Новогодние каникулы. Глава 1. Мальчишник

Наконец-то закончилась эта дурацкая командировка. Четыре дня Роман провозился, настраивая работу токарного станка с обновленным ЧПУ.
На экране панели управления упрямо высвечивалась ошибка, ротор сервоприводного двигателя запускался и, не успев набрать нужную скорость, снова замирал, при этом весьма нехило нагревался сам агрегат, а на экран выводились символы, означающие ошибку в программном обеспечении. Нужна была полная диагностика электронной начинки.
Роман зарылся в карту станка, проштудировал каталог и пришел в тихий ужас — да как же они работают с такими сопроводительными документами! Пришлось убить день на справочную литературу по универсальным станкам и станкам с ЧПУ, кое-что нарыть в интернете и снова ползать по картам, попутно делая свои пометки.
В процессе изучения программированных внутренностей металлической махины Роман переругался со станочником-оператором из-за того, что ни один инструмент не лежал под рукой и каждый раз все приходилось искать по разным ящикам; оглох от металлического скрежета и грохота, пропитался запахом мазута, пока громадина, выкрашенная в зеленый цвет, ему не подчинилась и не загрохотала громче своих собратьев — карусельных монстров, подпирающих потолок цеха.
 
От шести командировочных дней оставалось еще два и два выходных дня — целый отпуск. Утром Роман с удовлетворением еще раз послушал бодрый металлический грохот железа, по-приятельски хлопнул по плечу станочника-оператора, который объяснял, разговаривал, а возможно, и думал исключительно на ненормативной лексике, потом подписал в заводоуправлении командировочный лист и поспешил домой, напоследок выслушав приглашение мастера цеха переходить к ним слесарем-ремонтником на постоянную работу.
— Чего тебе киснуть там в своей конторе? Здесь будешь спокойно иметь свою сотню, нам такие головастые, во как нужны! — мастер провел ребром ладони по шее, заросшей черной щетиной.
— Подумаю, — обещал Роман.
Возиться с железом он обожал, ему нравилось копаться в схемах и чертежах, компьютерном обеспечении, и не было такой программы, в которой он не смог бы разобраться.
Копаясь во внутренностях какого бы то ни было механизма или выясняя все тонкости и особенности незнакомой системы управления, он ругался на всех, кто попадал ему под горячую руку, но ни за что на свете не променял бы кропотливый труд на постоянное сидение в офисе своей фирмы и написание программ — его задачей была проверка работоспособности модернизированного электрооборудования станка.

Может быть, он и задержался бы подольше в цехе, посмотрел бы остальные станки, но оставшиеся свободные дни хотелось использовать более приятно — дома ждала семья: жена Лиза и Сашка, бойкий мальчишка четырех с половиной лет, который до сих пор все еще коверкал особенно трудные слова. Роман специально не стал звонить жене, предвкушая, как обрадуется она его неожиданному приезду, невольно улыбался, представляя восторженные глаза.
Впервые за эту неделю он поест вкусной домашней еды: не какой-нибудь фастфуд из Макдональдса и не казенную преснятину из заводской столовки. От мыслей от возможности предстоящего тесного общения с Лизой в постели, озорные мурашки бегали по всему телу наперегонки с горячими волнами, понимающимися в животе.
Все это будет уже сегодня!
А завтра можно сводить всех в парк на аттракционы, или на Новогоднюю ярмарку, побаловать, пока есть деньги, и пока его не услали еще куда-нибудь, а можно съездить к отцу за город — давно уже не были. Как он там, старый греховодник?

Роман усмехнулся. Старым отца никак не назовешь, даже в свои шестьдесят с копейками он строен, подтянут, бодр и полон жизненных сил. Брошенные на него украдкой, оценивающие женские взгляды Роман с удивлением замечал не только от пожилых соседок, некоторые более молодые жительницы поселка не меньше своих старших соперниц интересовались интересным красивым мужчиной. К отцу подбивала клинья соседка Наталья, чуть моложе его и такая же одинокая. Так они и жили: днем вместе, а на ночь расходились по своим домам, никак не могли решиться съехаться, а может, не хотели терять свободное личное пространство.

