Чтобы сдать экзамены у Бога на Бога надо

Глава 138. Чтобы сдать экзамены у Бога на Бога надо уметь не только хорошо запоминать пройденные уроки.

1. Водка это лекарство, которое, как известно, хорошо в меру, как и успехи в жизни хороши, пока не перехлестывают через край.

23.04.97. В магазине хочу купить две бутылки водки по 28 тысяч. Но сегодня она уже стоит 30 тысяч, и той на витрине не видно. На витрине стоит по 36 тысяч. Это слишком дорого для меня. Есть дешевле – по 24 тысячи. Такую не хочу – плохая. Прошу знакомого, похожего на Рынзу (зама в администрации), потому что он хозяин здесь, продать мне две бутылки по 30 тысяч. Он идет за прилавок.
Параллельно Шурка, её сын видятся, в их руках грязные деньги. А у меня, вроде, чистые, хотя одни и те же деньги ходят по рукам.
Водка, как известно, это средство для создания искусственной эйфории, которая отодвигает ум человека на задний план. Ум на заднем плане это в лучшем случае. Хуже  исчезновение ума вообще, когда много водки. Второй вариант: эйфории не бывает, когда человек пьет, чтобы забыться. Выпил – и постепенно начинают улетучиваться переживания. Влюбившийся и разочаровавшийся в любви мой дружок по техникуму пил, чтобы перестать решать задачу, которая была не под силу его уму. Почему девица, в которую он влюбился так, что хотел посвятить ей свою жизнь, выйдя за него замуж, об изменении своей свободной девической жизни на семейную даже близко не подумала: она продолжала сводить с ума всех мужиков подряд. Задача неразрешимая не только для его ума. Эта неразрешимость загоняла его ум в такой ступор, что глаза бессмысленным взором упирались в угол и застывали. Кто из этого ступора сумел выйти, те кое-как живут дальше. Кто не сумел, у тех жизнь  кончается тем или иным образом. Мой дружок утонул, можно сказать, что по пьянке. Так, во всяком случае,  все вокруг думали.  Утонул потому, что жить ему уже не хотелось: жить было незачем, жить было в тягость.
В целом своем вся наша земная жизнь похожа на судьбу моего друга. Всех в школе учат только хорошему, родители хотят только добра своим детям. С этим добром дети вступают во взрослую жизнь, которая встречает их так, как невеста моего друга встретила в семейной жизни. Жизнь продолжает идти своим чередом, кто бы как хорошо о ней ни думал и ни говорил. Силы такие, чтобы человек пережил все неожиданные неприятности жизни, Бог человеку дает. У меня с моей невестой было еще хуже, чем у моего друга: я пятнадцать лет переживал то, что у него длилось всего полгода. Способность терпеть, как я понял, зависит от крепости Души. А крепость Души зависит от чистоты её. Это как с деньгами: все деньги ходят по чистым и грязным рукам, но лучше прилипают они к рукам грязным, в которых становятся грязными. Термин такой появился в девяностые у нас «отмывание денег». У капиталистов он давно существует. В принципе, без грязи у капиталистов, которых у нас стали называть бизнесменами, никак не получается. Себя, когда начинается дележка, никто, тем более  капиталист, не обидит: он делит деньги, заработанные рабочим, а не рабочий. А у нас в девяностые, поскольку все производства были разрушены, бизнесменами стали называть торгашей, которых в советские времена правильно называли спекулянтами и сажали в тюрьму. Торгаш ничего не производит, его прибыль зиждется на умении купить дешевле и продать дороже, то есть на обмане. Все деньги у него грязные.
92 и 96 годы были високосными. Високосные годы славятся своей несколько большей креативностью. Креативность хороша тем, что обнаруживает скрытые пружины творения жизни, которых раньше не было видно. Честные русские люди, поверив реформаторам, в 92-м стали создавать свои мелкие производства – и тут же обнаружили, поскольку ограничения на торговлю реформаторы вскоре сняли, что их дела убыточны. Именно поэтому, что все производства становятся убыточными, если нет ограничения на торговлю, нам на семинарах для предпринимателей в начале реформ постоянно говорили о соблюдении ограничения в 25% от цены производителя скупщиками и розничной торговлей, независимо от количества перекупщиков. 92-й я называю годом познания. Как раз в этом году инфляция галопом проскакала по всем денежным запасам граждан так, что всех ограбила. Всех честных инфляция ограбила, но кое-кто заработал на ней, и заработал ровно столько, на сколько были ограблены граждане. Требовалось понять по тому, как резко дела пошли в гору  у не чистых на руку дельцов, что зарабатывание денег дело в принципе грязное. Грязное оно потому, что захватывают деньги Эго человека так, что всякий теряет голову и преступает какие угодно ограничения. А у нас, как видим, наши дельцы пошли гораздо дальше, чем западные: они быстро нашли контакты с реформаторами, сами сели в правительство и сняли вообще все ограничения.  Плюс стали скупать за бесценок все капиталоемкие предприятия, дававшие гарантированную прибыль, в том числе разработку народных богатств. Но и этого им было мало: ТВ сообщает об алмазах, которых на полтора миллиарда было передано из госхрана в какой-то фонд, где они так исчезли, что до сих пор их никто не может найти. Продавали всё, что  продавалось: свой народ, народные богатства, военные секреты, армию. Так показывается людям ненасытность человеческого Эго, которое, как змея на медицинском символе, и самое себя съела бы, начиная с хвоста, или как крокодил, который своих детенышей пожирает.
96-й год вывел на высокий взлет особенно решительных в грязноделании. В 95-м они еще раз массово ограбили народ финансовыми пирамидами и спешили закрепить свой успех выборами в 96-м Ельцина, который за четыре года своего правления довел все общенародные дела до такой ручки, что хуже, вроде, было некуда. Два процента всего, по опросам, было за Ельцина, но он опять стал президентом.  Появилось тогда выражение «важно, кто считает, а не кто выбирает».
В 1997-м так я подвел итоги нашей жизни, что требовались все эти испытания нам, чтобы мы узнали, во что действительно вляпались. Так мой друг, женившись на красавице, вдруг очень скоро увидел, что не счастье он обрел, что не повезло ему, как он вначале думал, а – наоборот. И прикинул я, посчитав цифры следующих 1998 и 1999 годов, что сулят они нам увеличение тенденции прояснения мозгов в результате усиливающихся по значению конфликтов. В 98, написал я тогда, что-то может завариться очень нехорошее, осознание чего начнется в 99-м.
В 98-м, о чем могу сейчас в 2018  сказать, был дефолт, очередной грабеж народа: рубль одномоментно подешевел к доллару в три раза. Лично у меня в то время денег никаких не было. Поэтому вместе с народом очередное обнищание я не мог переживать. Осознал ли народ что-нибудь в 1999, это вопрос. Народ у нас терпеливый, ропщет потихоньку, как бывало в советские времена, на кухне, а на улице молчит.