Исповедь незнакомца

Много лет назад я села в автобус в Кизляре. Это был   обратный рейс  к постоянному месту проживания. До отхода оставалось несколько минут. В салон вошел высокий пожилой мужчина. Его взгляд искал свободные места. Вдруг я услышала:

 – Вы позволите? –  Мужчина смотрел на меня грустными безразличными  глазами. Я переставила дорожный пакет и освободила незнакомцу место. Вскоре автобус плавно тронулся,  и мы поехали. За окном мелькали городские улицы, Таловский  мост, зеленеющие деревья. Автобус незаметно выехал на трассу и уже сделал первую остановку. Зашли пассажиры. Мой сосед спросил меня просто:

–  Далеко ли держите путь? – Я ответила сразу и   задала тот же вопрос ему. Ответ мужчины меня немного смутил, но я не подала вида.

– Мой путь в никуда, – спокойно сказал он и продолжил:

– Вы удивлены таким ответом?

– Почему же, ваше право отвечать так, как хотите. Мы всего лишь попутчики, – последовал мой ответ.

Сидели недалеко от водителя с правой стороны,  и я видела,  что его взгляд устремлен куда-то на дорогу. Несколько минут висела пауза, а потом я  услышала начало многочасового рассказа,  длиною в целую жизнь…

 – Вы ничего такого не подумайте , я и вправду не знаю,  зачем я еду-то, есть оправляюсь в бессмысленный путь. Позвала меня дочь к себе в гости:  она надеется,  что через некоторое время я перееду жить к ней . Дело в том, что чуть более сорока дней назад я овдовел. Потерял навеки мою Тамару, – голос его сорвался. Я попыталась успокоить мужчину, сказав, что теперь ничего не поделать и надо крепиться. Попутчик,  не поворачивая головы в мою сторону,  все так же продолжал говорить, но уже более ровным голосом.

–  Вырос я здесь, в Кизляре. Всё было,  как у всех: школа, армия, учеба на водителя. Встретил девушку Валентину, понравилась, через некоторое время поженились. Построили дом, родились двое детишек, дочь и сынок. Я работал водителем автобуса дальних рейсов, часто не ночевал дома. Жена была медсестрой. Как-то незаметно подкралось настоящая беда  в нашу семью. Супругу  частенько  видели  навеселе. Я приезжал из командировок, а слухи ползли со всех сторон. Детки всё больше становились бесконтрольными. В компаниях по праздникам она всё чаще не ограничивала себя в количествах выпитого. Боролся, как мог, с этой вредной привычкой. Разговаривал  сам и  через  родных. У водителя дальнобойщика узнал адрес  лекаря-целителя в Челябинской области. Поехали к нему вместе. В 70-е годы это было чем-то необычным. Хотел тайком  пролечить её. Надежда на успех была огромная. Получила моя жена все процедуры и сеансы лечебной терапии, которых хватило, увы,  на полгода. Сорвалась. Лекарь предупреждал, что женское пристрастие трудно подвергается излечению. Опять разговаривал, просил, умолял  остановиться. Мы с ней прожили уже десять лет. К тому времени я стал работать в городе. Денег на вторичную поездку просто не было. Самое трудное

было – возвращение домой после трудового дня, где  меня ждали голодные дети с невыученными уроками, пустые кастрюли. Жену уволили с работы,  и она еще сильнее ударилась в запои и загулы. Окончилось наше супружество тем, что мы развелись и поделили дом на две половины.   Дети были со мной. К нам переехала жить моя мама. Стало в доме тепло и уютно, но  не  всегда. Видно, от такого напряженного  ритма жизни наша мама-бабушка стала болеть. Несколько раз лежала в больнице.

Небольшая десятиминутная остановка прервала  наш разговор. Возобновился он почти сразу. Мой сосед угостил меня  яблоком,  и я  сама спросила, удалось ли  вернуть супругу в семью.

– Бесполезно и поздно было, – сказал он, вздохнув, – она ведь после развода сразу нашла себе кавалера. С ним она и вовсе зажила своей жизнью веселой. С детьми редко разговаривала, и дети стали её избегать. Стыдно им было за такую мать.