Пожалуй, навестить отца — наиболее удачная мысль. Сашка придет в восторг от поездки: у них с дедом какие-то свои дела, секреты — оба получают несказанное удовольствие от общения друг с другом. Да, неплохо было бы замутить шашлычков! Потом надо будет разобраться с отцовской рухлядью в гараже, посмотреть, что можно сделать с тем хламом, который он называет машиной. А ночью забраться с Лизой на чердачный этаж, оборудованный под уютную мансарду, и продолжить увлекательные постельные танцы.
Улыбаясь приятным мыслям, Роман гнал свой внедорожник по заснеженной дороге. Полному приводу, большим колесам и опытным рукам, лежащим на руле, была нипочем нерасчищенная трасса.

* * *
Дверь он открыл своим ключом.
— Папа! — на него налетело мелкое, мягкое, теплое торнадо, стукнуло по ногам плюшевым медведем и запрыгало вокруг сумки.
— Салют, сынище! — радостно засмеялся Роман. — Как оно?
— Нормально! — по-взрослому ответил Сашка.
— Молодец, давай пять! — отец подставил ладонь, и сын с удовольствием врезал по ней своей маленькой ладошкой.
— Куда делась твоя мама? — Роман скинул теплый пуховик, ботинки и заглянул на кухню. Отсутствие мясного запаха немного разочаровало, но его ведь и не ждали сегодня. Сейчас Лиза бросится запекать курицу, придется немного подождать.
— А мы уезжаем! — сообщил Сашка. — Нас тетя Таня забирает на своей машине!
— Чего? Куда это вы уезжаете? В магазин что ли? — не понял Роман.
Новость не то, чтобы обеспокоила — просто не понравилась.
— На свабдю, — вспомнил ребенок после минутного замешательства, перепутав буквы в таком трудном слове.
На свадьбу? На какую еще свадьбу?! Настроение стремительно испортилось. А как же вкусный ужин, а как же тесное общение и танцы? Что здесь происходит, вообще?!

Озабоченный происходящим, он вручил Сашке пакет с новыми игрушками и тот, довольный, тут же высыпал его содержимое себе под ноги. Новые трансформеры! Мир временно перестал существовать для четырехлетнего мальчишки.
— Лиза!
— Ромка! — сияющая жена повисла на его шее, выскочив из спальни. Некоторое время Барховцев был ужасно занят.
— Я думала, ты только в понедельник приедешь, — искрила счастьем Лиза.
— Пораньше освободился, — объяснил Роман. — Чего тут у вас происходит? Мне Сашка талдычил про какую-то свадьбу…
— Представляешь, Надя Гарановская выходит замуж! — обрадовала жена. —  Ты же ее помнишь? Моя одноклассница. Теперь станет Мухиной. Ой, так давно не виделись и вдруг она позвонила, представляешь! Мы целый час с ней проговорили, вспомнили школу, всех девчонок!..
Роман честно попытался припомнить Гарановскую Надю, одноклассницу своей жены, так не вовремя принявшую опрометчивое решение сменить фамилию и стать Мухиной. Перед мысленным взором мелькало нечто неопределенное, некий собирательный образ всех Лизиных подруг, приятельниц, знакомых и одноклассниц и т. д. вместе взятых. Из заведомо провальной затеи ничего не вышло — образ Нади Гарановской никакими особенными приметами не выделялся на общем размытом фоне пестрого пятна остальных (подруг, приятельниц, знакомых и т. д.), ибо Роману было глубоко плевать на них всех, взятых вместе и по отдельности.
— Не помню, — признался он и не сдержал недовольства. — Значит, я приехал, а ты уезжаешь — прекрасно! — сделал он такой противоречивый вывод.
Роман вовсе не был против общения своей жены с подругами, приятельницами, знакомыми и т. д. Да ради Бога, пусть общаются сколько хотят! Но только тогда, когда рядом нет его самого, Барховцева Романа, законного мужа, потому что, когда он находится рядом со своей женой, он сам хочет с ней общаться. Перспектива приятных выходных в кругу семьи летела псу под хвост.

