Дом пионеров. Глава 7

7.

Однако дальше стоять столбом и глядеть на фреску было нельзя. Нужно было действовать, а иначе зачем он вообще пришел сюда! Нужно было искать Сашу или того, кто знает что-нибудь о Саше, и Надеждин, снова повернувшись спиной к изображению, не колеблясь больше, пошел вверх по лестнице, удивляясь, как гулко отзывается каждый его шаг под сводами Дома пионеров.
Он очутился в широком, словно шоссе, темном и бесконечно длинном коридоре, по одной стороне которого тянулись бесчисленные двери, а по другой были гигантские окна, через которые внутрь проникал лунный свет и падал бледными прямоугольниками на разбитый, присыпанный землею пол. Вид этого коридора вызвал в сознании Надеждина довольно неожиданные и странные ассоциации с заброшенной шахтой. Почему именно с шахтой, он и сам не мог объяснить, однако его упорно не покидала мысль, что для абсолютной полноты картины здесь не хватает только рельсов посреди коридора и одной-двух вагонеток, заполненных вместо угля мусором и шлаком.
Постепенно глаза Надеждина привыкли к лунной мгле, и он разглядел на стене, недалеко от лестницы, распределительный электрощиток с рубильником. В общем-то, так и должно было быть – в подобных заведениях рубильники, как правило, помещались именно в таком месте. Приблизившись к щитку, Надеждин приподнял его пыльную пластиковую крышку с красной предупредительной молнией и рванул ручку рубильника вверх.
Свет вспыхнул, однако здесь он был не так ярок, как внизу. Здесь на потолке вместо люстр были обычные молочно-белые трубки неоновых ламп, которые светились не все одинаково хорошо и равномерно – многие неприятно мигали, наполняя воздух своим давящим на уши гудением.
Надеждин посмотрел вдоль коридора унылым взглядом, поняв, что, если он хочет найти здесь кого-нибудь, ему придется открыть как минимум полсотни дверей и осмотреть за ними полсотни помещений. На это могла уйти вся ночь, а ведь существовал еще и третий этаж, на котором помещений наверняка было ничуть не меньше. Взвесив шансы, Надеждин осознал, что в одиночку он вряд ли справится с поисками. Конечно, совсем неплохо в данной ситуации было бы обратиться в Переваловку за помощью, ведь должно же там существовать отделение милиции! Хотя, с другой стороны, встреча с милицией вряд ли могла оказаться для Надеждина благоприятной. О чем он будет говорить с блюстителями закона? О том, что подобрал на пустынной дороге немого мальчика, а потом выгнал его из машины и теперь собирается искать его в давно заброшенном Доме пионеров? Бог мой, какая чушь! Если даже его не сочтут сумасшедшим, если поверят его рассказу, то в Дом пионеров все равно вряд ли пойдут, а ему, Надеждину, еще придется держать ответ по всей строгости закона за оставление ребенка в беде. Нет, все это как-то не клеилось, и, поняв, что ему придется остаться со своей проблемой один на один, Надеждин решительно двинулся к ближайшей двери и потянул за ржавую металлическую ручку.
Тотчас же на него с оглушительным грохотом посыпались швабры, метлы, веники, совки и ведра, которыми комнатушка за дверью оказалась набита от пола до потолка. Кроме того, из нее с душераздирающим воем выскочили и кинулись под ноги две драные пестрые кошки, которые, очевидно, стерегли там мышей. Перепуганный до полусмерти, Надеждин шарахнулся в сторону и прижался к стене, не понимая, что происходит. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после перенесенного шока. Когда же, наконец, вся комичность ситуации дошла до его сознания, его охватила настоящая ярость, и он принялся пинать раскатившиеся предметы, плюясь и бранясь самыми последними словами. В гневе он даже переломил одну метлу пополам о колено, и боль, возникшая после того как хрястнула довольно толстая точеная рукоятка, наконец отрезвила его. Обессиленно прислонясь к распахнутой двери, Надеждин посмотрел внутрь комнатушки. Там, в темноте, маячили еще какие-то предметы – очевидно, в прежние времена завхоз хранил здесь утварь для уборщиц.
«Нет, спокойнее надо быть, спокойнее! – сказал Надеждин сам себе, потирая ушибленное место. – Нельзя так распускаться. Совсем нервы сдают. Этак скоро и на стенки полезешь. Если продолжать в том же духе, я тут до скончания дней своих никого не найду. Итак, успокоиться и – вперед! – приказал он себе. – Успокоиться и – вперед!»
Следующая дверь оказалась заперта. Что находится за нею, определить было совершенно невозможно.  Раньше на ней была прибита табличка с надписью, но теперь она куда-то делась – на ее месте был только рыжий прямоугольник, резко выделявшийся на общем голубом фоне. Подергав за ручку, Надеждин убедился в полной бесполезности своих усилий и перешел к следующей двери. На ней таблички тоже не оказалось, а помещение, которое увидел Надеждин, нашарив на стене включатель и зажегши свет, больше походило на средних размеров школьный класс: здесь были столы, расставленные в три ряда, по шесть в каждом, а на стене висела черная линолеумовая доска, на которой еще даже сохранились смутные следы надписей, сделанных когда-то мелом.  Надеждин неторопливо прошелся между рядами, остановился перед доской и попытался разобрать на не й буквы. Одно слово ему удалось прочесть совершенно отчетливо: «КВАДРАТ». Остальные слова никак не давались. Надеждин поднял голову. Над доскою он увидел подернутый толстым слоем пыли портрет Ленина.
«Бедняга! – пожалел Надеждин вождя мирового пролетариата. – Бросили тебя тут, забыли! Вот что значит потерять уважение собственных внуков!»
Выйдя из комнаты, он погасил свет, словно здесь кого-то могли интересовать вопросы экономии электроэнергии.