Глава 5. Обретение Друга

Глава 5

Обретение Друга

(Годы 1905-1908)

В этой главе будут прослежены начальные вехи духовного общения Царской Семьи с Григорием Ефимовичем Распутиным. На примере документальных свидетельств будет раскрыта картина того, как складывались сокровенные человеческие взаимоотношения, которые определяются одним словом – дружба.  Именно эти отношения сложились между Августейшими членами семьи Императора Николая II и крестьянином села Покровского Тобольской губернии.  Удивительное, уникальное событие в русской истории. Открыто, ярко было явлено, казалось бы, невозможное – союз духовной любви, взаимопонимания и чистой, бескорыстной дружбы между представителями сословий, которые давно были разнесены историческими вихрями по разные стороны непреодолимого кастового барьера. Губительное средостение между Русским Царём и Русским народом, искусственно воздвигнутое и сдерживавшее живой поток русского бытия, было разрушено в царствование последнего русского Императора по его собственной державной воле. Чаяния православного Царя-Самодержца сомкнулись с чаяниями одного из лучших представителей его Богохранимого народа. 

1 ноября 1905 г. Дневник Государя Императора Николая II:

«Вторник. Холодный ветреный день. От берега замёрзло до конца нашего канала и ровной полосой в обе стороны. Был очень занят всё утро.
Завтракали: кн. Орлов и Ресин (деж.). Погулял. В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ.
Вечером укладывался, много занимался и провёл вечер с Аликс» [1]. 

5 ноября 1905 г. Григорий Ефимович Распутин – Государю Императору Николаю II:
 
«Великий Государь Император и Самодержец, Царь Всероссийский! Дар Вам приветствия! Умудрит Господь советом. – Когда от Господа совет, тогда и душа ликует, тогда и получается безошибочная радость, а буквенный совет – душа унывает и голова кружится. Вся Россия беспокоится, в сердечное рассуждение, в радости трепещет и со звоном Бога призывает, и Бог нам милость посылает, и врагам нашим всем грозно страхом угрожает. Вот и остались они безумные с разбитым сосудом и неразумной головой, как говорится: «бес долго вертел, да под заднее крыльцо и улетел» – эка сила Божья и чудеса! – Не погнушайтесь нашим простым словом. Вы как хозяева, а мы как обитатели Ваши должны стараться, и трепетать, и ко Господу взывать, чтобы не приблизилось к Вам зло или какая рана ни ныне, ни в будущие времена, и чтобы истекала жизнь Твоя как живой источник воды» [2].

1 апреля 1906 г. Григорий Ефимович Распутин – Государю Императору Николаю II:

«Е/го/. В/величеству/. Христос Воскресе! В том радость наша, что Он воскрес и лику¬ет с нами» [3].

18 июля 1906 г. Дневник Государя Императора Николая II:

«…Вторник. В 9 час. поехал с Аликс и Алексеем на задний плац, где я произвёл смотр Семёновскому полку. Полк представился изумительно. Поблагодарил его за службу в Москве. Вернулись в 10 ;. Перед домом было производство юнкеров дополнительного класса Николаевского инженерного училища. Имел три доклада. После завтрака отправились на "Мареве" к Елагину, затем к Кронштадту и в 6 час. пришли назад. Взяли с собой всех дочерей. Занимался. До обеда выкупался в море. Вечером были на Сергиевке и видели Григория!» [4]

А. А. Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни»:
 
«Григория Ефимовича ввёл в дом Великих княгинь Милицы и Станы Николаевн епископ Феофан, который был очень заинтересован этим необыкновенным странником. Их Величества в то время находились в тесной дружбе с этими Великими княгинями. По рассказам Государыни, их поражали ум и начитанность Великой княгини Милицы Николаевны, которую близкие считали чуть ли не пророчицей. У неё Их Величества познакомились с Распутиным, и там же они стали с ним изредка видаться. Её Величество рассказывала мне о глубоком впечатлении, которое произвёл на них сибирский странник, – да и не только на них одних» [5].

А. А. Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни»:
 
«Сперва надо объяснить, кто был Распутин. Ни монах, ни священник, а простой «странник», которых немало на Руси. Их Величества принадлежали к категории людей, верящих в силу молитвы подобных странников. Государь, как и его предок – Александр I, был всегда мистически настроен; одинаково мистически была настроена и Государыня. Но не следует путать (смешивать) религиозное настроение со спиритизмом, верчением столов, вызыванием духов и т. д. С первых дней моей дружбы с Государыней, в 1905 году, Государыня предупредила меня, что если я хочу быть её другом, то я должна обещать ей никогда не заниматься спиритизмом, так как «это большой грех». ... Их Величества говорили, что они верят, что есть люди, как и во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божией и молитву которых Господь слышит. К числу таких людей, по их убеждению, принадлежал и М. Philippe, доктор философии, француз, который бывал у Их Величеств. Они познакомились с ним у Великой княгини Милицы Николаевны, и он умер до моего знакомства с Государыней. Я не знала его лично и потому не могу о нём судить. Я только слыхала от Их Величеств, что М. Рhilippе до своей смерти предрёк им, что у них будет «другой друг, который будет говорить с ними о Боге». Впоследствии появление Распутина, или Григория Ефимовича, как его называли, они сочли за осуществление предсказания М. Рhilipре об ином друге» [6].

М.Г. Распутина-Новая (Соловьёва). Из протокола допроса следователем Соколовым:
 
«1919 года, декабря 26-27 дня, судебный следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А. Соколов в г. Чите в порядке 722 ст. уст. угол. суд. допрашивал нижепоименованную в качестве свидетельницы, и она показала:
Матрёна (я же Мария) Григорьевна Соловьева, 21 года, жена подпоручика, православная, грамотная, под судом не была.

Я – родная дочь Григория Ефимовича Распутина. Мою мать зовут Прасковьей Фёдоровной. В семье нас трое детей: брат Дмитрий, 23-24 лет, я, а потом сестра Варвара, 18 лет.

До сближения моего отца с Царской Семьей вся наша семья вела самый простой образ жизни крестьянской семьи. Главой в нашей семье был покойный дедушка Ефим Яковлевич. Он вёл хозяйство при помощи брата моего Дмитрия и мамы Прасковьи Фёдоровны. В жизни моего отца, когда я была ещё маленькой девочкой, что-то произошло, что изменило совершенно всю его, а впоследствии и нашу жизнь. Раньше отец жил, как все крестьяне, занимаясь хозяйством. Вдруг он оставил семью и ушёл странствовать. Должно быть, что-то произошло у него в душе: он перестал пить, курить и есть мясо и ушёл из дома. Я думаю, что на него так подействовал известный в наших местах странник Дмитрий Иванович Печеркин, родом из деревни Кулиги (верст 300 от Тобольска). По крайней мере, перед уходом отца Печеркин у нас был, и они ушли тогда вместе с отцом.

Приблизительно это было в 1905 году.

Я помню, что, когда отец вернулся домой, мама не сразу его узнала. С того времени отец бросил крестьянство и стал ходить пешком по всей России, посещая Святые места. Кажется, у него была мысль уйти в монастырь, но потом он эту мысль оставил. Он говорил, что ему не по душе монастырская жизнь, что монахи не блюдут нравственности и что лучше спасаться в мире. Ходил он везде, бывая в Иерусалиме, на Афонах, в Киеве, на Белых Горах, в Москве.

Кажется, в 1906-1907 годах отец был в Петрограде и как-то молился в церкви на Афонском подворье. Богослужение совершал тогда известный по тому времени епископ Фео¬фан. Он заметил молитву отца и позвал его к себе.
 
[Здесь Матрена Григорьевна не совсем точно передает канву событий. Первым из духовных лиц, с кем познакомился Григорий Ефимович, был епископ Сергий (Страгородский), который в свою очередь познакомил его с архимандритом Феофаном (Быстровым)].

Произошло сближение между ними. Феофан полюбил отца. Он, должно быть, проникся уважением к личности отца, потому что в скором времени Феофан пред¬ставил его Великому князю Николаю Николаевичу. Великий князь также полюбил отца и представил его Государю Императору. Отец понравился также и Государю Императору и, вероятно, по Его приказанию он стал бывать в Царской Семье. <…>

Тут же после знакомства с Царской Семьей отец перестал странствовать. У него установились близкие отношения с Царской Семьей, и он стал, по большей части, проживать в Петрограде, имея постоянное общение с Царской Семьей. Я клятвенно могу удостоверить, что причиной сближения отца с Царской Семьей были его личные душевные свойства и как одна из самых главных причин – болезнь Алексея Николаевича. Отец молился о Его выздоровлении, и его молитва приносила облегчение Наследнику» [7].

23 июня 1906 г.

«Июня 23 д[ня]. 1906 г.

Его Высокоблагородию
Господину Тюменскому
Уездному Исправнику

Рапорт

Доношу Вашему Высокоблагородию, что в с. Покровском, той же волости есть местный крестьянин Григорий Ефимович Распутин, который очень часто ездит в С. Петербург, где находится и в данное время. В свою очередь к нему в с. Покровское также, преимущественно летом приезжают из Петербурга гости; так 9-го июня приезжали: священник – преподаватель детей Великого князя Николая Николаевича Ярослав Медведь с женой и жена Генерала Ольга Владимировна Лакотина [Лохтина] с дочерью, которые выбыли обратно в Петербург 12 июля. Между прочим, некоторые из приезжавших гостей высказывались, что Распутин в Петербурге творит чудеса. Распутин часто получает по почте из Петербурга деньги по 100 и более рублей, имеет много подарков, по его словам, от высокопоставленных лиц и даже Высочайших Особ.

