Егорыч

+1.
НИКОЛАЙ БОКОВ.

Егорыч.
– Ну, что, Микола, когда обратно думаешь?
Коля шумно глотнул воздуха, шумно же его выдохнул и под цепким взглядом Анатолича неопределенно пожал плечами.
– Не знаю, Денис Анатольевич, как карта ляжет.
– Да в масть у тебя все – дай Бог и дальше так. Ты смотри, Николай, меня часов в девять загрузят и в путь. Могу и тебя подхватить, если что…
– Спасибо. Я бы и рад справиться к утру. Но, такое дело, – Коля тянул с ответом, оценивая предложение, – я ведь, скорее всего обратно не один поеду…
– С барышней, уж не свататься ли на ночь глядя? А-а-а, – тут Анатолич дал себе по лбу ладошкой, – ты невесту выкрасть хочешь. Вот оно что!
Коля рассмеялся. Просто так рассмеялся, по-доброму, так, что понятно окончательно стало Анатоличу – хороший парень!
– Эх, если бы, Денис Анатольевич…Если бы невесту… все куда прозаичнее, – Коля внезапно решил открыться, – пастуха местного еду выручать. Беда с ним какая-то приключилась или вот-вот случится – надо помочь человеку.
  Коля глянул на водилу, водила на Колю. Коля понял, что рассказ его не супер как складный вышел. Анатолич почувствовал, что Коля говорит правду, и не стал копаться в странностях и мелочах. До деревни, где Коля попросил остановиться, ехали молча.
– Пиши телефон. И не стесняйся – звони. На то мы и лю-ди, чтобы помогать друг другу, понял?
– Спасибо, Денис Анатольевич…
Тут Коля хотел еще что-нибудь добавить. Что-нибудь такое зычное и глубокомысленное, навроде: «Не перевелись еще мужики на Руси!». Но глянул Анатоличу в глаза и понял, что все это лишнее и ненужное дерьмо. Таким как Анатолич ничего дополнительно объяснять не нужно. Просто вложил все тепло в рукопожатие и пошел своей дорогой.
– Чудной, – себе под нос диагностировал Анатолич, – и как заголосит на всю катушку…
Минут через пятнадцать он въехал в живописное местечко, окаймленное сосновыми борами и пропитанное чистейшим хвойным ароматом.
 – Пестово!
Легкие заработали как перед смертью, голова приятно закружилась, память напрягла все силы, чтобы запомнить вкус провинциальной чистоты момента. «А не продать ли мне квартирку и не забросить ли работу? Да жить сюда! Река, лес, банька!»
 Анатолич глубоко и очень как-то гармонично задышал и уже всерьез решил приступить к детализации этой идеи, но дорога начала дробиться на развилки и перекрестки, требуя к себе особого внимания, да такого, что «размышления у парадного подъезда» пришлось отложить. А тут и почта. Работа. Люди-коллеги. Простые все, как три копейки. Душевно! Одно слово – дерёвня!


***

 Товарищ Боков в это время сидел в душной вонючей хибаре Егорыча и пытался собраться с мыслями. Егорыча то рвало, то крутило, то трясло, то еще как колдорило. Лицо отливало зеленью, черные круги под глазами зияли как колодезные дыры. Боли и спазмы в желудке стягивали в сплошную гримасу и без того усеченное шрамом некрасивое лицо. Гной в углах глазниц, белые сгустки слизи на губах, кровяные подтеки и прочее в подобных красках – так нынче выглядел Егорыч. Коля вспомнил пастуха из «Алхимика». Да уж… Наш ковбой не был так романтичен и неутомим в своих поисках. Эх, Коэльо-Коэльо, что ты знаешь о русских пастухах? Так, ладно, надо что-то делать.
  Коля достал из рюкзака аптечку. Выпотрошил восемь таблеток угля, пару аспирина и 2,5 грамма аскорбинового порошка. Растолок таблетки на деревянной дощечке при помощи замызганного стакана и растворил в литре ригедрона. Достал пачку желудочных пилюль и выковырял две штуки.
– Эй, ковбой!
– Чо?
– Иди сюда.
Егорыч подошел. Сил противиться у него не было.
 – Сейчас у тебя переломный момент – или сдохнешь, или нет. Если выпьешь и продержишь в своем поганом желудке полчаса – будешь жить. В других случаях – передавай привет моим предкам – Бокову Герасиму Ивановичу и его супруге Анастасии Павловне – ясно?
Егорыч едва мотнул косматой башкой. 
– Держи, – Коля протянул заряженную активными элементами банку и две противоязвенные таблетины.
 Как только Егорыч расправился с содержимым, а длилось это добрые сорок минут, раздался звонок. Звонил Денис Анатольевич.
– Ну что, Колян, готов обратно?
– Да. Только сверните в деревню. Последний дом по левой стороне со сломанным зеленым забором.
– Так точно! Будет исполнено!
– Спасибо!
Коля обвел усталым взором ветхую лачугу – зацепиться было не за что. Зашел в переднюю. В левом дальнем углу висела икона – Неупиваемая чаша.
– Эй, Егорыч, ты в Бога веришь?
– Да пошел ты на… вместе со своим Богом…
– Понял. А чего тогда икону вывесил?
Егорыч плюнул в ведро с помоями и вышел на крыльцо. Уселся прямо на пол и принялся тяжело дышать предрвотным образом. Коля сел рядом, на скамейку. Так и сидели. Коля щелкал семечки, а Егорыч щурил глаза и вздыхал.
  Спустя некоторое время послышался заунывный ход 53-го. На деревенской дороге, полной неустановленной глубины луж и ухабов он был вне конкуренции. Мотор урчал, скрипел и переливался механическими трелями и раскатами, заполняя пустоту внутри двух людей, понуро сидящих на крыльцах. Хотя утро выдалось дивное. На сирени,  растущей прямо в палисаднике перед домом разместились мохнатые… А что толку говорить? Никого это не интересовало.
Анатолич подрулил к дому, врубил заднюю и «жопой» подпер крыльцо.
– Здорово, мужики!
Егорыч собрался в кучу и через большое «не хочу» поздоровался за руку с Анатоличем.
– Привет, Денис Анатольевич! – Коля просиял-таки благодарственной улыбкой.
– Ну что, братцы, помчали в ба-альшой город?
– Я-то вам нахрена? – еле слышно промямлил Егорыч.
– Давай не бухти – залазь в фургон, гастролером шапито будешь, – как ни в чем не бывало, отреагировал Анатолич.
Коля недоуменно, но с признательностью кивнул Анатоличу и шепотом спросил:
– А может его в кабину? Выглядит-то неважнецки…
– Да-а-а, видон тот еще, – широко улыбаясь, гаркнул водитель фургона, и, кивнув головой Егорычу, спросил, – что сам-то думаешь?
– В кузове я...