Новогодние каникулы. Глава 2. Только бизнес

Двенадцать часов — рань несусветная! Аркадий быстро убрал звук у телефона: не то чтобы ему было жаль разбудить Виолетту, вовсе нет, он никогда не считался с такими мелочами, просто с утра любые резкие звуки раздражали.
Нажимать на кнопку соединения он не спешил, так как ненавидел такие вот неожиданные звонки от делового партнера ранним утром.
Беспокоить его можно было после трех и ни в коем случае не раньше — это знали все подчиненные, но Вальтер не был его подчиненным — ему принадлежала львиная часть их общего бизнеса. Тот, кто поднял его с постели в такой неурочный час, был ведущим в их связке, поэтому мог наплевать на священный распорядок дня компаньона.
Звонил не обычный богато стилизованный айфон Аркадия, а простенький кнопочный сотовый с особой услугой конфиденциальности связи — полная защита от прослушки в эфире — и звонки на этот телефон, в какое бы время суток не происходили, означали неприятности.
Аркадий Воловенко неприятности не любил, у него было к ним собственное, особо-враждебное отношение, он старался избегать их всеми доступными ему способами как-то: тупо игнорировал, подло перекидывал на других, трусливо убегал — в зависимости от обстоятельств. Как следствие появления неприятностей у Аркаши, было их спонтанное возникновение у других людей, опрометчиво связанных с ним теми или иными обязательствами.

Накинув на себя теплый халат, он вышел из спальни в просторный кабинет. Огромный ирландский дог Джек тут же выпрыгнул из свой корзинки и увязался за ним, тыкаясь в руку мокрым носом, но Аркадий отмахнулся от него:
— Место!
В кабинете он закрылся на ключ, залез в холодильник (холодного пива с утра — что может быть приятнее после утомительной ночи!) и удобно устроился в глубоком кресле у панорамного окна с затемненными стеклами.
Засыпанный вчерашней метелью, недавно приобретенный в собственность участок леса, пышным белым ковром возлежал у его ног. В высших кругах стало модным строить дома (да какие дома — настоящие особняки в Екатерининском или Викторианском стиле!) посреди нетронутых уголков природы, и Аркадий Воловенко не мог позволить себе остаться на старой квартире (чтобы считались, приходилось соответствовать), но он ни разу не пожалел о потраченных деньгах, удивлялся, как долго существовал в городском муравейнике, вспоминал отца, корнями цепляющегося за старый дом в деревне.
 
Аркадий тянул время, поглядывая на экран айфона, в надежде что собеседник на другом конце воздушной волны устанет ждать, однако, Вальтер проявил терпеливое упорство, пришлось нажать на кнопку соединения.
— Да.
— Здорово, Аркаша, — голос в трубке был приветлив и, будто бы совсем не раздражен долгим ожиданием. — Я уже почти подумал, что ты не хочешь разговаривать — все скрытничаешься.
— Просто сидел в туалете, — оправдался Аркадий, придумав не очень изящную отмазку. — Твоя Хунь-Мунь травит меня своей китайской гадостью, а у меня желудок не справляется.
— Не может быть, — не поверил собеседник. — У нее диплом повара-диетолога и талант вкусно и питательно худеть людей, а тебе, Аркаша, надо сбросить не меньше тридцати кг. К тому же она вьетнамка.
— Да мне однохерственно, из какой дыры она выползла, — пожаловался голодный компаньон. — Вчера вместо мяса подала воздушную кучу какого-то дерьма, вот я и бегаю сегодня!
— На подходе новая партия стрипов, — перебил Вальтер. — Все должно быть готово в течение трех дней.
Аркадий похолодел. Морозные колючие льдинки копились у затылка и скатывались через весь позвоночник к копчику.
Обязанности в бизнесе были четко распределены: Вальтер не совался в клубные дела, не пытался главенствовать в их шоу-бизнесе, и вообще давал о себе знать всего несколько раз в год, когда совершалась новая сделка, но, когда он говорил вот таким деловым и сухим тоном, Аркадий должен был вывернуться наизнанку: в считанные дни собрать крупную сумму денег и произвести обмен товара.
 