Занимаются приезжие гости чтением св. книг и пением. По наблюдению за приезжими замечено особенного ничего не было.
Подписал пристав 2 … (?) Тюменского уезда Вишневский» [8].

26 апреля 1906 года Министром внутренних дел становится Петр Аркадьевич Столыпин, а 8 июля того же года высочайшим указом он назначается Председателем Совета министров. 12 августа на него было произведено очередное и самое кровавое покушение. Взрывное устройство заложили в фундамент министерской дачи Столыпина на Аптекарском острове. В результате взрыва убито 22 и ранено 30 человек, в их числе дочь и малолетний сын Петра Аркадьевича. Сам Столыпин остался невредим [9].

В. Н. Коковцов:

«Вместе с Шванебахом мы поехали в больницу, где доктор Греков сказал мне, что ранения маленького Аркадия незначительны, но дочь П.А. пострадала гораздо серьёзнее, он не может сказать, удастся ли спасти ногу или придётся ампутировать её, настолько раздроблена пятка. <…>

Когда на Аптекарском острове 12 августа 1906 года произошёл взрыв, и ранены были дети Столыпина, в больницу [Кальмейстера], куда их перевезли, явился Распутин, попросил разрешения посмотреть больных и помолиться над ними. Уходя из больницы, он сказал окружающим: «Ничего, всё будет хорошо». Был ли он позван кем-либо из близких Столыпина или пришёл сам, я этого не знаю и утверждать не берусь» [10].

1906 г. Григорий Ефимович Распутин – Государю Императору Николаю II:

«Царь-батюшка!
Прибыв в град сей из Сибири, желал бы поднести Тебе икону Св. праведника Симеона Верхотурского Чудо¬творца, столь почитаемого у нас; с верою, что Св. угодник будет хранить Тебя во все дни живота Твоего и споспешествует Тебя в служении Твоём на пользу и радость Твоих верноподданных сынов» [11].

13 октября 1906 г.

Запись в камер-фурьерском журнале:

«Пятница.
В 3 ч. 5 м. Его Величеству имел счастье представляться Епископ Ковенский Сергий.

; 4 ч. Их Величества выходили прогуливаться.

От 6 ч. 30 м. Его Величество принимал полковника Кн. Путятина.

От 6 ч. 35 м. Их Величествам имел счастье представляться крестьянин Тобольской Губернии Расбудин [так в оригинале], который имел счастье поднести икону.

В 8 час. за обеденным столом Их Величества кушали с свиты генерал-майором Орловым» [12].

13 октября 1906 г. Дневник Государя:
 
«Пятница. Отличный ясный день с лёгким морозом ночью. Утром успел погулять. Имел три доклада. Завтракали одни. Совершили хорошую прогулку пешком до Марли и обратно. В 6 ; к нам приехал Григорий, он привёз икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с ними до 7 ;. Обедал Орлов» [13].

16 октября 1906 г. Из письма Государя Императора Николая II П.А. Столыпину:
 
«Петр Аркадиевич!
На днях я принимал крестьянина Тобольской губернии – Григория Распутина, который поднес мне икону Св. Симеона Верхотурского. Он произвёл на Её Величество и на меня замечательное сильное впечатление, так что вместо пяти минут разговор с ним длился более часа!
 Он в скором времени уезжает на родину. У него сильное желание повидать вас и благословить вашу больную дочь иконою.
Очень надеюсь, что вы найдёте минутку принять его на этой неделе.
Адрес его следующий: СПб, 2-ая Рождественская, 4. Живёт у священника Ярослава Медведя» [14].

А. А. Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни»:
 
«Она [Царица Александра Феодоровна] рассказывала о том, как Столыпин позвал его [Григория Распутина] к себе после взрыва в его доме – помолиться над его больной дочерью… » [15].

Из показаний Анны Вырубовой Ч.С.К [Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства] (1917 г.):

«Покойный Столыпин после взрыва на даче вызвал к своей пострадавшей дочери Распутина, и тот молился над нею, и она поправилась» [16].

Из письменного заявления А.А. Танеевой (Вырубовой) Ч.С.К. от 18 мая 1917 г.:

«Помню, что покойный Столыпин вызывал Распутина к своей больной дочери, которая пострадала после взрыва, кажется под впечатлением этого разговора я с ним [Григорием Распутиным] познакомилась» [17].

6 декабря 1906 г. Святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, чудотворца. День тезоименитства Государя Императора Николая II.

Григорий Ефимович Распутин – Государю Императору Николаю II:

«Дорогой наш Батюшка Государь: поздравляем Вас с днём величайшего торжества. Восхваляют Вас Ангелы, и воспевают Херувимы у Престола одесную Господа, и мы веселимся о Вашем звуке и все радуемся на земле, и царь царствует во век врагам на страх, а нам на славу, и Слава наша – дела Ваши. Это послужит Вам на земле во спасение, и поставим мы Николу – своим чудесам в охрану Тебе в настоящее время – вся надежда что он хранит и сохранит, и вместе с тем враг не подвижется на нас. Вот Тебе спасение, а нам Слава» [18].

9 декабря 1906 г. Дневник Государя Императора Николая II:

«Cуббота. Утро было занятое от 10 – до часу. В 3 часа принял Эмира с сыном и простились с ним. Гулял, день был светлый, начало подмораживать. В 6 час. принял Лангофа. Читал до 8 ч. Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории» [19].

15 декабря 1906 г. Прошение на высочайшее имя крестьянина Григория Ефимовича Распутина:

«Проживая в селе Покровском, я ношу фамилию Распутина, в то время как и многие односельчане носят ту же фамилию, отчего могут возникнуть всевозможные недоразумения. Приподаю к стопам Вашего Императорскаго Величества и прошу: дабы повелено было дать мне и моему потомству именоваться по фамилии "Распутин-Новый".
Вашего Императорскаго Величества верноподанный Григорий» [20].

Граф П.К. Бенкендорф Министру внутренних дел П.А. Столыпину:

«Передавая мне это письменное прошение Распутина, Его Величество изволил выразить особенное желание эту просьбу уважить» [21].

22 декабря 1906 г. Ходатайство крестьянина села Покровского Тобольской губернии Григория Ефимовича Распутина об именовании впредь ему и его потомству фамилией Распутиных-Новых высочайшим рескриптом удовлетворено.

М.Г. Распутина-Новая (Соловьёва). Протокол допроса следователем Соколовым:
 
«В одно из первых своих посещений дворца, он, увидев Государя, получил от Него приказание: впредь именоваться фамилией Новых. Это произошло таким образом. Когда отец проходил ко дворцу, его увидел Алексей Николаевич и сказал Государю: "Папа, вот идёт новый", т.е. новый во дворце человек. В связи с этим фактом и была переменена наша фамилия» [22].

Несомненный интерес представляют рассуждения князя Николая Давыдовича Жевахова относительно личности Григория Ефимовича Распутина-Нового. Что-то ему удалось верно подметить в облике русского крестьянина, что-то ускользнуло от внимания князя, что-то передано с искажением. Во всяком случае, справедливо то, что он не смог преодолеть чувства недоверия и предвзятости к Григорию Ефимовичу, которые он почерпнул извне, а не из впечатлений собственного опыта. Что это так, подтверждает признание самого князя в том, что мнение о Распутине сложилось у него ещё до знакомства с сибирским странником. Влиянием внешних мотивов в сочетании с внутренней, не преодолённой обидой в связи с данным ему прозвищем «распутинец», нетрудно объяснить некоторую ограниченность князя Николая Жевахова в духовной оценке Григория Распутина. Называя его «старцем», Жевахов вкладывает в это слово изрядную долю скепсиса и даже горькой иронии. Тем не менее, будучи человеком честным и стремящимся к объективности, князь Н.Д. Жевахов во многих местах своих рассуждений вопреки скептическому настрою приближается к истине. Но главное, Жевахов, пытаясь постичь внутренний мир Государя Николая II, тонко выводит психологические причины появления рядом с Царской Семьей такого человека, как Григорий Ефимович Распутин-Новый.

Князь Н.Д. Жевахов, (камер-юнкер с 1914 г, товарищ обер-прокурора Святейшего Синода в 1916-1917 гг):

«Первые шаги Распутина рождали, несомненно, двойственное впечатление. Для всякого, хотя бы только поверхностно знакомого с природою "старчества" и видевшего действительных "старцев", было ясно, что Распутин не принадлежит и не может принадлежать к ним. Этого не допускал, прежде все¬го, его образ жизни, позволявший ему проживать в столице и посещать своих многочисленных знакомых, тогда как настоящие "старцы" живут в монастырях и считают грехом покидать даже свою келию, а тем более выходить за ограду монастыря... При всём том, некоторые действия Распутина были положительно необъяснимы. Удостоверено, с несомненностью факта, несколько случаев исцеления им больных; известны его загадочные предсказания; обще¬признанно и его влияние на болезнь Наследника Цесаревича... <…>

От великокняжеских салонов до Царского Дворца расстояние не большое, и Распутин быстро его перешагнул. Как, где и при каких условиях состоялось знакомство Царя и Царицы с Распутиным, я не знаю. По одной версии, его представил Их Величествам епископ Феофан; по другой – это знакомство состоялось через посредство Великой княгини Милицы Николаевны... Какое же впечатление произвел Распутин на Царя?
Та высокая стена, которая издавна отделяла Царский Двор от русского общества, неизбежно вызывала полное незнакомство последнего с обликом Царя. Придёт время, когда история скажет, что никто из Предшественников Государя Николая II не делал больших усилий для того, чтобы разрушить это средостение и приблизиться к народу, что никто более не старался разрушить эту стену... Вспомнит история и Императрицу Александру Феодоровну, это воплощение истинного христианского смирения и простоты, с такою любовью и доверчивостью протягивавшей Свои руки народу и отдавшей Себя безраздельно служению его нуждам...

