Новогодние каникулы. Пролог. Дед Мороз Рома

Даша хмуро наблюдала за мамой, выглядывая из-за большого шкафа в прихожей. Ей снова предстояло остаться дома одной, а она до сих пор так и не выяснила, действительно ли пауки, которые живут на кухне под мойкой, не едят людей, и правда ли, что дверца в кладовку ведет прямо в страну монстров из мультика. И зачем они только приехали сюда! У бабушки Веры можно было гулять сколько хочешь — здесь же приходится ходить в ненавистный детский сад, на улицу смотреть из окошка пятого этажа, потому что нельзя выходить во двор без старших, и постоянно оставаться одной.   
Мама собиралась на свою новую работу: она накрутила волосы крупными тугими локонами, встряхнула их рукой, обрызгала лаком, подвела веки серебристо-серыми тенями, накрасила губы ярко-пунцовой помадой, что-то поправила в волосах, наклонившись ближе к зеркалу и только после этого повернулась к Даше.
— Надеюсь, ты понимаешь, остаться я не могу! Ты знаешь, сколько другие девчонки заработают за Новогоднюю ночь?!
Мама сердилась, хотя Даша не сделала ничего плохого, ни на что не жаловалась, не грузила своими проблемами, а молча выслушивала незаслуженные упреки, тихонько всхлипывая, и колупала стену. Под обоями она проковыряла маленькую дырочку и теперь сосредоточенно расширяла ее, крошечные кусочки бумажных обоев и пыль от старой штукатурки сыпались ей под ноги.
— Мы должны сами пробивать себе дорогу! — повысила голос мама. — Не зависеть ни от кого! Ты меня поняла? Нам не на кого надеяться!
— Поняла, — кивнула Даша в стену.
— Нужно хвататься обеими руками за такие предложения! Нам нужны деньги, и как раз сейчас я могу заработать! Реально заработать! Это шанс — мой шанс накопить на квартиру, вырваться из деревни и не зависеть больше от твоей бабушки.
Возразить Даша не пыталась. Чтобы удержать слезы она усиленно расширяла дырку в обоях и, хотя в голову ей уже пришла мысль, что вероятно за это попадет, остановить себя не могла.
— Посмотри на меня и прекрати реветь! — скомандовала мама.
Даша торопливо размазала слезы по щекам и выглянула из-за шкафа.
Своей мамой она готова была любоваться всегда, потому что ее мама красивая, как принцесса из сказки. Даша гордилась ею и с удовольствием принимала комплименты от друзей по группе в детском саду или их родителей:
— Твоя мама такая очаровательная!
Сама Даша не была красивой: у нее не было длинных светлых волос и мягкой белой кожи. Ее волосы вились жесткими черными пружинками, которые невозможно расчесать, а кожа была темная, как нелюбимое какао с пенкой. Из-за этого в саду ее дразнили «негритоска», правда, воспитательница Маргарита Михайловна за это ругала и наказывала.
Мама подождала, пока Даша еще раз хлюпнула носом.
— Ты. Уже. Большая, — начала она выговаривать, отделяя слова друг от друга, — и прекрасно можешь посидеть дома одна. И я очень надеюсь, что прямо сейчас ты не станешь грузить меня никакими своими проблемами, я же не гружу тебя своими, не жалуюсь, как мне тяжело, а каково там работать ты и представить себе не можешь. И ты знаешь прекрасно, что бабушка не приедет — мы остались вдвоем, а нанимать няню я не могу.
Мама капнула себе на шею капельку духов.
— Назавтра в холодильнике картошка и сосиски, с моей полки можно взять йогурт и яблоко, на завтрак заваришь овсяную кашу из пакетика — чайник ты сама прекрасно можешь вскипятить, — отдавала она Даше последние распоряжения, проверяла свою сумочку и поправляла воротник на бежевой шубке из кролика. — Когда вернусь не знаю: может утром, а может, к вечеру. Дверь закрой на задвижку и никому не открывай, я позвоню сначала на телефон, а потом в дверь одним долгим звонком, запомнила?