Приходилось крутиться — задержись он с обменом, Вальтер ждать не будет, спросит за все сразу и с процентами, поэтому Аркадий прилагал все силы, дабы не потерять не только прибыль, но и доверие партнера; не лишиться, не только своей доли от сделок, но и нагретого местечка. Насчет своей персоны иллюзий он не питал, Вальтер, хоть и относился к нему, как к старому другу, подкидывал дельные советы, но это пока дела шли успешно — а не удержится на плаву, не соберет нужную сумму, не выдержит временные рамки — и прощай привычная жизнь, а Аркадий, незаметно для себя, привык жить на широкую ногу.
Уже и забыл, что когда-то было по-другому.
По настоянию партнера каждые три месяца он давал объявления в газеты о найме на работу свежих танцовщиц, хотя для их небольшого клуба тех, что уже работали было и так предостаточно. Однако, текучка среди девушек, танцующих стриптиз, была постоянным явлением, и в этом вопросе Аркадий был согласен с Вальтером: нужно время от времени менять коллектив, хотя, это тоже палка о двух концах: с одной стороны, со временем стрипки приобретали опыт и мастерство, но с другой — теряли нечто более важное для мужчины: юную свежесть.
Через полгода напряженной работы по ночам под глаза ложились тени, терялось наивное очарование, лица успевали примелькаться в глазах постоянных посетителей, к тому же, многие стриптизерши баловались коксом, чтобы снять стресс, а некоторые не выдерживали испытания алкоголем во время консумаций и спивались. Обновлять состав танцовщиц было необходимо, ведь важно, чтобы девушки были востребованы — это условие перевешивало и опыт, и мастерство в танце.
 
К Новому Году в клубе как раз набралось несколько новеньких девочек, но они только начинали выступать после двух недель (а бывало и месяца) тренировок и отработки номеров.
— Три дня?! — Аркадий подавился пивом, щедро плеснув из банки на пол.
— На форумах твердят, что у тебя появились новенькие "девственницы". Это хорошо. Надеюсь, ты уже успел их подготовить? — Вальтер не заметил его реакции, а может, не захотел заметить.
— Конечно. Все, как положено.
— Контракты подписаны?
— Обычный наш договор.
— Нужно всех задействовать.
— Они только начали выходить, — испугался Аркадий. — На выездах ни разу не были.
— А чего так? Зажимаешь молодежь, Аркаша? — усмехнулся собеседник. — А ты дай девочкам заработать, добавь пункты в меню, уговори, надави. В конце концов, поставь в безвыходное положение — мне все равно, как ты будешь действовать. Обратный груз уже готов, но мясо должно быть свежим — твои новенькие как раз подойдут.

Аркадий минут пять посмотрел на трубку — с каким удовольствием он шарахнул бы ее об стену, но приходится стиснуть зубы. Как все не вовремя! Деньги-то были, в сейфе скопилась некоторая сумма, но он планировал сделать Виолетте подарок — оплатить ее лечение — осуществить заветную мечту, да и дом надо, все-таки, довести до ума: бассейн так и не доделан, в зале с тропическим садом барахлит обогрев, еще не заплачено трем художникам, расписывающим потолок гостиной фресками по библейским мотивам. Придется все заново приостанавливать на неопределенное время, уже в который раз!
Общение с Вальтером всегда надолго выбивало его из колеи, вот и сейчас Аркадий почувствовал, как изнутри поднимается волна глухого раздражения. Ему сорок пять лет, черт возьми, — не мальчик — а до сих пор не хозяин своей жизни! Как-то с самого начала раскручивания их бизнеса получилось, что один совладелец клуба поставил себя выше другого, хотя всей его заслугой было то, что он предоставил помещение и вложил стартовый капитал на раскрутку — мизер! Но теперь Вальтер обращался с Аркадием, как с подчиненным, — это бесило несказанно, однако, возражать партнеру было чревато. Таких, как Аркадий Воловенко, у Вальтера были сотни по всей области. Чем он только не занимался: и шоу-бизнес, и торговля, и новенькие медицинские центры — умом было не охватить всего, во что тот вкладывал черные деньги, и оттуда они, возвращаясь начисто отмытыми, и шли уже на благотворительность и процветание области. Так что, поспоришь — завтра же останешься гол и бос.
Обозленный, Аркадий вернулся к Виолетте, чтобы порадовать и ее новостями.