Что представлял Собою Государь Император?

Это был, прежде всего, богоискатель, человек, вручивший Себя безраздельно воле Божией, глубоко верующий христианин высокого духовного настроения, стоявший неизмеримо выше тех, кто окружал Его и с которыми Государь находился в общении. Только безграничное смирение и трогательная деликатность, о которых единодушно свидетельствовали даже враги, не позволяли Государю подчеркивать Своих нравственных преимуществ пред другими... Только невежество, духовная слепота или злой умысел могли приписывать Государю всё то, что впоследствии вылилось в форму злостной клеветы, имевшей своей целью опорочить Его, поистине, священное имя. А что это имя было действительно священным, об этом свидетельствует, между прочим, и тот факт, что один из социалистов-революционеров, еврей, которому было поручено обследование деятельности Царя, после революции, с недоумением и тревогою в голосе, сказал члену Чрезвычайной Следственной Комиссии А.Ф. Романову: "Что мне делать! Я начинаю любить Царя"... Не повторение ли это слов разбойника на Голгофе?! Не голос ли Иуды: "распял Кровь Неповинную?!"

Эта высокая стена между Царским Двором и обществом, благодаря которой приезд ко Двору имели только официальные лица и те немногие из частных лиц, благонадёжность которых была вне сомнений, свидетельствует о том, что первая аудиенция, данная Царём русскому мужику, была возможна при условии наделения этого мужика какими-либо необычайными свойствами и совершенно исключительными качествами. И это было сделано, кстати сказать, теми, кто, впоследствии, корил Царя за то, что Царь им поверил. Кто знал Государя Императора Николая II, точнее, кто умел распознать за декорациями царского сана Его действительный облик "человека", тот знал и то, насколько Государь тяготился Своим высоким званием Монарха, на¬сколько родственна Его духу была та религиозная атмосфера, какая окружала людей, презревших все блага мира и живущих идеей спасения души; тот знал и то, какою скорбью омрачалась душа Государя при мысли о том, что Он не может, подобно Своим подданным, отдаться всецело Своим духовным влечениям и хотя бы посетить обители, прославленные жизнью подвижников.

Я помню тот глубокий вздох, какой вырвался из груди Государя, сказавшего мне, что даже поездка на Валаам, куда Государь стремился, не могла состояться из-за политических причин. Помню и рассказ о том, какими трудностями было обставлено свидание Царя и Царицы с Пашею Саровскою в Дивееве, и то воодушевление, с каким Государь рассказывал о Своих впечатлениях от этого свидания... Само собою разумеется, что Распутин, коему предшествовала громкая слава "старца", имя которого гремело в Петербурге и о котором Государь постоянно слышал восторженные отзывы от окружающих, в том числе от иерархов и даже Своего духовника, произвел на Государя сильное впечатление. Неизбалованный любовью общества, видя вокруг Себя измену и предательство, тяготясь придворною сферою, с её ложью и лукавством, Государь сразу же проникся доверием к Распутину, в котором увидел, прежде всего, воплощение русского крестьянства, какое так искренно и глубоко любил, а затем и "старца", каким его сделала народная молва. Такому впечатлению способствовала, конечно, и манера Распутина держать себя. Я подчеркивал уже эту манеру, когда говорил, что Распутин совершенно не реагировал на окружающую обстановку, которая нисколько его не связывала, и держал себя совершенно свободно, не делая различия между людьми. Сопоставляя отношение к Себе со стороны придворных кругов, проникнутых единственной целью произвести выгодное впечатление на Государя и, в стремлении  достигнуть  эту  цель,   не брезгавших   никакими   средствами, Государь невольно делал вывод в пользу Распутина, усматривая в его угловатости и даже бесцеремонности лишь выражение его простодушия и искренности. Идеология Распутина была, конечно, несложной и заключала в себе обычные представления русского крестьянина о Боге-Карателе и Царе – источнике милости и правды.

[(?) Здесь в словах Н. Д. Жевахова явная натяжка. Русский человек никогда не относился к Богу-Троице, как к Карателю. Как к Праведному Судье – да, но и как к Милосердному Богу, Утешителю и Заступнику, Источнику Любви и всякого блага. Может быть, Жевахов хочет подчеркнуть свойственное простому человеку чувство страха Божьего. Но не это ли чувство, по слову Божественного псалмопевца, является «началом премудрости», и не его ли отсутствие у «знатных» и «образованных» мира сего привело к предательству ими Царя, а всю Россию к катастрофе? – Ю.Р.]

Любовь Распутина к Царю, граничившая с обожанием, была действительно непритворной, и в признании этого факта нет противоречий. Царь не мог не почувствовать этой любви, какую оценил вдвойне, потому что она исходила от того, кто являлся в Его глазах не только воплощением крестьянства, но и его духовной мощи... Да и не было у Государя оснований отнестись к Распутину иначе. Менее всего мог Государь предполагать, что те люди, которые ввели Распутина во Дворец, умышленно наделили его теми качествами, которых он не имел.
 
[К сожалению князь Жевахов в оценке русского крестьянина Григория Распутина не до конца последователен. Чуть ранее, в своих рассуждениях он вынужден был признать за Григорием Распутиным качества трудно объяснимые у обычного человека: и способность к целительству, и дар прозорливости, и благотворное влияние на болезнь Наследника. В немалую заслугу князь Жевахов ставит Григорию Распутину искреннюю преданность и безграничную любовь к Царю и Царице. Хотя этот перечень присущих Григорию Ефимовичу качеств далеко не полный, одного этого вполне достаточно, чтобы увидеть в нем и неординарную, духовно одаренную личность, и замечательного представителя Русского Народа. Что и послужило причиной интереса к нему со стороны Царя и Царицы, а вовсе не заблуждения и ложные представления царедворцев, «умышленно наделивших Григория качествами, которых он не имел», как склонен считать князь Жевахов – Ю.Р.].
 
Дальнейшее поведение Распутина при Дворе только укрепило его позицию, ибо он не злоупотреблял доверием Государя, а, наоборот, увеличивал его, проявляя изумительное для крестьянина бескорыстие, отказываясь от Царских даров и всяких привилегий, с единственною целью не поколебать в глазах Государя позиции «старца», на которой стоял и с которой во Дворце никогда не сходил. С этой целью Распутин и воздерживался от политического общения с Государем, опасаясь выходить за пределы религиозной сферы, отведенной "старцам". Между Государем и Распутиным возникла связь на чисто религиозной почве: Государь видел в нем только "старца" и, подобно многим искренно религиозным людям, боялся нарушить эту связь малейшим недоверием к Распутину, чтобы не прогневать Бога. Эта связь всё более крепла и поддерживалась столько же убеждением в несомненной преданности Распутина, сколько, впоследствии, и дурными слухами о поведении Распутина, которым Государь не верил, как потому, что они исходили от неверующих людей, так и потому, что они неслись из Государственной Думы, удельный вес которой, понятно, не мог быть высоким в глазах Государя...» [23].

Подробно коснувшись религиозно-мистического устроения души Императора Николая II, нельзя не раскрыть подобным же образом духовно-нравственные начала и устремления его Августейшей супруги Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Несмотря на то, что князь Николай Давыдович Жевахов с таким же чувством и любовью высказался по её поводу в своих воспоминаниях, всё же отдадим предпочтение Владимиру Николаевичу Коковцову. Сделаем это из тех соображений, что князь Жевахов неизменно пользовался благоволением Императрицы с момента их знакомства, тогда как Коковцов своей позицией по отношению к Григорию Распутину, вызвал неудовольствие Государыни, и имел причины быть обиженным на неё, поскольку был отставлен с поста Министра финансов, на котором он плодотворно прослужил долгие годы, думая и впредь приносить пользу Российскому Государству на этом поприще. Но его чаяния были разрушены неожиданной и неоправданной, с его точки зрения, отставкой. Тем паче, свидетельство его приобретает особую цену. На формирование взглядов Коковцова по отношению к Государыне Императрице Александре Федоровне оказали большое влияние беседы (произошедшие между серединой февраля 1912 года и декабрем 1913-го) с фрейлиной графиней Анастасией Васильевной Гендриковой.

В.Н. Коковцов:

«Своего будущего супруга она увидела впервые среди блеска русского двора, когда ей было всего 14 лет. Не будет никакого преувеличения сказать, что она полюбила его всеми силами своей души, не знавшей компромиссов, и сохранила это чувство до самого последнего своего вздоха. От своего окружения в Дармштадте она никогда не скрывала своего юношеского увле-чения, гордилась им и теми первыми лучами истинного счастья, которые заблистали в Дармштадте в первое свидание её с женихом перед помолвкой с ним. А в свою зрелую пору, уже на русском престоле, она знала только это увлечение – своим мужем, как знала она и безграничную любовь к своим детям, которым она отдавала всю свою нежность и заботу. Это была в лучшем смысле слова безупречная жена и мать, показавшая редкий в наше время пример высочайшей семейной добродетели.

Она попала окончательно в русскую среду и впервые увидела ближе русскую жизнь в глубоко трагичных условиях. Умирал в Ливадии в Крыму осенью 1894 года Император Александр III. Она должна была по его вызову спешно прибыть из Дармштадта для того, чтобы получить благословение на брак с Наследником русского престола и принять от него два завета – любить своего мужа и свою новую родину. И она свято выполнила эти заветы так, как она понимала их.

Под влиянием происшедшего резкого перелома в её жизни, не подготовленная к тому, чтобы сразу же разобраться в новой сложной государственной и семейной обстановке, она выработала для себя три основных начала, которыми была проникнута вся её жизнь в России с октября 1894 года до рокового дня 17 июля 1918 года, то есть в течение 24 лет.

