Ручная работа

     В далёком, 1967 году 8 классов остались за плечами.  Считая себя взрослым, я  сказал родителям, что в школу больше не пойду.  Буду поступать этой весной в художественное училище.   Так советует мне учительница по рисованию. Директор школы обещал написать ходатайство на имя директора  Свердловского художественного училища.  Ныне  это город Екатеринбург. Находилось  оно тогда в уральском городе по улице Малышева 68,   остановка Вайнера.  Возглавлял  учебное заведение   И.Ф. Ременец.
       Об очень интересной творческой  жизни училища завораживающе рассказал мне Михаил Поль.  Бригадир художников богатырского роста, с красивой  большой бородой. Обладающий,  помимо художественного мастерства,  ещё и хорошими театральными  способностями. После  Нового года они, бригадой из трёх художников, лет тридцати  – тридцати пяти,  оформляли наш абатский дом культуры в течение полугода.  Для меня это было окно в новый мир. Особенно, когда  они приняв на грудь  грамм по двести, довольно красочно описывали житие творческое вместе с коллегой и напарником – Генрихом  Бородиным. Пока я за них  грунтовал  белой краской железные щиты.  Полагая, что это и есть начало основ мастерства, для поступления в училище.  Они  оба с Полем закончили в своё время это училище.  Третьим напарником был Валерий Сидоров, талантливый живописец, с незаконченным высшим образованием.  Несколько хороших уроков карандашом, теоретических и практических, я у этих парней всё же получил. На базе этого творческого багажа  я и отстаивал своё мнение перед родителями.
              Отец вздохнул и развёл руками. Мать охнула.  Потом вспылила  и минут десять ругала  меня, отговаривала, убеждала, что лучше  работать пока в совхозе слесарем или в сельхозтехнике токарем. Потом  затихла, всплакнула и встала у плиты готовить еду для всей семьи.  Батя,  предложил поработать в автороте слесарем, а ближе к 18 годам учиться на шофёра. Я упорно отстаивал своё желание.
         Утром отец отвёл на бойню здорового борова. Сдал его живым весом в потребкооперацию.  Купили мне родители коричневый шерстяной костюм за семьдесят  рублей.  Рубашку и полуботинки.  Созвонились по межгороду с родственниками в Свердловске  и дали денег на дорогу.  Документы я собрал сам. Включая драгоценное ходатайство от директора моей школы. Теперь,  уже -  бывшей школы.
        Экзамены я сдал довольно легко и нагло. Помогло собеседование с экзаменаторами.  Вспоминая рассказы Михаила Поля и его коллег по бригаде, я по возможности очень ярко старался доказать  мэтрам, что я с рождения живу только искусством, а не причащаюсь к нему. Экзамен по рисунку сдал. Опять спасибо за уроки художникам – шабашникам.  И конечно моему отцу, который сам очень неплохо рисовал. По остальным базовым предметам школьной программы получил зачёт. В  июне месяце был принят в ряды студентов первокурсников. О чём с радостью написал родителям.  Нужно было ещё устроиться в общежитие.  Пройти ознакомительную часть.  Купить для занятий,  кой - какую литературу. А ещё  -книги, кисти,  краски,  карандаши, бумагу. После этого уехал домой до осени.
            В начале учебного года, где – то в конце октября месяца. Всю нашу группу первокурсников  повезли на  Верхне  Исетский Завод. Знаменитый ВИЗ, для того, чтобы каждый молодой художник  увидел своими глазами героику труда.  Чтобы потом воспеть в творчестве поприще трудовой славы простого рабочего СССР.  Старший  мастер группы ушёл оформлять  на всех пропуска.
         Огромная  проходная завода очень впечатлила меня.  Шесть металлических вертушек в начале смены пропускали огромный поток  рабочих и служащих этого завода. Вахтёры принимали пропуска и совали каждую книжицу в нужную ячейку.  Мы дружной стайкой стояли рядом с крайней проходной. Я невольно любовался  вахтёром – старичком.  Он был на вид  лет примерно семидесяти.  С коричневой морщинистой  шеей, седыми волосами, рублеными чертами лица и очень живыми глазами.  Его коричнево – чёрная трубка, которую он держал в зубах, вызывала восторг.  Витиевато вырезанная  из корневища, отделанная по краю медным чеканным ободком.  С медными гравированными  бляшками  по бокам.  Она смотрелась произведением искусства. Вахтёр её всё время пытался раскурить, но дыма не было.  Кряхтя и покашливая, стучал по ней прокопченным ногтем и опять совал в рот. Ему не хватало только кожаного ободка на голове.  Сразу вспомнились Сказы Бажова. Про себя я отметил, что этот дедок, скорее всего старый уральский мастер. Всю трудовую жизнь работал на этом заводе.  Выйдя на пенсию, продолжал трудиться вахтёром. Он,  просто не мыслил свою жизнь без родного  ВИЗа.
          Поток трудящихся кончился. Минуты за три до начала смены  к крайней проходной бегом примчался молодой парнишка, лет семнадцати. Высокий, сухощавый, со светло русыми длинными прямыми волосами.  В демисезонном  распахнутом зелёном  пальто.  Тонкая длинная шея была замотана,  синим шарфом.  Бледная кожа лица розовела на щеках от быстрого бега.   Левый распухший глаз парня украшал огромный сине – лиловый, с краснотой синячище. Однако, серо – голубые  глаза  парня, озорно и весело смотрели на  молодых художников,  вертушку, деда. 
       Когда он свысока  скользнул по нашей группе взглядом, я невольно  прочитал в его глазах  пренебрежение и снисходительность к студентам.  Он гордился во всём своей рабочей косточкой.  Парень гордился  не только собой,  даже своим фонарём под глазом.  Скорее всего,  полученного в поединке из - за  дамы.  Пробегая проходную завода, он сунул в руки вахтёра пропуск.  Лихо забросил шарф за плечо  и  выскочил на территорию завода.   Смешки и реплики по поводу огромного синяка возродили живое обсуждение парня среди нас.  Дед вахтёр присоединился к нашим разговорам.   Вытащил курительный прибор изо рта.  Ткнул   трубкой  в сторону пробежавшего парня.  Положил в ячейку пропуск и важно изрёк фразу по этому поводу: – «Большой мастер  делал.  Ручная робота»!!! 
Дикий взрыв задорно смеха  нашей группы  взлетел под потолок  в помещении проходной.
Дед Владимир 2. 01. 08. 2018.