Выпрямление имен. Книга 4. Глава 7

На свете так много такого, что мы плохо усвоили

Нашел письма и дневники исследователя-краеведа Н.Ф. Катанова, имя которого ныне носит Хакасский университет в Абакане. В них сведения о его исследовательской поездке по Урянхаю в апреле 1889 года. Вот их отрывки: 
«Ночевали на зимовье Камешки. Зимовщик на заимке получает 40 рублей за зиму и наблюдает за другими зимовьями. На зимовьях два отделения: одно для рабочих, другое – для господ. Пили чай. Тут же ночевали 30 человек, прибывших на 11 санях, идущих из села Бейское селиться в деревню Усинское....»
“....В 8 часов утра урянхаец Чалбак из племени Мады сообщил о своем народе следующие подробности:

1. Если умрет какой-нибудь урянхаец, то поминки об нем справляют через семь дней, 49 дней и один год. В течение всего этого времени не выносят из юрты, где жил покойник, ни одной вещи и не приносят.
2. Двоюродные братья и сестры сочетаются браком только тогда, когда произошли от родных сестер, а не от братьев.
3. Женятся даже до 8 раз, возвращая нелюбимых жен домой.
4. Вдова с детьми выходит за другого из другой семьи, или за неженатого брата покойника.
5. Бедные и богатые берут сразу две жены, трех жен берут довольно редко. Жена, взятая прежде другой, считается старшею и наследует большую часть имущества, нежели младшая жена.
6. Наследство отдается больше всего младшему сыну, как не заработавшему ничего. Раздел наследства производят обыкновенно низшие чиновники: бошко, зайсан и кундэ. За свой труд они получают плату от каждого лица, получающего часть наследственного имущества.

“...В самые сумерки к нам подъехали три сойота сумына Кеде-Орчжак и, получив по щепотке табаку, уехали далее своею дорогою. Эти урянхайцы на быках перевозили свое имущество вверх по правому берегу Манжурека. За весь день мы проехали около 40 верст. Остановку сделали в семь часов вечера. Вечером приезжало еще 10 человек урянхайцев: 6 мужчин и 4 женщины. Е. П. Сафьянов дал им сухарей. Пользуясь случаем, я вступил с ними в разговор. Один из урянхайцев, по имени Айычы (Айжы), из племени Ондар, 18 лет, имеющий жену 15 лет и 2 сыновей, сказал мне пять песен и получил за них 5 толстых иголок. Получив иголки, он даром сказал еще одну песню…Другой урянхаец по имени Себек, родом из племени Ишти-Орчжак, 42 лет, живущий в устье Баян-Гола, левого притока Ак-суга, за ржаные сухари сказал мне три песни и три загадки».
 
Учителем Катанова был  дядя по отцу Ефим Семенович Катанов... У дяди своего  учился русской грамоте.  Не он ли был учителем в Каптыревской школе? - возник сразу у меня вопрос, там тоже преподавал Катанов. Правда, потом выяснилось, что учителей Катановых было много, а в Каптырева законоучителем был Василий Николаевич Катанов.

 Нашелся земляк Н.Ф.. Катанова хакас Иван Барашков, который хорошо знал духовный мир ученого-тюрколога.  Сохранилось его письмо от 22 октября 1957 года к писателю  Доможакову, в котором он вспоминает ученого:  "Письмо Ваше получил. Рад, что о Катанове заговорили, наконец, o Хакассии  и на его имя не будет теперь каких-то «запретов»... Хакасы должны знать своего первого ученого. Вы знаете, что Катановым я давно занимаюсь и у меня накопился кой-какой материал. Рад буду поделиться своими воспоминаниями. Я жил у Катанова неделями в Казани в 1909-1910 гг. и общался с ним целую осень и зиму. Кроме того, ряд дней я был около него летом 1909 г., в Аскизе.