Она приняла православную веру со всей своей непосредственностью и со всей глубиной, свойственной её природе, она стала православной в самом полном и абсолютном смысле слова. Новое религиозное настроение, охватившее всю душу, влекло ко всему, что имело прямое или косвенное отношение к церкви. Её интересовало всё и в особенности исторические судьбы православной церкви. Она изучала во всех подробностях жизнь наиболее прославленных церковью русских людей, их подвиги, их связь с наиболее известными моментами в жизни самой России, их участие в борьбе за русское национальное достоинство, за величие страны. Она изучала жизнь главнейших русских церковных центров – монастырей, которые были и в её понимании не только местами единения верующих, но центрами, очагами просвещения и культуры русских людей. Она не упускала случая лично посетить наиболее известные церковные святыни, входила там в общение с духовенством. Особенно её влекло проявление такого же молитвенного настроения, которое росло и крепло в ней самой, не столько в людях из интеллигентной среды, сколько в среде простого народа, который она считала более близким к Богу и к истинному пониманию его.

Это настроение Императрицы постепенно стало известным и в кругах населения, далёких от жизни двора. Ей стали присылать старые иконы и различные предметы церковного обихода. Она всё больше и больше окружала себя ими и стала уделять ещё больше времени изучению жизни русских церковных людей. По её инициативе на жертвуемые ею суммы был выстроен в Царском Селе вблизи дворца, но в стороне от исторических двор¬цовых построек елизаветинского и екатерининского времени, великолепный Фёдоровский храм, сооруженный в чисто русском стиле и оборудованный, и украшенный её личными заботами. В нём она устроила себе уединённую комнату, скрытую от взоров молящихся, но дававшую ей возможность следить за всем ходом богослужения. Туда приходила она чаще всего одна, и там предавалась своему молитвенному настроению вне всякого общения с внешним миром. Там крепла её вера во всё чудесное, туда удалялась она каждый раз, когда ею завладевали разного рода сомнения или заботы и осложнения жизни тревожили душу. Близкие к Императрице часто говорили, что она выходила из уединения в молельне Фёдоровского храма совершенно переродившейся, какой-то просветлённой. Не раз они слышали от неё, что она находила в своём уединении какое-то необъяснимое для неё самой разрешение всех своих сомнений, самая жгучая печаль сменялась такой легкостью в восприятии жизни, что она боялась только одного: чтобы какое-нибудь неосторожное слово, сказанное даже самыми близкими и дорогими для неё людьми, не вернуло её к повседневной жизни с её злобой и ложью. <…>

Беседуя со мной, графиня Гендрикова каждый раз переходила на другую тему – на то религиозное, мистическое настроение, которое всё глубже и глубже завладевает всем существом Императрицы. По её словам, излюбленной темой интимных разговоров, которые происходят в присутствии великих княжон, когда нет посторонних, является всегда область молитв и самые разнообразные проявления отношения человека к Богу, которое должно быть положено в основание всей жизни человека, если только он понимает своё призвание жить в Боге и слепом повиновении его воле. У Императрицы, по словам её фрейлины, было несколько положений, к которым она постоянно возвращалась и которые составляли, можно сказать, символ её веры. Она всегда при каждом случае говорила: «Для Бога нет невозможного. Я верю: кто чист своей душой, тот будет всегда услышан и тому не страшны никакие трудности и опасности жизни, они непреодолимы только для тех, кто мало и неглубоко верует»; «Никто из нас не может знать, как и когда проявится к нам милость Божия, как и то, через кого будет проявлена она»; «Мы мало знаем о чудесах, которые всегда, на каждом шагу, ниспосылает человеку высшая сила, и мы должны искать и ждать её чудес везде и всюду и принимать с кротостью и смирением всякое их проявление». <…>

В таком своем духовном настрое Императрица впервые увидела Распутина. <…>

До его прибытия в Петербург в начале 1900-х годов никто не знал его в столице, никаких слухов о нём не доходило до столичной публики. Из приближенных Императрицы, притом не самых интимных, первыми узнали о появлении в столице этого «старца» Великие княгини Анастасия и Милица Николаевны, дочери князя Николая Черногорского: первая была замужем за Великим князем Николаем Николаевичем, вторая – за братом его, Великим князем Петром Николаевичем. Они, бесспорно, говорили Императрице о том, что видели «старца», который произвёл на них глубокое впечатление всем складом речи, боль¬шой набожностью и каким-то особенным разговором на тему о величии Бога и о суетности всего мирского. <…>

Императрица разрешила епископу Феофану привезти Распутина в Царское Село, а после краткой с ним беседы пожелала не ограничиться одним свиданием, ближе узнать, что это за человек. По словам некоторых приближенных к ней людей, Императрица сначала не могла усвоить себе его отрывочную речь, короткие фразы неопределенного содержания, быстрые переходы с предмета на предмет, но затем незаметно Распутин перешёл на тему, которая всегда была близка её душе. Он стал говорить, что ей и Государю особенно трудно жить, потому что им никогда не узнать правды, так как кругом них всё больше льстецы да себялюбцы, которые не могут сказать, что нужно народу, чтобы ему было легче. Им нужно искать эту правду в себе самих, поддерживая друг друга. А когда и тут они встретят сомнение, им надо только молиться и просить Бога наставить их. И если они поверят этому, всё будет хорошо, так как Бог не оставит без своей помощи того, кого он поставил на царство и кому вложил в руки всю власть над народом. <…> …Царю и ей нужно быть ближе к народу, чаще видеть его и больше верить ему, потому что он не обманет того, кого почитает почти равным самому Богу, и всегда скажет свою настоящую правду, не то что министры и чиновники, которым нет никакого дела до народных слез и нужд.

Эти мысли, несомненно, глубоко запали в душу Императрицы, потому что они вполне отвечали её собственным мыслям. Сначала Императрица видела Распутина редко и не близко, он и сам подолгу отсутствовал, а когда проживал в Петербурге, вёл образ жизни весьма скромный, мало принимал людей, редко показывался в каких-либо собраниях. О нём вообще мало говорили в городе, и круг его посетителей ограничивался таким раз¬рядом людей, которые не имели доступа ко двору и рассказывали о своих впечатлениях от бесед со «старцем» больше в собственном тесном кругу, не выходя на широкую общественную арену и не давая пищи для газетных сообщений и пересудов» [24].

1906 г. Григорий Ефимович Распутин-Новый – Его Величеству:

«Шлю Ангелов в охрану всем» [25].
 
6 апреля 1907 г. Дневник Государя:
 
«Пятница. Утром шёл дождь. В 10 ; поехали в экзерциргауз на церковный парад Л.-Гв. Сводно-Казачьего полка. В первый раз по его сформировании видел полк в полном составе. Завтракали с офицерами во дворце. Перед отъездом снялись группой на подъезде. Принял три доклада. Гулял и работал на льду.
После чая пошли на другую сторону наверх и там имели радость повидать и поговорить с Григорием! Обедала Аня. Долго принимал Столыпина» [26].

30 апреля 1907 г. Анна Танеева венчалась с морским офицером Александром Вырубовым в церкви Большого Царскосельского дворца. Посаженными отцом и матерью на свадьбе были Царь и Царица. Всё, что касалось судьбы Анны Александровны принималось близко к сердцу Александрой Феодоровной. Именно поэтому письма Григория Ефимовича Распутина-Нового, обращенные к Анне Вырубовой, собственноручно переписаны Государыней в отдельную тетрадь, в которую Царица вносила все телеграммы и письма Григория членам Царской Семьи.

Григорий Ефимович Распутин-Новый – Анне Вырубовой:

«А. Действительно тебе тяжёлые минуты, так нашему Папаше и Мамаше [Царю и Царице] тоже тяжело. Но хотя… зима, да сладкий рай, но всем Бог порукой, а я свидетель: будет благополучно. Да, сочетал тебя Господь в законный брак, там тебе кедра Ливанская, которая приносит в своё время плод; ты, как примерная кедра принесёшь в своё время радость» [27].

19 июня 1907 г. Дневник Государя:

«Вторник. Такая же тропическая жара. Утром погулял с Аликс. Имел два доклада. Завтракали: д. Алексей и Сергей Мих. В 3 часа поехали с Аликс в её двуколке на Знаменку. Встретили Стану на террасе перед дворцом, вошли в него и там имели радость увидеть Григория. Побеседовали около часа и вернулись к себе. Принял Извольского. Обедал Хан Нахичеванский (деж). В 9 ; отправились с Аней на «Дозорном» за Кронштадт как вчера и вернулись к 12 час. Море было идеальное» [28].

17 июля 1907 г. Александра Феодоровна – Государю:
 
«Мой любимый
Ты найдешь эту записку, когда будешь уже в пути. Да благословит и сохранит тебя Бог, мое милое сокровище, и благополучно вернет тебя мне и твоим малюткам. Я знаю, как глубоко ты переживаешь разлуку со сладким Бэби – и ему тоже будет скучно без его дорогого Папа.

Нелегко отпускать тебя – я не люблю прощания, мой родной, хотя для того, кто любит, расстояние ничего не значит. Души их и сердца вместе, и ничто никогда не сможет их разлучить.

Я рада, что у тебя на борту эти славные ребята, они будут напоминать тебе о прошлом годе – видеть новые лица и слушать, что говорят, для тебя, без сомнения, будет отдыхом. Я так надеюсь, что всё пройдёт гладко, без помех и неприятных разговоров – Гр/игорий/ следит за твоей поездкой, и всё будет хорошо» [29].

19 июля 1907 г. Государь Император Николай II вышел с военной эскадрой в море на проведение совместных с Германией военно-морских маневров. На флагмане германской эскадры находился Император Вильгельм II. Государыня с детьми оставалась в Царском Селе. Вернулся Государь 26 июля.

