Фольмер. Судья дьявола. Гл 1. Отель Холвинг Стоун

   Башня Холвинг Стоун постепенно стала накрываться одеялом ночи. Небольшие огоньки выбивали кусочки тьмы из ее стен. Улицы города постепенно стали оживать, но около здания не было ни души. Это место было покрыто словно прозрачным куполом, никого не впускающим внутрь. Вкруг башни проходила аллея стройных высоких деревьев, расположенных в строгом порядке посвящения тайны, которую укрывала за своими стенами Холвинг Стоун. Природа огораживала это место от глаз окружающих зеленой стеной. Всю это ограду ломала железная решетчатая дверь.
   Вход стал освещаться желтыми огнями, исходящих откуда-то из глубины и постепенно приближающихся, слепяще отражавшись в блеске железа. Лучи отрекошечивались обратно от черного автомобиля, что придавало еще больше яркости и что позволило увидеть водителя кабриолета. Это был высокий, широкоплечий, светлокожий парень лет тридцати, слегка волнистые черные волосы его были уложены назад. Нос его был островат, росла черная небольшая борода, глаза закрывали солнечные очки. Одет он был в черный кожаный плащ и черную рубашку. На груди висел большой серебряный крест. Рядом с ним сидел такой же большой дог полностью черной окраски, язык его радостно висел.
   Парень выключил фары и заглушил двигатель. Залез под плащ, достал пистолет, вытащил магазин, чтобы проверить патроны, засунул обратно, поставил на предохранитель и засунул обратно в кобуру. Взял с заднего сиденья винтовку.
   - Ну что, пошли, Дор? Чего скулишь? Не хочешь идти? – гладил он пса по голове. – Надо.
   Парень вышел из машины. Дог перепрыгнул через дверь.
   На небе стали постепенно появляться дождевые облака, постепенно окружавшие верхушку Холвинг Стоун.
   - Нас ждут, - улыбнулся гость и направился к двери.
   Она отворилась с таким скрипом, что казалось, весь мир должен был это услышать. Но к башне интереса давно ни у кого не возникало. Человек с собакой вошли в аллею.
   Сразу загорелись огни фонарей, идущих вдоль тропинки ко входу в здание. На деревьях стали виднеться таблички. Дор хотел подойти к одной из них, но хозяин всем своим видом показал, что этого делать не нужно.
   - Не трожь их сон, - он осмотрел глазами аллею, как будто что-то искал, но не смог найти нужного. – Идем.
   Они прошли около ста метров и поднялись по ступеням к стеклянной двери. Здесь стоял швейцар. Он был без одежды, привычной для людей его амплуа. На нем была пижама из свежей кожи людей, сшитой кровавой стороной наружу. Ступни были его полностью голые. Черепная коробка была открыта, но в ней ничего не было.
   - Доброй ночи, мистер Фольмер. Как прошел день? Как поживает мсье Градест?
   - Спасибо, день провел на охоте. Сегодня был хороший улов. А старик не перенес ритуал, его дерево нужно будет выкопать.
   - Проходите, господин Люцифер вас ждет.
   Фольмер вошел в здание. Если изнутри было видно, что башня внутри разрушена, то здесь все было иначе. Пол был отделан мрамором, внутри которого летали причудливые птицы с головами людей и крыльями, как у пчел. Лестницы исходили с двух сторон и воссоединялись в центре. Перила были отделаны золотом. Наверх вела красная ковровая дорожка. Люстр и других средств освещения не было, помещение светилось само по себе. На стенах были разные картины с изображением черно-белых улыбающихся кукол, различных ведьм и пауков.
   Как только закрылась дверь, сверху послушались быстрые топающие шаги. После этой пробежки раздался грохот, и к Фольмеру подкатилось какое-то круглое существо, с виду напоминающее очень толстого человека. Лицо его было полутрапецоидным, полукруглым, полутреугольным. Глаза его были дико-белые, в них ярко горели черные огоньки. Уши до блеска заострены, зубы подточены под зверя. На нем красиво лежал смокинг. Круглешок встал, отряхнулся и с улыбкой обнял гостя.
   - Господин Фольмер, как я по вам скучал! – крепко втиснув в объятия, круглик поднял парня над собой и поставил обратно на землю. Дор завистливо перевел свой взор в сторону, на пол.
