Места

(может ли одна единственная затея влиять на судьбу государства веками?)
13-ый век. Кастилия.

Архивариус  Беренгар старательно выводил буквы на куске пергамента в тусклом свете свечей. Из прохода, соединяющего келью с корридором появляется темный силуэт.

--Опять на свечах экономишь монах?—спросил гость— твоя жадность оставит тебя однажды без глаз.
--Если так, Ваше Величество, тогда это Ваша жадность, Ваши же свечи экономлю...
--Если моя, значит это преприимчивость...
--А где грань между жадностью и преприимчивостью?
--Там же, где грань между мной и тобой...архивариус..
--То есть...там же, где грань между заказчиком и исполнителем?
Король уселся напротив Беренгара, и задумчиво произнес:
--Ответь же мне, моя жадность-преприимчивость, возможно ли единым росчерком пера увеличить доход  королевства на века?
Монах слабо улыбнулся, и сказал:
--Есть одна идейка сир...
--Выкладывай!
--Что больше всего приносит доход в казну?
--Хммм, пожалуй, торговля шерстяным сукном...
--А кто ответственнен за это?
--Купцы, ткачи, владельцы овечьих стад...
--Купцы и ткачи—это люди владельцев овечьих стад на данный момент, следовательно, во главе угла хозяева овец?
--Похоже на то...к чему клонишь монах?
--Много людей надобно, чтобы собрать налоги с них всех, со многих спрашивать, кто-то из них честно заплатит, кто-то утаит кусочек, а кто и кусочище...
--Извечная проблема...и что?
--А ежели сделать так, чтобы спрашивать лишь с одного?
--Это как?
--Объеденить стада овец, и стада их хозяев.....пущай владельцы организуют совет, назначают его председателя, и спрос будет только лишь с него одного...
--Хмм—пожал плечами король Альфонсо Десятый—для короны в том есть резон, но есть ли он для владельцев стад(?)..с ними надобно считаться, они—в кого ни плюнь, кто не герцог, тот маркиз...как их заинтересовать?
--Очень просто: если до сих пор они перегоняли овец внутри своих земель, то объеденившись, смогут гнать одно общее стадо по всему королевству...
--Достаточный ли резон для них?
--Более чем...Ваша предприимчивость сир, подстегнет их жадность, и они станут еще охотнее отправлять свои войска на войну с маврами, ведь каждый отвоеванный кусок земли у сарацин—это новое пастбище для их овец...
--Твоя идея хороша Беренгар—ответил король—продумай детали, и будем делать.
Альфонсо встал, направился к двери, и обернувшись перед выходом добавил:
--Ты теперь не только исполнитель, архивариус, но еще и идейный вдохновитель...грань между нами становится все тоньше...между жадностью и преприимчивостью...
Дверь за королем захлопнулась.
Беренгар встал из-за стола, почесал горб, и похромал в сторону этажерки со свитками, ворча под нос: «моя специализация все таки Жадность, мой король...»
Через месяц в Кастилии был организован кооператив, в который были объеденены все владельцы овечьих стад, и он получил название Микста, но спустя века, эта организация осталась в человеческой памяти как Места.

Первые двести пятьдесят лет Места функционировала отменно: успешно перегонялись стада из одного конца королевства в другой, эффективно взымались налоги, государство богатело, и появилось достаточно средств, чтобы покончить с маврами.

Беда пришла из неожиданной стороны: в начале 16-го века, королем Испании стал Карлос Первый, более известный миру, как император священной римской империи германской нации Карлос Пятый. Он был родом из Гента(Фландрия), и поспешил окружить себя советниками-земляками.

Советники убедили молодого императора, что необходимо переманить хотя бы часть фламандских дворян и промышленников на свою сторону, уж коли во Фландрии зреют сепаратисткие настроения, и там необходимо иметь своих верных сторонников, а для этого нужно снизить таможенные пошлины для голландских купцов на вывоз их шерстяного сукна...
Карлос Пятый поддался увещеваниям хромого советника Ван Дика, и шерстяное сукно, вывозимое из Испании стало неконкурентноспособным.

Желая задобрить могущественную Месту, терпящую убытки, Карлос вынужден был поделиться с ее членами частью дохода с американских колоний, и золотой ручеек из Нового света заструился лишь в двух направлениях: на оплату жалования наемной армии, и на задабривание испанских грандов из Месты, которые на эти деньжищи не развивали предприятия(как, быть может, это сделали бы предприимчивые голландцы), а жили на широкую ногу, утопая в роскоши, и обвешиваясь бриллиантами. Народ, тем временем, голодал.

Шли годы, у власти в Испании оказался Филипп Второй. Золотой ручеек из Америки был почти полностью перекрыт английскими пиратами, все труднее содержать наемное войско, и Места снова начала роптать...
Король, желая вновь умиротворить всесильный кооператив, издает указ, согласно которому землевладельцам Испании запрещалось огораживать свои угодья от «каньяд»--широченных просек, пронизывающих все королевство, по которым перегонялось стадо Месты. Вдохновитель указа—герцог Альба, хромой ветеран многих войн, и член Месты, был очень доволен собой.
Многомиллионное стадо  шло по каньядам, и пожирало все на своем пути: виноградники, урожаи пшеницы и овса..в угоду могущественному кооперативу. Голод в стране усилился.
Еще несколько веков несчастий: войны, потери колоний и территорий метрополии....революции и кровавые мятежи, и повсюду за этими событиями, прозорливый наблюдатель мог разглядеть зловещую тень Месты.
Компанию эту, упразднили только во второй половине 19-го века, к тому времени, у Испании не осталось и десятой доли былого величия, былой гордыни, которая позволила спутать жадность с предприимчивостью, и благое деяние с происками Сатаны.