Магистрат города П

     Просил же принести ещё свечей. Бездельник где-то шатается. Или напился уже и спит. Опять тащиться наверх. Там были в ящике, в трапезной. Заодно пива глотнуть.
Перья взял.

     ***
     Лишнего глотнул. Идут, не успеть в уборную.
Чего это их двое… Где третьего потеряли, отцы? Кто протокол подпишет за него?
Не моя печаль…

     "Протокол заседания Суда за номером.. Слушается дело.."

     Подсудимый молчит. Смотрит вниз, на свои цепи. То все болтал, костерил Высокий Суд, смеялся над ними, прости, Господи. Не повредился ли умом после вчерашнего допроса..
     Сколько я ему знаков не делал - без толку. Чернил перевели…
     Написать в протоколе, что малый спятил, и дело с концом.  Нет, дожать решили. Месяц уже...

     "Признаёте ли себя виновным в преступлении против Церкви и Отца нашего небесного? Признаётесь ли Вы в ереси и поклонении богомерзкой похоти? По показаниям свидетеля, Вы, подсудимый, взобравшись на стол с двумя непотребными девицами в пивной "Лягушка и Кувшин", произносили богохульные речи. Вы говорили, цитирую…"

     Четвёртый раз пишу, запомнил наизусть. И сам видел.

     "Естество человека ведёт его по жизни! Вы Бога любите? А Бог ли держит в руках тело ваше и душу вашу? Бог ли утоляет вашу жажду и омывает чресла, когда приходит ночь? С ним ли Вы сливаетесь плотью, готовясь к трудам и тяготам нового дня? О нем ли грезите ежечасно, не в силах унять этот тёмный угрюмый огонь?
     Разве отец небесный впивается в ваши губы, и отдаёт вам своё тело, и шепчет нежные слова, чтобы ненадолго погасить сей жар, сделать его тёплым и добрым, и отогреть сердце?
     И скажите, чада наши разве спускаются к нам с небес? Нет, они выходят из лона любви как награда и наказание нам. Мы все выходим оттуда единожды, и суждено нам возвращаться в него вновь и вновь. Это не дьявол искушает нас - а мы терзаем друг друга ложью и ханжеством. Это мы возомнили, что знаем, где порок, а где добродетель.
     Мой Бог мудр и милосерден. Он не мучает меня дурацкими запретами. Он знает, что я доверяю ему.  А он доверяет моему естеству. Загляните в глаза своему богу - вы все увидите. Если захотите."

     Стены гасят звук. За дверью ничего не слышно, если громко не кричать.
Инквизитор замолк, уставился на пламя свечи. Забыл осенить себя крестом. Палач пыхтит сквозь колпак, прислонившись к стене.
     Где-то капает. Дождь? Нет, с потолка...

     Ряса к спине прилипла.

     Кто знал, что так обернётся... Весь кабак потешался. Я сам хохотал. Произнося «плоть», развратник наклонялся к девушке, расплёскивая пиво, выгибал её стан и чмокал в шею или ложбинку пониже, а она смеялась и целовала его в лоб.
 
     «Далее Вы утверждали, будто Вам достоверно известно, что наше небесное светило, якобы, висит в некоем пустом пространстве, а земная твердь крутится вокруг него, как детский мячик на веревке. Свидетель предоставил суду рукопись, в которой Вы изложили эту ересь, и рассказал, как Вы пытались изобразить выдуманную Вами картину мира пивом на столе…»

     Враньё, свидетель грамоты не знает. 
     Картину пивом рисовал, да мало ли чего спьяну намалюешь. Но рукопись -  о другом. 
     Страницы были приобщены к делу, Инквизитор читал их. А теперь лепит про солнце.. Но доказательств нет.


     ***
     Подсудимый поднял голову. Молчит. Не узнать его..
     Красавцем не был. А теперь и вовсе…

     А, вот кого уж не ждали..  Протиснулся…  Свечка вспыхнула от перегара.

     - Брат Н., не отмечайте в протоколе, что брат К. задержался.

     Будто я идиот.