25 июля 1907 г. Из письма Великой княжны Ольги Николаевны – своему отцу:
 
«Мой милый дорогой Папа. Сегодня чудесная погода, очень тепло. Маленькие [Анастасия и Алексей] бегают босиком. Сегодня вечером у нас будет Григорий. Мы все так чудесно радуемся его ещё раз увидеть…» [30].

Из письменного заявления А. А. Танеевой (Вырубовой) Ч.С.К. от 18 мая 1917 г.:

«…Государь и Государыня очень религиозны и склонны к мистицизму, – они очень верили молитвам священника о. Иоанна Кронштадтского и после его смерти Гр. Распутин явился продолжением – т. е. они также верили его молитвам и обращались к нему при всех болезнях и неврозах; – а их было немало; часто болел наследник (у него не крепкие сосуды и при ушибах бывали сильные кровоизлияния, как например в Спале, где он чуть не умер от кровоизлияния в животе, – вот уже 2 года что совсем наоборот. Затем обострения болезни сердца Государыни; при всех этих случаях Распутина звали, и он умел их успокоить…» [31].

А. А. Танеева (Вырубова) в интервью американской корреспондентке Рите Чайлд Дорр (1917 г.):

«Мы на самом деле ему верили, и до самого конца он оправдывал наше доверие всем, что он делал. Что же касается чувств, которые питала к нему Императрица, то я торжественно даю Вам моё слово чести, что чувства эти составляли то единственное, что может выразить благодарная мать и истовый православный  христианин, благоговейное чадо Православной Церкви. <…>

Пусть любая американская мать представит, что её единственный сын, слабый и болезненный от рождения, чья жизнь всегда висела на волоске, был чудесным образом исцелён. Предположим ещё, что человек, который сотворил такое чудо, был не врачом, а служителем церкви, к которой принадлежала мать. Разве не естественно было бы для матери испытывать чувство огромной благодарности к этому человеку всю её оставшуюся жизнь? Разве не естественно было бы, что она захочет оставить этого священника возле себя, по крайне мере, пока ребёнок не вырастет и не окрепнет, чтобы в случае, если вернётся недуг, он мог оказать помощь или что-то посоветовать? Вот и вся правда об отношениях Императрицы и Распутина. <…>

Судите сами, Вы, вероятно, знаете, с каким нетерпением Император и Императрица ожидали появления сына. У них уже было четыре дочери, но женщины не могут наследовать русский трон. Был нужен мальчик, и когда он, наконец-то, родился, слабый, болезненный ребёнок, бедный малыш, Императрица была близка к отчаянию. У ребёнка была редкая болезнь, которую врачи не умели лечить. Были поражены кровеносные сосуды, так что при малейшем прикосновении, незначительном воздействии могло открыться кровотечение. Жизни могла угрожать даже самая маленькая рана. Порезав палец, мальчик мог умереть от потери крови. Ко всему прочему, у мальчика развился туберкулез бедра. Казалось, он никогда не сможет по-настоящему вырасти. Он был милым мальчиком, красивым, умным, любящим.

В связи с тяжёлой болезнью, опасения вызывало не только здоровье мальчика, но и вопрос о наследовании престола. Даже если не было шансов на то, что Царевич доживёт до момента, когда сможет наследовать трон, следовало твёрдо отдать ему это право, а поэтому никто не хотел сдаваться в борьбе с недугом. Каждый приступ болезни вызывал у Императрицы такой ужас и боль, что рассудок её изнемогал. Долгое время она была в таком состоянии, что ей приходилось жить уединенно под постоянным наблюдением и заботой медсестёр. Это не было вызвано боязнью покушения. Смерти сына от недуга она боялась гораздо больше любого покушения на её собственную жизнь.

И вдобавок ко всем этим ежедневным и ежечасным тревогам и страданиям, которые испытывала бедная Императрица, ей досаждали Великие князья и придворные, нанося ей новые раны. У каждого из них было лекарство или способ лечения, которые следовало, по их мнению, предложить докторам, всё новые средства, всё новые операции и методы. Императрицу едко критиковали за то, что она не желала испытывать все эти средства. <…>

А потом пришёл Распутин, и он сказал Императрице: «Не беспокойся о своем ребёнке, он поправится и будет жить. Скоро у него всё будет хорошо, а медицина ему больше не нужна. Ему нужны не лекарства, а здоровая, нормальная жизнь на открытом воздухе, настолько, насколько это позволит его состояние. Ему надо играть с собакой и пони. Ему нужно кататься на салазках. Не позволяйте врачам давать ему что-либо, кроме самых слабых лекарств. Ни в коем случае не позволяйте оперировать. Скоро наступит улучшение, а потом мальчик поправится. <…>

Распутин просто говорил, что мальчик должен поправиться, он называл нам практически день и час, когда должно наступить улучшение. «Когда ребёнку исполнится двенадцать лет, – сказал нам Распутин, – он начнёт поправляться. Потом его здоровье будет постоянно улучшаться, и когда он станет взрослым, он будет здоров, как любой другой молодой мужчина его возраста». И очень скоро после того, как мальчику исполнилось двенадцать, он на самом деле начал поправляться. Он быстро выздоравливал, именно так, как Распутин ему предрёк, и уже через несколько месяцев он мог самостоятельно гулять... начал играть со своей собакой и со своим пони … Впервые за всё время, что она жила в России, она была счастлива. Разве вы можете винить её, винить меня за то, что мы были благодарны Распутину? Он ли исцелил мальчика, Господь ли сделал это, я не знаю, но именно Распутин рассказал нам, что должно случиться и когда это произойдет, а вы уж делайте из этого свои выводы. <…>

Это было начало близкой дружбы между Распутиным и Императорской Семьей. Но, во всяком случае, это было единственное, что связывало их. Что бы ни говорили о Распутине, что бы ни было необычным в его личной жизни, что бы он ни сделал в политическом смысле, в одно я всегда буду верить относительно этого человека. А именно в то, что он был прозорливым, у него было духовное зрение, и он использовал это для благородных, святых целей. Предсказание выздоровления Царевича было только одним из примеров. Он часто говорил нам, что произойдут определённые вещи, и они на самом деле происходили. Император с Императрицей консультировались с ним в кризисные моменты своей жизни, он всегда давал им совет. Совет этот всегда оказывался правильным, удивительно верным. Дать такой совет мог только человек с даром духовного зрения» [32].

Великая княгиня Ольга Александровна (в записи Я. Ворреса):
 
«Как хорошо известно, малейшая травма Наследника могла причинить и причиняла ему невыносимые страдания, и тогда ребенок оказывался на краю гибели. Первый кризис произошёл, когда Алексею едва исполнилось три года. Он упал в Царскосельском парке. Малыш не заплакал, на ножке почти не осталось ссадины, но произошло внутреннее кровоизлияние, и несколько часов спустя ребёнок корчился от невыносимой боли. Императрица позвонила Ольге [Александровне], и та тотчас же примчалась в Царское Село.

– Какие только мысли не приходили, должно быть, Алики в голову – а ведь это был первый кризис из многих, которые случались с ним позднее. Бедное дитя так страдало, вокруг глаз появились тёмные круги, тельце его как-то съежилось, ножка до неузнаваемости распухла. От докторов не было совершенно никакого проку. Перепуганные больше нас, они всё время перешёптывались. По-видимому, они просто не могли ничего сделать. Прошло уже много часов, и врачи оставили всякую надежду. Было уже поздно, и меня уговорили пойти к себе в покои. Тогда Алики отправила в Петербург телеграмму Распутину. Он приехал во дворец около полуночи, если не позднее, и к тому времени я была уже в своих апартаментах.

На следующее утро Алики позвала меня в спальню Алексея. Я глазам не поверила. Малыш был не только жив, но и здоров. Он сидел на постели, жар словно рукой сняло, от опухоли на ножке не осталось и следа, глаза ясные, светлые. Ужас вчерашнего вечера казался невероятным, далёким кошмаром. Впоследствии я узнала от Алики, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, он только стоял в ногах постели и молился. Разумеется, нашлись люди, которые сразу же принялись утверждать, будто молитвы Распутина просто совпали с выздоровлением моего племянника. Но, во-первых, любой доктор может подтвердить, что на такой стадии недуг невозможно вылечить за какие-то считанные часы. Во-вторых, подобное совпадение может произойти раз-другой, но я даже не могу припомнить, сколько раз это случалось» [33].

Пьер Жильяр:

«Относительно роли Распутина в жизни Царской Семьи я могу показать следующее.   Распутин появился у Них, должно быть, в 1906 году. Мои многолетние наблюдения и попытки объяснить причину его значения у Них довели меня до полного убеждения, которое мне кажется истиной или очень близким к истине, что его присутствие во Дворце тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Узнав его болезнь, я понял тогда силу этого человека…

Болезнь сына заставила Государыню обратиться к духовенству, прося их молитв, а затем к поиску "праведных молитвенников", которые своими молитвами выпросили бы у Бога чуда, которого так ждала несчастная мать, – исцеления неизлечимо больного сына. В это время появляется Григорий Распутин. В то время Государыня была ещё в дружеских отношениях с Великими Княгинями Милицей и Анастасией (женами Великих Князей Николая Николаевича и его брата Петра). Наследнику Цесаревичу в те годы приходилось переживатъ кризис за кризисом, грозившие Ему смертью. Чуда, которого так ждала Государыня, ещё не было. Тогда обе Великих Княгини Милица и Анастасия, которые уже принимали у себя Распутина, как "старца", посоветовали Государыне принять его у себя. Распутину удалось убедить Государыню, что его молитвы помогут Алексею Николаевичу. И, действительно, после его визита бедному Страдальцу стало лучше. С тех пор каждый раз, когда Распутин появлялся во Дворце во время болезни Наследника. Алексею Николаевичу становилось сразу лучше» [34].

