавыми заклёпками, хранят следы и пушечных ядер, и благоговейных прикосновений рук паломников. Это ощущается даже сильнее, чем следы от ядер – я почувствовала, когда сама прикоснулась к холодному железу. Вход в крепость  всегда имел сакральный смысл. Похожие я видела на севере Франции в замке Монт-сан-Мишель. Там всё было другое, но ворота такие же – готовые гостеприимно впустить друзей и с медленным угрожающим скрипом преградить вход  тем, кто несёт зло. Вспомнила фразу «Оставь надежду всяк сюда входящий»… Подумалось: а  в эти ворота входят, чтобы надежду обрести.
   
      По-моему, главное, что человек может понять на Соловках: это то, чем Успение отличается от Смерти и что значит Преображение. И все ищут своё Знамение, надеясь, что именно здесь судьба подаст им какой-то особый знак, и тогда все изменится в их судьбе к лучшему…
   
  Зашли в монастырский двор и удивились, сколько там цветов! Пронзительно-голубые северные незабудки, трепетные жёлтые и белые примулы, ярко-фиолетовые анютины глазки, огромные маки, похожие на алых бабочек… Каменные плиты под ногами отполированы подошвами паломников и, кажется, отражают густое серое небо. Камни стен совсем другие – заржавленные, оранжево-бурые, выщербленные ветрами времени.

     А вот и первый знак: высоко под куполом глаз ловит фрагмент старинной росписи, поблекший, неяркий, но от этого ещё более притягательный: орнамент, ризы святых, часть лица, крест. С крыши опущена деревянная лесенка, по-старинному «лествица». Её прислонили для реставрации, но если вдуматься, это словно приглашение подняться над суетой, подумать о вечности.

    Неожиданно сдобный, вкусный запах монастырской пекарни приводит к «Монастырской лавке». Стакан обжигающего чая и булочка с брусникой в такую погоду как никогда кстати. И тут же чайки-попрошайки ходят под ногами, расправляют крылья, гоняют друг друга, выпрашивая подаяние. Странные существа… Их белые крылья как у ангелов, а грубые крики как у демонов.

    Первую экскурсию мы заказали в Паломническом центре. И не ошиблись в выборе. Наш гид Ольга – из местных, верных православным традициям; её легко представить в монашеской одежде. У неё смуглое обветренное лицо, высокие скулы, добрый,  но в то же время твёрдый взгляд чуть раскосых глаз.  Она искусствовед и художник, прекрасно знает историю этих мест, любит свою работу.  Спасибо ей!  Одинаково легко, эмоционально  она цитировала и Священное Писание, и письма лагерных сидельцев. Как большая птица-вожак, Ольга увлекла нас по широким ступеням галереи, рассказывая о  предназначении каждого уголка.

      История становилась зримой, близкой, иногда очень страшной. Вместе с ней мы побывали на старой мельнице, в Оружейной башне, спустились в мрачные сырые казематы, где многие века узники  влачили жалкое существование. Потрогали руками старинные водопроводы Соловков. Их останки, огромные, полые внутри брёвна, поражают размерами и сохранностью. Вода уже не течет в их деревянных телах, а вот время – течет, невидимо, но зримо.
   
   Заслушались рассказом – экскурсия длилась не три часа, как положено, а все пять. Узнали многое о праведной  жизни Савватия, Германа и Зосимы. Гулкое повествование среди каменных стен будило воображение, и мне казалось, что за узким оконцем я разглядела лодчонку, на которой приплыли первые насельники-монахи. Как им было трудно  среди холодных камней!
Невообразимо даже представить, как  перетаскивали они  эти огромные глыбы, совершая подвиг Веры и подвиг Труда…
 
   Всё оживало, будто медленно, со скрипом крутилась огромная музыкальная шкатулка, но музыка была порой страшной. Колесо истории переносило нас в разные эпохи. Непростые страницы реформ Никона, жестокость религиозных фанатиков... Ужасы политических репрессий и сталинских лагерей… Полное запустение Соловков в советское время…
 Но велик Божий промысел, и монастырь уже возрождается….

      Мы бродили  по  бесконечным закоулкам, где старая дверь вдруг оказывалась вновь обретённой иконой. Из тьмы выплывали неожиданные факты о том, как, например, соловецкие купола  на пятисотенной купюре 1997 года обрели вдруг кресты…

         Даль становилась туманней, небесный свет – тише, прозрачней. Казалось, день никогда не закончится, и мы поняли, наконец, что это просто белая ночь. Еле живые от усталости, брели домой переулочками и мосточками. Белое море, как кит-белуха, дышало нам вслед запахами водорослей и северного ветра.

      Продолжение  на   http://www.proza.ru/2018/07/30/1164