— Ромка, ну не будь таким занудой. Я просто думала, что ты приедешь только в понедельник вечером — ты же не позвонил. Я думала, что как раз успею вернуться. Давай поедем вместе — Широковец в восемь часов подгонит машину, ты еще успеешь помыться — ты такой грязный!
Лиза отвернула воротник его рубашки, посмотрела на черные разводы заводской грязи и сморщила нос.
Роман отстранился и, молча, не скрывая своего недовольства, прошел в спальню, чтобы достать из шкафа домашнюю одежду, сбросить, наконец, с себя белье, пропахшее мазутом, машинным маслом и заводом. Да уж, помыться бы не мешало!.. Но собираться бегом на какую-то дурацкую свадьбу, в угоду заблажившей жене?..
— Большое спасибо! Я мечтал об этом всю дорогу: поехать к твоей Наде! Прямо вот: вылезти из-под станка и помчаться к незнакомым людям, которые мне абсолютно неинтересны.
— Ну не могу же я отказаться, мы только вчера договорились, что приедем вместе с Танькой Широковец. Ты не представляешь, сколько Гарановская ждала предложения от своего Васика — они же третий год уже вместе живут. Подожди, я покажу тебе, какое кольцо ей будущий муж подарил! Белое золото и три бриллианта! — Лиза снова сорвалась на восторженную радость за подружку. Она принялась рыться в памяти смартфона. — Вот смотри!
Роман повернулся от шкафа, но вовсе не затем, чтобы полюбоваться на фотку Надиной руки в телефоне — он посмотрел на жену, которая, как видно, совсем не обрадовалась его раннему возвращению.
— Знаешь, что? — вдруг пожелал он ее уколоть. — Лучше бы тот лох еще подумал, прежде чем жениться на ней. С мозгами у него явно проблемы! А твоя Надя, видно, та еще штучка, раз так уцепилась за его штаны! И надолго ты собралась уехать?
— В понедельник вернусь! Танька отвезет нас и привезет обратно, — с энтузиазмом ответила Лиза. — И Сашка погуляет на свежем воздухе — свадьба будет в деревне у родителей Васика. Надя сказала, там полно детворы.
— Зашибись! — не выдержал Роман. — Значит, в понедельник тебя еще не будет?! Четыре дня! Просто замечательно! Именно так я и хотел провести свои выходные!
— Да перестань! — Лиза начинала сердиться. — Надя моя школьная подруга, она обзвонила всех наших одноклассниц, если я не приеду — девчонки на меня обидятся! И потом, я обещала уже сегодня быть на девичнике.
— Что? — Роман остановился на пороге спальни вместе с кучей тряпок в руках. — Еще и девичник?! А я смотрю, ты решила оторваться там, среди пьяных мужиков!
Лиза вспыхнула от гнева.
— Какие пьяные мужики?! О чем это ты?!
— Да знаю я прекрасно, чем занимаются пьяные бабы на таких вот «девичниках»! — муж изобразил пальцами кавычки. — Думаешь, я не был на них никогда?! А Сашка тебе не помешает?! Ах да, за ним будет кому присмотреть — там же полно детворы!

Белье полетело на пол, но он и не подумал его поднять. Внезапно нахлынувшая волна черной ревности накрыла его с головой и вынырнуть из нее никак не получалось, даже горло перехватило. Испуганный резкими голосами родителей ребенок поднял голову, оторвавшись от своего механического мира роботов. Замерев на полу, он прижал к груди двух трансформеров и переводил серьезный взгляд с матери на отца, но они не замечали, что сын слушает, как они выясняют отношения.