   - Грегор, и я рад тебя видеть. Сколько мы не виделись? Я думал, ты уже забыл про меня.
   - Кто же может забыть самого Константина Фольмера – самого лучшего судью дьявола. Как дела обстоят в Альсакаре?
   - Бесы злятся, им скучно сидеть в башне… - он немного замялся. – Впрочем, разговор не для всех. Люцифер у себя?
   - Да-да, он уже ждет. Идем, Костя, идем. Эй, Гастин, - он крикнул в правую сторону лестницы, - присмотри за Дором.
   Спустилась летучая мышь. Из ее груди вылезали две человеческие руки. Одет он был в красный пиджак и красную кепку.
   Пес зарычал.
   - Тише, тише, дружочек. Успокойся, - ласково стал говорить ему хозяин, сидя лаская его за ухом. – Я скоро приду.
   Дора отвели в номера, а Фольмер с Грегором пошли на самый верхний этаж башни, который скрывали снаружи огромные газовые облака.
   Каждый этаж башни был отделан одинаково: прямой коридор, красные ковры, в каждой стене было выбито равное количество дверей, позволяющих пройти в кабинеты или номера, стены зеленели старыми ковровыми узорами.
   Константин с Грегором поднялись на самый верх через полчаса. Он серьезно выделялся на фоне других своей роскошью и красотой, звенела никому не известная мелодия, стены светились ярким беловато-желтым сиянием, по этажу разгуливали всякие звери и, что сразу привлекало взор, полностью голые шикарные женщины с диадемами на головах, пышными кудрявыми волосами, на спинах их были белоснежные крылья, окропленными красными бризжанными пятнами. Здесь был всего один кабинет – налево в дальнем углу. Туда Фольмер и направился, Грегор спустился вниз.
   Судья без стука отворил тяжелую дубовую дверь. В кабинете было темно, единственный свет давали окна, из которых была видна абсолютно вся округа. Стены были зеленовато-черными, вдоль них стояли шкафы с какими-то книгами. По середине стоял дубовый письменный стол, за которым сидел владелец башни.
   Внешность его запоминалась с первого взгляда: длинные черно-бардовые волосы были зачесаны назад и вверх и давали образ каких-то непонятных рогов, лицо его было ровное, красивое, глаза огненно-красные и без зрачков, а улыбке этого красавца позавидовал бы даже самый заядлый вампир.
   Он с радостью встретил приход гостя и посадил напротив себя. Из ящика стола достал коньяк, откуда-то появилось два бокала на месте только что лежавших деловых документов. Он налил Константину и себе. Оба отпили.
   - Люцифер, я решил уйти, - начал после небольшой паузы Фольмер.
   - Да ну! Самый лучший судья решил отойти от дел?!
   - Я устал, я хочу уйти на покой.
   - Хочешь покоения? Хочешь быть рядом с Богом? Запомни, - он приблизился к судье, словно призрак, - падшие ангелы летать не умеют. Никто тебя не примет. Ты родился в моих руках, я тебя не отпущу. Ты хочешь уйти не от дел, ты хочешь уйти от меня… Но не можешь. Убивая чужих бесов, от своих не избавишься. Дьявол никогда не бывает снаружи, он в деталях, в душе, точно так же, как и Бог.
   Люцифер был прав. Константин действительно хотел уйти, но он не мог расстаться с тем, что дал ему Холвинг Стоун: силу, девушек, славу. Фольмер понял, что разговор сегодня снова не удастся, от дьявола так просто уйти нельзя. Сейчас судья намного слабее, он встал и ушел, успокаивая себя тем, что скоро он точно сложит оружие.
   Он спустился к себя в номер. Комната была просторна, у стены стояла огромная дву-спальная кровать, справа от нее мини-бар, слева тумбочка с кучей пачек денег. Напротив кровати – плазма, возле нее стоял диван, на котором уже ожидал своего хозяина Дор.
   Фольмер подошел к кровати, рухнул на нее, достал из бара «Скотч», открыл его и, чтобы уже окончательно забыться, три раза хлопнул в ладоши. В номер вошел человек в смокинге.
   - Что на этот раз, мистер Фольмер? – сказал он вежливым, легко разборчивым голосом.
   - Мне Николь и Скайлу, псу – Кики.
   - Будет исполнено.
