Из материалов следственного дела Бухарина-39

Допрос подсудимого Бессонова


Вышинский. Почему вы мне говорили неправду? Я вас просил говорить неправду? Крестинский. Нет.
Вышинский. Просил я вас говорить правду?
Крестинский. Просили.
Вышинский. Почему же, когда я вас прошу говорить правду, вы все-таки говорите неправду и заставляете следователя писать это, потом подписываете? Почему?
Крестинский. Я дал прежде, до вас, на предварительном следствии неправильные показания.
Вышинский. ...и потом держались?
Крестинский. ...и потом держался, потому что на опыте своем личном пришел к убеждению, что до судебного заседания, если таковое будет, мне не удастся опорочить эти мои показания.
Вышинский. А теперь вы думаете, что вам их удалось опорочить?
Крестинский. Нет, не это важно. Важно то, что я заявляю, что не признаю себя троцкистом. Я не троцкист.
Вышинский. Вы сообщали, что вы находились на особо конспиративном положении. Что это значит - "особо конспиративное положение"?
Крестинский. Вы же знаете...
Вышинский. Вы меня в качестве свидетеля не привлекайте к этому делу. Я вас спрашиваю, что значит - на особо конспиративном положении?
Крестинский. Это было сказано в моем показании...
Вышинский. Вы не хотите отвечать на мои вопросы?
Крестинский. Эта фраза о том, что я нахожусь на особо конспиративном положении, есть в моем показании от 5 или 9 июня, которое от начала до конца является неправильным.
Вышинский. Я не об этом вас спрашиваю, поэтому прошу не спешить с ответами. Я спрашиваю, что значит - нахожусь на особо конспиративном положении?
Крестинский. Это не соответствует действительности.
Вышинский. Это мы потом будем выяснять. Я хочу понять смысл заявления о том, что вы находитесь на особо конспиративном положении.
Крестинский. Если бы это соответствовало действительности, то это означало бы, что я, будучи действительно троцкистом, принимаю все меры для того, чтобы скрыть свою принадлежность к троцкизму.
Вышинский. Прекрасно, а чтобы скрыть, надо отрицать свой троцкизм?
Крестинский. Да.
Вышинский. Сейчас вы заявляете, что вы не троцкист. Не для того ли, чтобы скрыть, что вы троцкист?
Крестинский (после молчания). Нет, я заявляю, что я не троцкист.
Вышинский (обращаясь к суду). Можно спросить обвиняемого Розенгольца? Обвиняемый Розенгольц, вы слышали этот диалог?
Розенгольц. Да.
Вышинский. Как вы считаете, Крестинский был троцкистом?
Розенгольц. Он троцкист.
Вышинский. Обвиняемый Крестинский, прошу слушать, а то потом вы будете заявлять, что не слышали.
Крестинский. Мне стало нехорошо.
Вышинский. Если обвиняемый заявляет, что ему нехорошо, я не имею права его допрашивать.