— Я не хочу, чтобы ты куда-то ехала! — Роман загородил собой выход из комнаты, как будто жена хотела убежать сию же минуту.
И тут Лиза возроптала: встала в вызывающую позу и скрестила руки под грудью.
— А я что, твоя рабыня?! Ты считаешь, что можешь вот так запретить мне выйти из дома?! Получается, что только твои желания надо учитывать? Не слишком ли ты высокого мнения о себе, Рома Барховцев? Единственный раз мне выпал такой случай развеяться!..
— Развеяться?! — крикнув на жену, Роман не заметил, как вздрогнул на полу Сашка. — Тебе надо развеяться?! Ты скажи еще, что нигде не бываешь!
— А где это я бываю?! — перекрыла его Лиза, торопясь предъявить свои претензии. — У твоего отца? Да там я точно так же стою у плиты целый день — отличное развлечение! Может, я развлеклась у твоей тетки в чертовой глухомани, где даже интернета нет, а телевизор показывает одну программу?! После того развлечения мне пришлось неделю мазать спину — я на ее картошке трупом легла, пока ты, кстати, наслаждался свежим воздухом на рыбалке! Вспомни, когда я последний раз встречалась с подругами?! Когда же это было? А-а, вспомнила — Сашка родился, и они приезжали его посмотреть!
Роман возмущенно раздувал ноздри:
— То есть, остаться ты не согласна?!
— Нет!
Обычно кроткая жена сдвинула брови и полыхала из-под них расплавленным шоколадом карих глаз. Подчиняться и проводить выходные вместе с ним, своим мужем, она никак не хотела — она хотела во что бы то ни стало повеселиться на дурацкой свадьбе, пусть даже и без мужа. Роман растерялся и не нашел ничего лучшего, как припугнуть ее:
— Смотри, как бы тебе не пожалеть! Я ведь, тоже могу пойти развеяться.
— Делай что хочешь! — бесстрашно крикнула Лиза. — Нечего пугать меня! Все равно поеду!
— Ладно, — психанул Роман и скривился в мстительной усмешке. — Пожалуй, я себе тоже устрою небольшой мальчишник, раз у нас такие свободные отношения!
Отпихнув ногой полотенце и чистое белье, он вышел из комнаты, засунул ноги обратно в холодные ботинки, сорвал с крючка куртку.
— Рома!
— Папа, ты куда? Не уходи! — разревелся Сашка.
Но Роман уже хлопнул входной дверью, лишь обернулся на жалобный голос сынишки, полоснувший болью по сердцу, но ноги уже несли его по ступенькам, к припаркованной машине.
В сердце кипели обида, злость, ревность. Это что же получается, подруга ей дороже, чем собственный муж?! Он гнал машину весь день, как последний дурак, спешил, хотел сделать ей приятный сюрприз неожиданным появлением, а получилось, как в анекдоте! Видите ли, он не сообщил! Она первая должна была ему сообщить, что уезжает.
Роман глянул на экран смартфона: к его удивлению там высвечивались несколько непринятых звонков и сообщений от Лизы. Значит, она звонила, а он как бросил трубку в сумку, так и ни разу ее не достал за всю дорогу. Ну и чего она хотела? Он просмотрел сообщения — Лиза ставила его в известность, что ненадолго уедет к подруге. Роман хмыкнул, это теперь называется «ненадолго к подруге»!

Куда податься он не знал, и отъехав от дома на несколько метров остановился на обочине и задумался. Хотелось напиться, чтобы прогнать из головы мысли о девичнике, другими словами, о разнузданной вакханалии, в которой Лиза решила участвовать. Никогда Роман не считал себя способным на такую ревность, но тут у него просто темнело в глазах, физически становилось плохо. Он женился, оттого, что забеременела его девушка, но при этом вполне осознанно хотел создать семью, завести ребенка, и с тех пор не стремился развлекаться в компании с друзьями, настолько комфортно было ему с родными людьми. А ей, оказывается, все эти пять лет было с ним скучно?! От тоски просто выть хотелось.
Роман нашел в телефонной книге номер приятеля, с которым когда-то вместе отжигали и, с которым не виделся уже года два, если не больше.
— Привет, Серега. Узнал? Не приютишь на ночь, по старой дружбе?

          * * *
Серега жил в квартире, доставшейся ему от родителей. Малогабаритная однушка — из пятачка прихожей двери вели в крошечную кухню и в крошечную комнатку, где обитали хозяева.
Войдя к приятелю, Роман тут же сшиб плечом полочку возле зеркала и чуть не споткнулся на допотопную калошницу, низкий потолок придавил его уже морально — ну и конура, а раньше она ему казалась нормальной квартирой, когда он был еще неженат и частенько сюда наведывался.
Роман протиснулся на кухню и задвинул себя вместе с табуретом в дальний угол, возле окошка с занавеской-аркой. Стол в тесной кухне приятеля был заставлен тарелками с нехитрым угощением: розовые кружочки докторской колбасы, трехлитровая банка с огурцами домашнего соления, куда два друга то и дела тыкали вилками, подцепляя закуску. В самом центре стола, на деревянной подставке стояла сковородка с жареной картошкой, рядом в плетенке расположился мягкий ржаной каравай, порезанный толстыми ломтями, что делало их еще более вкусными. Серегина жена Ольга, отправилась досматривать свой сериал, оставив друзей наедине с их воспоминаниями, мужскими разговорами и бутылкой водки, которую Сергей выудил из шкафа под ее хмурым взглядом.
Роман вспомнил, что когда-то, когда приятель еще только начинал встречаться со своей будущей женой, Ольга была пышной девушкой с очаровательно-округлыми формами, которые и покорили Серегу. За те два года, что Барховцев не виделся с другом, девушка превратилась в бесформенно-полную женщину. По дому она ходила в теплом халате и шерстяных носках и больше не походила на сдобную булочку, которую так и хочется съесть, скорее, на сырое тесто, убегавшее из квашни. Роман заметил недовольные взгляды Ольги, но Серега махал ему рукой — все нормально!

