Коротоякский лис

Проснулся Андрей уже совсем глубокой ночью, по естественной после всего выпитого причине. Надевает правый ботинок…
Сперва Андрей заподозрил соседа по палатке. Андрей тряс его с умеренной интенсивностью, осыпая невнятными неологизмами – в сумме, всё это призвано было означать: «ну ты пошутил, я посмеялся, всё, гони ботинок». Крайне возмущённый нелепыми претензиями и несанкционированной побудкой сосед, отрывисто выругался, и протестно повернулся к Андрею задом. Андрей – в другую палатку. Там, самый трезвый из её обитателей с большим трудом выговорил всего одно только матерное слово, чем сразу обеспечил алиби и себе, и своим соседям. «Неходячие они совсем, и матерятся искренне», – подумал Андрей, и сосредоточился на оставшихся подозреваемых: на лисе, на том странном мужике и на «чёрт знает, чём ещё».
«Золушка» подобрал к левой ноге наиболее подходящий из ботинок друзей. Взял фонарь, «взвесил в руке», резюмировал: «оружие, скорее психологическое». Однако супротив его первичного врага – ночной чащобной мглы, оружие было самым подходящим.
Около минуты он ещё стоял, стараясь вспомнить всё что видел днём, по дороге сюда. Наконец, вздохнул, включил «дальний свет», и прихрамывая на чужой ботинок, пошёл – то ли «охотиться на лис», то ли «удить ботинки» из подозрительных нор на краю поля.
Дорога легла между полем и лесом. Периодически Андрей, больше из любопытства, «выхватывал» фонарём деревья в глубине чащи. Но в основном светил себе под ноги, ища на дороге, хоть какие-нибудь следы: лисьи, человечьи, может непосредственно следы своего левого ботинка...
Он шёл и представлял себе поочерёдно то лиса, то «того мужика» – ворующих то его левый ботинок, то рыбу из ведра, то «опохмелочное» пиво – прямо из рюкзака под головой спящего.
В какой-то момент Андрей решил, что искать «вора» вернее будет в чаще, а не на открытом месте... Теперь ветки деревьев периодически «хватали» Андрея за рукава и за волосы. Ему постоянно приходилось сильно петлять из-за нежелания лезть через бурелом и продираться через колючки и паутину.
Андрей начинал потихоньку сомневаться в направлении. Шум реки ещё был слышен, но видно её уже не было. Какая-то, наверное, птица издала какой-то невнятный звук, так, будто птица сама сомневается – птица ли она? Андрею вдруг вспомнилось море и чайки. И отчего-то чаек представилось столько, что за ними не было видно воды. Андрей шёл и бормотал: «лес рук...  море птиц...». Его угнетало понимание того, что будет в случае неудачи в этом его безнадёжном предприятии. В этом случае он завтра наденет на левую ногу пару запасных носков, предварительно засунув в них перевёрнутую стельку от своего правого ботинка. Будет несколько удобнее, чем босяком.
Было холодно, темно, настроение портилось. Андрей шёл и представлял как «тот мужик» в полнолуние, матерясь и воя оборачивается лисом и рыщет в поисках левых ботинок... и только съев их не менее десятка, вновь принимает человечье обличье.
Андрей постарался собраться с мыслями. Однако быть рассудительным и конструктивным ему сейчас удавалось плохо. Для решения его задачи явно не хватало данных. По итогу долгих размышлений Андрею не удалось постановить ничего конкретнее и глубже чем: «завтра на работу надо в чём-то ехать».
Его предприятие выглядело безнадёжным. Но найти ботинок очень хотелось. И он продолжал куда-то идти.
Теперь он шёл какими-то заброшенными полузаросшими полями, изо всех сил стараясь придерживаться выбранного направления. Удавалось это плохо, оттого что Андрею регулярно приходилось обходить крупные  преграды и спотыкаться о всякое «мелкое безобразие».
И вот, каким-то непонятным образом Андрей вдруг дошёл до того поля и той норы, что видел днём по пути к месту.
Остановился, присмотрелся – темно и тихо. Тогда Андрей встал на четвереньки и попытался разобрать, чем из норы пахнет – лисой?.. ботинками?.. Нет – самой обыкновенной сырой землёй.