Даша кивнула и опять спряталась в свой угол, потому что в нем чувствовала себя, как в норке.
— Телевизор можешь смотреть до девяти, потом — спать. Если завтра я застану беспорядок или немытую посуду — лишаешься мультиков на все праздники. Все ясно?
Даша снова кивнула, забыв, что ее не видно за шкафом.
— Не слышу!
— Ясно.
— И не вздумай снова мне звонить! Мы с тобой уже не один раз об этом говорили. Ты все запомнила?
— Да! — Даша постаралась, чтобы ее голос прозвучал четко.
Мама не любила ее капризы, чем громче Даша плакала, тем больше мама сердилась и ругалась, называла ее чемоданом без ручки и гирей на ноге. В такие минуты нужно было давить в себе плач любыми способами, иначе мама закрывала ее в комнате на целый день и разрешала выходить только в туалет.
— Все, я ушла.
Входная дверь захлопнулась, наступила тишина. Даша поспешила защелкнуть задвижку и подбежала к окну на кухне, надеясь проводить маму взглядом.
Возле их подъезда стояла большая черная машина и в свете фонаря было видно, как красиво кружась, на ее крышу ложился рой крупных снежных хлопьев, но любоваться их красотой было некогда. Вокруг машины топтался мужик в теплой куртке с меховым воротником, мама, выбежав из подъезда, направлялась к нему. Разглядев, что она улыбнулась этому дядьке, Даша сразу же люто его возненавидела.
За мамину улыбку она готова была разорвать себя на части, но как ни старалась, все было напрасно.
В ее комнате всегда был порядок, игрушки никогда не валялись по полу, а уютно сидели на кровати, которую Даша сама аккуратно застилала стареньким пледом. Без напоминаний она каждый день смахивала пыль со всех плоских поверхностей, как учила бабушка Вера, умела пользоваться микроволновкой, сама мыла за собой свою тарелку, но мама никогда не улыбалась просто оттого, что рада видеть ее, свою дочь.
 
Пока Даша была маленькой, она не замечала со стороны мамы холодного к себе отношения, и не подвергала никакому анализу свое поведение, но теперь постепенно приходила к выводу, что, когда-то совершила ужасный проступок, и теперь маме на нее противно смотреть. Даша вспоминала все свои проделки и заранее горько в них раскаивалась, сокрушаясь, что приносит окружающим одни неприятности и создает одни проблемы. Мама постоянно твердила ей, что нельзя быть беспомощной рохлей, надо уметь самой справляться с трудностями, а не привыкать перекладывать их других людей.
— Никто не обязан тебя жалеть, и никто ничего тебе не должен, запомни это! — говорила мама. — Если ты не в состоянии поставить тарелку в микроволновку и на кнопку нажать —  значит, сиди голодная; если не можешь постоять за себя в саду — терпи унижения. И не жди к себе ни от кого хорошего отношения, даже от меня, пока не докажешь, что достойна его. А бездумная любовь бывает только у животных.
Даша старалась поступать так, чтобы мама видела, насколько сильна духом ее дочь: она умела разогреть себе еду, лезла в драку, когда над ней насмехался толстый и противный Максим из их группы и не плакала, когда потом их обоих ставили в угол. Но все же иногда, особенно, когда болело горло или живот, ей ужасно, просто ужасно хотелось стать маленьким щеночком, или зайчиком, или котенком, которых их родители любят бездумно.

Проследив, как исчезают в снежном тумане огни машины, Даша поспешила включить свет во всех комнатах, чтобы не было страшно, затем отправилась в мамину комнату, включила телевизор, забралась с ногами на разобранный диван и завернулась в теплый пуховый платок.
Красивые тетеньки и дяденьки в телевизоре веселились в свое удовольствие и занимались кто чем хотел: пели, танцевали, пили вино из высоких бокалов и стреляли друг в друга серпантином. Откуда-то с потолка на всех сыпались блестящие золотые блестки и где-то среди всего этого веселья танцевала ее мама.
