Дело было вечером...

   Дело было вечером, Сережка вышел во двор и поплелся к скамейке за детской площадкой. Скоро, совсем скоро, серое одеяло  облачности на долгие месяцы закроет небо над Москвой. Как вся эта серятина умудряется просачиваться внутрь? Зимой, Сережка чувствовал себя особенно уныло. Из подъезда вышел Сашка, он был на год старше приятеля, в августе ему стукнуло - пятнадцать, по его движениям было видно, он раздражен, вместо приветствия ударил носком ботинка несколько раз в ножку лавки, на скулах заходили желваки,а глаза метнули злые искры: “Как они меня задрали, сволочи”.
- Родоки, чё, беснуются? Хошь семак? – протянул горсть Сережка.
- Нет, не хочу. Убежал бы, куда глаза глядят. Матери говорю, мясо клади в тарелку, я росту, о жратве даже в школе думаю, а она типа, дядя Володя работает, а ты нет, мясо все ему. Знаешь, кем он работает?
- Кем? - Сережка сделал заинтересованное лицо.
- На складе. Накладные в программу забивает, это и ты и я бы мог, ну раз в месяц,типа, инвентаризация. Приходит такой усталый, можно подумать. До него там, тетка сидела.
- Привет! Он,типа, заведующий? – поздоровался Сенька.
- О,здорово! Да, нет там заведующий другой дядька. Я на три месяца нашел в магазинчике за поворотом подработку, вечером товар разгружал, убирал подсобки. Она немного платила, продукты давала, там месяц, два и просрочка. Потом она место продала супермаркету и пошла к ним заведующей. Так, я купил себе хорошей колбасы, этим говорю, берите консервы. Утром встал в школу, а он из моей колбасы себе бутерброд делает. Я ему, ты, чё, а он типа, мы за тебя коммуникации платим и морда такая наглая, меня как накрыло, я его чуть ножом не стукнул. Ну, сказал бы типа, колбаса хорошо пахла, не удержался или еще чё. Живет в квартире моего отца, козел. Он мне должен за квартиру! Мать прибежала орать стала, его бедного защищать - сашкины глаза покраснели от гнева.
-О, Сашка, не надо – сочувственно сказал Сенька.
- Не хочу из-за этой скотины в колонию, поэтому и хочу уехать. Я у бабки жил до третьего класса, а потом дядька матери сказал, что это Люда сын у бабушки, а ты с сожителем в квартире, вот она и забрала. Был бы я совершеннолетним, ни одного дня дома бы не остался, слушать её дебильные нотации, так и хочется сказать, ты себя та в зеркале видели, одно мне долдычит, учись, учись. С тетей Ирой стала ссориться, а та ей, ты бы Люда, хотя бы книжку какую прочитала, а то разговаривать даже не умеешь, все орешь. Так она купила, где-то в переходе Ремарка в мягкой обложке, я думаю, мать самообразованием занялась, а через месяц полез к ней в сумку хотел ключи взять, вывалилась книжка, а листы так склеенные и остались, носит в сумке для понта, типа книжки читаю. Одно мне орет, отец твой был козел, а я ей, а чё, ты с ним в койку легла, я воще, на этот свет не просился. Хотела меня ударить, но этот хрыщь её, типа не бей его. Я даже подумал, что защитил, а потом слышу ей на ушко, типа, пожалуется, будут проблемы. Да, давно я понял, что нужно свалить, вопрос,куда. К бабке бы поехал в Пятигорск, в селе она живет, тоже со своими тараканами, но поможешь ей в огороде и со скотиной, все, ни чё больше не надо. Пошел бы там, в колледж на автомеханика. Сразу  как стану работать, свалю.
- А Пятигорск, это юга? – поинтересовался Сережка.
- Да, там по улицам абрикосы растут и черешни, сколько хошь. Мы с бабкой в лесополосе курагу собирали, это такая дикая абрикоса, из неё пастила вкусная  – немного успокоившись сказал Сашка.
- Да, хорошо мужик устроился, чужая квартира, чужая колбаса. Они тебя из квартиры выживают – задумчиво сказал Сенька.
- Да, понял я это, а еще че случись, будет всем рассказывать, я говорила, отец его козел был, сын весь в него – добавил Сашка.
- А ты дядьке, говорил? – поинтересовался Сенька.
- Да, говорил, у него самого сейчас проблемы, со здоровьем. Сказал, что когда стану совершеннолетним, надо будет решать – ответил Сашка.
- Может, тебе не надо уезжать, там всякие лазейки, а то потом приедешь, они скажут, что тебя не знают. Моя мать говорит, что в нашей стране если родители ни чего не оставили, то сам ни чего не заработаешь – серьезно сказал Сережка.
Сенькины родители вышли из подъезда и махнули подросткам рукой, сын побежал к ним.