Андрей долго светил в нору фонарём, вглядывался в глубину и прислушивался. Он чувствовал, что если бы у него сейчас была лопата, то с досады он, наверное, начал бы копать… Андрей посвистел в нору, будто зовёт собаку, пообещал дать рыбки, пообещал не убить, но... видимо лис ему не верил. Тогда Андрей принялся шарить в норе длинной палкой. Ничего не нащупав, Андрей решил побродить вокруг. Он всё ещё надеялся. Надеялся найти, может какую-то другую нору, может след, кость или ещё какую-нибудь «косвенную улику». И тут Андрей споткнулся о… ботинок! Ботинок был конечно не его, к тому же старый, дырявый, да ещё и правый… Андрей не успел ни обрадоваться, ни разочароваться, а сразу принялся воинственно «фехтовать» своим фонарём. Теперь он пытался отвоевать у суетливых изворотливых теней, пусть не свой ботинок, пусть старый и дырявый, но хотя бы уже левый!
В эту ночь Андрей был подобен Люку Скайуокеру ищущему правды и справедливости среди космической мглы. Андрей всё искал, искал и… нашёл! В траве поблизости оказалось на удивление много ботинок! Но отчего-то все они были правые! Андрею подумалось, что он спит, и ему снятся странные сны. Он попробовал «проснуться», но от этого, только ещё острее почувствовал, как здесь сыро и холодно.
Нет, старые правые ботинки ему совершенно не нравились, ни своим запахом, ни тем сколько в них земли, плесени и дыр, ни своими циклопическими размерами. Но Андрей всё-таки выбрал один «на всякий случай». На такой случай, если тщательно прополоскать в реке, положить сохнуть у костра, а с утра зашнуровать его леской. А ещё можно «при случае» забросить этим старым вонючим ботинком в того самого лиса.
Андрей шёл по знакомой уже дороге вдоль поля и представлял, как он завтра будет смотреться в двух правых ботинках, совершенно различных и по размеру, и по масти, и по фасону. По пути к станции его друзья конечно будут шататься и спотыкаться от хохота. Чтобы добраться-таки до станции, им придётся периодически отворачиваться и сбивать смех глубоким дыханием.
Он старался настраиваться на позитив – «хоть ноги целы». Ему думалось, что именно такими словами его завтра и встретит жена.
Размышления эти давались Андрею нелегко. Ботинки куплены были недавно и недёшево. Он понуро брёл обратно, к палаткам и пытался подобрать слово, чтобы кратко и ёмко описать произошедшее. Все приличные слова, грубые ругательства и научные определения казались ему недостаточно выразительными и точными. Но одно словечко, всё же нашлось – «Баскервиллис».
Немало уже подуставший и всё сильнее прихрамывающий на замозоливший ногу «дружеский ботинок», Андрей решил срезать дорогу через посадки.
Едва шагнув в заросли он свалился в небольшой овражек. В этот момент идея идти через посадки показалась ему, было, не вполне разумной. Но тут, выбираясь из оврага, он наткнулся на огромную пирамиду из башмаков...
Эти башмаки были совсем не такие старые и ветхие как те, прежде. Эти лежали аккуратно и плотно – друг на друге и друг в друге, с планомерным возвышением к центру.
Андрей задумался: «могут ли животные обладать религиозными чувствами и заниматься по ночам оккультизмом? Или всё-таки более  вероятно, что странный местный люд склонен так забавляться?»
Андрей брезгливо отбросил подобранный им ранее старый штиблет – здесь явно можно было найти что-нибудь поприличнее. К тому же тут встречались и левые! Однако вышло даже лучше... на самой вершине пирамиды... вот он… – его ботинок!!
Следы лисьих зубов слегка подпортили вид. Зато они наглядно уличали лиса в преступлении! Теперь прочие версии можно было отбросить. Всему находилось более-менее рациональное объяснение. Сейчас это было очень полезно для, крайне воспалённого разума Андрея. И даже порванные шнурки никак не могли омрачить его радости. Да и жену будет чем порадовать, кроме улова – она любит истории в жанре «мистического детектива», и чтобы «кончалось всё хорошо», и чтобы «ни одно животное не пострадало».