Даша выбрала среди красивых и веселых дяденек, поющих с экрана, самого блестящего и представила, что он ее папа.
Ей было немного стыдно за такие мысли, но сегодня же Новый Год, можно немного помечтать наедине с собою, поэтому Даша унеслась в своих мыслях ужасно далеко. Она представила себе, как блестящий и красивый дяденька с экрана приходит за ней в детский сад вместе с ее мамой, а все воспитатели и Маргарита Михайловна, и ребята из группы — все смотрят на них и говорят наперебой: «Ах, какая семья очаровательная!»
Совершенно незаметно для себя Даша оказалась рядом с дяденькой в большом зале, где все пели, танцевали и смеялись под нескончаемым дождем из серебристой мишуры. Здесь же очутилась и ее мама, она сердилась и выговаривала, что у нее нет ни одной свободной минутки, чтобы разбираться с Дашиными проблемами, ей уже давно пора выходить на танец.
— Ты знаешь, сколько здесь зарабатывают за ночь?! — выговаривала мама. — А ты висишь, как гиря на ноге!
И действительно, от маминой ноги по залу змеилась толстая якорная цепь с огромной гирей на конце. Цепь крепилась большим висячим замком к широкому кольцу на маминой лодыжке, а гиря была просто огромной, с Дашу величиной. Рядом валялся раскрытый чемодан, старый и облезлый, с оторванной ручкой, наверное, в нем эту гирю и принесли. Веселые тетеньки, обсыпанные блестками, обидно хихикали в сторонке. С высокой площадки маму нетерпеливо звали, начинался ее номер, но сделав шаг, она чуть не упала.
«Как же она будет танцевать?!» — ужаснулась Даша.
Она бросила блестящего дяденьку, который совсем ничем не хотел помочь, и кинулась к маме, но сколько ни дергала за звенья цепи, снять ее так и не удалось. Цепь угрожающе шевелилась, высокая гиря качалась, от страха быть раздавленной такой махиной Даша вся вспотела.
«Ты должна сама разобраться со своими проблемами! — ругалась мама. — А мне звонить нельзя!»
Как нарочно, просторный танцевальный зал наполнялся надоедливым и настойчивым трезвоном. Даша крикнула маме, что это не ее телефон звонит, а совсем другой, но сама себя не услышала в этом грохоте, тогда она вцепилась в замок на гире, рванула на себя, и открыла глаза.
От этого последнего усилия она чуть не свалилась с дивана — оказывается, это был сон. А в дверь требовательно звонили, не переставая. В комнате уже было утро — в окна пробивался дневной свет, а электрический свет, наоборот померк. Один долгий звонок — значит, мама вернулась! Совсем и не страшно! Даша отбросила теплый платок и побежала открывать.

                * * *

За дверью оказался высоченный дед, заросший черной бородой, в ярко-синей куртке, с таким же мешком на плече. Чтобы разглядеть его Даше пришлось высоко задрать голову.
— О! — шумно обрадовался дед. — А ты кто ж такая?!
— Я Даша, — вежливо ответила Даша и добавила от себя. — Здравствуйте, с наступающим Новым Годом!
Тот весело расхохотался.
— Ну привет! Ты чья? Пашкина, что ли? Вот подлец, даже не написал ничего!
Даша пожала плечами — никакого Пашку она не знала.
— Не знаю.
— Ну ты даешь, мать, — дед ловко просочился мимо нее в прихожую сбросил на пол тяжелый мешок, опустился на корточки перед Дашей и подал ей огромную ладонь. — Можешь звать меня дядя Рома, а лучше просто Рома.
Из включенного телевизора его шумно приветствовали счастливыми возгласами и громкими хлопками пробок от шампанского. От радости несколько голосов там поспешно завели веселую зажигательную песню.
Даша растерянно молчала, она не могла решить: вежливо или не вежливо было бы не пустить в дом этого дедушку Рому, ведь она его не знала. Потом ей пришла в голову мысль, что возможно, это пришел!..
Ее сердце взволнованно заколотилось.
— Ты дед Мороз? — уточнила она на всякий случай.
