Мангуст семейства виверровых. Повесть. Глава 9

 Глава 9.

Правильно и оперативно принятые меры взяли своё: через неделю Кирилл полностью поправился.
И Катя, наконец, смогла, как обещала, уделить внимание Олегу Валентиновичу.

В их доме, конечно, все знали о происшедшем и не теребили Катю.

Предупредив предварительно по телефону, однажды утром она пришла к ним. Держалась холодно, разговор не поддерживала. 

                -- Раздевайся и ложись –

строго сказала она Олегу.

                -- Полностью? –

послушно спросил он и с помощью Даны разделся, оставив, однако плавки.

Катя принялась внимательно изучать всю его искалеченную нижнюю часть тела; почувствовала отвращение перед первым прикосновением, потом пообвыкла.
Попросила иголку,  колола его ноги – он не реагировал.
Долго изучала рентгеновские снимки – на них всё вроде бы в норме.
«Похоже, как у Кирилла…» - подумала она и, помолчав ещё несколько минут, вдруг неожиданно обратилась к Дане:

                -- Пойдём, поговорим… --

Когда они вышли, Олег в крайнем недоумении, сидя в одних трусах на кровати, посмотрел на отца, тот тоже сделал удивлённое лицо.

Женщин не было минут 15, и это стоило мужчинам немало нервов.
 
Потом они зашли, но Катя, взяв сумку и сказав: «До завтра», тут же ушла.
 
Зато Дана  игриво улыбалась:

                -- Завтра мы начнём тебя лечить, дорогой! –

И почему-то похлопала по голому животу ничего не понимающего Олега, сидевшего с глупым видом на кровати.

Назавтра Катя принесла иголки, масло, полынные сигары, отметила кружочками фломастером на теле Олега какие-то точки, сказала Дане «Давай!» и вышла из комнаты.

В гостиной отец Олега хлопотал с кофе и Катя удобно расположилась в кресле.

Дана меж тем предупредила Олега:

                -- Будешь делать всё, что я скажу! –

и… начала медленно снимать с себя одежду.
Когда на ней остались одни трусики, если так можно назвать узкие красные шнурки, он  было закрутил головой, «не время, мол», она уже и эти шнурки сбросила и стягивала плавки с него.
   
                -- Так надо, дорогой! –
               
прощебетала Дана, усаживаясь на него верхом.

Любовницей она была умелой, к тому же знала все его завлекалки,  да и Олег к долгим уговорам женщин не привык.
Одним словом, коттеджик опять испытывал перегрузки.

Спустя какое-то время, до гостиной внизу донёсся истомлённый Данин голос:

                -- Ка-атя! Га-атово! –

Катя тут же поднялась в их комнату и, не обращая никакого внимания на смущённого Олега, умело вогнала в него иголки в заранее отмеченные точки.
Потом зажгла терпко пахнущие полынные сигары и стала ими греть другие точки.

Через четверть часа она так же деловито собрала своё хозяйство и, бросив на ходу «До встречи…» - исчезла.

Прошли ещё две такие же процедуры, никаких изменений пациент не чувствовал, зато появился здоровый скепсис по отношению к ним, который он не выказывал, ибо понимал, что права даже совещательного голоса перед этими женщинами не имел.
А потому помалкивал.

Ещё через пару недель этого шаманства он вдруг поймал себя на мысли, что ему стали сниться другие сны: то он в детстве в футбол с пацанами играет, то на велосипеде педали крути, то от собаки убегает.
Он не мог знать, что это в ноги его продирается  животворная энергия, пути которой перекрыли шрамы и переломы.

Ещё через некоторое время он вдруг проснулся среди ночи от дикой боли в левой ноге.
В холодном поту не сразу сообразил, что ноги-то этой и нет вовсе!!!
А-а, это фантомные боли, он слышал, такое бывает.
И об этом он не рассказал ни экстрасенсу – так он называл Катю, ни экстрасексу – так он называл Дану.

Только ещё через пару процедур его вдруг разбудила Дана и с неуместным среди ночи восторгом завопила:

                -- Оле-е-ежик! Ты же во сне на меня ногу положил! –

Спросонья он, конечно, не сообразил истинную причину её восторженного визга; ну, положил и положил, такая, мол, наша доля: моя мужицкая – класть, твоя женская – раздвигать...

Позёвывая он согнул (!) единственную ногу и почесал колено …
И тут же сел, схватив ногу двумя руками: ёлки-палки, она ж тёплая, она же шевелится и как будто затекла – покалывает вся.

Дана ужом вертелась на кровати вокруг его ожившей ноги ноги, пощипывая, покусывая и целуя её.

                -- Тихо, тихо, отца разбудишь –

урезонивал её Олег, а у самого улыбка от уха до уха.
Он тут же почти без особых усилий принялся делать всякие движения ногой и любоваться на это.

А про себя думал: «Ну, бабы, ну, чистые ведьмы!»

И как бы сам собой напрашивался вывод о его светлом будущем подкаблучника, потому как побаиваться стал женщин и зауважал.

                -- А-а! А что я говорил?! –

громыхал утром отец, с азартом потирая ладони.

                -- Всё, надо лететь в Германию заказывать протез –

почему-то он решил так.

После обеда обо всём узнала  пришедшая Катя, устало улыбнулась, высвобождаясь из объятий плачущей от радости Даны, холодно сказала:

                -- Всё, можешь возвращаться и убивать дальше… --

После секундной неловкой паузы заговорил отец:

                -- Этот отвоевался, переломила ты его. Ты оказалась сильнее
                всех этих вояк. Спасибо тебе, дочка, за всё, и… прости,
                если сможешь… --

Катя вежливо ему в ответ кивнула головой и ушла.

А вечером, когда она с ребятами, как обычно, весело и шумно пили чай на веранде, пришёл отец Олега, попросил разрешения присесть за стол, Кирилл налил чая и ему.

                -- Катя! Мы возвращаемся и будем ждать тебя, моё
                слово твёрдое.
                А пока возьми вот это –

и протянул чек ведущего кипрского банка  Popular Bank на 100 тысяч долларов.

Катя было замахала руками, но он не дал ей ничего сказать:

                -- Это ваше, –

как отрезал.

                – Спасибо еще раз за всё.  Ждём вас в Москве.—

и ушёл.

                -- Ни фига себе гонорарчик, а прибеднялся – де-енег на учёбу
                нет! Да с такими  бабками не только Интерколледж – Гарвард
                прикупить можно! –

это Гунька уже успел сунуть нос в чек.
Кирилл тоже мало что понимал. Катя  не стала ему рассказывать, что очередной пациент, которого она выходила – это убийца его отца; как могла, она уберегала его от ненависти. Гонорар так гонорар.

                -- Бери, сынок, учись, где хочешь…--

только тихо и сказала.

Спустя пару месяцев из России позвонил отец Олега и сообщил, что у них всё в порядке, сын на ногах, они с Данной венчались в церкви.
Потом ещё звонил и сообщил, что документы на их дом готовы и нужно их присутствие, но Катя пока не спешила с поездкой.

А когда, спустя ещё несколько месяцев знакомый громкий и хриплый голос возбуждённо сообщил, что у него родилась внучка, которую единогласно решили назвать Катенькой  в её честь, она решила слетать в Россию после Рождества...


Окончание следует...