Казачок В Метро

— Во всём виноваты евреи.

Об этом мне поведал один мужчина. Хотя я с ним даже не разговаривал. Я просто ехал в метро вместе со своим другом. Мы с интересом обсуждали всё подряд. Говорили в том числе про политику и историю. А как известно, без разговоров о последней нет смысла и начинать разговоры о первой.

И тут вдруг нечто пробурчало себе под нос:

— Во всём виноваты евреи.

Смотрю, прямо напротив меня на сидячем месте. А к слову это был час-пик и вагон был забит до предела. Так что это скорее я стоял напротив него.

— Что простите? Я не разобрал, что Вам сказали.

К слову, сказал я это с такими выражением лица и интонацией, что надменность в голосе не услышал бы только дурак. Мой друг даже одобрительно улыбнулся. Конечно, я прекрасно понял, что сказал этот человек. ВО ВСЁМ ВИНОВАТЫ ЕВРЕИ. Как такое вообще можно не услышать? Хотя надо признаться, в последний раз я эту фразу слышал только по телевизору в чёрно-белых вставках прямиком из тридцатых годов прошлого века.

И пока этот мужичок собирался с мыслями, а он именно что собирался с мыслями, потому что, услышав в моём голосе тонкое подшучивание, понял, что от него требуется сейчас сказать что-нибудь внушительное, я только в этот момент понял, с кем на самом деле разговариваю.

На голове кубанка. В качестве верхней одежды что-то смахивающее на смесь черкески, бешмета и пальто. А в руках три книжки, на корешке которых я прочитал: «Белое движение», «Донские казаки» и «Библия». Причём книжки довольно-таки свежие, будто бы только что в книжной магазине купленные, совсем не читанные.

Передо мной сидел самый настоящий казачок, лет так сорока, немного потрёпанный, но в крайней степени убеждённый в идеалах белого движения. И не хватало ему явно только одного — нагайки. Хотя сейчас, вспоминая выражение его лица в ответ на мою пренебрежительную критику в его адрес, думается мне, и слава Богу, что у него не было никакой нагайки.

Вместе с тем я понял причину зарождающегося у меня прямо на глазах конфликта. Мы с другим общались совершенно непринуждённо, я даже сказал бы раскрепощённо, то есть даже не задумываясь о последствиях, потому что диалог наш был хоть и в общественном месте, но всё-таки личным, как обычно и принято среди друзей. Поэтому даже не заметили как перешли на обсуждение вождей русской революции и ярких личностей большевистского движения.

Ну так, просто к слову. Знаете, кто-то обсуждает как потрахался вчера вечером с той кудрявой рыжей соской из параллельного класса в туалетной кабинке ночного клуба спального района, куда обычно ходят местные жирные алкашки, а мы с моим другим говорим о всех плюсам и минусах тех или иных исторических событий. Вот такие вот мы ненормальные.

И даже если бы я заметил, что напротив меня сидит казак, вряд ли бы мне это внушило необходимость тщательнее подбирать тему для разговоров.

— Вот все те, о ком Вы сейчас говорите, — сказал казачок. — Коммунисты, большевики. Все они были евреями. Первое советское правительство целиком состояло из евреев. И финансировалось евреями из США.

Тут я понял, что у мужика вроде как просто накипело. Я по опыту знаю, люди из их окружения не сказать, что живут роскошно. Я даже сказал бы, на грани нервного срыва. По крайней мере такое впечатление они после себя оставляют. Здоровый парень, но не совсем. Но разве это является поводом, чтобы вымещать какие-то там домыслы на других? При том ещё вмешиваясь в чей-то разговор, достаточно личный, дружеский. Так что вряд ли есть повод, при котором я мог бы себе позволить остановиться и не выплёскивать на этого человека в ответ всю желчь, которая могла накопиться в подростке:

— Прикольно. А я то думал, Сталин грузин. А нет, и он еврей.

— Ага, Сталин. Он до девятнадцатого года вообще не участвовал в революции. Только под Царицыным себя впервые проявил.

— Ух ты, батюшки. Сколько новой информации я слышу. Я смотрю, Вы насмотрелись документалочек от наших русских историков, потерявших грань различия между наукой, идеологией и раком головного мозга.

— Ну чего ты придуриваешься? Я же с тобой серьёзно.

— Серьёзно? А декрет об учреждении Совета Народных Комиссаров Вас не смущает, в котором фигурировали такие фамилии как Джугашвили, Рыков, Ленин и другие, не имеющие ни к одному из семитских народов никакого отношения?

— А Бронштейн? А Янкель Мовшевич?

— А Свердлов то тут причём? Он вообще во ВЦИКе работал. Что с Вами вообще разговаривать? У Вас всё в кучу смешалось.

— Ну да, да, можешь оправдывать своих кумиров сколько угодно.

— Оправдывать кумиров? — усмехнулся я. — Вот как? Забавно. Можно тогда встречный вопрос?

Казачок лишь прищурил глаза.

— Если Вы так ненавидите евреев, чего же тогда одного из них таскаете у себя на груди?

— Я не ненавижу евреев. И Иисус не был евреем?

— Да ну, а кем же он тогда был?

— Арамейцем.

— Да ну? Ничего себе. Значит, как в Иерусалим ребёнком ходить каждый год на иудейскую пасху, посещая проповеди в главном для всего еврейского народа храма, так он еврей. Как родословную апостолам писать в Евангелие, он еврей. А как вдруг какой-нибудь антисемит влюбится в христианство, так он тут же уже этнический не-еврей.

— Послушай...

— Не-не-не. Не стоит. Кажется, Вы совсем уже запутались в этой жизни. Мне даже как-то жаль Вас. Преданно преклоняться перед тем, кого больше всех на свете ненавидишь. Кажется, в этом и состоит вся Россия, не правда ли? В этом театральном мазохизме неведения и недальновидности. Так мы начинаем с веры, так и заканчиваем и в быту. А вот, кстати, и моя остановка. Слава Богу, мне не придётся от Вас слышать ещё одну порцию бреда.