На самой меже

Звонок. На пороге гость – егерь Евгений Геннадьевич Пискунов:

– Есть лицензия на кабана и медведя. Ждем тебя с Колей Серовым в пятницу, к шести, в Янгосори.

Конечно я согласен, а Женя уже вниз по лестничному пролету, через две ступеньки, и на бегу:

– Бывай, гостить не время.

Встретили, и рюкзак до Алексеева донесли. Хорошего настроения не смог испортить даже начавшийся нудный осенний дождь.

В долгожданный день открытия охоты дождь продолжал моросить, но добыть двух тетеревов не помешал. Добыть-то не помешал, но вымочил – хоть выжимай. Сидеть на лабазах – и речи быть не может, сушиться надо.

На лабаза пошли к вечеру второго дня. На самой меже овсяного поля, возле деревни Филино устроены на березах лабаза. Мой – крайний от деревни.

– Устраивайся. Помни, мелкого зверя не стрелять, матку с сеголетками тоже, – предупредил егерь. – Отбой просигналю фонариком. Все ясно?

Я киваю и карабкаюсь на берёзу. Сиденье устроено на славу. В трёхрогой развилке доска, для ног – верёвочные стремена, справа под рукой – берестяная коробочка для патронов.

Пасмурно. Низко ползут серые тучи, окрашивая все вокруг в мрачные тона. Сужаются дали, ночь накрывает землю плотным и тесным колпаком.

 Просвистели над головой крылья – это стайка молодых тетеревов села в овёс. Старая тетёра, усевшись на соседнюю березу, ворчливо квохчет: вырастила неслухов бесшабашных, как жить будут! Смотреть, прислушиваться надо ко всему вокруг, не то что глазами, а всеми перьями. А они? 0х, ох, так и до беды недалеко!

Смотрела-выглядывала, слушала-прислушивалась, но так ничего и не заподозрив, сама плюхнулась в овёс.

Я глянул в поле, и в животе у меня уркнуло, как мне показалось, на всю округу. Метрах в шестидесяти, утюжа задом, и загребая метелки овса передними лапами, смачно начавкивал медведь-пестун.

– Маловат, да и далековато вроде.

Медведь медленно, но неуклонно приближался к моему лабазу. Мишка был действительно мелковат, но соблазна великого хватало. И тут в деревне замычала корова.

– Сейчас, сейчас подою, – послышался голос женщины.

Трижды пробрякал, видимо, упавший с крыльца подойник. Медведь встал на дыбы и насторожился. Но смотрел он почему-то не на деревню, а в сторону леса. Послушал, потянул носом, опустился все четыре лапы и высоко вкидывая зад, побежал в чащу.

– Ну, и отлично, коли избавился от соблазна. Вот и вопрос решен.

Смотрю в сторону мужиков, видели ли они пестуна? Возле Жениного лабаза – шевелится темное крупное пятно. Проходит под лабазом, выбирается в поле... Матерый кабан, начинает кормится.

 Два выстрела рвут тишину. Визг, кабан тычется мордой в овёс, падает. А через мгновенье, промелькнув через поле, таранит кусты и исчезает. Далеко в лесу вскрикнула потревоженная сойка – и снова все стихло.

Молча месим и без того расхристанную колесами и гусеницами дорогу к дому. Добирать кабана подранка удовольствие маленькое, а опасность велика – самая межа риска.

С рассветом, прихватив с собой четырех лаек, выходим из дому. На кабаньем следу крови не обнаружили. Спускаем с поводков собак и, не теряя друг друга из виду, двигаемся лесом.

Где кабан? Найдут ли его собаки? Смогут ли удержать?

От неистового взлая кобеля Кузи я споткнулся. Мгновение – и вот уже лес гудит от бешенного злобного лая. Бежим на помощь.

Огромный ощетинившийся кабан и собаки крутятся в чертовой карусели. Стрелять невозможно.

Отчаянный Николай Михайлович, выбрав момент, набегает прыжками и сверху вниз, почти в упор стреляет зверю под левую лопатку.

Кабан тычется головой в землю, пытаясь встать буксует яростно задними ногами. Злобно и еще более яростно рвут его насевшие собаки. Кабан заваливается на бок. Несколько судорожных движений – и всё. Виснут лопухами уши, меркнут злые глаза.

Лежат собаки, надсадно дыша после жестокой схватки.

Молча глотаем сигаретный дым.

С тихой сдержанной скорбью шумит лес, исполняя реквием по своему сыну. И сыплет, сыплет золотой и пурпурный лист на мокрую, дымящуюся шерсть секача.

Автор фото: Наталья Сорокина.

19.09.1986 г.