После пяти стопок черный туман слегка рассеялся перед глазами, но сердце все еще заполняла жгучая обида. Водка развязала язык, и он снова и снова прокручивал свой разговор с Лизой. Прокручивал вслух, а друг Серега молча внимал ему, хрустел огурцами и заедал их картошкой.
— Нет, ты слышал — ей надо развеяться! Будет задом крутить перед всякими козлами! — Роман тихо стукнул кулаком по чужому столу. — Да что я тебе рассказываю, ты и сам все знаешь!
— А когда-то мы любили отрываться на таких вечеринках, — ухмыльнулся Сергей, покосившись на закрытую дверь единственной комнаты. — Помню, проснулся один раз, а со мной рядом лежат аж четыре девчонки с девичника! — он задумчиво прожевал колбасу. — Правда, до сих пор не знаю, было у нас что-нибудь или мы просто спали. Пьяные все были.
— Вот, вот, — продолжил накручивать себя Роман. — Еще втирает мне… А вдруг, у нее кто-то там есть?! Я же его убью! — он с трудом выдохнул.
При мыслях о возможном сопернике все внутренности завернулись в один тугой узел, так что не развязать, дышать стало нечем.
— Тихо, тихо, остынь, — Сергей погрозил ему пальцем и вылил в стопку остатки водки. — Ты рассуди логически: откуда у нее кто-то там может быть? Она с этой Надей сколько не виделась? То-то и оно. Просто, наверное, она и в самом деле закисла в четырех стенах. Подумай, может, ей стоило бы выйти на работу.
Роман махнул водку одним глотком и немного успокоился.
— Да ничего она не закисла! Я что, из дома ее не выпускаю? Каждые выходные стараюсь сводить их с Сашкой куда-нибудь: то в парк, то в зоопарк… Не нравится ей у тетки в Ельникове! Да там летом рай, ни души на десять километров вокруг, ходи голышом — никто не увидит! Воздух — ножом режь! А какая рыбалка! Грибов в лесу! Сашка ягод наелся на год вперед и никакого диатеза — а она только и вспомнила, как на огороде устала. А у отца вообще… И где это она там стояла весь день у плиты?! Да там отцова Наталья еще не очень-то подпустит к плите!

Он помрачнел: опять не получилось съездить к отцу. Там Сашка сразу же попадает в крепкие руки деда, с радостью принимает участие в деревенских хлопотах, любит жечь мусор на заднем дворе, гоняет наперегонки с двумя здоровенными псами, неопределенной породы, Баксом и Денди, крутится у всех под ногами, а Наталья обожает кормить его всякими блинчиками, ватрушками, рассыпчатыми пирожками. Лиза ворчит, что после деревни от ребенка за версту несет псиной, его надо отмывать от грязи в семи водах и вставлять в рамки целую неделю. А отец довольно резко отвечает, что, им давно пора родить девочку, а как воспитывать мальчиков не ей его учить. А что, даже интересно, если бы родилась девочка — всякие бантики, платьица, заколки. Роман поискал глазами бутылку, но водка кончилась.
Где-то завибрировал телефон — звонок от Лизы.
— Ответишь? — Сергей выудил трубку из кармашка сумки и подал приятелю.
— Нет, пусть развлекается! — Роман сбросил звонок, подумал и отключил телефон. — У меня, матерь твою, мальчишник! Слушай, Серега, а пошли в какой-нибудь кабак — посидим, вспомним молодость. Ненадолго.
Пока Барховцев одевался, Ольга что-то выговаривала Сереге яростным шепотом, а он успокаивающе бормотал ей в ответ. Слов было не разобрать, но и без них ясно: Серегиной жене не понравилось, как бесцеремонно нарушился покой в их доме. Женщины! Им, вообще, что-нибудь нравится, когда-нибудь? Сами часами висят на телефоне, треплются со своими подружками, а стоит мужу встретиться со старым другом — они недовольны!
 
* * *
В ночном кафе оказалось довольно людно, свободные сидячие места они нашли только рядом с барной стойкой. Роман собирался с мыслями и доводил себя до нужной кондиции каким-то убийственно-крепким коктейлем — целью его мальчишника был уход в абсолютное небытие.
И, наконец-то, воспоминания о Лизе, сверлящие болезненные дыры в висках, запутались в гулком ватном тумане и уже не досаждали — им было не так-то просто добраться до него. Вот теперь, кажется, он может думать и говорить о ее девичнике без того, чтобы огонь вырывался из легких. Уехала развлекаться, дорогая? Ну-ну! А вот он сейчас допьет свою ядерную смесь и пойдет, пожалуй, спать, ибо сжег уже все внутренности.
Мрачнея все больше и больше, Роман выкинул соломинку из бокала и опрокинул в себя последнюю порцию жидкого огня, которую соорудил ему бармен, затем хлопнул по спине сидящего рядом друга и попытался подняться.