Закончу я свои воспоминания к середине ноября этого года и перешлю в Абакан, там они будут получены не позднее 20–23 ноября. Работаю медленно, т.к. много времени отнимает служба. У меня имеются такие фотографии Николая Федоровича: портрет в рост – 1909 Катанов в гробу – 1922. овальный портрет (1906-1908). В 1948 г. я был в Казани, разыскал дочь Н.Ф. Анну Николаевну; мечтали мы с ней написать популярную брошюру, но мечта наша была «не по сезону».  Виделся я в Казани с профессором Никольским Николаем Васильевичем, работавшим с Н.Ф в обществе Арх., Ист. и Этнографии.  Разыскал также педагогов Катановых, внучатых племянников его (дети племянника Александра Николаевича). ....  Ныне я рад, что через Вас получил весточку о Хакассии и о Катанове. P.S. Еще до вашего письма, я получил известие о том, что будет доклад о Катанове, сообщение получил от жены профессора Никольского (из Казани) и от сыновей Анны Николаевны Катановой.     И. Барашков  Эпчелей.

Барашков подписывал «И. Барашков-Эпчелей» не указывая своего отчества. В метрической книге Аскизской православной церкви указано, что его отец Евгений, но отчество «Евгеньевич»  он нигде не применял. В историко- краеведческой литературе его часто называют Иваном Васильевичем, при этом опираясь на некоторые архивные документы.  Псевдонимом Эпчелей автор стал подписываться после того, когда он покинул пределы Хакасии. Интересно, кто был автору письма Александр Васильевич Барашков, усинский судья. О нем пойдет речь ниже. Наверное братом, с которым они, по данным М. Тимченко,  читали запретные книги.

В статье о формировании в 1919 году войск из числа хакасов прошел сын крупного торговца из села Аскиз С.В. Барашков (скорее всего сын Ивана Барашкова), потому как тоже упоминаются Казань и Аскиз. Он закончил военное училище в Казани, был подпоручиком 95-го Онежского пехотного полка, участвовал в первой мировой войне. В последнее время состоял председателем Усть-Абаканской земской управы.

Тут же  промелькнул «новый атаман Енисейского войска» генерал В.Л. Попов. Он пытался сформировать из числа хакасов казачий полк, но вышестоящее начальство в этом ему отказало. Хакасы не желали служить с казаками и разбегались.
 По мнению исполнявшего должность управляющего Иркутской губернией Г. Церерина, призыву должны были подлежать все инородцы первых двух категорий.
Усинским пограничным начальником во время путешествия Н.Ф. Катанова  в Урянхай был коллежский асессор (как Н.В. Гоголь) Николай Федорович Талызин. О нем нашлись весьма краткие сведения:
“Член Иркутского Географического отделения Всероссийского общества, Усинский пограничный начальник Н. Ф. Талызин совершил в 1891 г. из села Усинское поездку в Монголию до Гадан-Хурэ на реке Тес. Цель поездки - выяснение вопроса, существует ли в сопредельных с Урянхайской землей странах эпизоотия рогатого скота. Несмотря на чисто практический характер поездки, Талызин нашел возможность для сбора научных данных. Он сделал маршрутно-глазомерную съемку всего пути от села Усинского до Гадан-Хурэ и обратно. Кроме того, Талызин занимался сбором этнографических материалов и предоставил в отдел две урянхайские легенды, записанные им.

Посетивший село Усинское в марте 1889 года Н.Ф. Катанов, вспоминает: " На другой день я поехал по предложению Усинского пограничного начальника Н.Ф. Талызина, на р. Чагол, левый приток Улу-кема, для свидания с китайскими властями, собравшимися на судьбище, устраиваемое на Чаголе ежегодно в начале весны".
Ничего больше по Н.Ф Талызину найти не удалось. Встретилась фамилия Талызин Федор Федорович. Родился в 1903 г. в Нерчинске. Окончил медицинский факультет Иркутского государственного университета. Специалист по ядовитым животным и паразитолог. Доктор медицинских наук, член-корреспондент Академии медицинских наук СССР, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР. Можно предположить, что имеет отношение к Н.Ф.Талызину. А, вообще, родоначальник сей фамилии, как убеждает справочник, был мужик крутого нрава, ведь “талызина” — толстая сучковатая дубина. Сомнительно. Скорее всего, фамилия произошла от слова «тола» - река.