— Я?! — дед удивился вопросу и задумался. В определении своей личности он явно засомневался. — А ты с чего так решила? — уточнил он.
— У тебя же борода, — объяснила ему Даша. — И мешок.
Дед посмотрел на свой темно-синий рюкзак.
— Да, точно, скорее всего я — дед Мороз, — наконец решил странный дедушка.
— А почему же тогда тебя зовут Рома? — допытывалась Даша.
— Не знаю, — честно признался дед.
— Наверное, Мороз — это твоя фамилия? — логично предположила Даша.
— Вполне возможно, — согласился Рома, отчаянно зевнул, закрылся рукой и помотал головой.
Даша спохватилась, что держит на пороге сказочного волшебного дедушку и быстро исправилась:
— Проходи, пожалуйста, дедушка. Хочешь чаю с бутербродом? Ой…, — она снова спохватилась. Какой чай? Ведь это снежный дед — он растает от горячего чая, а гостей нужно обязательно угощать, так учила бабушка Вера. Она говорила, что даже если ничего нет в доме — чаю нужно предложить обязательно.
— А ты любишь картошку? Мы не знали, что ты придешь, а если бы знали, мама купила бы торт, — заверила Даша.
— Картошка? Ты не шутишь? Это же моя любимая еда! — брови деда высоко взметнулись и спрятались под спутанными волосами. Черными, а не белыми, как у деда Мороза в телевизоре или на утреннике в детском саду.
Но Даша уже поняла, что к ней пришел особенный дед, потому что у него даже есть имя. Она обрадовалась. Надо же, как все удачно сложилось. Правда, ей нечем будет обедать, ну ничего — это же бывает раз в году, когда дедушка Мороз заходит в гости.
А тот уже скинул громадные ботинки, толстую куртку, в которую был одет вместо длинной шубы, и остался просто в вязанном свитере и джинсах. По-хозяйски заглянул на кухню, в обе комнаты и вернулся к дверям, где негостеприимная Даша ежилась в одной пижаме и путалась в сомнениях.
— Не понял, ты одна что ли? А где весь народ?
Черные, словно жуки, глаза уставились на нее. Даша поспешила объяснить:
— Бабушка Вера в Вяземках, а мама уехала на новую работу.
От волнения у нее снова заколотилось сердце и покраснели глаза, но Даша знала, что взрослые не любят, когда дети плачут, и постаралась сдержать себя, а то дед Мороз уйдет от нее к другим детям, веселым и радостным.
— Погоди, погоди, — черные глаза-жуки недоуменно ползали совсем рядом с Дашиным лицом. — Какие такие Вяземки?
— Это такая деревня, — разъяснила Даша. — Там у нас коза Майка живет и еще петух клевачий, Борька.
— Ага, — протянул дед Мороз Рома. — А фамилия твоя как?
— Исхакова Дарья, — представилась Даша.
Глаза-жуки впились в нее с недоумением и с подозрением.
— Ничего не понял! — Рома помотал головой, как лошадь в стойле, или, как Майка, когда очень уж докучали мухи.
Даше стало смешно, она сдержанно улыбнулась.
— Так ты, выходит, не Макарова — значит, не Пашкина, — рассуждал дед. — Выходит, Катькина, что ли?! Катюха уже замуж выскочила — да этого быть не может, ну и дела здесь творятся! Твою маму как зовут?
— Марина, — ответила Даша.
— Не Катькина, значит, — почесал в затылке Рома. — Это все же более правдоподобно… Ты меня совсем запутала! А как зовут твоего папу? Что-то я сам не могу догадаться, вроде у меня здесь и родственников-то столько нет!
Как зовут ее папу Даша не знала, потому что никакого папы у нее не было, но ей захотелось поразить и удивить деда Мороза, уж очень смешно он тряс головой и сокрушался, что не знает своих родственников. Она потянула его в комнату к телевизору, где без устали с утра до вечера, а потом с вечера до утра пели, танцевали, хлопали пробками от шампанского красивые и блестящие тетеньки с дяденьками, с головы до ног обсыпанные конфетти, серебряными блестками и обмотанные серпантином. Даша разглядела в пестрой толпе того самого блестящего дяденьку, которого уже выбрала себе в папы вчера вечером, и ткнула пальцем в экран.
