Там не курят

Он шел вперед к холму по острой ледяной дороге и по-прежнему не мог ничего разглядеть. На холме, был только силуэт, силуэт холода, тщетности, бессмысленности. Все это он испытывал с каждым шагом, доставляющим неимоверную боль. Но он шел. Шел потому что ему казалось, что он приближается, шел потому что больше пути для него не существовало, шел потому что нужно было идти.
Силуэт мертвым движением холодной руки показал направление. Уже близко. Его ноги подкосились, он упал на острый лед и ударился головой. Теперь он полз. Полз, пока силы не покинули его. Пока он полностью не исчез.
       І 
Собаки - необычайно умные существа. Они прекрасно осознавали безысходный конец, лаяли, выли, брыкались, но остановиться не могли. Все упряжка скользила по льду к обрыву, на встречу к неминуемой смерти.
Два человека, которые управляли упряжкой, не меньше собак понимали, что происходит. В критической ситуации мозг у разных людей работает по-разному, но в такие моменты обычно все сводится к тому - чтобы выжить. Один хватал разные вещи и пытался скорей отстегнуть ремень чтобы выпрыгнуть, а другой снимал шлейку с собаки, пытаясь освободить ее.
Он дернул застежку и пес, скуля, полетел вбок. Сани были уже у самой пропасти, и под действием адреналина руки работали молниеносно. Человек выпрыгнул в момент, когда их единственное средство передвижение рухнуло в бездну. Они успели.
Он оказался на льду - у самого обрыва. Лежал и слушал беспомощное, наполненное невыносимой болью скуление собак, которые внизу медленно умирали от сильных ран. 
Холодно. Мороз был настолько сильным, что казалось, без усилий пробирался через толстый слой одежды и окутывал своей бездушной ледяной петлей, пытаясь задушить. В этих краях очень многое пыталось убить, помешать или сделать так чтобы ты сам хотел умереть. Они оба уже давно об этом знают, но сделать хоть что-то - они бессильны.
Ночь наступила быстро, так же, как и тишина. Снег беспрерывно продолжал засыпать сосны белым рыхлым снегом, а ветки мягко потрескивали в костре, который горел ярко и приятно согревал. Сова, как обычно, напевала свою песню, состоящую из двух звуков, и где-то вдали был слышен протяжный волчий вой.
Он смотрел в костер, ожидая пока закипит в котелке. По его лицу было видно, что сейчас он глубоко в мыслях и пытается навести с ними порядок. Его звали великим именем Александр, но фамилия Рюмха, чуть, убавляла величества. Поэтому все звали его просто Алек, Алек Рюмха. Так называли его все, начиная от одногруппников, заканчивая родной матерью. Имя настолько точно ему подходило, что почти все только и знали его как Алек. Выглядел он обычно. Он был настолько красив, насколько и уродлив. Больше всего в глаза бросался кривой не единожды ломаный нос, глядя на который понимаешь – этот человек частот болтает лишнего.
Собака сидела напротив Алека и ровно так же вдумчиво таращилась в костер, будто бы подражая хозяину.
– Ты есть будешь? – спросил Алек и приподнялся, чтобы помешать бобы.
Человек лежащий в спальнике неподалеку, не ответил, но это и не требовалось, ведь чтобы понимать друг друга им не нужно было говорить. Он лежал с закрытыми глазами, но не спал, просто лежал, сломленный очередной неудачей, как подстреленный на охоте олень, не способный больше двигаться и сопротивляться. Его называли по-разному, но в основном за ним закрепилось прозвище «Фим». Он был еще молод, но повадками напоминал старого мудреца, который поведал мир и знает, что к чему, а его темная борода усиливала это ощущение еще больше.
Алек поднес тарелку к его спальному мешку и аккуратно похлопал его по плечу.
– Что это? – спросил Фим.
– Бобы.
– Не хочу бобы, от них уже тошнит.
– А что ты хочешь? Есть еще куриные шеи для собак.
Фим не отреагировал и еще больше закутался в спальный мешок.
Алек присел около него и сказал:
– Знаешь, я все понимаю, после такого тяжело приходится, но… - он запнулся, найти подходящее слово не вышло.