День не задался.
Совершая утренний туалет, он порезался безопасным станком, глядя на себя в зеркало, вдруг обнаружил наметившийся третий подбородок, выплевывая зубную пасту, увидел кровь в раковине, еще и зубному придется отвалить, а они там любят обдирать своих больных. Ему показалось, что полотенца недостаточно чисты, а на халате чернеет собачья шерсть. В довершение всех неприятностей сегодняшнего утра на завтрак вместо привычной сытной яичницы из десятка яиц подали нежное рыбное суфле из форели в салатных листьях, а в кофе-раф совсем не добавили сахара, зато взбитые сливки поднялись пышной ванильной пенкой и попали Аркадию в нос, чего он терпеть не мог, чувствовал себя клоуном на арене.
— Уволю! Собирай свое барахло и уё***й обратно, откуда там ты приехала! — с мрачным удовлетворением рявкнул он на прислугу, навязанную Вальтером.
Молодая женщина с восточными раскосыми глазами поменялась в лице от его окрика и вытянулась перед ним нервно-трепещущей струной, в черных глазах заплескался откровенный страх.
— Дура узкоглазая! Учись, мать твою, готовить нормальную еду — это тебе не тараканов жарить! Тьфу! — Аркадия передернуло от своего же сравнения. — Пора привыкнуть, что здесь тебе не Китай — тут люди кузнечиков не жрут! Епть! — с удовольствием выругался он, хотя обычно никогда не позволял себе этого в присутствии Виолетты.
Он бросил на нее взгляд, полный недовольства — ишь, сидит тут еще одна с обиженной мордой! Прогрызли всю печень! Докапались на темечко — лысина на подходе!
После того, как он слегка выпустил пар, ему уже было немного стыдно перед этой Хрен-Там-Ням-Сяо — попробуй выговори! Повелительным жестом он отпустил прислугу.
— Чего встала? Иди, я тебе сказал, обед готовь, раз уж завтрак испортила!
Женщина, кажется, поняла, что ее не выгоняют, закланялась и чуть ли не бегом выскочила из столовой.
— Джек, иди сюда! — Аркадий похлопал по ноге, и огромный дог подбежал к нему, царапая когтями ламинат и роняя на него слюни.
— Хорошая собака! — он потрепал Джека по вислым ушам. — Нравится тебе эта гадость? Ешь.
Дог слизал с тарелки, шумно облизнулся и посмотрел на хозяина, выражая взглядом свою преданность — он не отказался бы от добавки.
— Ну все, все, иди на место. Место! — скомандовал хозяин и пес, нехотя улегся возле камина на пушистом ковре, и принялся грызть палочку Педигри для укрепления зубов.
Кофе оставил во рту горькое послевкусие, без сахара пить его было просто противно. Заказать что ли пиццу? В своем доме стало невозможно спокойно поесть той еды, какой хочется, но не прислушаться к пожеланию Вальтера означало навлечь на себя недовольство, а Аркадий в глубине души боялся этого.

— Дорогой, — любовница подняла страдающие глаза. — Ну почему «нет»? Я ведь, уже договорилась, мне там уже место подготовили!
— Опять?! — тут же взорвался Аркадий. — Виолетта! Ты меня уже запарила вконец! Я тебе сказал почему — потому! Не вижу никакого смысла выбрасывать такие бабки, и морду не вороти! Все равно свободных денег нет!
— Ты же понимаешь, как это важно для меня, — заплакала любовница. — Ты подарил мне надежду и тут же ее отнял! А я уже видела себя!.. — рыдания перехватили горло, по щекам бежали мокрые дорожки.
— Да чего тебе не хватает?! — Аркадий буквально вызверился на партнершу, до такой степени он ненавидел слезы и никогда не понимал, как можно поддаваться на них. Чужие слезы его раздражали, злили, заставляли чувствовать себя негодяем и подлецом, тогда как неблагодарной тварью должна была почувствовать себя Виолетта. — Зажралась! Забыла уже, в каком дерьмище барахталась, пока я не подобрал тебя?! — он грохнул по столу большой кружкой с невкусным кофе (маленькие кофейные чашечки он не признавал за посуду), расплескав все по столу.
— Тогда я, хотя бы, была свободной! — Виолетта зажала рот рукой, выскочила из-за стола и ринулась вверх по лестнице в спальню.
— Соскучилась по тому времени, детка?! — злой, как тысяча чертей, Аркадий ринулся вслед за ней, тяжело пыхтя по ступенькам. — Хочешь вспомнить свободную юность?! Сейчас я тебе ее напомню во всех подробностях!