— Какой оригинальный способ знакомства, — послышался рядом насмешливый голос. — Ну привет, ты неприятности заливаешь или как?
Голос был женский, значит, это не Серега, а кто же? Барховцев попытался сфокусировать на нем (голосе) взгляд и поспешил сгрузить себя со стула. Вот что значит, спокойная семейная жизнь — давненько уж он так не закидывался, кажется переборщил с выпивкой, а может, просто отвык расслабляться. Но куда же сбежал Серега? Подсунул ему какую-то девку, а сам слинял домой к своей Ольге — друг, называется! Вот о чем он шептался с ней в прихожей. Подкаблучник!
Мысли с трудом продирались сквозь туман, заполнивший черепную коробку, от напряжения Роман встряхнул головой и еле устоял на ногах, в голове неожиданно загрохотала ударная музыкальная установка, пришлось орать, чтобы перекрыть весь этот шум.
— Где Серега?!
— Что ж ты так орешь-то? Наверное, он тебя бросил, — предположила девчонка.
Рядом с ней кто-то гаденько засмеялся, но Роман решил пока не заострять, а разобраться раз и навсегда с этой девкой, потому что, побарахтавшись в ватном тумане, к нему пробилось страшное подозрение насчет нее.
— Ты Надя, что ли? — ошалел он от своей догадки.
— Ага, я Надя! — подтвердила девка. Рядом заржали.
Роман оглянулся вокруг себя в поисках ее жениха. Кожей он чувствовал явный подвох, но никак не мог ухватить суть аферизма. Нахрена она приперлась сюда, раз Лиза с Сашкой уехали к ней в ее дыру?!
— И где же твой лошара? — осведомился Роман.
— Да я послала его куда подальше, он мне надоел, — заявила ветренная подруга его жены и начала к нему клеиться. — А вот ты мне больше нравишься!
— Дет… т…точка, — снисходительно рассмеялся Роман. — Ты разве не знаешь, что я женат? Я не могу с тобой пойти.
— Какая ерунда, — приставала Надя. — Спорим, вы поругались.
Роман задумался. Кажется, она права, что-то такое и правда было, но ни одну мысль не удавалось ухватить за скользкий хвост. Вспоминать мешал шум в голове, там грохотал огромный африканский барабан и полностью перекрывал тихую музычку заведения. От гулкого раската неместного музыкального инструмента пол в кабаке ходил ходуном, народ на крохотном танцполе нелепо размахивал руками. Барховцев презрительно фыркнул: поучились бы танцевать вначале, а потом уж лезли бы!
 