   Через пять минут в номер вошли три девушки. Две из них были белокожие с шикарными формами, одна блондинка, другая рыжая – Николь и Скайла; третья - низкая негритянка с большими бедрами – Кики. Все трое были полностью раздеты. Блондинка и рыжая пошли к человеку, третья – ко псу.
   - Сегодня все как обычно или что-нибудь новенькое попробуем? – спросила Николь.
   - Без разницы, - строгим голосом ответил Фольмер.
   Он поцеловал их обоих и стал медленно раздеваться. На диване от удовольствия заскулил Дор…
   

   Фольмер проснулся ближе к полудню. На кровати он лежал один. Небольшой холодок пронизывал все его обнаженное тело. Дор по-прежнему наслаждался снами на своем диване. А Константин сны ненавидел. На протяжении уже долгого времени ему снилось одно и то же, один и тот же кошмар из прошлого. Но сейчас о нем думать не хотелось.
   Он встал, с трудом найдя на ощупь место для своей ноги среди кучи бутылок. Он натянул на себя трусы и халат. Подошел к окну, раздвинул шторы. Его глаза ослепил яркий свет солнца. «Здравствуй, новый день. Новый, паршивый день», - сказал он про себя и направился к дивану будить своего единственного верного друга. Он почесал его за ухом, при этом немного потрясся голову. Дор зарычал и открыл глаза. Видимо, сон его был слишком сладок.
   - Вставай, Дор, дела не ждут, - Фольмер выпел стакан воды, стоящий на журнальном столике и направился в туалет.
   Когда он вышел из душа, на диване сидел невысокий парень с белыми стоячими волосами. Нос его был острый и тонкий, губы, словно красные нитки, разрезали его лицо. Одет он был, как обычно, в черную рубашку, белые брюки и белые, вроде бы, туфли. Ноги его лежали одна на одной, руки всем своим размахом лежали на спинке. Он чувствовал себя здесь хозяином.
   - Люциус, - Фольмер узнал стразу своего старого друга.
   - Константин, - тот встал и с улыбкой подошел к нему.
   Они обнялись.
   - Давненько не виделись, - Люциус не убирал своей длинной руки с его плеч, – ты постоянно в разъездах. Но возвращаешься ты всегда предсказуемо, - он поднял шелковую простыню, испачканную чем-то мокрым, вылившимся огромной струей, женским, экстазом и приложил ее к своему острому носу. – Как ночка? Не говори. Сам все прекрасно слышал. Давай одевайся и пойдем. Отец просил кое-что тебе показать.
   Фольмеру эта новость не очень понравилась. По делам Люцифера он не особо горел желанием ходить, но почему-то и уйти не мог.
   Позавтракать не удалось. Дор тоже заскулил, когда не получил с утра свои любимые жареные баварские сосиски. Фольмер наспех, но без особого желания, оделся в привычные для себя черные цвета и вышел вслед за Люциусом из своего номера, где-то сзади плелся пес.
   Да, этот отель – рай для любителей удовольствия: разные страстные девушки, способные одним своим видом приводить в бешенный экстаз любого и любую, куча разной еды со всего света, роскошные апартаменты, возможность властвовать над всем и вся. И все это за такую, кажется, мелочь: поклониться хозяину.
   Но Фольмер пришел сюда без поклонов. Сюда он был принят как герой. «Геройство» того дня ему постоянно виделось в кошмарах, одни и те же образы: Виктор, печать, деревня, Герольд, черные доспехи, ну и кульминация – Татьяна и чистейшее голубое небо.
   Днем в коридорах отеля было тихо по сравнению с ночами. Конечно же, все отсыпались. Из комнат постепенно выходили «богини любви»: кто был похож на обычных земных женщин, кто-то нес ночью во время страсти мужскую лепту, для особых ценителей были представительницы с двумя ртами, огромными крыльями и тигриным хвостом, кто-то были настоящими дикими кошками. Они разговаривали о своих делах: кто с кем провел ночь, у какого клиента больше и лучше, кому-то повезло обслуживать самого хозяина. Для Фольмера постоянное пребывание в такой атмосфере было невыносимым. Но раз за разом он все же возвращался.
   Они пошли по коридору. Люциусу улыбнулась шедшая навстречу какая-то обнаженная незнакомка, которую знали все, и на ходу нежно провела рукой по его паху.