В.Н. Коковцов:
 
«Но вот подошёл роковой момент: заболел маленький Наследник – Цесаревич Алексей Николаевич. У него появились несомненные признаки неизлечимой болезни – гемофилии. Долгое время Императрица не допускала и мысли о возможности такого несчастья, но пришло время, когда скрывать случившееся не было уже никакой возможности. Самые преданные врачи, к тому же нежно любившие мальчика, должны были сказать решительно и бесповоротно неумолимую истину, поведать убитым горем родителям и тот роковой путь, по которому пойдёт эта ужасная болезнь, вызывая у окружающих лишь осознание бессилия не только помочь, но даже облегчить страда¬ния, а тем более предотвратить неизбежный конец.

Нетрудно понять, в каком состоянии пребывали теперь отец и мать. Дождавшись на одиннадцатом году супружества того счастья, о котором она всегда мечтала, отдав своему ребёнку всю свою нежность и все свои надежды, Императрица, оказывается, передала ему и роковую болезнь, о которой долгое время она и не думала. Даже если она и допускала возможность, что её сын может заболеть, то, глубоко верила, что ни она сама, ни Государь, ни тем более вся Россия не совершили ничего, чтобы заслужить такую кару Божию. А неумолимая действительность делала своё дело. Случаи кровоизлияния учащались. Наука объявила себя бессильной не только предупредить их, но даже сократить их длительность. С каждым разом жизнь ребёнка ставилась на карту, и негде было искать земной помощи.

Что оставалось Императрице делать при складе её души? Только одно – обратиться к Богу, к молитве, искать в вере силы переносить несчастье и даже ждать чуда. Оно не могло не явиться, ибо Бог справедлив, милосерден и всемогущ. Её внутренний голос неизменно говорил ей то, что она так любила повторять и раньше: «Для Бога нет невозможного. Нужно только быть достойным его милосердия, и чудо придёт». Откуда, через кого – этого никто не знает, да это и безразлично. И тут до слуха Императрицы снова доходит весть о «старце», который умеет молиться, как никто, который говорит не так, как говорят все, у которого какая-то своя вера, не такая, как у всех нас. Ей говорят, что знают примеры, когда люди, застигнутые большим горем, просили «старца» помолиться о них и находили потом разрешение всего, что так тяготило их. Говорили даже, что знают случаи, когда его молитва останавливала болезнь, казавшуюся смертельной. И «старца» стали приглашать всё чаще и чаще, по мере того как учащались припадки. С ним как-то всё больше стали разговаривать, он незаметно стал вхож в жизнь двора. С ним разговаривали о том, что интересовало кого-либо именно в данную минуту, он постепенно становился «другом» и даже советчиком, по крайней мере первое наименование стало обыденным, нарицательным.
Я помню хорошо, как в 1913 году, под конец романовских торжеств в Москве, одна из фрейлин, известная своим враждебным отношением к Распутину и утратившая по этой причине своё положение при дворе, рассказывала мне, что она присутствовала однажды при разговоре врачей во время одного из наиболее сильных приступов гемофилии, когда они были бессильны остановить кровотечение. Пришёл Распутин, пробыл некоторое время у постели больного, и кровь остановилась. Врачи лишь констатировали этот факт, не углубляясь в то, было ли это случайным явлениям или нужно искать какое-либо иное объяснение ему» [35].

В.Н. Коковцов:
 
«Александра Фёдоровна верила, что каждому дано право искать помощи от Бога там, где он может её найти. Она искала утешения горя, которое постигло Государя и её – неизлечимая болезнь их Наследника, их единственного сына и продолжателя династии – в чуде, доступном только Богу, там, где наука открыто бессильна…» [36].

Мудрено ли, что доверие Августейших Родителей к спасителю своего единственного сына было безраздельным. Следующий эпизод из жизни Царевича Алексея доказывает, что это было именно так.

М.В. Родзянко:
 
«Однажды Наследнику оказалось необходимым сделать небольшую операцию. Лей-хирург Фёдоров, приготовив нужное в операционной комнате Зимнего дворца, отправился звать Наследника. Каков же был его ужас, когда он увидел, что всё приготовленное, тщательно дезинфицированное им (бинты, перевязочный материал и т.д.) оказалось покрытым какой-то грязной принадлежностью туалета. На вопрос к своему помощнику, что это значит, он получил ответ, что приходил Григорий Ефимович, молился и крестился, и покрыл всё приготовленное к операции своей одеждой. Фёдоров отправился к Государю с жалобой, но Государь отнесся довольно снисходительно» [37].

М. Г. Соловьева (Распутина-Новая):
 
«Как-то, уже в Петербурге, придя поздно из дворца, где провёл целый день у больного Царевича, он зашёл ко мне в спальню и долго гладил меня по голове, плакал, повторяя: «Слава Богу, что ты здорова!»

Может быть в такие минуты, он сомневался, хватит ли у него сил в случае необходимости помочь своим детям? Как это ни страшно для меня, но я, кажется, уже тогда понимала, что из нас четверых он выберет Царевича» [38].

15 ноября 1907 г. Дневник Государя Императора Николая II:

«Четверг. Утром принял Нилова по поводу постановления судебного приговора по делу об аварии «Штандарта». Аликс перешла на кушетку, Татьяна ещё лежала. У меня был прием. Завтракал кроме других Николай М. Гулял один; у Дмитрия голова болела. Таяло и дуло.

После чая неожиданно к нам явился Григорий!

Принял Щегловитова. После обеда проводил William на станцию. Читал» [39].

Из письменного заявления А.А. Танеевой (Вырубовой) Ч.С.К. от 18 мая 1917 г.:

«Бывал он в семье б. Государя в каждый свой приезд из Сибири, держал себя там очень скромно, как старец или странник, выходили к нему вся семья, которые с интересом слушали его мистические рассказы, свои путешествия и рассказы о крестьянском быту в Сибири, их нуждах, особенно интересовавших Государя» [40].

Следователь В.М. Руднев:
 
«Входил Распутин в царский дом всегда с молитвою на устах, обращаясь к Государю и Императрице на «ты» и трижды с ними лобызаясь по сибирскому обычаю» [41].

Из протоколов допроса Анны Вырубовой в Ч.С.К. от 6 мая 1917 г.:

«П: Чем же вы его считали, пророком, святым, Богом? Чем же вы его считали?

В: Нет, не Богом, не пророком, не святым. А вот считала, и отец Иоанн [Кронштадтский] считал, что он, как странник, может помолиться.

П: То есть вы относились к нему, как к обыкновенному страннику?

В: Да, знаете, как у нас в деревне, я нескольких таких видела, кормили их, просили их помолиться. <…>

П: А в жизни царской семьи?

В: В их жизни, какую же роль играл он, они также верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, именно они страшно ему верили, что он может помолиться. Я сама верила, и вся наша семья верила, и когда у них горе было, так всегда, во всяком горе, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбой помолиться.

П: А ваши отношения с ним и отношения б. императора и императрицы с ним, они касались только того, помолиться и больше ничего?

В: Да, и когда был болен кто-нибудь, она, например, сей час же просили его помолиться, когда что-нибудь мучило их, он успокаивал их всегда. <…>

П: Вот у вас записана телеграмма Распутина, из Покровского: "Ваш ему недоволен или мне я им не нуждаюсь, маленькой немного похворает – ничего будет легче," – это что такое?

В: Это я не знаю, это старое.

П (читает): "маленькой немного похворает ничего будет легче"

В: "Маленькой" – это, наверное, наследник, потому что он очень часто болел, особенно ногой. Они всегда просили его помолиться. <…>

П: «Благословляю и целую тебя», – разве вы позволяли ему целовать себя?

В: Да, у него был такой обычай. Когда я пошла к Милице Николаевне, она мне объяснила, что он всех целует три раза. Она сама подошла к нему, он поцеловал её и всех тогда, целовал три раза, христосовался.

П: А вы не замечали в этом страннике никаких особенностей, что он, может быть, не три раза целовался, а много больше, и не только христосовался, а может быть, немного больше? ...

В: При мне никогда, я ничего не видела. Он был стар и очень такой не аппетитный, так что я не знаю. <…>

[Анна Александровна использовала выражение «аппетитный» не потому, что мыслила подобными категориями, но потому, что пыталась объяснить следователям очевидные для неё самой вещи на понятном для них языке. Делая это, видимо, уже не в первый раз, Анна Александровна отчаялась объясниться с этими благовоспитанными людьми в простых, доступных каждому простолюдину понятиях праведности, чистоты, благочестия, и вынуждена была прибегнуть к языковому сленгу, если можно так сказать, светскому жаргону. Таков был её крест – Ю.Р.]

П: Вот вы интересовались Распутиным. Какие же, собственно говоря, у него были представления о своей роли и своём влиянии, хотя бы личном, не будем говорить о политическом?

В: У него? Какие были представления, право не могу сказать. Как же я могу знать у него лично какие были представления?

Смиттен: Он делал секрет от вас, кем он себя считал?

В: Кем себя считал? Он всегда говорил, что он один из странников одухотворённых. Он сам всегда говорил.

П: Ну, как одухотворенных? Но какая его была задача? Что он, собственно говоря, делал?

В: Я не знаю. Проповедовал слово Божие, постоянно говорил.

П: В чём же заключалась эта проповедь?

В: Это бывало довольно интересно. Я даже записывала. Он говорил очень интересно. Я не знаю ... объяснял Святое Писание.

П: Разве он был начитан в Св. Писании?