Фим продолжал, молча лежать, в то время как внутри у него все бушевало. Ему хотелось кричать, кричать так сильно, чтобы саму землю бросало в дрожь, хотел, чтобы горы дребезжали, осыпая все живое лавиной, но не мог. Он сдавливал все эмоции, которые пытались выйти, медленно погружаясь в полное молчание.
Алек посмотрел на собаку, которая мирно спала у костра. Неожиданная слеза побежала по его щеке. Это не было на него похоже. Он быстро вытер ее и высморкался в рукав. Он не хотел показывать свою печаль Фиму, которому и так было нелегко. 
"Лишь бы не замерз заживо, - подумал он и принялся ложится спать".
                II
Они медленно брели белыми пустошами. Алек шел первым, а за ним послушно плелся Лодж, который чуть ли не с головой уходил под снег. Насыпало примерно по колена, а местами и выше, поэтому идти было трудно.
Фиму было легче идти последним, но ему так не казалось. Он шел на своих двоих, а это было в разы тяжелее, чем ехать, да что там идти -  чертовски тяжело. Одно хорошо, сейчас хоть не так сильно хочется убить себя. После всего, что с ними было, потеря упряжки ударила по нему сильнее всего. Он это чувствовал. Чувствовал, что идти дальше ему не хватит сил. Надо было как-то с этим справляться и что-то внутри будто бы знало, как.
– Э-э-э-эй! – крикнул Фим. - Останови-ка!
– Что-о-о? – донеслось издалека.
– На привал!
Фим подошел к двум камням у деревьев, которые заметил еще издалека. Он отстегнул капюшон, присел и сразу ощутил легкость, которая словно начала приливать к его телу.
Внезапно у него возникло странное чувство: захотелось повернуться и посмотреть назад. Ему казалось за спиной что-то есть. Он резко развернулся, ожидая что-то там застать. Ничего не было.
– Что за… - сказал Фим и осмотрелся по сторонам.
Слева громко треснула ветка. Он дернул головой в сторону звука.
Фим поднялся и стал подходить ближе. Он содрогнулся от неожиданности. Что-то не маленькое проскочило сквозь ветви, и они затряслись.
– Есть тут кто? –  немного не уверенно спросил он. 
Вопрос ушел в пустоту.
«Чертовы волки, – подумал он»
Что-то коснулось его ноги. Он быстро посмотрел вниз и увидел Лоджа. Пес глядел прямо в его глаза, и в этом взоре что-то было, что-то жалостливое, понимающее, словно животное пыталось сочувствовать ему.
– Что там? – крикнул Алек, приближаясь к камням. Лодж, услышав голос хозяина, тут же побежал к нему. Фим развернулся. У него было странное ощущение.  Он еще раз посмотрел назад. Там ничего не было.
Алек ловко скинул сумки и принялся мочиться у дерева.
– Что там было? – спросил он.
– Да черт его знает. Как будто кто-то за мной следил, - ответил Фим.
– Следил? не думаю, что кто-то мог за тобой следить. Разве что тот медведь, который пристроился сзади и...
Фим раздраженно посмотрел на него. Их взгляды встретились на довольно продолжительное время.
– Будешь сигаретку? – неожиданно спросил Алек.
– Нет, не буду. Это последние две сигареты. Я бы сохранил их для лучшего случая, - он отвернулся.
Алек снисходительно посмотрел на него. Вид у Фима был усталый. Казалось, его лицо осунулось под тяжестью больших мешков под глазами, и выглядело это ужасно. Эму по-прежнему было плохо.
                III
Ночью стало тихо. Здесь так было всегда. Именно ночью тишина имела необычайную силу и это можно было почувствовать даже в воздухе. Она плавно сводила с ума, заполняла своей мрачной пустотой все живое, сдавливала и не давала свободно дышать. Но для Алека со временем это стало вполне терпимым. Он привык к ней, научился ее слушать и даже понимать.
  Белка, уминающая свои запасы, лось, содрогнувшийся во сне, рысь, точащий когти о дерево. Алек, запрокинул голову и слушал, слушал и наслаждался.
В круге этих звуков появился еще один. Этот был не таким как предыдущие, он был паршивым и затмил собой все остальные. Алек пытался понять, что за существо может издавать такой звук и как. Звук напомнил ему того оленя, вытирающего задницу об дерево.
 Он повернул голову и увидел Фима, который усердно начал расчесывать бороду. 
– Что ты делаешь? – спросил Алек, и скривил лицо в отвращении.