   - Ты чего? – Люциус в изумлении посмотрел на своего друга. – Уже не нравятся местные красоты?
   - Нет, - Константин выговорил эти слова через зубы, смотря куда-то отдаленно в сторону на красную стену.
   - Зажрался, my dear friend , зажрался, - он обнял Фольмера за плечо.
   - Поговорим на эту тему потом, - парень пытался сохранить спокойствие, но в его глазах ясно читалась злость.
   - Хорошо, - Люциус поднял руки вверх, показывая, что своего друга он пока трогать не будет.


   Фольмер оказался в знакомом для себя кабинете. Вчера, единственное отличие, не было клетки. В ней стояла женщина с каре, в бежевом до колен платье. Руки ее были подвязаны вверху камеры, ноги – то же самое снизу. С ее лица текла кровь. «Ее били. Не удивлюсь, если даже надругались», - подумал про себя Фольмер. Ему невыносимо стало жалко эту женщину. Впервые за несколько лет в нем стали просыпаться какие-то чувства, означающие чуть ли не любовь к людям. Он забыл даже, как они называются.
   Он хотел посмотреть женщине в глаза. Но зачем? Как он ей может помочь? Разве что как-то успокоить. Но у женщины нельзя было разобрать даже лица. Оно все опухло от побоев и побагровело от налипшей крови. Но можно было разглядеть губы, они быстро двигались. Похоже женщина что-то шептала.
   - Фольмер, доброе утро, - Люцифер подошел к парню, обнял его, положил руку на плечи и повел к своему столу. Похоже такая манера общения у них семейное.
   Хозяин уютно посадил гостя в мягкое крутящееся кресло и медленно развернул лицом к клетке. Дор сел рядом. Люциус стоял возле отца.
   - Я хочу тебе кое-что показать, - Люцифер мягко шептал эти слова Константину на ухо. – То, как нельзя со мной поступать, - он отступил от кресла и подошел к женщине. – Это Ксения. Знакомьтесь. Она… клялась мне в верности, - говоря, Люцифер периодически поворачивал спиной, обращаясь к находившимся в кабинете, недалеко от клетки стоял человек в черной маске, - в любви. Но… сегодня ночью… решила сбежать… И ей – это почти удалось. Если бы ей только не сбрело в голову отыскать свою табличку в аллее и забрать ее. Ээ-э-х. Ксюша-Ксюша, - он погладил ее через прутья по голове. – Ее поймали. Мои охранники решили сначала наказать ее сами, - он схватил своей большой ладонью женщину за лицо, - по очереди. После привели ко мне… - Люцифер развернулся. – Она предала меня. Ты же знаешь, что мы делаем с предателями, Фольмер? – тот не отзывался, Константин все время не сводил глаз с женского лица. – Ты знаешь. Может, ты сам ее накажешь? М-м-м. Нет? Молчишь. Милейший, - он посмотрел на человека в маске и кивнул в сторону клетки. Тот взял копье с пятью наконечниками: один в центре, остальные на далеком расстоянии. Если провести линию между ними, то получался прямоугольник.
   - Стой, подожди, - Люцифер остановил его движением руки и посмотрел на женщину. – Что ты шепчешь? – он открыл дверь. – Что ты шепчешь?! – он взял ее за мокрое от слез лицо и чуть ли не прижался ухом к ее губам. «…избавь нас от лукавого…» - она молится.
   - Ты молишься. Ты молишься? – Люцифер одновременно и улыбался и злел. Он еще сильнее схватил Ксению за лицо. – ТЫ МОЛИШЬСЯ! Ты нашла Бога! Ты вспомнила о Боге в моем царстве! – он ударил ее настолько сильно по лицу, что сломал челюсть. И все это время смеялся. В смехе он отошел от клетки, вытирая о салфетку мокрую руку.
   Палач подошел к женщине. Вставил в нее копье. Один, центральный, наконечник пробил грудь, два попали в плоть между ключицей и костью груди, оставшиеся два – немного выше бедер. Он стал медленно поворачивать орудие в левую от себя сторону. Через минуту ноги и руки от тела оторвались. Торс упал на дно камеры. Глотка женщины разрывалась от крика. Палач вынул копье, подошел к лежачему на полу живому телу и в одно движение своими огромными руками раздавил голову.
   Кара от дьявола закончилась.