В: Он всё знал Св. Писание, Библию, всё.

П: Вы говорите, он был неграмотен?

В: Он всё знал, всё говорил, всё объяснял.

П: Вам приходилось слышать от него, что его призвание – это снимать страсти с людей, делать их бесстрастными?

В: Это я никогда не слыхала. Мне он никогда не говорил ничего подобного. Мне он много рассказывал про свои путешествия, массу, в Иерусалим, не знаю где, по всей России он ходил в веригах.

П: Где он ходил?

В: По всей России в веригах пешком. Это очень меня интересовало. Я слушала.

[О том, что Григорий Ефимович носил вериги свидетельствуют подруга Императрицы Юлия Александровна фон Ден (Лили): «В Петербург Григорий Распутин пришёл как паломник, пешком. Весь путь он проделал с веригами на теле – чтобы странствие оказалось трудным и причиняло ему страдания» [42].
 
О том же, правда, со слов других очевидцев, свидетельствовала и фрейлина Её Величества баронесса Софья Карловна Буксгевден (Иза): «… он носил тогда тяжёлые железные вериги…» [43]].

П: Это было раньше, но потом он ходил в шёлковых рубашках и тут вериг он не носил.

В: Да, ему все дамы шили. Мне кажется, он носил что-то такое.

П: Почему вам это кажется?

В: Он говорил, что у него всё тело болит от того, что он на себя надевал. <…>

Смиттен: Скажите, пожалуйста, вы состояли при дворе фрейлиной её величества. Вам не казалось, что допущение к престолу такого лица, как Распутин, роняет престиж власти царя и царицы?

В: Я боялась этого. Последнее время особенно. Говорили очень много гадостей.

С: Только за последнее время? До вас доходили слухи, что Распутин – пьяница и развратник?

В: Да. Я боялась ...

С: Для себя вы не могли не считаться с этим, но царица, престиж её, как фрейлина, вы должны ограждать. Вы говорили ей что-нибудь?

В: Они редко его видели, Государь и Государыня.

С: Что вы называете редко?

В: Они видали раз, когда приезжал. Раз, два в приезд.

С: Раз в приезд? А приезжал он каждый день, или не каждый?

В: Т. е. в Петроград?

П: Не в Петроград, а в Царское Село.

В: Редко приезжал.

С: Что вы называете редко?

В: У них во дворце раза два в месяц, даже меньше. В сущности, когда Государя не было, он никогда не бывал.

С: Вы говорили по этому поводу с императрицей, что его нельзя допускать ко двору?

В: Да, мы все говорили очень много.

С: Кто говорил?

В: Да мы все.

С: Но двор был против вас, как вы говорите. Вы были как бы противоположение двору. Из того, что вы говорили, что все против вас интриговали.

В: Мне было очень трудно. Они сами боялись этого, но они верили, что вот безусловно, когда кто-нибудь болен, когда его призовут, лучше будет. С наследником было так.

С: Другими словами я могу понять вас так, что он приглашался только, когда кто-нибудь был болен?

В: Да, почти всегда. А так как наследник был очень много болен, всегда так» [44].

1908 г. Григорий Ефимович – Государыне Императрице Александре Феодоровне и Анне Вырубовой:
 
«Спасибо за рубашку. Сверхъестественное смирение, большая борьба. Все люди Божии делали проще и этим более утешались, а иные больше служения брали и труд сверхъестественный – послужило душе на пагубу и телу на вред. Божии люди делили последние крохи, те более получили спасение. Милый Авраам нам истинный путь показал. – Смотри на его дела и радуйся» [45].

Зима 1908 г. Григорий Ефимович – Государыне Императрице Александре Феодоровне:
«А. Ф. Рубашка – риза – радость вечного жития, твоё шитье есть златница. Благодарность за всю эту услугу я высказать не могу» [46].

Из показаний Н.П. Саблина Ч.С.К. (1917 г.):
 
«Кажется, в 1908 году, когда во время плавания на яхте «Штандарт» я ближе подошёл к Царской Семье, Государыня стала в беседах со мной намекать, что она знает Распутина. Она стала говорить о том, что есть люди, которых молитвы вследствие их аскетического образа жизни имеют особую силу, и, наконец, заявила, что и в России имеется такой чело¬век, а именно Распутин, и предложила мне с ним познакомить¬ся. Эту слепую веру, как её, так и Государя, к Распутину я объясняю их безграничной любовью к Наследнику, который страдал болезнью, признанной врачами неизлечимой.
Как утопающий хватается за соломинку, так и они ухватились за веру в то, что Наследник жив только благодаря молитвам Распутина. Я совершенно отрицаю возможность физической близости Распутина к Государыни или Вырубовой»» [47].

29 августа 1907 года Царская Семья на яхте «Штандарт» отправилась на отдых в Финские шхеры, где случилось опасное происшествие, и жизнь Венценосцев была подвергнута опасности.  Яхта наскочила на камень, получила пробоину и опасно накренилась. Все члены Августейшей семьи проявили полное самообладание, терпение и выдержку. К счастью, всё обошлось благополучно, плавание было продолжено на другой императорской яхте «Полярная звезда». В ознаменование спасения Царской Семьи Григорий Ефимович заказал написание иконы с изображением Господа Иисуса Христа, благословляющего Царя, Царицу и Наследника. Икона с надписью: «Сам Господь спасает и милует Их» была подарена Венценосцам. По всей видимости, икона вызвала критику среди окружения Царской Семьи. В приводимом ниже письме Григорий Ефимович успокаивает Их Величества и объясняет смысл и причину написания столь необычного и не всеми понятого образа.

5 марта 1908 г.  Григорий Ефимович – Царю и Царице:

«Папа с Мамой, желаю с вами побеседовать или высказать своё убеждение и думаю вы согласитесь, т. к. меня Вы знаете и пони¬маете более чем во мне, т. е. поняли меня не так, как я заслужил, не по грехам моим судите, а по милости Божией, – беседуйте между собой и утешайтесь этим, так и утешайтесь этим образом, ликом Его, милости Божества, и много Вам придётся по поводу образа от своих близких знакомых. Что такое? Как не было так? А ведь у Бога милости и премудрости в самих книгах не вместить! Вот Он дал такие мысли, по Его указанию и написано, что Он от смер¬ти Сам спас и помиловал. Ведь когда была тревога на море, ни один знакомый Вам не подал руки ко спасению, а Сам Господь спас. Над главами Вашими была Его рука. Он хранил и мило¬вал. Вот и благодарите, и многа таких случаев – тысячи, что грешные на образах со святыми; даже первый факт: у воскресения Христа лежали которые Его распяли. Так если видели, что Он хранит и милует Вас, как больше написать? Я ведь не могу соврать, ежели Он Вас хранит и милует всегда и везде. Мне не для чего-ни¬будь, – Вы без этого образа мои, и верите мне. Вера Ваша не ос¬кудет [так в оригинале] во век. А это напоминание Вам, что Он всегда Вас так хранит, милует и спасает. И после Оле на память. Когда будете молиться духом в Боге и у Бога, то себя никогда не будете ви¬деть, как Он дивен, хранит и милует, утешает и радует, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного и спаси» [48].

Такие же нездоровые пересуды вызвали рубашки, вышитые Государыней и, по-видимому, Анной Александровной Вырубовой. Рубашки были подарены Григорию Ефимовичу в знак дружбы и благодарности. По простоте своей Григорий Ефимович не скрывал этих подарков от посторонних. В следующем письме он вновь утешает своих Венценосных друзей, бодрым словом изглаживая из сердца невольные огорчения.

8 марта 1908 г. Григорий Ефимович – Царю и Царице:

«Здравствуйте, Мама и Папа, сладкие мои, дорогие! Я всегда о вас думаю, чтобы одеял вас Господь светлой ризой и, простерши руку над гловами Вашими, и хранит до тихого прибежища – нам в назидание, а врагам на страх. Мамочка дорогая, и Папа золотой! Оне рубашки не могли вынести, потому что это громадная для них фраза и неожиданный предмет, каких ещё не было от начала века и до настоящего времени, потому что и на самом деле сверх всего, потому что рубашка эта значение имеет большую, чрезвычайную гирю. Здесь умножает труда, а там – злотница; а на будущем пришествии – из златниц златница и покрывало от всех грехов. Вот они и поняли это, как они не делали своему близкому другу, – пришли в исступление. Вот, прости пожалуйста, глуп я, вынужден был вас побранить в письме, если разобраться, то я не ругаю, а строго только. Их грели, да запазуху себе и принесли, а они не поняли, думали так и следовало. Они все таки боятся послать, а ежели помогают, то смирение вызовут, то им напишешь мне для передачи: спасибо тебе, что не ждешь год, нынче бьешь. Кого любишь, того и бранишь – это опять будет через меру, – вот поскачут тогда вовсе» [49].

12 марта 1908 г. Дневник Государя:

«Среда. День был серый, только к вечеру разъяснило. После прогулки принял 27 чел. представляющихся. Завтракали одни. Был Котя Оболенский с докладом.
Работал. В 7 час. вечера принял Гейдена (деж.). Он обедал с нами.
Вечером покатались и заехали к Ане В/ырубовой/. Видели Григория с Феофаном. Так было хорошо!» [50]

6-го Мая 1908 г. День рождения Государя Императора Николая II. Григорий Ефимович Распутин-Новый – Государю:
 
«С величайшим днем торжества! Что явил Господь и великая Его Милость обитает на нас. И явил чудо, что создал нас из тьмы к свету, и показавши нам истинный свет.
Да, возрадовалась вся земля, да восхвалили народы радость рождения Твоего, и прошёл звук из конца в концы земли. И день от дня возрастает слава на вас Божества и все народы радуются долголетию твоему, что Господь нередко хранил чудом нашего Батюшку Царя. Он хранит как ласково мать дитя. И умудряет Господь и укрепит в славе Своей, яко крепок Господь, а мы люди Его» [51].

