Книжка

Прошлым летом в Швейцарии трудами очаровательной талантливой женщины напечаталась книжка с моими текстами. Прошел год. Возможно буковок теперь хватит и на второй том...

"Предел глупости рисовать яблоко, как оно есть. Нарисуй хотя бы червяка, истерзанного любовью, и пляшущую лангусту с кастаньетами, а над яблоком пускай порхают слоны, и ты сам увидишь, что яблоко здесь лишнее."

© С.Дали

Уважаемая художник !
Разрешите представить исследование впечатлений, вспыхнувших при знакомстве с Вашими работами.

Ассоциация, что приходит в голову при взгляде на нечто треугольное из письма - это заводская столовая и художник-оформитель Петрович, который для опохмела наобещал заведующей, что разрисует окошко над входом (к майским, Сергевна, всё будет классно) за литру. Вот эти вот, дурной гуашью наложенные, якобы летучие змеи, больше похожи на ссору птеродактилей за шматок сала. Причём количество розоватого и хаос линий, прямо намекают - один из них остался без обеда и валяется кишками наружу. А пьяные дебилы, что с высоты полёта кажутся новому хозяину сала детьми, вот-вот бросят свои тарзанки и утащат фарш домой, когда набесятся. Петровичу всю литру давать сразу было нельзя. Сто грамм под шпроты, а остальное - когда поварихи в горячий цех придут и работу заценят. Детишки, что друг-другу суицидальными верёвками хвалятся, явно для дам были написаны. Но Петровича уже давно обогнал Пиросмани, тему превращений прикладного искусства исчерпав. Сергевна по роду занятий о Пиросманишвили не слыхала и вполне осталась рада, что красота в столовке обошлась в цену литра...

Однажды, в суровую юную пору, в Москве получилась магия. Видимо благодаря отсутствию в то время церкви на месте так нужного в холода бассейна. На Кропоткинскую в музей Пушкина завезли полное собрание полотен великого Малевича.
Из Штатов, из хрен знает каких амстердамов, но привезли ВСЁ. Кто автор дерзости, история утаила. А зря. Вот кому нужно вешать мемориальные доски за подвиг в спасении исчезающих видов интеллекта.
На эти случаи у меня под койкой стоял тревожный рюкзачок. Сухой перекус, меновазин, фонарик, ножик, бумага и можно прятаться на ночёвку с самим Казимиром Севериновичем. Так я познакомился и впитал промокашкой альтернативные законы построения композиции. Супрематизм, как освобождение красок из клетки чуждых, вспомогательных функций. И создание новых композиций, новых миров, где цвет, а не форма и есть тот Гвоздь, на котором все прочие вселенные и повисли.
"Закладки на Память" вернули моё сознание в ту благом напитанную ночь в залах на Пречистенке 12.
Конечно, супрематизм - это слово не женское. Как, впрочем, и авангардизм. И нету в работе Гвоздя композиции, и ветки нейронов там лишние, и милой чепухой представляется. Но. На самом деле, баловством для оформления дорожной клади, работа кажется Вам от неуверенности в своём таланте.
Эта работа - первая, где Вы пытаетесь интуитивно разговаривать с миром подлинным языком. Нескушным ВАМ языком. И вот так выглядит ВАША женская Супрематизьма. Это было бы нелепо, если бы не обладало признаком аутентичного авангардизма: несмотря на присутствие шляпки Одного Гвоздя, объеденяющего картину, сразу в четырёх местах, в этом псевдохаосе живёт позвоночник. И невозможные шляпки Гвоздя - суть натянутые кожей позвонки. Мало того, их глазу хочется нащупать ещё. И то, как расположен лоскуток голубого Нечто левее оси картины - вызывает мудрые мысли о неслучайности происходящего.
Я полагаю, что, если бы абстракционизм Вас увлекал сильнее, чем отдавание ментальных долгов цветочкам, лужочкам, (бабочек ещё не было), листочкам и кокошникам, Вы бы сейчас имели виды на Галерею Серпентайн в центре Лондона и Кенсингтонских садах. А она бы, паразитка, облизывалась на Вас.
На этом позвольте от экрана отлипнуть. Ибо впереди Ваши космической силы треугольники в кетчупе, временами зовущие к пицце и обильным возлияниям.
Заранее прошу себя не терзать. Ибо пицца бывает восхитительней запеканки с неизменно скрытым содержимым.
Надеюсь на скромный пучок дифирамбов Пегасу, как генеральному вдохновителю доставки. Не прощаюсь.