Паломничество в Палестину

***

Брешут собаки в конце села,
Заполночь.
Белые снеги метель мела
И улеглась навзничь.
Нет ни ручьев, ни деревьев,
ни трав...
Белое, белое поле.
Око вперяю к окну припав,
Что тебе Отче боле?
Грозно молчит ледяная ширь,
И ни звезды, ни гласа.
Это праматерь моя - Сибирь,
С черной иконкой Спаса.

***

Все пташки улетели,
Ни соловьев, ни чар.
Льет дождик по неделям,
Кругом одна печаль.

Болит мое сердечко,
Душа моя молчит.
Потеряно колечко,
Вода и та, горчит.

Упало грузом бремя,
Забот и маеты.
Куда пропало время,
Девичьей красоты.

Проплаканы глазами,
Вслепую, невпопад,
Те дни встают рядами,
И ждут у Царских врат.

***

Пел соловей в сияньи ночи,
Дымился белых яблонь цвет.
Ты опустила долу очи,
И понял я, спасенья нет...
Спасенья нет, спасенья нет!

Дитя, ты сердце покорила,
Как ангел в простоте своей,
С любовью в дар, вверяя крылья,
Чтоб не пропал в печали дней.

В тумане рощи и долины,
Чуть речка плещется во мгле.
В воде полощут косы ивы,
И мир царит на всей земле.
И мир царит на всей земле!

***

Авель, Авель, ты простужен,
В шалаше твоем сквозняк.
Кроток, Господу послушен,
Отчего лежишь, обмяк?
Слышишь ль глас из глубины,
Убиенный без вины.
Убиенный, неотпетый,
Может, кто и отпоет.
Шкурой мамонта согретый,
Каин радостно орет.

***

Так воспрянь же, восстань в этом выжженном солнцем просторе,
Где сухая полынь, да крапивы бескрайнее море.
В ожиданьи Христа здесь столетья скользят облака,
И кричит перепелка, и горек дымок кизяка.
И бескрылая Марфа поет в ожидании чуда,
И стоит на ветру и глядит в поднебесье Иуда.
Ну, а там лишь одна, синева, синева, синева.


***

Ни анемоны и ни листа,
Быт мой пронизан холодом.
Май, а тетрадь для стихов чиста,
Майся тоской и голодом.

Не говори, что язык разбух,
И веселить, и печалить.
Осени бродит незримый дух,
Ищет, куда причалить.

***

Искал я в Боге вечного блаженства,
Но дни непрочны были и суетны.
И ангел мой, что в юность ввел
из детства,
Исчез из глаз
средь гор золотоцветных.
Но наша дружба - несомненна с ним.


***

Средь редких звезд в безгласный хор вливаясь,
В великой свите избранных провидцев,
Полой ни вод, ни тверди не касаясь,
Несомый, как дыханье духовидцев,
Над шапками лесов и тайной рек.
Песчинкою мятущейся в пространстве,
Остывший прах иль тень в глубинах век.
С несвойственным смирением постоянства,
И плыть, и течь прислужником, как речь.

***

О чем мне поведать, о тяжести ноши?
О днях назревавших в узле перипетий?
О страхе и дрожи волною по коже,
Когда погибала средь гула наитий.

О милости Бога и четкости слога,
Царя меж обломков душа возвещала.
Рассвета, заката - пурпурная тога,
Ни жизни, ни смерти моей не вмещала.

***

Кто и какие черкал письмена,
В сердце твоем Россия.
Помнят ли нынче их имена,
Новый ль грядет мессия?

Не возвращайся в судный июль,
Суша горит и Слово.
Что тебе надо? Горстка пилюль,
Выжить в краю суровом.

Так смоляниста в лесу сосна,
Новым пылать пожарам.
Но прорастают вновь семена,
На пепелище старом.

***

Когда б не вы - погосты и деревни,
Не зимних дней густая синева.
Не благовеста звон средь шири древней,
То родину узнал бы я едва.

Я - блудный сын! Так к матери родимой,
Припавши плачет не таясь дитя.
В груди огонь любви неугасимый...
Обрел на веки - много лет спустя.

Куда бежал и что искал за морем?
Нет глубже предрассветной тишины.
Горят снега и в лунном водополье,
Роятся звезды, музыка и сны.

Примечание:

Откуда взялась фраза «В наших палестинах» - либо оборотный вариант: «в дальних палестинах», в «дальних палестинах»?

Значение идиомы понятно: «в наших краях» - «в далеких краях», однако остальное представляется загадкой. Почему конкретно «палестины»? Почему не говорят, к примеру, о «египтах» либо «месопотамиях»?

Ответ достаточно прост. Палестина - это географическая местность, где разворачиваются главные действия Священного Писания (Библии): это та «Земля обетованная», куда Бог привёл евреев из Египта. В переносном значении «земля обетованная» (уже с малеханькой буквы) - это страна либо край обилия, богатства и благоденствия. Палестина тоже стала нарицательным словом, синонимом понятий «отчизна, родина; родные, домашние места». Многие российские писатели в своём творчестве употребляют конструкцию «в собственных палестинах»: Салтыков-Щедрин, Гончаров, Тургенев, Островский, Лесков, Сологуб и другие. Может быть, популярности поэтически-возвышенного вида дальной Палестины послужило и известное стихотворение М.Ю. Лермонтова «Ветка Палестины» (1837 г.).

Географическое заглавие «Палестина», согласно словарям, происходит от наименования племени филистимлян, (евр. «пилиштим»), являясь его искажённой формой. В фольклоре числилось, что в центре мира находится Палестине, в центре Палестины - Иерусалим, в центре Иерусалима был Храм, в центре Храма - Святая святых, а в центре его - камень перед ковчегом завета. С этого камня, который Бог бросил в море, как будто и началось мироздание (отсюда очередное выражение - «пуп Земли»).