– Ну началось… - недовольно ответил Фим.
– Нет серьезно, что ты делаешь? Ты, что решил расчесать бородку?
– Я это делаю каждый вечер.
– Каждый вечер?! –  Алек выдавил удивление. – Почему я этого не замечал?
– Я специально поднимаюсь среди ночи, чтобы ты не видел, и я мог избежать вот этого вот диалога.
– Нет, знаешь...
– Давай ты не будешь, как обычно, докапываться по мелочам, лады?
  – С твоего позволения, я хотел бы...
– Я понял, понял тебя. Достаточно. 
– Нет, будь добр объясни мне, зачем ты расчесываешь бородку в чертовой ледяной заднице вселенной? - Алек повысил голос.
Фим отложил расческу и стал ложиться спать. Он повернулся к нему спиной и затянул спальный мешок.
– Ясно, что и требовалось доказать.
– Что доказать? Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Чтобы я доказал для чего нужно расчесываться? Так делают люди, чтобы выглядеть красиво и опрятно. Все, не нужно тут ничего доказывать, - не скрывая раздражения, ответил Фим
Алек ухмыльнулся.
– Так устал за сегодня, один раз хотел поспать нормально и не подниматься. Все равно докопался, – пробормотал Фим, себе под нос.
– Я просто хотел сказать, что это тупо и… - Алек запнулся.
– Ты бы лучше не говорил, а поспал. Завтра метель, или ты забыл? - нервно спросил Фим.
– Нет, не забыл, - тихо ответил Алек и посмотрел в другую сторону.
 Сегодня диалог не задался, но это не последняя их попытка. Алек вздохнул и принялся ложиться спать. Он похлопал Лоджа по боку и тот неохотно поднялся со спального мешка, виляя хвостом.
Когда-то они даже желали друг другу доброй ночи, но сейчас... Количество слов, которые они произносили за день, со временем сильно сократилось, а иногда их и вовсе не было.
Фим заснул сразу, но сон длился не долго. Глаза сами, словно часы, разомкнулись ровно в то же время, когда по его обычаю нужно расчесывать бороду.
Он чувствовал бешеную усталость, но уснуть не мог, беспомощно лежал посреди белой пустыни и не шевелился. Его тело будто бы требовало того, что оно привыкло делать всегда в это время.
«А черт с тобой, – подумал Фим и стал подниматься».
Он осмотрелся. Вокруг было также тихо, как и всегда. Тлеющие угольки создавали некое магическое свечение в темноте, которое восседало над их лагерем. Фим потянулся за расческой, и его рука застыла на полпути. По телу побежали мурашки. Стало холодно. Угольки в костре тут же остыли. Казалось, их теплый лагерь только что схватил своими ледяными лапами холод. Раздался отчетливый звук шелестения веток позади. Кто-то стоял между сосен. Это был еле заметный силуэт человека, расплывающийся в темноте. Он безжизненно стоял и смотрел. Смотрел на него.
Фим без раздумий кинулся к спрятанному револьверу, быстро развернулся и…
Его охватил холодный пот, а в голове все перемешалось. Никого там не было. Сейчас уже глядя в пустую темноту, он не был уверен в том, что действительно видел там человека. 
Фим подошел к соснам, держа в руках револьвер. Он смотрел по сторонам, но вокруг ничего не было. Угольки, как и прежде медленно тлели в костре. Стук сердца постепенно утихал. Ему становилось лучше, но надолго ли? Ответа он не знал.
                IV
Алек встал, как только начало смеркаться. Собаки не было на месте.
– Лодж! – крикнул он, но пес так и не появился. Он прекрасно знал своих собак и точно был уверен, что Лодж не может убежать. Это было странно.
– Лодж! – крикнул он громче, но безуспешно. Сердце невольно забилось быстрее.
– Что случилось? – спросил Фим, проснувшись от шума.
– Лодж пропал, - ответил Алек и начал нервно высматривать собачьи лапы на снегу.
– Да успокойся ты, за кроликом ведать убежал, сейчас появится.
– Я пойду его искать.
Лицо у Фима резко переменилось.
– Ты что совсем одурел, куда?
– Тут следы.
– Так давай ты сейчас не будешь делать глупостей, мы начнем собираться, а пес сейчас…
– Не указывай мне, я знаю, что нужно делать, – сердито перебил его Алек.