Встретился еще один Талызин — Александр Андреевич, коллежский советник,  в 1897 году состоял Пишпекским уездным начальником , что интересно, тоже имел сношения с киргизами. Его супруга Дорофея Алексеевна Талызина возглавляла Пишпекское благотворительное общество. Обнаружилась статья советника по организации киргизских родов и племен на Тянь-Шане.
По мнению А. Талызина, киргизы издавна делились на два крыла, правое (он) и левое (сол); первых было гораздо больше: левые занимали крайний запад территории киргиз, именно местность у Таласа. Из этого можно заключить, что киргизы при определении стран света становились лицом на север, а не на восток, как древние турки, и не на юг, как монголы. Правое крыло разделялось на два отдела, Эдигэ (Адыгена) и Тагай; отдел Тагай, самый обширный, разделялся на семь племен "сродных, но ведущих постоянную вражду" между собой: Бугу, Сарыбагыш, ("желтый лось"), Султу, Саяк, Чорик, Чонбагыш ("большой лось") и Бассыз. Русскими подданными считались только бугинцы, имевшие пашни на южном берегу Иссык-Куля, летние кочевья — в верховьях Текеса и Кегена. От бугинцев к западу жили сарыбагышцы, от сарыбагышцев к западу, около Пишпека и дальше, султинцы, из-за близости Пишпека, главного кокандского укрепления (хотя и в нем было всего 500 человек гарнизона), более других киргиз подчинявшиеся кокандцам; в то же время, однако, Валиханов называет Султу самым хищным родом.

Племя Саяк жило южнее, у верховьев Нарына и Джумгала, племя Черик — в "Тянь шаньском нагорье" к югу от Иссык-Куля, чонбагышцы, как мы видели, к северо-западу от Кашгара: последние два племени были очень бедны. Где жило племя Бассыз, точно не указывается: по видимому, где были также пашни отдела Адгэне. По Радлову различались только шесть племен правого крыла: Бугу, Сарыбагыш, Солту (Султу), Эдигена (Адгэне), Чонбагыш и Черик. Племя Бассыз не упоминается, о племени Саяк говорится, как об одном из восьми родов племени Эдигена, хотя несколько ниже у самого Радлова племя Саяк названо рядом с племенем Черик, как самостоятельное племя; как самостоятельный род или племя оно упоминается у Талызина. По Радлову племена Эдигена и Черик еще оставались в кокандском подданстве.

По просьбе бугинцев весной 1856 г. в их область был отправлен русский (казачий) отряд под начальством полковника Хоментовского; при этом отряде были Чокан Валиханов и будущий исследователь П.П. Семенов (впоследствии Семенов-Тяньшанский). Отряд провел в степи два месяца и дошел до Иссык-Куля. С сарыбагышцами было столкновение в месте Джилгын-баши, около Токмака; во главе киргиз находился манап Тлеукабыл. В стычке было убито 40 киргиз, в том числе пять манапов. Некоторое число киргиз было взято в плен: эти пленные потом были отпущены Г.А. Колпаковским, начальником Алатавского округа, по просьбе другого сарыбагышского манапа Саурамбая Худоярова, ездившего для этой цели в Верный.
Талызин считает временем окончательного покорения киргиз 1865 год, когда в русские пределы пришел род Бурукчи. По видимому, в том же году произошло одно из последних, если не последнее  вооруженное сражение полковника Полторацкого с Умбет-Али на Атбаше.

У Талызина приводятся сведения о размещении киргиз после подчинения русским. В общем каждое племя сохраняло свою прежнюю территорию. На крайнем западе попрежнему жил род Султу, под главенством манапов Байтыка и Корчи; первому принадлежала территория от Карабалты до Пишпека, второму — от Пишпека до Иссыгаты. Племя Саяк (имя его манапа не приводится) попрежнему занимало пространство от Александровского хребта до Нарына. Берега Иссык-Куля и восточная часть Чуйской долины попрежнему были заняты сарыбагышцами, при чем Джантай считавшийся более благонадежным, получил более важную в стратегическом отношении территорию от Кутемалды и Буамского (Бомского) ущелья до Каракунуза и перевала Шамси. На этом перевале, точнее в  ущелье одноименной реки, мне пришлось побывать в 2016 году. Там мы были с Мацуном Гынлеем и другом его дунганином.