-Нормальная мать, у Сеньки – вздохнул Сашка.
-В смысле? – спросил Сережка.
- Да, чё, мы в пятом классе много прогуливали, однажды идем в девятом часу ко мне, а мать его  позже вышла чем обычно на работу, и тут мы, нос к носу, хотели у меня видак посмотреть. Так она не стала орать, обзываться, Сеньке сказала:"Вечером поговорим". Так мы, на второй урок пошли,  как то не охота видак смотреть стало. Моя бы, за рюкзак  в школу потащила с воплями.  А потом, нас вызывали за прогулы, в комнату милиции при школе с родителями, нас целая толпа таких была. Я матери даже не сказал, столько бы ору было. А мать Сенькина, и за него и за меня заступилась, пообещала поговорит с моей матерью. И правда поговорила, не знаю, чё сказала, моя все ворчала, да зло на меня смотрела, но без скандала обошлось. А потом, мы пошли в парк, ели мороженное,  тетя Оля рассказала, что рано осталась без родителей, с восьмого класса жила у бабушки, окончила училище, потом работала, училась заочно в техникуме, потом уже Сенька был, училась в институте, а с Аленкой в животе защищала диплом.
- Но с Аленками в животе вам не грозит защищать дипломы – хохотнул Сережка.
- Да, дело не в этом, просто я очень хорошо её понял, что без профессии, пусть даже рабочей, дело труба, для таких как я.
- Саш, хочешь сегодня у меня переночуешь, можешь со стационарного позвонить в Пятигорск – вернувшись, сказал Сенька и протянул друзьям пакет со сладостями.
-Родители поехали к тетке, завтра у неё юбилей, а я после школы поеду.
- А твои не против?
- Звони  матери, моя разрешила.
- Хочешь, Серый, айда с нами, только родителям позвони?
- Нет, я тут чуть посижу,потом домой свалю – загадочно сказал Сережка.
- О, да ты не даму ли сердца ждешь – улыбнулся Сенька.
- Какую там даму сердца, клевую телку – подхватил Сашка.
- Мы, тут  в колледжи, да в институты собираемся, а он жениться и будет многодетным папашей – ребята дружно рассмеялись.
- А, то – задиристо щелкнул языком Сережка.
Подростки исчезли в вечернем воздухе. Если бы они знали, какую даму сердца он ждал? Осудили или стали отговаривать, или бы присоединились. На последние Сережка меньше всего рассчитывал, друзья благополучно из  прогульщиков и ротозеев переросли в  подростков осознающих чего они хотят от жизни, хотя бы в ближайшем будущем. Но, тот, кого он ждал так и не появился сегодня в дверях подъезда. “Дама сердца” выглядела как великовозрастный детина, выходивший на детскую площадку курнуть травку и дававший Сережке попробовать. Первый раз, искуситель завел
пространный разговор о древней культуре, где это законно, что наша страна просто дремучая, а народ быдло. Сережка поймал ощущение, которое ему понравилось, уверенности и силы, вопреки своей привычной неловкости и слабости, как будто его накачали из нутрии и он зарекся, что никогда больше не хочет ощущать себя паршивым котенком. Но сегодня подросток поплелся домой сидеть было больше нельзя, отец уже два раза звонил. Сережка заранее напрягся, готовый к родительской атаке, в коридоре его встретила мать раскрасневшаяся от душа в ночной сорочке и с тюрбаном из махрового полотенца: “Сынок, ты так долго, я уже хотела тебя идти искать”.
- В таком виде – Сережка презрительно скривил губы, чтобы она не увидела.
Он очень не любил, видеть мать в ночной рубашке, сразу вспоминал, неприятную картину, когда после пирушки посвященной восьмому марта, родители плохо закрыли дверь, и он, десятилетний, идя в туалет, увидел совокупление двух толстых моржей. Он тогда сразу подумал если жениться, то найдет  худую и чтобы мать её была худая и даже бабка, что бы все были худые. Сережка, часто думал, что он, третий лишний в игре, под названием семья Сомовых.
- Ты у нас остряк, слышь, отец, сын у нас остряк –  засмеялась мать, трясясь всем телом, влажная ночная прилипла к животу и груди, глаза превратились в бусины.
- Давай его сюда, остряка. Ты, чего так долго? – отец, развалившись вальяжно как шах, лежал на разобранной софе.
- Че, ты так воняешь, как шелудивый пес?
-  Пубертатный период – кокетливо заявила мать.
- Это типа половое созревание. Че, ты так долго, нам спать пора ложиться или гормоны в голову стукнули.
- Мы с мальчишками… – попытался оправдаться Сережка.
- Не рассказывай мне про этих бездельников иди, ложись – грубо оборвал его отец.
Мать проследовала за Сережкой в его комнату, усевшись на кровать и притянув его за руку, доверительно обняла.