Лизина подруга тянула сзади за рукав и изображала Серегин голос.
— Пошли, пошли! И когда ты успел так набраться?
Роман, не глядя, отмахнулся от нее. Изменить жене он еще не готов морально, для этого ему нужно выпить еще штук двадцать таких же огнедышащих коктейлей, но тогда он точно сгорит заживо, а уходить из жизни Роман не собирался. Давая Наде понять, что между ними все кончено, он демонстративно отвернулся от нее. С другой стороны, с равнодушным интересом, его разглядывала свиная рожа! Барховцев не поверил глазам, зажмурился и интенсивно потряс головой, от чего чуть не свалился со стула, надоедливая Лизина подруга не дала упасть. Рожа сбоку не пропала и Роман взбесился:
— Откуда тут свиньи?! — заорал он на бармена. — Почему пускаете пить животных?!
Морда возмущенно затрясла висящими щеками и задвигала пятаком.
— Тебе показать, кто тут животное, козел?! — тоненько пропищала морда.
Так это поросенок?! А куда смотрит Гринпис или кто там еще занимается проблемами фауны? Ну и порядки здесь у них!
Роман ощутил, что голова у него буквально пошла кругом — еще бы, столько всего навалилось: Серега пропал, Надя обманула Лизу с Сашкой и клеится к нему, и еще что-то, что-то самое важное, но вспомнить он так и не смог. Необходимо было выпить, и Барховцев отобрал у хама-бармена бокал с чем-то зеленым, который тот, по наглому, собрался отдать другому клиенту. Опрокинул одним глотком, вкуса напитка не почувствовал.
Слепая ярость бурлила внутри: его унизили на всем народе — какие-то поросята будут ему указывать и угрожать!
— Если тебя пустили выпить, то это еще не значит, что ты человек! — объяснил он, стараясь держать себя в руках, хотя они так и чесались навести порядок в этом хлеву.
— Пойдем домой, слышишь, Ромка! В полицию захотел? — тянула его эта дура, Лизина подруга. Понятно, почему ее Васик ждал так долго, удивительно, как он вообще решился загубить с ней свою жизнь. Почему-то Надя разговаривала Серегиным голосом.
Барховцев не поворачивался к ней, настолько противно ему было ее присутствие, однако, посчитал необходимым для себя ответить:
— Нет! Какой-то поросенок меня осколяб… оскобля… оскарбливает, и сейчас я его заколю!
Он свирепо выпустил из ноздрей огненные струи и поднялся, но погруженное в темный ватный туман сознание на этом самом месте наотрез отказалось воспринимать реальный мир, как положено порядочному сознанию.
Роман разогнал перед собой клочки тумана и ужаснулся: помещение наполняли инопланетные существа с целым рядом глаз, с лишними ногами и руками. Оценив обстановку, Барховцев схватил первого попавшегося многорукого пришельца и потащил к выходу, тот визжал у него в руках, как резаный. На помощь ему со всех сторон бросились его собраться — вот и не верь после этого телевизору, где с каждого канала трещат, что мир захватили инопланетяне! Неожиданным препятствием на пути стало слишком много дверей, как минимум три из них, в среднем ряду вели на выход. Припомнив на ходу русские народные сказки, Роман сообразил — надо идти в среднюю. Последнее, что он запомнил был фейерверк, устроенный прямо в зале. Роман расхохотался над непроходимой тупостью хозяев заведения: вот дураки-то! Кто же устраивает салюты в помещении? Но тут огромный африканский барабан, не дававший ему весь вечер ни минуты покоя, выключился, и наступила блаженная тишина…

              * * *
Проснулся Барховцев в прекрасном расположении духа. В кои-то веки выспался! Никто не будил его, не зудел над ухом, что на кухне уже неделю болтается кран, стиральная машина стучит, и, когда же, наконец, он смажет дверь в туалете — скрипит невыносимо. Никто не прыгал у него на животе, никто не вопил на ухо, что пора гулять — семья решила дать ему отдохнуть. Не открывая глаз, Роман пошарил по постели рядом с собой: неплохо было бы тесно пообщаться с женой, но рука не обнаружила никого на кровати — Лиза уже ушла на кухню.
Разочарованно он вздохнул, но тут же счастливо улыбнулся и потянулся — ладно, и в самом деле пора уже вставать. Сегодня нужно подтянуть крепежи, а то и правда, кран разболтался, и попробовать влезть во внутренности стиралки, а то еще зальют соседей, не дай Бог. Выходной выходным, но домашние дела никто не отменил.

Нехотя, он разлепил веки, уставился в незнакомый потолок и вспомнил: он у Сереги, а Лиза уехала к подруге и увезла Сашку с собой. Тянущая тоска и холодящая безысходность постепенно подбирались к нему, заползая под покрывало. Барховцеву постелили в кухне, бросили на пол запасной матрас, подушку, шерстяное покрывало. В малогабаритной однушке Сереге с его женой и самим-то, было не развернуться, а тут еще он приперся. И не просто мирно сидел в гостях, а напился сам и потащил друга на свой мальчишник. Мысленно Роман простонал, припоминая вчерашние посиделки за столом, что было дальше мозг упрямо отказался ему показывать.

