Вампир из Нижнего

«Чего смотришь? Ну, чего смотришь? Боишься? Не боись. Не укушу. Сытый я. Много вас тут таких ходят. Эй, Митрич, плесни-ка спирту этому доходяге, а то вон, трясется, как кленовый лист. Не хочешь? Эх ты, не понимаешь от чего отказываешься. Как у вас в городе говорят?  Экологически чистый продукт… Ну, чего отказываешься? Твоя кровь для меня отравой станет после спирта. Ну тише, тише… О как, залпом прямо выпил. Еще? Хе-хе… Митрич!

Ну, чего на меня оленьими глазами смотришь? Вампир я, не человек… А ведь когда-то таким же как ты был. Тоже молодой. Да и покрасивше. Девки за мной толпой бегали, да и я на них падок был, чего скрывать. Полюбил одну, ходил за ней всюду, ночами не спал. А она все смеялась. Зазвала однажды на свидание в лес ночью, я бежал, аж земли под собой не чуял. Прибежал, а она стоит и смеется. «Хочешь, - спрашивает, - бессмертным стать?» И начала мне про нечисть всякую рассказывать. Страшно стало, но стою, глаз от нее оторвать не могу. Она ближе подошла, а у меня голова кругом. Тогда она меня и укусила. Будем, сказала, вместе навеки. Сожгли ее вскоре. В Новом Орлеане дело было. Был я отпрыском семьи простой, но богатой. Это сейчас я, как у вас говорят, обрусел, а тогда разъезжал на породистых лошадях, у лучших портных одевался. Балы, приемы... Но как вампиром стал, охладел к этому. Надоело… Начал я путешествовать. Своих искать. Париж, Лондон, Берлин… Чего я только на своем веку не повидал. На трех веках. Но вот долго нигде не мог усидеть. Что? Нашел ли я своих? Нашел, будь они неладны. В Румынии они все засели. Слышал небось… Много про них книг написали. Да и сейчас пишут.

Не понравилось мне с ними. Все какие-то интриги, разборки, клановые войны… Нет, чтобы в мире и согласии жить, все им власть свою над другими утвердить нужно. Ну и довоевались. Перебили их осиновыми колами. Я-то раньше еще сумел уйти, до того, как их в Европе отлавливать начали. Как здесь оказался? Да тянуло меня все куда-то, не мог я долго в одном городе прожить. Да и радость-то у меня какая была в жизни? Когда человеком был, все чувствовал. Пиршества, женщины, вино… А вампиру все это и не нужно стало. Скука! Скука меня терзала. А путешествуешь, ходишь среди людей – так вроде и отпускает. В одной стране побывал, через 10 лет приезжаешь, а все по-другому. Эпоха Просвещения, технический прогресс. О стране вашей много слышал, да. И ругали ее, и хвалили, и чего только не болтали… И решил я сам посмотреть. Приехал. Поначалу интересно было. Как у вас тут все менялось, так нигде больше не менялось. И, знаешь, диву даюсь до сих пор. До хотя теперь-то и не слежу за событиями как раньше. Устал. Устал от столицы, от шума этого бесконечного. Сколько живу, а к автомобилям до сих пор не могу привыкнуть. Но вот лес ваш всей душой полюбил. И начал по маленьким городам ездить. Приехал, значит, в Нижний Новгород. И чую, знакомым духом пахнет. Но откуда? Кто такие? Пошел я по их следам, через овраг, в лес. И заблудился. А голодный был, жуть. Ну и встретил одного человечка. С голода-то не почуял, а как куснул, сразу понял. Кровь пьяная. А нам одной капли крови такой достаточно, чтобы смерть близкую почуять. Ну, думаю, пришел мой конец. Ноги не идут уже, лежу и слышу – шаги чьи-то. Тащили меня потом куда-то помню, а потом ничего не помню. Потом в сознание пришел. Мужик какой-то с бородой на меня смотрит. Это Митрич был. «Кикимора, - кричит, - очнулся!» Подходит ко мне девка косматая, в руках травки какие-то. Так они меня и выходили. Кто такой Митрич? Упырь. Не любит, когда его вампиром называют. Я, говорит, здесь родился, и не надо меня, говорит, по иноземному называть. Ну а мне-то что? Упырь и упырь. Так я тут и остался. Поначалу ой как хорошо было. Русалки пением своим распрекрасным к нам людей заманивали, а Кикимора настоечку такую изобрела, чтобы как вино было, но без вреда. И таких историй она нам про людей рассказывала, я такого нигде не слышал. 12 лет с ними прожил. Но опять меня потянуло куда-то. И решил я на поезд сесть, в Москву обратно. Собрал все, что у меня было и пошел на вокзал через лес. Слышу, шорох какой-то за мной. Идет кто-то. Оборачиваюсь, а это Кикимора стоит, травки свои в руках держит. Смотрит на меня так жалостливо… «Куда же ты пошел, родненький?» - спрашивает. А в глазах слезы стоят. И тут русалки песню свою завели…. И знаешь, сердце у меня так сжалось, как еще тогда, когда человеком был. Деревья шумят, месяц на небе, звезды. И понял я, что такой красоты как здесь, во всем мире не сыскать. Плюнул я на все эти столицы. Остался. Так и живем вот, так и живем… А ты не боись. Сейчас вон Кикимора тебе на печке постелит, а то, смотрю, осоловел ты совсем. Глаза слипаются. Поспи, поспи… Что? Укушу? Да не укушу я тебя, не боись. Сытый я, сытый… Пока…»