Решил заглянуть в Памятную книжку Енисейской губернии за 1869-1890 гг. По Усинскому пограничному округу две фамилии: Талызин Николай Федорович и Пржигодский. На этот раз его инициалы раскрыты - Доминик Викентьевич. Он мне уже встречался.  Еще раз решил проверить и вышел на книгу, О.Аржанных «Что в имени твоем...» изданной в Красноярске в 2009 году, точнее на  именной указатель этой книги, касающейся захоронений в Красноярске.  В списке фамилий обнаружил Доминика Викентьевича Пржигодского, сделаны ссылки на стр. 323, 329, 332 и 366. Кроме него указана Пржигодская (стр. 130), бывшая Мозгалевская. Пытался разобраться подробнее, но не удалось, ниточка на этом оборвалась.
Упоминаний самих Мозгалевских в именном указателе очень много, всех перечислять не стал, только записал страницы, где о них говорится: 129-130, 423-425. Чакировых нет, а вот Матонины тоже упоминаются: 17, 254, 347, 399, 419 стр. Находка замечательная, осталось обнаружить саму книгу и полистать упомянутые страницы и не только их.

Чтобы к Катанову было меньше подозрений со стороны бдительных урянхов, он представлялся переводчиком - «татариным абаканским». Зная местный язык, он пришел к выводу, что тувинский язык близок к уйгурскому, хотя в  разговорной речи много монгольских слов. В своих записках Катанов упомянул М.О. Медведева, крестьянина Нижне-Усинска, заимка которого располагалась на левом берегу Улуг-Кема. Как известно из других сообщений, заимка его была общая с Матониными. Нижне-Усинск это староверческий поселок, там жили раскольники и вряд ли бы Медведев взял себе в напарники по заимке кого-либо другой веры. Получается, что дед Матонин тоже имел отношение к староверам.

Но вернемся к супружеской паре Пржигодского и Мозгалевской, о которой шла речь выше. В Тюменской прессе от 15 января 2015 года прошла информация об Ольге Пржигодзкой. Встреча автора статьи «Сигналы свободы» случилась с ней в Ялуторовском музейном комплексе на фестивале «Декабрьские вечера», куда Ольга Владимировна приехала из Санкт-Петербурга. Из разговора с ней автору стало известно: «Предок Николай Осипович Мозгалевский родился в 1801 г. в Нежине Черниговской губернии. Его отец отставной капитан гвардии имел свою усадьбу и 50 душ крепостных крестьян, много лет состоял уездным судьей. Женат был Осип Федорович Мозгалевский на француженке Виктории де Розет, которая вместе с отцом, метрдотелем короля Людовика бежала в Россию во время Французской революции. В Бургундии семья Розет владела замком. После Кадетского корпуса Осип Федорович служил в Саратовском пехотном полку  под Житомиром. Вместе с братьями Борщевским и Любинским в 1823 г. основал тайное общество «Соединенных славян», входящее в «Южное общество». Его сослали навечно в Сибирь, изменив в последствии приговор «на двадцать лет». Но и эти годы он не перенес, умерев в 1844 году, оставив после себя 4-х сыновей и 4-х дочерей».

Род Ольги Владимировны пошел от Елены Николаевны Мозгалевской. Это она якобы вышла замуж за Доминика Викентьевича  Пржигодского, помощника Усинского пограничного начальника у Талызина. Надо сделать оговорку, ранее имелись сведения, что замуж за Доминика вышла дочь Александра Мозгалевского.
Доминик тоже вышел из дворян и был сослан в Сибирь за восстание в Польше в 1863 году. Об могилах семьи Пржигодских на кладбище Красноярска и говорил автор книги О. Аржанных «Что в имени твоем..». По данным Ольги Владимировны, рядом могилы и их сыновей, на всех дата — 1919 год. Не исключено, что они были расстреляны.
Сын Елены Николаевны и Доминика учился в Томском Политехническом институте, работал в Ташкенте, а потом с женой Александрой Акимовной по состоянию здоровья перебрался в Житомир. Там родился дедушка Ольги по матери Георгий Николаевич Пржигодский. Перед Первой мировой войной он переехал в Петроград, где женился на девушке из купеческой семьи.

Главным изыскателем истории Мозгалевских оказалась Майя Богданова, тоже из их рода. В С. Петербурге Ольга Владимировна еще встречалась с Еленой Андреевной Мозгалевской, которая имела родословную  от сына Николая Осиповича Александра. Про него уже был рассказ. Ольга окончила С. Петербургский университет по кафедре античная история, но занялась преподаванием английского языка. В настоящее время является секретарем аспирантуры С-Петербургской Духовной академии. Ближние предки Ольги блокадники. Дед строил оборонительные сооружения во время войны, для нее Петербург по-прежнему Ленинград.