Особый шарм

   - Мужики! - после некоторого раздумья начал Юрка. - Вот вы всё время говорите о прекрасном облике, красивой фигуре и стройных ногах. А меня это почему-то не воодушевляет. Конечно, я очень люблю красивых женщин, но мне нужно, чтобы в её облике обязательно присутствовал свой "особый шарм".
   - А с этого места поподробней! - воскликнул я.
   - Ну вот взять хотя бы ноги. Безусловно, они должны быть стройными... Но с маленьким "изъяном" - с небольшой кривизной... Конечно, не как у "кавалерист-девицы", а совсем чуть-чуть...
   - И давно это у тебя? - спросил я и изумлённо уставился на друга.
   - А ещё со студенческих лет, - ответил Юрка и, немного поколебавшись, начал свой рассказ:

   "На каникулах после окончания первого курса я отправился на Урал к дедушке. Поезд был проходящий, поэтому мне к кассе дали билет в плацкартный вагон без места. Когда я вошёл в вагон, проводники направили меня в полукупе, где они сами обычно отдыхают. Я разместился на первом из двух мест полукупе.
   Вдруг в проходе появилась претендентка на второе место - молоденькая девушка в ярком ситцевом сарафане с пышной причёской вьющихся каштановых волос, ниспадающих ей на плечи. Во всём её облике чувствовалась детская непосредственность.
   
   Я соскочил со своего места и предложил ей размещаться. Выяснилось, что мне сходить первому, причём - ночью. Поэтому она решила спать на верхней полке. Усевшись на нижней полке, мы начали оживлённо беседовать о нашей молодой жизни. Я рассказывал о себе и своих друзьях, а она поведала свою, пока ещё не богатую, биографию. Звали её Лизой и училась она в медицинском училище, а жила у бабушки. Сейчас она едет к родителям на всё лето в Ставропольский край.
 
   Вагон был плацкартный, поэтому в проходе всё время мелькали какие-то люди. Лиза предложила завесить вход в полукупе одеялом. Проявив исключительную находчивость и истинное старание, я с успехом справился с этой задачей... Мы даже сами не поняли, как это произошло, но через короткое время уже сидели на нижней полке и целовались. Большего мы себе не позволяли, хотя за стенкой послышалось: "Ну и что?! Студенты всё-таки!".
 
   Когда пришла ночь, начали укладываться спать. Лиза забралась на верхнюю полку и, укрывшись простынкой, начала стягивать с себя сарафан. Я же сидел на голой нижней полке у окна и через отражение в стекле наблюдал за девушкой. Постель проводница мне не выдала, сославшись на отсутствие постельного белья. Но я и не просил, так как мне надо было сходить рано утром.

   Аккуратно расправив на вешалке снятый сарафан, Лиза тихонько позвала меня.
   - Юра! Тебе не будет трудно забросить мою сумку на третью полку?
   - Куда-куда? - переспросил я.
   - Да вон туда, - сказала Лиза и взмахнула левой ножкой в сторону багажной полки.

   Простынка соскользнула с девушки прямо на пол. Лиза лежала, вытянув вдоль полки свои длинные и худые ноги. Её тело напоминало мне любимую куклу моей сестры: такую же тоненькую с розовой кожей, в таких же цветастых трусиках-плавках и бюстгальтере удивительно маленького размера. Видимо эти две тряпочки служили только для того, чтобы прикрыть торчащие соски.

   Я встал на нижнюю полку как раз напротив цветастого "треугольника" трусиков и одним движением забросил Лизину дорожную сумку на третью полку. Затем мой взгляд остановился на том месте цветастого "треугольника", откуда внутренние линии бёдер разбегались под острым углом. На какое-то время я застыл в оцепенении. У меня никогда ещё не было близости с женщинами, поэтому-то во мне всё клокотало, но я не знал, что нужно делать дальше.

   Я тупо уставился в ту точку, где сходились линии цветастого "треугольника" и внутренней части бёдер. Дышать становилось всё труднее и труднее и я начал глотать ртом воздух. Кровь хлынула в голову. А та мгновенно потяжелела и начала опускаться к заветной точке, пока раскрытые губы не коснулись цветастой ткани.
Мои губы жадно осыпали поцелуями сначала это цветастое "покрывало", затем переместились на внутреннюю поверхность бёдер.

   Так я "дошёл" до острых коленей Лизаньки и вдруг почувствовал, как мои губы, перемещаясь вдоль ноги, несколько сместились в сторону. Я изумился и широко раскрыл глаза, которые до этого словно дремали. Несмотря на то, что Лизанька вытянулась "стрункой", её икры не касались друг друга. От коленей к лодыжкам Лизанькины ножки вырисовывали узкий эллипс, как бы напоминая мне то самое место, спрятанное под цветастым "покрывалом".

   Я погладил ладонью шёлковую кожу надкостницы голени и почувствовал будто электрический ток пробежал по моему телу от головы к моему "мужскому достоинству", который тут же принял "боевую стойку". Тогда я оторвал взгляд от Лизанькиных ног и перевёл глаза на лицо девушки. Лизанька лежала, закрыв лицо руками, и словно замерла.

   Это охладило мой пыл. Я поднял с пола простынку и накинул её на Лизаньку. Затем опустился на нижнюю полку и сел к столу, тоже закрыв лицо руками. Меня трясло как от лихорадки. Конечно, я в таком состоянии задремать не смог... Перед выходом из поезда, я встал ногами на нижнюю полку и, дотянувшись до её лица, поцеловал прямо в губы. Лиза открыла глаза и улыбнулась. А я ещё несколько мгновений стоял и любовался её худыми и длинными ногами с небольшой, завораживающей меня, кривизной. Мне захотелось снова припасть губами к этим бёдрам, коленям, лодыжкам и целовать-целовать... Но надо было сходить - на моей станции поезд стоял всего четыре минуты.
   

   Я вышел из вагона в состоянии лёгкой эйфории, ещё не осознавая, как в будущем пожалею о том, что не выяснил у Лизы её координаты. Мобильников тогда ещё и в помине не было, да и домашние телефоны были большой редкостью.
   Осенью я расстался со своей девушкой. Кстати, по обоюдному желанию. Вот тогда-то я и вспомнил про Лизу. Однако, найти её не смог. Всё-таки - мы очень легкомысленны и беспечны в молодости! А с тех пор я и обращаю внимание на тот "особый шарм" у женщин".

   - Насколько я тебя правильно понял, ты имеешь в виду небольшую кривизну ног? - решил уточнить я.
   - Точно так! - ответил Юрка.