Третий сын. Часть 3

               

                Этот ребёнок перевернул всю мою дальнейшую жизнь!


Я закончил Часть2 этого рассказа фразой «Приближался 1990 год». Мы с женой и сыном, (которому уже исполнилось 12 лет), при всём желании не могли выбраться из Литвы. Сын давно уже не болел, и миссия наша родительская там закончилась, но обстоятельства оказались сильнее нас.

Мы даже не представляли, что будет в 1990 году даже приблизительно. Живя в Литве, читая советские газеты, трудно было всё же понять, что происходит в стране, в которой мы родились и прожили значительную часть своей жизни. Дочь была замужем и жила в Карелии, старший сын учился в Калининграде в университете. Ехать было некуда! Для жены это было трагедией, для меня- всего лишь беспокойством.  Беспокойством в том, что я пока не мог решить этот вопрос, и решал я из-за неё и из-за сына. Оставлять их в этой стране без знания языка было бессмысленно.

Но пока всё ещё работало, и моя работа в Москве для нашего НИИ была нужна. По долгу службы я приезжал в Министерство военно-морских сил, делал там свою работу. И тут мне потребовалось выехать в тот город, в котором я сейчас живу.

Приехал.  Нашёл предприятие, которое совместно с нами делало устройства, которые выпускали мы.  Видимо обо мне узнал Генеральный директор предприятия и пригласил меня к себе. Долго разговаривали. Чем-то я ему понравился, чем-то он понравился мне.
Он предложил мне переводом перейти к нему, давая мне гарантийное письмо, что через полгода предоставит мне двухкомнатную квартиру. Я согласился и получил это письмо. Расстались тепло.

Жена ликовала. Её не смущало то, что полгода придётся пожить в общежитии в ожидании квартиры. Но, ведь, в силу разных обстоятельств, её могли и не дать. Так мне думалось, и эти мысли пугали меня. Какой я делаю шаг? Я тогда ещё не представлял весь ужас переезда в этот маленький город. Я не представлял каких я встречу людей, что не будет совсем продуктов, что кругом в городе будет сплошная грязь, что по городу будет ходить один автобус: один раз в час, что я часто буду голодным, работая там до полуночи, что обед для меня в заводской столовой будет праздником.  И это всё после настоящего праздника жизни в Литве, среди изобилия продуктов, идеальной чистоты асфальта на улицах, парках с красным гравием и зелёными елями, квартирой в центре города и прекрасно относящимся ко мне коллективом.
С болью в сердце я покидал свой «игрушечный» город, нежно любимый мною.
Шяуляй останется светлым пятном в моей душе – кусочек «зазеркалья» в эпоху надвигающегося вандализма в России.
И. если Ленинград – моя родина – это взгляд на мир, музыку, искусство т науки, то Шяуляй – взгляд в «сказку», неожиданно появившуюся в моей жизни и также неожиданно ушедшую из неё. Честно говоря, я думал, что останусь там навсегда. В конечном итоге, я работал там на Россию, и мы все вместе делали продукцию для нашего военно-морского флота. И Литва ещё была в составе СССР. Кто знал, что придут вандалы и разом разрушат СССР, Прибалтика сразу отделится от Союза, а потом сговор четырёх лиц разрушит всё остальное. Я не мог этого знать в приближении 1990 года. И никто из простых граждан России или где- либо и особенно множество русских, живших в разных республиках, окажутся в бедственном положении. Так погибли в Узбекистане брат моей жены и его жена. Они умерли в один день после восстания в Фергане.
                ***

В конечном итоге (опять же пользуясь языком) приобрести контейнеры и вывезти в Россию свою семью.  В июне 1990 года я прибыл в мой город, который стал постоянным местом моего жительства и думаю, что упокоюсь я здесь же рядом с моей женой.  Мне дали общежитие на девятом этаже. Вскоре лифт перестал работать. Я работал начальником отдела, часта засиживаясь до полуночи. Многие мои подчинённые работали также. Я их об этом не просил. Отдел в сто двадцать человек принял меня напряжённо, почти враждебно- ставленник руководства, да ещё из Прибалтики. Большинство крупных начальников завода, в том числе и главный инженер, относились ко мне просто по- хамски. Мы обеспечивали конвейер телевизоров в три тысячи штук в сутки. Телевизионную технику я знал назубок. И ещё обеспечивали выпуск военной техники. Позже, года через два, я уже ставил на место многих начальников, уличая их в незнании телевизионной техники. Все они были пришельцами из других, уже развалившихся заводов. Руководство страны как бы планомерно разрушало один завод за другим по всей стране. Этого понять было нельзя. Мы столько лет строили социализм и не так уж плохо жили. Сотни тысяч радиодеталей ежедневно вывозились огромными трейлерами, опустошая завод. А с нас требовали поставку всё новых и новых деталей