– Я тебе не указываю, только пытаюсь быть реалистом. Если он убежал далеко, то ты его сейчас точно не найдешь, а вместо этого еще сам где-нибудь застрянешь. 
Алек делал вид, что не слушает, он взял рюкзак, вкинул туда мешок с куриными шеями для собаки и двинулся в сторону следов. Фим вскочил на ноги. Он не знал, что делать, ситуация выходила из-под его контроля.
– Если уходишь, то можешь не возвращаться, - сказал он, серьезным тоном и пожалел, но слов уже было не вернуть.
Алек остановился. Перед тем как ответить он помолчал мгновенье, но в его сознании это длилось намного дольше. Он пытался придумать предельно подходящий ответ.
– А знаешь что, Фим, да и пошел ты к черту! – ответил он, и повернулся к нему спиной.
Все время на пути они были вместе и порой, наступали моменты, когда им хотелось убить друг друга, но этого было слишком мало для того чтобы разъединить их. Выжить в этих краях в одиночку – нереально. Эта мысль долгое время их удерживает, но это не будет длиться бесконечно. Оба прекрасно понимали, что они рано или поздно разойдутся, и это будет равносильно смерти.
Из кустов выскочил пес. Они оба изумленно перенесли свои взгляды на него. Лодж что-то держал в зубах, и это буквально затмило ситуацию, которая только что произошла. У него в зубах был какой-то ботинок.
– Где ты это взял, старина? – сказал Алек, ошарашенным голосом.
Лодж послушно сел около хозяина.
Они оба посмотрели в ту сторону, откуда выбежал пес.
Алек взял в руки башмак и осмотрел. Это был очень старый поношенный ботинок.
– Что будем делать? – спросил Фим.
Лодж сидел и внимательно наблюдал за их встревоженными лицами.
– Я не знаю, – ответил Алек.
                V
Метель. Ноги застревали в снегу, и с каждым шагом переставлять их становилось все труднее. Снег падал быстро. Он был до того острым, что казалось, впивался прямо в кожу, и из-за этого они передвигались, сгорбившись, еще больше нагружая себя.
Решение двигаться по следам собаки, принять было нелегко, но они решили единогласно. Прежде всего, нужно было узнать, откуда ботинок. Вероятнее всего Лодж снял его с замерзшего трупа, но узнать точно можно было, только проверив самим. Времени было мало. С каждым часом следы заметало все больше. Их надежду найти еще кого-то живого с каждой секундой присыпало острым холодным снегом. Казалось, это происходило не случайно, словно кому-то это было выгодно.
Фима больше беспокоило другое. Он никак не мог забыть вчерашнюю ночь и то, что ему привиделось. Тот темный силуэт, тот смертельно холодный воздух. Это никак не выходило у него из головы. Ведь вполне возможно, что за ними действительно кто-то следил и ботинок, который нашел пес, был тому доказательством. Он это чувствовал. И это чувство преследовало его по пятам с самого утра и уже переросло в паранойю. Ему становилось не по себе. 
Он прибавил шагу и догнал Алека.
–  Кажется, за нами следят, - неуверенно сказал Фим.
– Что? – Алек скинул капюшон и освободил одно ухо. – Еще раз, - сказал он.
– За нами кто-то следит! – громче повторил Фим.
Алек насупил брови и посмотрел по сторонам. В такую пургу видимость была неважной, а точнее он не видел ничего дальше вытянутой руки.
– Слушай, давай не сейчас, надо идти, - сказал он.
Лодж внезапно залаял, резко выскочил вперед и побежал. Алек недолго думая, ринулся за ним. В след ему что-то прокричал Фим, но он ничего не расслышал.
Угнаться за рулевой собакой было физически невозможно, но он все же продолжал бежать. С каждым шагом, сил становилось все меньше и меньше. Все-таки постоянная езда на санях давала о себе знать.
Он выбежал на холм и замер. Перед ним оказалась крошечная хижина, на пороге которой красовался второй ботинок.
Сердце забилось быстрее. Возникло некое чувство, которое он, наверное, никогда не смог бы описать словами. Чувство было похоже на радость, радость, которая внезапно свалилась на него неизвестно откуда и неизвестно для чего. Такое с ним происходило редко, а когда происходило, он не предавал значенья, принимал это как должное. Но сейчас это чувство было сильнее, и он это заметил. Казалось, оно возносило его на седьмое небо. В тот самый край, в котором он не был с тех пор как впервые увидел своих ездовых щенков.