Наверное, сам Бог увидел наши страдания  и в самый трудный момент послал мне Тамару. Однажды рабочий день подходил к концу. Мой маршрутный автобус сломался,  не доехав до конечной остановки. Поломка была незначительная, но пришлось возиться. Пассажиры стали расходиться, а одна  женщина осталась. Она сначала сидела в салоне, потом вышла и робко спросила:

 – Долго еще  ждать? – Оказывается,  у неё были тяжелые сумки. Она ехала с рынка. Так и познакомились. До сих пор не знаю, почему она доверила мне свою поклажу, но я всё  завез по указанному адресу. Жила она с родителями и дочерью-школьницей. Её мама предложила мне  помыть  руки после ремонта и поужинать. Руки помыл, а от ужина отказался. Торопился к своей маме в больницу и к ребятишкам. Вот с тех самых пор я стал замечать её в автобусе. Искал глазами в зеркальце знакомое лицо. Как-то  предложил подвезти её  с конечной и   попросился  разрешения набрать воды в канистру. Она мне сразу понравилась. После знакомства с Тамарой у меня появился какой-то стимул в жизни. Трудности и невзгоды  казались не такими страшными.  Вот с таким багажом проблем я отважился предложить ей руку и сердце. Долго решался, думы разные лезли в голову, но все же решился. Она дала согласие. Началась новая,  по-настоящему семейная жизнь. Хотелось работать и работать. Рабочий день казался длинным, а мне скорей хотелось бежать домой к моей Тамарочке. Её дочь осталась жить у родителей, часто приходила в гости к нам. Через год она стала  студенткой техникума. Мама моя  после продолжительной болезни покинула нас. Я лишь сейчас сознал, что  Тамарочка  меня очень любила. В  то время я  противился каким-то её решениям, что-то мне не нравилось в её поступках. Причина  была всё та же: моя первая жена жила в другой половине дома. Я ведь сразу предложил Тамаре продать свою половину и купить другой двор. Она отказалась, сказала, что как жили, так и со мной будете жить. Честно сказать, я не хотел видеть бывшую и  детей старался оградить от общения с матерью.  С новой женой ребятишки мои были сыты и ухожены. В  доме  чистота и порядок.  Я сначала удивлялся,  как

она всё успевает.  А еще сварит борщ, отольет в ковш и посылает дочку в другую половину:

– Отнеси маме…

Поначалу слышались крики:

– Благодетели нашлись!   

Тамара не обращала на это внимание и посылала снова и снова дочь туда с пирожками, блинами или супом.  Иногда они затевали там уборку. Первая жена некоторое время все же работала на рынке –  убирала территорию. Ждали,   когда мама уйдет на работу или  к своим собутыльникам, сажали сына на лавочку и начинали наводить порядок. Потом она возвращалась к вечеру, что-то бубнила  недовольным тоном. Утром поджидала дочь у калитки и говорила:

– Собиралась убирать в комнате, но все равно спасибо тебе. 

 Кавалеры у нашей соседки-мамы периодически менялись, потом она жила совсем одна. Родственники от неё отвернулись.

Вот так мы и сосуществовали,  как говорят в народе,  в мире и согласии.

Прошло несколько лет. Дочь окончила школу и  уехала учиться в другой город.  Тамарочка продолжала посылать сына с едой на другую половину, а когда приезжала дочь, то собирала даже пакет с гостинцами для первой жены. Я честно удивлялся и не раз задавал ей  вопрос:   

– К чему весь этот спектакль?

У Тамары было своё мнение:

– Она мать твоих детей, и она человек. – Я приводил десяток аргументов, что та своим поведением недостойна такого внимания.

Тамара терпеливо слушала меня, но  продолжала делать всё по-своему.

Прошло какое-то  время,  и дочь приехала на каникулы. Встретили с автобуса, покормили, посидели немного с дороги.  Смотрю:  дочка достает из дорожной сумки платок и печенье в упаковке:

– Маме отнесу…

– Иди, конечно, – голос Тамары дрогнул,  и она ушла в другую комнату…

 Очередная остановка прервала опять наш разговор. Почему-то грустно было на душе у меня от такого откровения. Хотелось иногда вступить со своим попутчиком в живой диалог. Я ведь еще в начале его рассказа поняла, что ему надо выговориться. Сидела и терпеливо ждала продолжения. Автобус тронулся, проехали немного, а мужчина всё молчал.