                ***

Жена с сыном приехали в конце 1990 года. Оба они спокойно отнеслись к общежитию. Я же не мог его выносить. Множество тараканов, неубранные туалеты, разломанные газовые плиты, ругань на кухне за единственную горелку. Мы были самыми взрослыми в этом общежитии. Я пропускаю самые тяжёлые моменты моей жизни в общежитии, когда казалось, что мне не дадут квартиру, и я останусь здесь навсегда. У нас было на заводе здание, где помещалось всё руководство и разные экономические службы. Его люди называли «Свечкой». Оно было девятиэтажным и выделялось на фоне пятиэтажных других зданий. Иногда, подойдя к раскрытому окну свечки, а оно начиналось от пола, я думал: «Один шаг, и для меня весь этот ужас закончится! А как же сын, жена? Они никогда не вылезут из этого общежития, более того их выгонят и оттуда на улицу». Несколько раз такие мысли посещали меня, когда положение казалось безвыходным. Но всякий раз я брал себя в руки и продолжал держаться, терпеть унижения, презрение многих людей.  Идя всякий раз ночью домой в общежитие, я часто плакал бессильными слезами, вспоминаю свою сказочную жизнь в Прибалтике, величайшее уважение к себе и достойный оклад на работе там. И ту, свою прекрасную квартиру в центре города, которую пока пришлось закрыть.
Квартиру мне всё же дали к всеобщему возмущению других работников и высшего начальства, кроме Генерального директора. Он сдержал своё слово.  Руководство завода потребовало предоставить документ о том, что я сдал свою квартиру городу Шяуляю. Это мне было не сложно. К тому времени все узнали, что я свободно говорю по-литовски, и меня стали посылать в командировки в Литву, чтобы я быстрее привозил нужные комплектующие изделия. Командировочные давали уже в долларах.
Я приезжал в Вильнюс, Каунас, Паневежис, Шяуляй. Там везде были построены радиотехнические заводы, выпускавшие комплектующие для всего СССР. И, хотя Литва уже стала Литовской республикой, она продолжала работать на Россию.  В Европе её продукция никому не была нужна. Я приезжал в эти города, все директора мне были знакомы. Меня угощали всем, чем могли, даже обнимая меня, как друга. Говорили, естественно на их языке. И уже через час мой трейлер к всеобщему возмущению очереди из других городов России въезжал на территорию завода и загружался партией деталей. Это очень нравилось моему руководству в России, и вскоре мою квартиру обставили новой мебелью и постелили новый линолеум.  Постепенно я приобретал уважение во всех сферах завода. Главное – квартира уже была и мы все были в ней прописаны. Я стал медленно успокаиваться и приходить в себя. Жена работала на хорошей работе, сын учился в школе. Я же жил в командировках большую часть года.  Города, поезда, самолёты, таможни, заводы. Но я выполнил свою главную задачу: сохранил себя и семью. Мне давали путёвки в санатории, и мы ездили всей семьёй.

                ***

И тот сумбур, который творился в стране в виде ГКЧП, в виде ухода Горбачёва, в виде распространения ваучеров и последующего их выкупа неизвестными людьми, меня это мало трогало. Я уже стоял на ногах, хотя с братом мотался в Москву, и на его карточку мы покупали мне кусок колбасы и немного других продуктов. Страна, огромная, но всё же наша страна, была разорена нашим бездарным руководством и не в результате войны с внешним   врагом, а собственными людьми, присвоившими в одночасье все богатства страны. И стали у нас свои миллионеры, а позже и миллиардеры. Но это – отдельная тема, очень неприятная для меня, и я её касаться не буду. Более того я не буду воспроизводить здесь всё вплоть до 1996 года, что творилось в стране. Мне это тоже было неприятно. Я не видел у руля умных людей, пока не пришёл новый президент. Здесь я отдаляюсь от политических  признаний.  Мне нужно было работать, тем более, что мой завод с успехом развалили, а минский такой же завод ещё долго продолжал работать и некоторые другие, но уже не у нас. Я предлагал Генеральному перейти на сборку от американских компаний – 1 доллар за сборку телевизора. Он сказал, что это дёшево. А Китай тут же подобрал это предложение и согласился за 70 центов. Нужно было рисковать и в этом риске видеть будущее. Но, видимо, наше руководство на фоне общего разбазаривания страны не смогло принять нужного решения, и завод развалился!

                ***
Мне пришлось уволиться с завода, когда мне предложили заняться выпуском гвоздей. Превратности судьбы и помощь жены перенесли меня в Ростелеком, хотя тогда он ещё так не назвался.
Благодаря наличию третьего ребёнка я покинул Литву, хотя мне лично этого очень не хотелось. Не зная наперёд, что произойдёт со страной, что произойдёт в самой Литве и в большинстве стран СНГ, я сделал правильные шаги и вывез семью из Прибалтики, хотя психологически лично мне это обошлось очень дорого. Но я открыл ему и жене новую дорогу в жизнь, и он, и она сумели найти свои места в жизни. Она успешно работала много лет. Потом обучала коллектив новой телефонной станции. Сын закончил колледж и сделал большие успехи в освоении компьютерной техники. Ко мне судьбв тоже была благосклонна. В Ростелекоме я проработал десять лет.Снова командировки, интересная работа и жизнь. Боль от расставания с любимым городом постепенно затихала. В мою жизнь входил Большой театр. На протяжении многих лет я стал его постоянным гостем, чего не могло бы быть ни в одном городе страны. Более пятидесяти пяти раз для меня раздвигался занавес Большого. И возродилось моё хобби по выхлдным дням, начавшееся ещё в Волгограде, продолжившееся в Прибалтике и возродившееся здесь - это работа в туристической фирме. Сдав вновь экзамены на знание экскурсий, я рано по субботам уезжал в автобусах с микрофономв руке и читал экскурсии в Москве, С-Петербурге и на Золотом кольце. Это было чудесное время, несмотря на трудности в нашей стране. Сегодня я не жалею, что покинул Прибалтику. Там нет Третьяковской галереи, там нет Пушкинского музея, Там нет Эрмитажа, там нет Петродворца. Все мои дети собрались вокруг меня, все получили высшее образование и создали свои семьи. И у младшего сына родилось маленькое чудо, о котором здесь на прозе написано множество рассказов - четвёртый внук!

1 августа 2018 год