10 мая 1908 г. Дневник Государя:
 
«Суббота. Жаркий день. Утром погулял. Между докладами принял 25 офицеров Интендантского курса. Завтракал и обедал Фабрицкий (деж.) Гулял и катался на шлюпках с Алексеем. Вечером виделись с Григорием у Ани В/ырубовой/ и разговаривали около двух часов. Была первая гроза» [52].

23 мая 1908 г. Дневник Государя:

«…Пятница. После первого доклада поехал во дворец, где принял представителей конгресса судоходства от всех государств. Вернулся домой, опоздав к завтраку на полчаса. Завтракал Линевич (деж.). Долго принимал Извольского об. прок. [обер-прокурора Св. Синода]
Погулял. Дул сильный О [Ост – ветер с востока - Ю.Р.]. Вода очень убыла. В 6 час. принял Бекмана. Читал.
После обеда покатались и заехали к Ане В/ырубовой/, где виделись с Григорием и долго с ним разговаривали» [53].

4 августа 1908 г. Дневник Государя:

«Приехал в Петергоф в 6.30 Аликс в это время разговаривала с Григорием, с которым я тоже виделся полчаса!» [54]

1908 г. Григорий Ефимович – вел. княжне Марии Николаевне:
 
«Ма. Дорогая жемчужина М! Скажи мне, как ты беседовала с морем, а /с/ природой /?/ – Я соскучился о твоей простой душе. Скоро увидимся. Целую крепко.
«Ма. Дорогая М! Дружочек мой! Помоги вам Господь вынести крест с премудростью и весельем за Христа. Этот мир как день, вот и вечер. Так и мир суета»» [55].

6 ноября 1908 г. Дневник Государя:

«Покатались и заехали к Ане В/ырубовой/ видели Григория и долго разговаривали» [56].

Декабрь 1908 г. Григорий Ефимович – Царю и Царице:

«Здравствуйте Папочка и Мамочка, дорогие и золотые! Прошел у нас вчерашний день праздничек из чудес были чудеса, т. е. более таких чудес Бог не сотворит, какие сотворил на горе Фаворе – Фаворская радость, как Бог дорожит искренной, духовной сердечной беседе, что явил неописанный свет, и от радости были в замешательстве, и так и нам Господь в то же время когда ду¬ховно беседуем и сердечно приветствуем Его славу Божества, только мы не видим, а нам тоже бывают видения, т е. чувствуем себя каким-то странным, т. е. посмотреться в зеркало в то время, лица совсем не наши, тогда на нас есть Божественное сияние, Бо¬же наш и хранит нас и умудряет и радует.

Пущай радость его запечатлевает в сердцах ваших на морях носящихся, там то и вы изменитесь, на маневрах Ангелы повествуют с вами и хранитель Архангел повествовал. А на морях Божья слава и творенье чудес видимая вам. – Вы не подумайте, что вы сами моря полюбили, Вам Сам Господь на роду вложил и при крещеньи назначил любимое место моря на утешенье. Ну, не назначится в радость, а так по необходимости должен жить и считать Божий, что мне Бог положил, то я говорю, и вы чувствуете, что моря Божьи и Богом назначенное для вас кимфал, т. е. я оценить не могу, потому вы любите, а любовь, человеческой любви язык высказать не может. Ну, простите ещё, была горесть, Господь послал испытанье. Чего любишь, там бывают скорби, и Бог то отбирает, потому что вы сильнее, когда были детки и по детски плавали, то Он по детски на вас и смотрел, а когда сделались сильнее и мужественнее в духовной радости, то Господь послал страшек и поворотил на радость и всей земле на славу» [57].

Григорий Ефимович – Царю и Царице:

«Золотой мой Папа и миленькая моя Мама! Я строю храм на ваши деньги, и вот там не вызолоченны колонны. Когда вызолочу, то там нам именно будет весело. А скоро вызолочу и в этом храме обитает Сам наш Утешитель» [58].

20 декабря 1908 г. в 7 ч. 40 мин. утра на восьмидесятом году жизни скончался протоиерей Иоанн Кронштадтский (Сергиев). Вскоре, 12 января 1909 года, Государь Император, глубоко почитавший Всероссийского пастыря, подписал Высочайший рескрипт о ежегодном молитвенном поминовении о. Иоанна Кронштадтского.

Из показаний Анны Вырубовой Ч.С.К. (1917 г.):

«И бывший Царь, и Царица, очень уважали священника Иоанна Кронштадтского. После его смерти [в конце 1908 г.] Распутин занял его место. Во всех невзгодах жизни, во время частых заболеваний Наследника Престола, во время обострения сердечной болезни Царицы к Распутину обращались за поддержкой и бывший Царь, и бывшая Царица, просили его молитв» [59].

27 декабря 1908 г. Дневник Государя:

«Поехали к Ане В/ырубовой/, где видели Григория. Зажгли вместе её ёлку. Было очень хорошо – вернулись в 12 ;» [60].

Ссылки:

1. Дневники Императора Николая II. М: «Орбита», 1991. С. 287.

2. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 40-41; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

3. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 46; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

4. Дневник Императора Николая II. М: Полистар, 1991. С.266.

5. Цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 114-115.

6. Цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 114-115.

7. Российский Архив. Т. VIII. Н. А. Соколов. Предварительное следствие. 1919-1922 гг. М: «Студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова, 1998. С. 179-180.

8. ГАРФ, Фонд 1467, Дело № 479 а, лист 12.

9. Столыпин. Жизнь и смерть. Саратов: Приволжское книжное издательство, 1991. С. 21.

10. Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Минск: Харвест, 2004. С. 203, 740.

11. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 40; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

12. РГИА. Ф. 516, оп. 1, д. 22, л. 299.

13. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 338.

14. Цит по: Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М: Прогресс, 1998. С. 295.

15. Цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. М: Царское дело, 2005. С. 114-115.

16. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис в Лондоне в 1995 г.; цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 90.

17. ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, ед. хр. 76, л. 22, 23; цит. по: «Верная…». М: Царское дело, 2005. С. 331.

18. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 41-42; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

19. Дневник Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 346.

20. ГАРФ, Ф.612, оп.1, д.8.; цит. по: Бэттс Ричард (Фома) Пшеница и плевелы. Российское отделение Валаамского общества Америки, Москва, 1997. С. 6-7.

21. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис в Лондоне в 1995 г.; цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 93.

22. Российский Архив. Т. VIII. Н.А.Соколов. Предварительное следствие. 1919-1922 гг. М: Студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова, 1998. С. 179-180.

23. Жевахов Н. Д. Воспоминания, Т1. М: Родник, 1993. С.217-220.

24. Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Минск: Харвест, 2004. С. 736-743.

25. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 45; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

26. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 360-361.

27. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 54; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

28. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 373.

29. Мейлунас А., Мироненко С. «Николай и Александра. Любовь и жизнь». М: Прогресс, 1998. С. 301-302.

30. Цит. по: Бэттс Ричард (Фома) Пшеница и плевелы. М: Валаамское общество Америки в России, 1997. С. 42.

31. ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, ед. хр. 76, л. 22, 23; цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 330-331.

32. Rheta Childe Dorr. Inside the Russian revolution. Arno Press & The New York, 1970 (Reprinted from The Macmillan Company, New York, 1918); публикация русск. перевода:   Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 377-379.

33. Воррес Ян Ольга Александровна. Мемуары. М: Захаров, 2003-2004. С. 152-153.

34. Цит по: Кобылин В. Анатомия измены. С-Пб: Царское дело, 1998. С.67-70.

35. Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Минск: Харвест, 2004. С. 742-743.

36. Цит. по: Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 125.

37. Родзянко М.В. Крушение Империи; цит. по: Гибель монархии. М: Фонд Сергея Дубова, 2000. С. 144-145.

38. Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С.137.

39. ГАРФ, Ф. 601, оп. 1, дело 252.

40. ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, ед. хр. 76, л. 22, 23; цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 331.

41. Бэттс Ричард (Фома) Пшеница и плевелы. М: Валаамское общество Америки в России, 1997. С. 223.

42. Ден Ю. А. Подлинная Царица. С-Пб: Царское Дело, 1999. С. 83.

43. Баронесса София Буксгевден. Венценосная мученица. М: Русский хронограф, 2006. С 219.
 
44. ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, ед. хр. 254; цит. по: Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 300-323

45. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 62-63; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

46. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 48; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

47. Цит. по: Мейлунас А., Мироненко С. «Николай и Александра. Любовь и жизнь». М: Прогресс, 1998. С. 311.

48. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 63-65; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

49. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 48-50; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

50. ГАРФ, Ф. 601, оп.1, дело 252.

51. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 44-45; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

52. ГАРФ, Ф. 601, оп.1, дело 252

53. ГАРФ, Ф. 601, оп.1, дело 252

54. Мейлунас А., Мироненко С. «Николай и Александра. Любовь и жизнь». М: Прогресс, 1998. С. 310.

55. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 94-95; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.

56. Мейлунас А., Мироненко С. «Николай и Александра. Любовь и жизнь». М: Прогресс, 1998. С. 311.

57. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 50-52; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323

58. «Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина», с. 52-53; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323

59. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис в Лондоне в 1995 г.; цит. по: Радзинский Э. «Распутин: жизнь и смерть». М: «Вагриус», 2001. С. 111-112.
 
60. Цит. по: Мейлунас А., Мироненко С. «Николай и Александра. Любовь и жизнь». М: Прогресс, 1998. С. 312.