Радости жизни

    Олег проснулся глубоко за полночь. Беспорядочные мысли лезли в голову, не давали покоя. Он поворочался с полчаса, сон не шёл. Ещё минут десять сидел на краю кровати с гудящей, как трансформаторная будка, головой – привести разбегающиеся мысли в порядок не удавалось. Черепная коробка раскалывалась. Ясно, что до утра уже не уснуть.

    В семейных трусах, почёсывая левое нижнее полушарие, он вышел на кухню, закурил. Пробежал глазами по заголовкам вчерашней газеты, лежавшей на столе, – ни один не зацепил. Кошка потёрлась об его ноги, уселась рядом и, навострив ушки, заботливо уставила свои большущие зелёные блюдца в глаза хозяина. Они всё понимают, наши домашние питомцы.

    Одной сигареты оказалось мало, но она была последней в пачке. Засвистел чайник, и Олег заварил кофе. Кофейный аромат быстро заполнил кухонное пространство.

    «Какое блаженство, – подумал Олег, сделав первый глоток, – раньше и «Ячменный кофе» был в радость».

    Головная боль стала отступать, просветлился измученный мозг. Взгляд упал на смятую пачку сигарет «KENT». «А отец курил только «Приму», предпочитал краснодарскую».

    За окном хлестал дождь. «Забытая» на подоконнике пепельница с двумя окурками, напомнила, как когда-то, пацанами, собирали «бычки» и тайком курили в школьном туалете…

    – Ну что, подруга, курнём?! – обратился Олег к кошке. Глаза его загорелись мальчишеским огнём. Оторвав от газеты акку-ратный прямоугольник, выпотрошил на него сохранившийся в окурках табак, ловко скрутил козью ножку и чиркнул зажигал-кой. Со смаком затянулся, задержал ненадолго дыхание и выпустил дым кольцами: одно, другое, третье, пятое…

    Вспомнилась первая затяжка.

    В тот день Олег с одноклассниками убежали с уроков: какая школа – Гагарин в космосе! Всеобщая радость и ликование!

    В городском парке КиО у ребят было укромное место, где они могли покурить, укрывшись от строгих глаз взрослых. Олег в этот день стащил у отца пару сигарет и угощал друзей. По-взрослому.

    В этот день все хотели быть взрослыми. Единогласно решили стать космонавтами. Сигарету пустили «по кругу». Потом пиршество продолжалось уплетанием пирожков с ливером, по четыре копейки, запивали ситро – прямо из горлышка бутылки! Так взрослые пили пиво.

    Кражу сигарет отец, наверняка, обнаружил, но ничего не сказал. А может, не обнаружил?

    – Слушай, Мурка, – Олег не заметил, как перешёл на разговор с кошкой, продолжавшей преданно смотреть ему в глаза, – замечательный отец у меня был! Домой никогда не приходил с пустыми руками: то яблоки принесёт, то груши, то конфеты, то пряники. Мелочь – а нам, какая радость! Однажды, принёс футбольный мяч – настоящий, ниппельный! Мы до того гоняли на пустыре старый, шитый-перешитый, с множеством заплаток на камере. А тут – ниппельный! Красивый, ярко-жёлтый! Новый! Радости у пацанов – на три квартала! Где только достал?!..

    А помнишь, в хрущёвские времена… Да что ты там помнишь! Наш генсек тогда кукурузу решил выращивать, чтобы «догнать и перегнать Америку». Начались перебои с хлебом. В магазинах хвостатые очереди, больше одной буханки в руки не отпускали. Приходилось по несколько раз выстаивать очередь. Да и хлеб был наполовину из кукурузы и отрубей. Тогда отец достал мешок кукурузной муки, другой не было, принёс пряники из кукурузной же муки… Хлеба нормального нет, а мы пряники жуём!..

    Понимаешь, Мурка, время было такое: кругом дефицит, всё надо было «доставать»! И доставали. Мясо, колбасу, обувь, книги… Это теперь книги не читают. Ты вот, например, что сейчас читаешь? Ах, да, прости!

    Помню, отец достал трёхтомник Сергея Есенина! Тогда почти запрещённого! За подписными изданиями сутками стояли, сменяя друг друга в очереди. Помню, Мишка, зять тёткин, выстоял такую очередь, пришёл радостный: «Получил! – говорит. – Всего сто экземпляров было, а я – девяносто восьмой в очереди!» – и показывает заветный талончик на двухсоттомник издания  «всемирки»! Книги читали по очереди, взахлёб!

    Умели люди радоваться жизни. В конце восьмидесятых, например, – тому, что удалось отоварить талоны на продукты. Даже, когда в начале девяностых совсем «одемократились», находили повод порадоваться: не за себя, так за соседа… А теперь, – Олег скривился, приминая окурок самокрутки о дно пепельницы, – даже вкус газеты не тот! Тьфу!

    – Ну, что ты тут делаешь, полуночник? – на кухне появилась жена.

    – Радуюсь жизни, Мариш!

    – Утро доброе! Кофе будешь? Тебе какой?

    – Я хочу ячменный! И сигаретку. Отцовскую «Приму». Краснодарскую.

    – Где ж я тебе, родной, это всё возьму? В наше-то бездефицитное время? Сварю «Арабику»…

    Раздался телефонный звонок. Олег взял трубку.

    – Дедушка! Ты не спишь? Это я, Лиза! А бабушку можно?

    Телефонная трубка перешла к бабушке.

    – Бабушка! – звенел голосок пятилетней внучки. – Я приеду к вам на четыре дня! В среду.

    И в трубке раздались короткие гудки.

    – Вот оно, моё счастье! Моя главная радость в жизни! – указывая на трубку, сказала Марина. – А ты… «Прима», «Прима»… Вон, смотри, и дождь перестал, солнце стучится лучиком в окошко! Нам есть ещё чему радоваться в этой жизни. Надо только уметь!

    – А какой сегодня день? – вдруг спросил Олег.

    – Воскресенье. А что? – не поняла жена.

    – Что-то я утомился. До среды ещё есть время. Пойду посплю.


17.04.2017