- Расскажи, сынок как день прошел?
Сережка терпеть не мог этих бесед, он знал из опыта, что ни чего серьезного на самом деле ей рассказывать нельзя. Когда он в пятом классе сказал, что его мучают мысли о смерти, мать сделала стеклянные глаза и быстро переключила разговор, а когда в третьем, рассказал, что ему нравиться девочка с которой сидит за одной партой, то она долго это обсуждала со своей сестрой, будто свадьба завтра, а потом на собрании полезла знакомиться с родительницей, в результате её активных действий, девочку пересадили. Эти разговоры напоминали или игру, или ритуал, на это сегодня у Сережки не было ни сил, ни желания и он сослался на усталость. Голова Натальи Петровны была наполнена расхожими истинами, вырванными из контекста и поэтому не имевшими практического смысла, она всегда была в приподнятом настроении, ведь все было хорошо, так она, по крайней мере, думала, не вдаваясь в подробности. Когда у неё спрашивали, почему  Сережка хронический  троечник, она была уверенна - все начальники троечники. А о том, что тройка, тройке рознь, Наталья Петровна не хотела задумываться, и Сережке дарят её, на занятиях он научился сидеть смирно, витая в облаках и умел списывать чужие контрольные работы. Сережка нашел нишу в этом мире, быть ни кем и ничем, и чтобы за это ничего не было, ему всегда в этом доме нальют чашку супа, как котенку или щенку. Когда, Сережка говорил, он гонял лениво слова во рту, когда стоял то всегда облокачивался, а сидеть умел только развалившись. У него не было моральных сил сражаться за свое достоинство, хотя бы словом, а уж тем более поступками, как Сашка, который в четвертом классе сбежал из дому, из-за того, что мать избила без причины. Его нашли среди бомжей и с полицией вернули домой. Сережка в одежде лег на кровать, мысли ползали вокруг разговора с друзьями: “Это здорово идти по улице, вот тебе абрикос, руку протянул черешня, не жизнь а малина, но вот насчет скотины, или учиться на автомеханика, это вовсе не круто”. Сережка вспомнил своего дядю, у которого был один раз  на заводе, Валерий Александрович восседал в кожаном кресле, рабочие приходившие к нему, имели виноватый вид, постоянно вытирали руки о какие-то грязные тряпки, пахли бензином и машинным маслом. Потом в кабинет вплыла белобрысая секретарша, Сережка даже увидел, как дядька, не стесняясь гостей, своего родного брата, его жены и племянника, ущипнул женщину за ляшку. Потом он вспомнил, рассказ матери, что дядька учился заочно и работал на этом же заводе рабочим, потом бригадиром, потом начальником цеха. Это долго и нудно, подумал Серега, как бы так, чтобы сразу да в кресло с белобрысой секретаршей. Вдруг лицо подростка озарилось мыслью, как же он забыл, дядька умер полгода назад от инфаркта, а его жена, тетя Роза, впала в депрессию. Однажды, Сережка  с матерью навещали её в шикарной квартире, в центре Москвы, тетушка похвасталась, что ей привезли очень хороший депрессант из Германии, улучшив момент, когда  две женщины ушли на кухню готовить чай, Сережка стащил три капсулы, одну из них он уже испробовал и вот теперь пришел момент для следующей. Подросток пододвинул стул, поднялся к полке на которой в коробке из-под машинки с дистанционным управлением, спрятанные среди мелочей, лежали в пакетике две капсулы. Запив таблетку водой из стакана, Сережка лег и тут как назло он вспомнил, жуткую историю которую произошла в их подъезде. На первом этаже жил Мишка, высокий и красивый юноша, Сережка даже помнил время,  когда ещё совсем маленьким играл с ним на детской площадке.  Как-то постепенно Мишка превратился в пугало для всего подъезда, которое появлялось неожиданно в мокрых штанах неведомо откуда, то ли  он спился, то ли сел на наркотики. Умер молодой человек в квартире, но его мама,  которая давно отключила все чувства от внешнего мира, не смогла осознать, что  в соседней комнате смердит разлагающееся тело её сына . Пока соседи сверху не унюхали жуткий запах и не вызвали полицию, а за ней приехала санитарная служба и весь подъезд ещё долго вонял хлоркой и формалином. Из глаз Сережки вытекла одинокая слеза, лекарство стало действовать и растеклось по телу теплотой, как будто неведомая мать обнимала его. Он уже сел в этот поезд, где лукавый и сумасшедший машинист, будет гнать, постепенно прибавляя обороты, чтобы  с разгона разнести состав в прах, в тупике забвения. Есть выход, спрыгнуть или сейчас, или даже уже на большой скорости, при этом не побояться столкновении с реальностью,  разбиться вдребезги, но мужественно собрать себя по кусочкам и начать жить заново.