– А где сейчас ваша первая жена?- спросила я тихо.

– Умерла, когда сынишка  был в армии. Болела недолго. Тамарочка всё так же подкармливала её и обстирывала. Та уже и не сопротивлялась. Как-то пришел  с работы, а   моя  сидит у окна плачет. Спросил с тревогой: 

– В чем дело? 

Оказывается,   Валентина  сказала сегодня Тамарочке  спасибо 

– Когда совсем стало плохо ей, вызвали скорую. Через несколько дней  первой жены  не стало. Сообщили нам о её смерти в тот же день. Я засобирался поехать к шурину, сообщить о случившемся. Тамарочка меня остановила и

сказала, что надо ехать в больницу, в Ритуальные услуги,  в столовую договариваться насчет поминок,  а уже  по пути к родственникам. Я смотрел на неё непонимающе:

– Так мы что и хоронить её будем? –  спросил я удивленно.

– Конечно. Она мать твоих детей, – услышал я опять знакомую фразу.

Проводили  Валентину,  как и полагается,  по всем  людским обычаям и церковным. От родни её после похорон и   поминок были одни благодарности в мой адрес. Я-то понимал, чья это заслуга и хлопоты.  Годы летели в работе и суете… Дети выросли, получили специальности, завели семьи. Внуков нам подарили. Много было причин  радоваться  жизни.   

 Попутчик замолчал на некоторое время, как будто собирался с мыслями сказать самое главное. Я видела и чувствовала, как он расстроился, но поняла, что  в словах утешения этот мужчина не нуждается. За прошедшие  дни  после ухода Тамары он перекрутил всю свою жизнь, наверное, не один раз. Всё разложил по полочкам и посмотрел на прожитые годы по-другому.

– Сейчас надо вам подумать о себе, – сказала  я,  нарушая молчание.


– Никогда я не допускал мысли, что  уйдет она от меня  и я останусь совсем один.  Слоняюсь целый день  по двору, а из рук всё валится. Спать дома не могу. Иду в полночь к могилке, сажусь на пенёк и разговариваю с ней. Вспоминаю нашу жизнь. Какая она была хозяйка, это отдельная тема. Детей научила делать добро и сострадать непутёвой матери. Они, благодаря ей,  стали хорошими  людьми. Успевала родителям и своей дочери уделять внимание. За мыслями и время проходит. Подниму голову, а уже светает. На рассвете возвращаюсь к себе. Так хожу  на кладбище уже больше сорока дней… 

Нет, я её не обижал, но поймите, я ведь мужчина, нет-нет да и вырвется словцо крепкое, иногда и  бранились. Сейчас понимаю, сколько ей пришлось вытерпеть в жизни,  и при этом она оставалась всегда приветливой. Почему я не находил тогда для нее хороших слов?  Задаю себе вопрос этот постоянно. Она ведь была такая добрая, голубушка моя. Прощение у неё просил, когда она умирала от коварной болезни, но у могилки было как-то по-другому. По-настоящему, что ли. 

– Это называется Покаяние, – сказала я дрогнувшим голосом. По моим щекам текли слёзы.

Наш автобус приехал в Минеральные воды.   Пассажиры вышли подышать свежим воздухом.   Я  видела,   как мой попутчик одиноко  курил на скамейке. Незаметно пролетел час отдыха,  и мы продолжили свой путь. Через несколько десятков километров  я нарушила молчание:

– Скоро мне выходить.

– Спасибо вам большое, что терпеливо слушали меня, – сказал мужчина.

– Взаимное спасибо за откровение. Даже не знаю,  что сказать вам на прощание.  Продолжайте жить дальше и примите   важное для себя решение, как подсказывает вам сердце. Всего доброго !

За полночь  я вышла из автобуса. Весенний ветерок нежно щекотал лицо. Я еще из окна заметила нашу машину. Муж стал рассказывать о дождях,

которые идут ежедневно, но я его не слышала. Мысли мои были  еще где-то далеко. Что  такое непогода в сравнении с человеческой жизнью…