Алек глубоко прерывисто дышал и не мог насытится воздухом. В следующую секунду он рухнул без сил. Лодж подбежал к нему и, виляя хвостом начал облизывать его лицо. На глаза стали наворачиваться слезы. То ли от слюней Лоджа, то ли от счастья, он не знал, но сейчас это его абсолютно не интересовало.
На горизонте появился Фим. Он подбежал к лежащему в снегу Алеку и с яростью начал:
– Какого черта ты… - его фраза оборвалась, когда он поднял голову и увидел дом.
Пурга почти утихла. Остался лишь слабый ветер, который едва поднимал снежинки в воздух. Хижина стояла на высоком холме, который возвышался над соснами. Выглядела она старой, стены еле держали крышу, которая прогнулась под весом большого слоя снега. Сзади виднелась поленница, полностью набитая дровами.
Они зашли в дом и не могли поверить своему счастью. Внутри была печь и кровати. Впервые за столько времени они заночуют в самом настоящем доме. 
Лодж принялся неспешно все обнюхивать.
– Надо осмотреть округу, - сказал Фим.
– Думаешь здесь кто-то живет? – спросил Алек и провел пальцем по столу. Повсюду был добрый слой пыли. Все окружение было увешано паутиной. 
– Не знаю, но может мы найдем что-нибудь полезное. Идем.
Фим вышел ровным строгим шагом. Он пытался не выдавать свою радость, но Алек прекрасно видел ее отголоски – в глазах.
Алек побежал и, невзирая на усталость выскочил на снег, слепил снежок и бросил его в сторону Фима. Снежок прилетел тому в бок.
Фим остановился, посмотрел на него и сказал:
– Серьезно?
Алек резво набрал еще снега и снова бросил. На его лице красовалась улыбка, переполненная детским счастьем. 
– Может перестанешь?
– Нет, - быстро ответил Алек, набирая еще больше снега.
Лодж, заметив веселье, подбежал к ним, игриво виляя хвостом.
Фим увернулся от очередного снежка, но после него сразу же прилетел другой. Он попал ему прямо в глаз. Снежок разлетелся и каким-то образом проник под одежду.
Фим замер, а его лицо искривилось в сердитую гримасу.
Алек еле удержал смех, который пытался вырваться.
– Я извиняюсь, конечно, но, кажется, вам что-то в морду прилетело, - сказал он и насмешливо уставился на него.
Фим молниеносно зачерпнул снега и бросил его в противника. Алек не ожидал этого, попытался увернуться, но не успел среагировать, и ему прилетело прямо за шиворот. Холодный снег плавно сполз по его теплому телу.
Фим перешел в контратаку, но Алек быстро оклемался и продолжил наступать.
На лице Фима мелькнула улыбка. 
Лодж продолжал бегать вокруг них, периодически поддерживая бой лаем.
                VI
– Да-да, я помню его, - сказал Алек. – При жизни он был вполне себе парнем, многое вспоминается с того времени.
– При жизни? Он уже помер? – удивленно спросил Фим.
– Уже как лет десять.
– А что случилось-то? Он же всегда сидел у бара на лавке, тянул пиво, никому не мешал. Как его угораздило-то?
– Ну… что сказать? Ты ж его знаешь. Он как был слегка потерянным, так и остался. А под конец вообще кажись, поехал. Как-то подозвал он меня к себе, я подошел, посмотрел на него, а он с таким серьезным взором показывает пальцем в небо. Я спрашиваю, мол, в чем дело, а он мне: «Я могу так же». И продолжал таращиться в небо. Не знаю, может это такие у него толстые приколы были, но... все говорили, что он и вправду был не в порядке. Ну и стерва жена ко всему прочему… вскрылся он короче.
Лицо Фима искривилось, будто в рот ему только что положили лимон.
Внутри было тепло. Алек натопил печь да так, что дым валили как из парохода. Дышать было трудновато, но зато адская теплота заполнила собой все. Путешествуя по заснеженным горам они и забыли, что такое чувствовать настоящее тепло. Они только бредили мечтами о мягком пледе и горячей кружке чая, но во время сильной пурги им об этом долго думать не приходилось, в такое время вообще не приходилось думать и что-либо делать. Просто хотелось лечь, перестать двигаться и заснуть вопреки инстинкту самосохранения. Но сейчас то, что они могли только представить раньше, происходило наяву, хоть и без чая, и со съеденным клопами пледом. 