— Доброе утро, — в кухню заглянул приятель. — Ну ты вчера дал, братуха! Ты как? Если голова болит, то Ольга вот тут оставила таблетки. Вставай, поешь.
Роман виновато взглянул на приятеля и отправился в ванную чистить зубы, принять холодный душ и прояснить немного голову. За это время Серега убрал его лежбище и поставил на стол тарелку с ароматной яичницей.
— Слушай, я должен извиниться перед Ольгой, — покаялся Роман, принимаясь за еду.
— Да забей, — отмахнулся приятель. — Сейчас ее все-равно нет, она на работе, а потом, ты внес в наше болото хоть какое-то разнообразие. У нас вчера плеснул такой адреналин!.. Хорошо, что ты спал, — он довольно ухмыльнулся.
— Рад за вас, — Барховцев отодвинул тарелку. — Ты вчера куда-то пропал в баре, я подумал, что ты меня бросил, — он запнулся.
— Ну да, отошел в туалет, — подтвердил Серега. — А когда вернулся ты перепирался с какой-то парочкой, потом полез драться с еще одним мужиком, потащил женщину из-за столика, пожилую, между прочим! Я тебя еле увел, охранник хотел вывести тебя, но я показал им удостоверение, сказал, что я — полиция! — гордый собой приятель свалил грязную посуду в раковину.
— Извини, — Роману было тошно от своих поступков. — Ладно, спасибо тебе за все. Ты вчера меня спас просто. Пожалуй, мне пора.
— Все наладится, Ромка, — подмигнул друг. — Считай, что вы теперь квиты — иди и жди ее. Подумаешь, погуляет на свадьбе — иногда можно и погулять. И не пропадай так надолго!

* * *
Дверь он открыл своим ключом и сразу наткнулся на ее взгляд. Лиза никуда не уехала. По мятому платью, осунувшемуся лицу и покрасневшим глазам Роман понял, что она не спала, плакала и ждала его, пока он развлекался на своем мальчишнике. Могла бы и позвонить, ах да, он же отключил телефон, поэтому и выспался сегодня. Барховцеву было стыдно перед Серегой, но перед женой он почему-то не чувствовал своей вины.
Во взгляд он вложил суровое спокойствие и не собирался заискивать, юлить, притворяться, не хотел он и делать шаг к примирению первым. Лиза прекрасно знала его характер — за пять лет совместной жизни уж должна была его изучить — и прекрасно себе могла представить последствия. Дразнить гусей не следовало.
В семейной жизни Барховцев оказался одним из тех мужчин-собственников, которые ставят перед женами жесткий выбор: работа или семья. Лиза выбрала семью, потому что любила его. Он хотел видеть ее каждый раз, когда возвращался со своей работы с ненормированным днем, с постоянными командировками, хотел, чтобы к его приходу всегда на плите булькал густой мясной соус, запекался стейк, чтобы жена была готова тесно общаться с ним, не отговариваясь усталостью и, чтобы их ребенок не скитался по детским садам.
Все пять лет Лиза покорно признавала его главенство в семье и всегда с ним во всем соглашалась. Ну почти всегда и, во всяком случае, во многом. Роман был уверен, что их семья одна из немногих счастливых и дружных семей. Так, что же случилось?
Вполне справедливо он ждал извинений, но извиняться перед ним Лиза не спешила. Вглядывалась в его лицо огромными от набежавших слез глазами и пыталась понять, чем закончился его мальчишник, встанет ли между ними страшной преградой ложь, обман, измена? Спокойствие и молчание Романа восприняла по-своему. Ни о чем не стала спрашивать, только лицо ее выглядело растерянным и несчастным, бледные губы скорбно поджались, из-под ресниц пролились слезы. Утерев их рукой, сгорбившись, шаркающей старушечьей походкой она медленно побрела в комнату к сыну. Роману показалось, что она постарела и стала меньше ростом. Проводив ее взглядом, он отправился в спальню, выяснять отношения сил не нашлось, к тому же Лиза сама была виновата в их размолвке. Проспал он до самого вечера...

Проснувшись, почувствовал зверский голод. Нехотя, вылез из-под одеяла, покосился на другую подушку, нахмурившись долго смотрел на нее и размышлял. Может быть, Лизе не хватает его внимания? Может быть, это был своеобразный протест с ее стороны? Может быть, она действительно хотела бы снова выйти на свою работу в аптеку? В таком случае, они десять раз уже могли бы обсудить это каким-нибудь вечерком за ужином, зачем же кидаться во все тяжкие?
В одном Роман оставался точно уверен: спать в одиночестве, без своей жены он не хотел — ему вдруг показалось очень важным не прикоснуться никакой конечностью к холодной половине постели.
Он поспешил откинуть одеяло, прошлепал босиком на кухню и уперся взглядом в обрывок тетрадного листа, прикрепленного на дверцу холодильника буквой Сашкиного магнитного алфавита.
«Мы уехали к твоему отцу, поживем пока там.»

Второпях, не попадая рукой в рукав куртки, Роман выскочил на площадку. Лифт был занят, и он рванул вниз по ступенькам…