Лиза. Часть 32

Яков Иванович оказался в кабинете один. Уже без парадного фрака и жилетки, успев переодеться в прежний тёмно-бордовый халат. Бросилось в глаза, что место внизу ковра, где висели два длинных пистолета с вызолоченными курками, опустело. Усадив меня жестом на диван, он сообщил устало, что надобно немного ждать, поскольку Дмитрий с Мухановым, забрав пистолеты, поехали проверить их да заодно выбрать место для поединка и вскорости должны возвратиться.

Пользуясь случаем, захотелось рассказать ему сразу всё, что крутилось в голове, и я никак не мог сообразить с чего лучше начать, чтобы не упустить ничего важного.

-- Если завтра всё разрешится благополучно, я хотел бы попросить у Вас впоследствии денег и на время увезти Лизу в Швейцарию.

Он тут же согласно кивнул, задумчиво потерев ладонью лоб, и я начал торопливо рассказывать про семнадцатый год, про то, что если даже меня завтра не станет, он должен запомнить эту страшную дату, сообщить о ней родственникам и найти способ убедить последующие поколения Полонских, не дожидаясь девятьсот семнадцатого года, покинуть Россию, вывезти абсолютно все деньги и ценности, заранее купив за границей недвижимость, но... Я принялся рассказывать дальше, про другую страшную войну, которая начнётся в девятьсот сорок первом и втянет в кровавую бойню весь мир, обойдя стороной одну лишь Швейцарию, потому я и намерен позаботиться о скромном домике именно в этой стране, чтобы наши потомки имели возможность спасти свои жизни в самом прямом смысле слова.

Он слушал молча, не поднимая опущенный взгляд, то в ужасе покачивая головой, то нервно сжимая и разжимая пальцы. Губы его шевелились, словно он шептал самому себе без перерыва: "Господи, Боже мой, милостивый, спаси и помилуй нас".

Едва я закончил, он тяжело кивнул в полном согласии.

-- Всё, что Вы мне поведали, неслыханно и ужасно. Я дам Вам нужные деньги и, если в том случится необходимость, сообщу всем о Вашем зловещем предупреждении.

Сердце начало волноваться, понимая, что у нас уже мало времени и этот вечер может стать между нами последним. Желание, мучившее душу все прошедшие дни, не давало покоя и я не стал ничего откладывать.

-- Яков Иванович, позвольте попросить Вас ещё об одном...
-- Непременно просите, к чему Вы требуете моё позволение?
-- Я хотел бы узнать о Мавре...

Он тут же замолчал, словно совершенно не ожидал такой просьбы; как и тогда, услыхав в первый раз мою фамилию, обвёл взглядом комнату, будто желая что-то срочно отыскать в ней, потом очень медленно качнул из стороны в торону головой.

-- Очевидно, Лиза многое поведала Вам о свой няне...

Он опять долго молчал и я слышал в наступившей тишине, с каким волнением его грудь вдыхает и выдыхает воздух, тщетно пытаясь унять в себе нечто мучительное и ещё более страшное, чем то, что свалилось на всех нас несколько часов назад.

-- Коль Богу станет угодно, вы узнаете обо всём завтра... И Вы, и Лиза... Прошу понять меня верно и великодушно простить...

Его отказ ещё сильнее разволновал сердце желанием немедленно получить хоть какую-то информацию.

-- Можете сказать, откуда она родом? Ведь моя фамилия...

Он сухо и решительно перебил меня.

-- Я увёз её из Бредихина, в свой городской дом... Выкупил у Бобынина... Став моей, она в шутку звала себя пАновой, на мой польский манер, таковой и осталась... То, что Вы явились в мой дом Пановым, для меня вовсе необъяснимо...

Он также решительно замолчал. Я собрался поблагодарить его и принести извинения за неприятную настойчивость, но название "Бредихино" зазвенело в голове раскатистым эхом и тут же яркая вспышка озарила всё, что я так мучительно пытался вспомнить.

Девяностый год, поворот на деревню Бредихино, старый покосившийся указатель невдалеке от ржавой остановочной будки, мелкий осенний дождь, переходящий в неожиданный ливень с настоящей грозой и ветром, молодая женщина в будке...

Она наотрез отказывалась садиться на пустой дороге в машину, я кричал почти матом, что она промокнет, подхватит воспаление лёгких,  и в любую минуту в будку может ударить молния...

Мы отъехали не более пары десятков метров, когда над машиной полыхнула жёлто-синяя вспышка. Тут же раздался треск, невероятный, оглушительный удар, земля задрожала, и с дерева, росшего около будки, полетели горящие ветки...

Она обмякла на сидении, словно в страхе потеряла сознание, я кинулся в панике останавливать машину, но она тут же подняла голову, тряхнула ей, странно огляделась. С губ совершенно нечаянно слетело: "Яша! Где Яшенька?".  Стало мистически жутко, почему она произнесла именно это имя, ведь только недавно умер мой отец?

Следующая, ожившая перед глазами картинка, заставила вздрогнуть и закрыть глаза.

Нагнув голову,  сидящая рядом со мной женщина мучительно прижимала к вискам странно сложенные вместе средние и безымянные пальцы, отставив в стороны мизинцы. Я спросил у неё: "Вам плохо?". Она ответила: "Нет-нет, всё хорошо... Всё уже хорошо"...

Слова повторились вдруг эхом, но сказанные совсем недавно Лизой...

Женщина в машине точно также затрясла головой, решительно оторвала пальцы и тут же, словно машинально подняла к ушам тяжёлые, русые волосы, откинув их привычным жестом за плечи...

Я боялся дышать и открывать глаза, собирая в себе тот её смутный образ. Она! Да, я видел её! Это была именно Мавра и никто иной! Выходит она всё-таки существует, эта совершенно невидимая ниточка, соединяющая души и сердца, незаметно переносящая людей из одного мира в другой? Стало вдруг так жутко, что по спине побежали неприятные мурашки. Кто же мы все? Я, моя Лиза, давно уже умершая Мавра и сидящий передо мной помещик Полонский? Перемешанные во времени двойники или настоящие живые люди, единственные и неделимые, со всей своей бессмертной, единственной и неделимой душой?

Но, чем бы ни была эта кажущаяся двойственность, как бы ни отторгало её переполненное любовью сердце, душа уже тайно радовалась, узнав, что там, в далёком будущем есть тонкая, живая ниточка, дающая мне шанс поверить в самое несбыточное и самое фантастическое...

Я тщетно пытался вспомнить, о чём мы говорили потом? Кажется так и промолчали всю дорогу, не проронив ни слова. Я высадил её на конечной остановке троллейбуса, не спросив даже имени, и поехал дальше, уже совершенно не помня, куда и зачем? Но теперь я абсолютно точно знал, что разыщу её там, даже если для этого придётся повернуть вспять весь земной шар.

Яков Иванович осторожно тронул меня за руку.

-- Георгий Яковлевич, Вам дурно?
-- Нет, простите, Бога ради. Вы правы, не стоило мне раньше времени спрашивать у Вас про Мавру.

=============================
Часть 33: http://proza.ru/2018/08/02/1096