Они сидели у печи и продолжали разговаривать. Это было не обычно, даже в какой-то мере странно. Совсем не похоже на тех двух, которые в полном молчании разъезжали по горным склонам, слушая только тяжелые вздохи собак.
– А тот малый? Как там его Ваня, или Саня? – спросил Фим.
– Ты про Лёху?
– Наверно. Он еще носом пиво пил, кажется. 
– Да-да, что-то такое было, - сказал Алек и попытался удержать смех, но у него не вышло. Он громко расхохотался.
– Я тебя умоляю… - еле улыбнувшись, сказал Фим.
– Извиняюсь… - сквозь смех пытался говорить Алек. – Я просто вспомнил, какие он фонтаны в баре устраивал. Вся улица собиралась на такое зрелище. 
Лодж тихо сопел, скрутившись у ног Алека.
– Так, что он там?
– Да ничего, в порядке. Устроился работать, женился. Вроде все с ним прекрасно.
– Женился? На ком?
– Ну… Я конечно не общался с ней лично и вывод делать не смею, но ходили слухи, что она шлюшка. Пару раз я ее видел и если честно, то выглядит она действительно, так как будто не прочь обслужить кого-то за пару лишних бумажек.
– Неужели никто из наших не нашел себе нормальную бабу?
– Не знаю. Может, в округе баб нормальных нет, а может, мужики просто не разбираются в них. Не знаю.
– Понятное дело. Им бы жопу да сиськи побольше, а что еще надо? – Фим задумано уставился в окно.
– Знаешь, лучше не будем об этом. Женщины — это заранее мертвая тема для разговоров и...
Фим заметил что-то за окном и резко подскочил ближе, оборвав Алека.
– Там кто-то был, - встревожено сказал он.
Алек неохотно посмотрел в окно.
– Где? - спросил он.
– Я видел, мимо окна точно кто-то проскочил.
Алек посмотрел на него. Лицо Фима больше не было спокойным и тем более веселым. С ним что-то происходило, но он не мог понять, что. Это настораживало. Алек попытался его успокоить.
– Давай сядем, Фим, закурим сигаретку, поговорим, - неуверенно сказал он и потянул его от окна.
– Ты мне не веришь? – Фим уставился прямо в его глаза.
В его взгляде было что-то безумное, но в то же время что-то обычное то, что он привык видеть всегда. Он растерялся. Поиски подходящего ответа в таких ситуациях всегда давались ему с трудом, ведь он всегда говорил все сразу, не задумываясь ни на мгновенье. Но со временем все изменилось, и он много чему научился. Каждый раз, когда разговор заходил не в то русло, он иногда думал, перед тем как что-то сказать.
– Давай закурим, это тебя расслабит.
– Не хочу, - нервно ответил Фим, - Я уже говорил тебе, что берегу сигарету для лучшего случая. - Он развернулся к нему спиной, как капризная девчонка.
Алеку вдруг захотелось ему врезать. Метко засадить по подбородку, чтобы немного встряхнуть его замерзшие мозги. Ему показалось это, и был тот ответ, который он пытался подобрать, но слишком резкий, слишком радикальный. Он подавил это желание.
– Лучшего случая? Какого лучшего случая? Мы в доме Фим! Какой случай может быть лучше?! – он спонтанно повысил голос.
– Я не знаю. Делай что хочешь, а я спать. 
И он действительно пошел спать. Алек больше ничего не сказал. Он был ошеломлен и не знал, как ему действовать. Он не понимал, что происходит с Фимом. Тот человек, который всегда был готов с ним закурить сигаретку, поменялся. Будто что-то унесло его часть, оставив, только малую долю настоящего Фима.
«Что же с тобой происходит, черт побери. Неужели все дело в упряжке? - вдруг подумал он». 
Алек любил собак, он сам обучил их всему и каждый день тренировал. Это было тем, что он действительно обожал в этой жизни. Он не мог вспомнить, чтобы Фим хоть раз обращал на собак внимание. Так что же действительно для него было важно в той упряжке? Алек никогда у него не спросит этого, ведь он и так уже знает ответ.