— Вот мой папа.
Она ждала, что дед Мороз Рома удивится — он и правда удивился, округлившиеся глаза покосились на Дашу.
— А рядом с ним твоя мама?
Даша обернулась к экрану и всмотрелась в высокую темноволосую красавицу рядом со своим «папой».
— Нет! — возмутилась она на такое предположение. — Моя мама в сто раз красивее!
— Да чего мы тут гадаем? — вдруг успокоился дед Мороз Рома. — Разберемся!
Даша бросилась на кухню разогревать праздничный ужин. Жалко, все-таки, что нет ничего к чаю — мама ограничивала со сладким, от него портятся зубы. Пока Даша суетилась с посудой, Рома зачем-то вышел на площадку и несколько минут там пропадал, но не ушел насовсем, вернулся и выудил из своей сумки двух рыбин, таких большущих, каких Даша никогда прежде не видела.
— В морозилку не войдут, пожалуй, надо вынести на балкон, пока морозы. Потом твоя бабушка Люба засолит или запечет — будет вкусно! Умм! — он мечтательно закатил глаза.
— Бабушку зовут не Люба, — поправила его Даша. — Ее Вера зовут.
Рука деда Ромы дрогнула, закрывая дверцу морозилки.
— И бабушка тут не живет, здесь мы с мамой живем, временно, пока мама не заработает на новую квартиру, а баба Вера живет в Вяземках, у нее коза, поэтому она не может приезжать сюда, — терпеливо объяснила Даша.
— Точно, и Борька петух, — вспомнил дедушка Мороз Рома.
— Он клюется, — пожаловалась Даша.
— Разберемся, — пообещал дед и заглянул в мамину комнату. — А где же ваша елочка?
— Елки у нас пока не будет, — сказала Даша маминым тоном, хоть ей и было немного стыдно перед дедушкой. — Сейчас нам с мамой нужно накопить денег на квартиру, а праздновать некогда. Знаешь, сколько получают другие танцоры за выступления на праздниках? Они все предложения с руками отрывают, а маме еле-еле всегошеньки одно досталось.
Дед Мороз Рома ничего не знал о таких вещах, но очень заинтересовался, наверное, ему тоже не помешала бы своя квартира. Надо же ему где-то коротать весну, лето, осень до следующего Нового Года. Даша подумала, что, может быть, он впадает в спячку, как медведь, и спит, а для этого ему нужна кровать, а для кровати — новая квартира — не в лесу же ее ставить.
— То есть, твоя мать ушла на целый день? — посерьезнел дед Мороз.
— Нам нужны деньги, а у мамы есть шанс реально заработать, — оправдывалась Даша. — Я ведь уже большая и могу одна посидеть. А елка у меня уже была в детском саду.
Сказочный дед сурово смотрел на нее глазами-жуками из-под нахмуренных бровей, он был недоволен таким отношением к своему празднику…

                * * *

Мама не пришла ни утром, ни вечером, дед Мороз Рома остался ее ждать и даже несколько раз набирал ее номер на Дашином телефоне. Никто ему не ответил, но это было хорошо: звонить маме на новую работу было нельзя, у нее могли возникнуть всякие неприятности.
В конце концов, дед Рома и Даша решили еще подождать и скоротали остаток дня вдвоем в веселых праздничных хлопотах.
Утром Даша торопливо чистила зубы, пока Рома спал в кресле, в маминой комнате, потом она заваривала быстрорастворимую овсяную кашу и очень надеялась, что дед Мороз любит такую еду. В холодильнике стояло много разных вкусностей, но их хотелось поберечь до прихода мамы.