   - Господа. Можете идти, - Люцифер раздвинул руки в стороны, словно ведущий какого-нибудь развлекательного шоу.
   Фольмер вышел из кабинета в состоянии шока. Нет, он и раньше наблюдал подобные картины, но сейчас у него было состояние праведного человека, только что увидевшего своими глазами жестокое преступление. Он ничего не видел и не слышал. Он даже не заметил, как дошел до номера и повалился на кровать. Перед глазами пронеслось еще раз все то, что привело его сюда: начиная с побега Грегора и заканчивая… Нет, об этом даже думать не мог. Голова начинала гудеть, а глаза набухать чем-то забытым и уже неизвест-ным, но вечно остававшемся внутри.
   - Нет, здесь я больше не могу. Нужно искать пути выхода. Разговоры с Люцифером ни к чему не приводят. Надо идти самому, - Фольмер сказал вслух ту фразу, которая давно засела у него в голове вместе с постоянным потоком мыслей. Но этим словам все еще тяжело было перелезть через ограду сердца. Здесь оставалось только заставить, приучить думать иначе. Но сколько еще раз он наступит на одни и те же грабли, прежде чем выйдет на ровную и чистую дорогу? Сюда он еще вернется – в глубине разума он это понимал. Но хотел верить, что на этот раз все точно получится.
   Константин встал с кровати. В комнате было темно. Парень пролежал в раздумьях несколько часов. Надо уходить.
   Вещей толком у него не было: плащ, рубашка, обтягивающие штаны, туфли, очки (все черное), оружие и, самое главное, серебряный крест. А единственным близким ему созданием был пес по кличке Дор, тоже черный.
   Собравшись, вышел в коридор. Вряд ли кого из постояльцев смутили бы шаги, отдавав-шие эхом в пустом коридоре. Их просто не было слышно. Весь отель стоял в стоне, диком, страстном, удовольственном стоне. Фольмер прошел по освещенному коридору до лифта. Спустился на первый этаж (ему казалось, что этот путь был вечным). В холе гулял знако-мый толстячок, который встретил своего друга радостной улыбкой.
   - Мистер Фольмер. Уже уходите?
   - Да, Грегор. Дела, - Константин прошел мимо него, не оборачиваясь и не наклоняясь. Он не хотел останавливаться. Могут заметить что-нибудь не то. Хотя они, наверное, и так уже все знают, ну или хотя бы близки к этому.
   - Понимаю. Ну что ж, удачи! Приходите еще, - улыбаясь, кричал Фольмеру вслед радостный старик.
   - Обязательно, - также с улыбкой ответил парень, но только ради вежливости.
   Вышел на улицу. Ветер был свежий, мягкий. Он был таким же в ту ночь, когда все началось. Такая же луна, те же звезды. Только теперь он другой, уже не мечтающий о подвигах, о славе, а просто желающий найти верный путь, не зная еще, на что он избран.
   Посмотрел на аллею. На подсвеченные таблички с именами. Можно ли их вообще спасти? Глубоко ли вросли корни деревьев в эту гнилую почву? Или проще будет сделать так, чтобы этот сад больше не увеличивался? Зачем он думает об этом? Ему плевать сейчас на других. Это их дело. Забрать свою? Ксения… Да и раньше времени рисковать лучше не стоит.
   Направился к выходу. Дор встал, развернулся на месте и залаял куда-то в небо или на верхний этаж башни. Чего этот пес хочет? Привлечь весь отель сюда. Смотрите, тут человек сбегает от дьявола. Так? Но Дор вдруг развернулся снова и побежал к железной двери, радостно прыгая и веля хвостом.
   Фольмер перед самой дверью еще раз обернулся на отель. Покивал головой. Дернул от себя ручку. Скрип раздирал уши в кровь. Но слышал ли кто его? Константин направился к своему автомобилю.
   Завел.
   Фары еще раз осветили железную решетку двери. Дор вопросительно посмотрел на своего хозяина. Константин посмотрел ему прямо в глаза. Но в этот раз не мог точно понять устремленный на него взор. Еще раз посмотрел на блестящую от света дверь. Давно пора.
   Автомобиль дал задний ход и выехал на дорогу.
   Люцифер сидел в своем кабинете и наблюдал за этой картиной из окна. Он не придал этому уходу какого-то серьезного внимания, потому что знал, что это слабый паренек еще вернется.