– Так ты будешь сигарету? – вопрос Алека на фоне полной тишины, прозвучал бессмысленно.
– Нет, – тихо ответил Фим, и в его голосе не было ни единой эмоции, он был пустым.
Алек присел у печи и случайно разбудил Лоджа. Тот поднял голову и посмотрел на хозяина сонными слезливыми глазами.
                VII
Острые, массивные, полностью белые горы растелились вдали, казалось, это были могущественные гиганты, охраняющие все маленькое и беззащитное. Ниже они были усыпаны деревьями, издалека напоминающие всего лишь небольшие зеленые вкрапления.
Холм значительно возвышался, над всем остальным и поэтому вся эта живописная картина полностью открывалась с самого порога.
Алек сидел на пороге, смотрел на все это и чувствовал себя ничтожным. Он знал, что бессмысленно равнять себя с целой природой, с целой жизнью, но такие мысли все равно возникали. И как бы он не пытался что-то крутить у себя в голове, все равно он приходил к выводу, что сравнивать себя с самой природой абсурдно и бессмысленно. Он был только ничтожной частичкой всего живого, маленьким огоньком на кончике раскуренной сигареты, который немного погорит и угаснет, под силой холодной и могущественной жизни. С этим нельзя было ничего поделать, только продолжать гореть, гореть настолько ярко, насколько это возможно.
Лодж неспешно обнюхивал местность, которую он не успел обнюхать вчера. Фим вышел из хижины. Одетый и собранный. Он насупил брови и уставился на Алека.
– Чего сидишь? – спросил он.
Алек продолжал смотреть вдаль.
– Надо выходить, - Фим недовольно взглянул на него. – Ты меня слышишь? Але!
– Я не иду, - отчетливо проговорил Алек.
– Ты что прости? – переспросил Фим, хотя прекрасно услышал и с первого раза.
Алек не ответил по-прежнему, не обращая на него внимания.
– Куда ты смотришь, черт побери? – терпение Фима кончалось по мере того, как лицо его заливалось краской.
– Давай останемся здесь, - утвердительно сказал Алек.
Фим застыл от неожиданности. В его голову тут же влетело множество мыслей:
«Остаться? Здесь? Да он одурел. Мы не можем здесь остаться, нам надо идти. Мы шли слишком долго и должны остаться здесь? – поток этих мыслей захлестнул его».
– Хватит! – крикнул Фим. – Собирайся мы выходим прямо сейчас.
Он опять приказал ему. И это бесило, надоедало, выводило из себя, но… не сейчас.
– Знаешь, мы уже давно делаем что-то непонятное. Идем куда-то, спешим куда-то. Зачем? Все это длится слишком долго, а зачем никто не знает. Так почему бы просто не остановится? Сесть, отдохнуть, покурить. Я знаю, что ты скажешь, но я не пойду, мне здесь нравится, тут хорошо, - заканчивая говорить Алек посмотрел на него и улыбнулся.
Фим внезапно осознал всю серьезность происходящего. Понял, что человек сидящий перед ним ни черта не понимает. В его голове возник сон. И холодная рука, твердо указывающая направление.
– Какой же ты жалкий! И еще смеешь такое говорить после всего, что я для нас сделал? – его накрыло чувство несправедливости. – Это я нас вытянул! Понимаешь? Я захватил все вещи перед крушением. Ты бы замерз насмерть без спальника или умер бы от голода, если бы я не захватил вещи. А что ты сделал? Отстегнул одну никому не нужную псину? И что с этого? Все твои псы и так померли. Какой в этом был смысл?
– Вещи, вещи. Катись к черту Фим. Тебе давно уже пора к нему, - быстро ответил Алек, не задумываясь ни на секунду.
Фим решительно развернулся, вошел в хижину, забрал вещи и ушел.
Лодж оторвался от обнюхивания, чтобы посмотреть, куда уходит человек. Он не понимал почему человек уходит один, ведь он же не выживет. Пес печально взглянул на хозяина, пытаясь понять в чем дело, но тот лишь увлеченно куда-то смотрел.
Алек достал из кармана сигарету, зажег ее, и медленно, наслаждаясь каждой частицей дыма, затянулся.
"Ушел. Ушел так и не выкурив свою сигарету, - подумал он".