     ***
     Это начало книги.

     «Часть памяти устроена наподобие тюрьмы. Или монастыря. В общем - крепость.
Воспоминания и некоторые чувства  содержатся там в разных условиях, сообразно тяжести.
     Большинство, конечно, безвредны. Так, мелочь. Можно сказать, ссыльные. Перемещённые лица.  Им можно гулять, где вздумается, беседовать, и даже изредка покидать пределы территории. Некоторые этим злоупотребляют, но им прощается. Да и охраны, считай, нет..
     Перемешиваются, селятся по нескольку. Скандалят. Меняют внешность. Перестают откликаться. Теряются. Потихоньку стареют.  И наконец, как кошки, уходят умирать в одиночестве. Ни могилки, ни креста. Как не было.

     Есть опасные. Наперечёт. Строгий режим. Кандалы. Подземелье. Без права на помилование.
     Как назло, живучие. Они кричат, наверное. Но из камер со звуконепроницаемыми стенами время от времени доносится  лишь шёпот и слабое позвякивание. Пытались вырваться, бывало. Теперь охрана поднаторела и  не допускает проколов. А может,  узники одряхлели. Но встречаться лицом к лицу с ними не надо. Лучше даже не смотреть в глазок. Если интересно, можно почитать дела в архиве.»

     ***
     Всё молчит.
     Отпроситься в уборную пока... В протокол не запишешь: "Подсудимый хрипел и плевался кровью. Пахло жареным."

     - Признаю.

     Лязгнуло в углу - палач выпустил щипцы. Брат К. обмяк, опустился на скамью.

     - Обвиняемый, Вы признаёте, что похоть дьявольская не правит миром, а есть только любовь Отца нашего и неизъяснимая Его мудрость?
     - Признаю.
     - Вы отказываетесь от своих слов, что в центре мира висит Солнце, а Земля вертится вокруг?
     - Отказываюсь.
     - Раскаиваетесь ли Вы в грехах своих, в пороке, пьянстве и богохульстве, а также  в еретических заблуждениях?
     - Раскаиваюсь!

     Чего кричит, сейчас накликает..

     ***
     - Брат Н, занесите в протокол. Ввиду того, что подсудимый полностью признал свою вину и раскаялся в греховных деяниях и помыслах, Суд инквизиции при магистрате города П. постановил его помиловать и отпустить из под стражи. На службе в магистрате он восстановлен не будет как утративший доверие...

     ***
     «Есть ещё одно место. Но это уже не тюрьма, а наоборот.
     Для сохранности помещены туда самые ценные и дорогие, ещё живые, но хрупкие создания. Потому что у них - особое свойство. Они излучают свет и тепло. Каждое пришлось поместить в специальный кокон, оберегающий от разрушения, и окружить защитной стеной. Но они все равно начинают остывать со временем. Спохватишься - кинешься  отогревать. Тут главное - не опоздать.
     Если не уберёг, но очень жалко, на место почившего приглашается  наследник. Воспоминание о воспоминании.»

     ***
     Тихо сегодня внизу. Этот отмучился, чернокнижник приезжий. Не дожил до приговора, хитрец. Так и так гореть ему. В преисподней теперь закончит свой трактат.  Или на небесах, как знать...

     Журчит что-то...  Дождь?
     Нет - брат К. облегчается у ворот. Отошёл бы за липу, скотина...

     Жёлтая туча висит над городом. Ласточки низко летают над Влатвой.

     ***
     Вон - плетётся впереди. На мост свернул. В "Лягушку" тащится, как пить дать. К элю и девчонкам. Всегда был таким.
     Не догнать. Чёртова ряса путается в ногах. Доковыляю не спеша. Если не хлынет.
     Верну его бред про солнце. И дам рукопись почитать. Не успел в тот вечер.

     ***
     "Иногда приходится безвинных  в келью помещать. Вот одна, все топчется у выхода. Вполне  живая и здоровая. Говорит, по недоразумению в узилище бросили. Да знаю я...  Сначала бойкая была, надеялась, что выпустят вот-вот. Теперь, гляжу, глаза потускнели. Прости, так надо. Гуляй тут... Тебя ж не в подземелье заточили. Пока. Будешь себя правильно вести - и обойдётся. Знать бы, как правильно…"