На телефонный звонок Даша кинулась, как коршун на цыпленка, оберегая сон волшебного деда. Звонила мама отдать свои распоряжения:
— Дарья, я задерживаюсь, но скоро приду, никуда не смей выходить…
— Мамочка! — Даша громко зашептала в трубку. — Мамочка, к нам зашел дед Мороз, его зовут Рома, мы с ним нарядили елку, потому что он сердился, какой же Новый Год без елочки! И мы купили угощение, ты не покупай ничего, он сказал, что холодильник без еды — груда железа!
Выпалив все одним махом, Даша покосилась на кресло, но Рома сладко спал, во всяком случае, он не шевелился.
— Дарья, кого ты впустила?! — голос мамы утратил строгость и холодность, в нем промелькнул испуг.
В трубке раздались короткие гудки, и Даше ужасно захотелось разреветься, даже слезы закапали. Она поспешила отдышаться, вытереть лицо, и несколько минут стояла возле раскрытой форточки на кухне, вдыхая морозный воздух всей грудью. В прохладе ей становилось легче, она успокаивалась, сердце переставало колотиться в горле и возвращалось на свое место.

Проблемы возникали у Даши часто, она сама не понимала, как так случалось, почему они ее полюбили и поджидали на каждом шагу. Хочешь, не хочешь, приходилось сообщать о них маме. Она разбирала проблему по пунктам, и каждый раз выходило, что Даша сама себе их и создала, потому что не выполняла маминых распоряжений в точности.
— За свои ошибки учись отвечать, — говорила мама и лишала Дашу сказки «Спокойной ночи, малыши», или не отпускала гулять с Вадиком, соседским мальчиком.
Ему уже было двенадцать, но с Дашей он с удовольствием гулял, катал ее на старых санках, рисовал на снегу для нее целые картины, лепил снеговика. Пачкаться на улице Даше было запрещено, она только искала веточки, чтобы у снеговика были руки, и камешки, чтобы сделать глаза, и ему было чем смотреть на мир. С Вадиком было интересно, он никогда не обзывался, рассказывал много смешных историй и не пытался перенести их игры в другие места, потому что Даше нельзя было отходить от дома. Вадик ее понимал, и другого такого друга надо было еще поискать.

И вот она снова вляпалась в неприятности. Получается, она не должна была впускать дедушку, но как же можно отказать деду Морозу? И что теперь ей делать, не выгонять же его? Как она сможет сказать ему, чтобы он уходил, после того, как тот принес ей пушистую елочку, наполнив дом чудесным запахом праздника? Они вместе нарядили ее конфетами, так как елочных игрушек не было, а под густые лапы посадили старого медведя и в комнате стало так красиво и уютно, как не было никогда.
Дед Мороз Рома остался с Дашей на целый день, и впервые за последнее время ей не было страшно, но после разговора с мамой она почувствовала себя глубоко несчастной и не знала, как ей поступить, просто разрывалась. Выгонять деда, с которым подружилась, Даша не хотела, и грузить его своими проблемами тоже. Мама говорила, что у всех хватает и своих трудностей: может, у него сломались сани и ему пришлось бросить в лесу оленью упряжку, а сюда добираться по сугробам, ведь у подъезда, где паркуются автомобили, не звенят волшебные колокольчики, и двенадцать оленей не помахивают своими хвостами, значит, дед Мороз пришел пешком и надеялся на помощь. Ему не повезло, что он позвонил в Дашину дверь.

— Эй, разве в Новый Год хлюпают носами? — донеслось с кресла.
Даша вспомнила, что первым маминым распоряжением в любых ситуациях было:
«Для начала перестань рыдать!».
Дед Мороз считал так же, и она послушно вытерла глаза.
— Молодец! — похвалил ее Рома. — А теперь расскажи, что стряслось.
— А ты любишь проблемы? — Даша неуверенно взглянула на деда и решилась ему довериться.
— Я проблемы обожаю, — серьезно ответил дед. — Только не люблю, когда они возникают у таких маленьких девочек.
— Я большая, — поправила его Даша. От уверенного голоса дедушки ей стало легче.
— Извини, — исправился Рома. — Все девочки, такие, как ты, кажутся мне маленькими. Так какая у тебя проблема?..