Вкладывать большие деньги в то, что заведомо не принесет ему никакой прибыли — считай, выбрасывать на ветер — с самого начала он не собирался, но разомлев под горячими ласками своей молодой любовницы, сам не заметил, как пообещал ей. Однако, Виолетта должна была понимать, что у нее нет права напоминать ему об обещании и уж тем более, торопить с решением этого непростого вопроса, она должна была терпеливо ждать (может быть, и всю жизнь), радуясь всему тому, что имеет на данный момент, что щедрым подарком свалилось ей на голову. Своим положением в обществе она обязана ему, это он, Аркадий Воловенко, сделал ее менеджером в своем клубе и теперь Виолетта крутилась в самом центре гламурной жизни города и думать забыла о прошлом.
Решила, что так будет всегда.
Нет! Это он, Аркадий, решает: быть или не быть! Он вознес ее туда, куда ей и не снилось раньше, он же спустит ее и обратно, в гнойную клоаку жизни бездомного нищего трасгендера, от которого отказалась вся родня. Виолетта забыла, как стояла на трассе, скиталась по грязным общественным туалетам, ночевала вместе с бомжами и, если бы не ее хрупкая красота?!.. Придется напомнить!

Ньюнг Тяу испуганно подняла голову от разделочного столика. От воплей и грохота, доносящихся со второго этажа, куда ее не допускали даже кофе отнести, продирал мороз по коже. Женщина зябко повела плечами — своего хозяина она боялась, как опасного зверя, в его льдисто-синих глазах не было любви ни к кому, даже к собаке. Если бы было возможно Ньюнг Тяу, не задумываясь, ушла бы прямо сейчас, но она не могла подвести брата — долг прежде всего. У брата возникнут неприятности, если она поступит необдуманно, и тогда им невозможно будет уехать на Родину — паспорта все еще оставались в руках держателей их контрактов.
Кажущаяся из маленького провинциального Вьетнамского городка огромной сумма в двадцать тысяч рублей, которую им выдали по приезде (на двоих, значит, сорок тысяч), растаяла без следа, едва окупив место в общежитии, еду и необходимые вещи, стоило им остаться без работы.
Предприятие, куда они с братом завербовались, не продержалось и трех месяцев, иностранные рабочие первыми оказались за воротами, а депортироваться смогли всего несколько человек, остальные, приехавшие позже, не смогли набрать сумму, чтобы погасить неотработанный долг и найти деньги на билет обратно.
Некоторое время Ньюнг Тяу с братом торговали на рынке, постепенно расплачиваясь с новым хозяином, но в один ужасный день рынок закрыли, у них снова сменился хозяин, а долг, наоборот, увеличился.
Теперь она все дни напролет (а бывало и ночи) сидела за швейной машинкой, а брат не выходил из подвала маленькой обувной фабрики, потом местная полиция прикрыла все подпольные цеха и у них в третий раз сменился хозяин. Ее привели сюда, на эту кухню и сказали готовить диетические блюда. Похудеет хозяин — через полгода их отправят на Родину. Так обещал человек, у которого находились их с братом паспорта.
От криков, наполненных болью, у Ньюнг Тяу тряслись руки.
— Работай, чего туда уставилась! — одернул ее охранник Коля, невозмутимо уплетавший уже вторую тарелку рыбного суфле. —  Не наше дело!
Женщина покорно опустила глаза и, роняя слезы, продолжила нарезать овощи, проклиная тот день, когда брат уговорил ее уехать из ласкового теплого Вьетнама в холодную Россию, соблазнив легкими большими деньгами...