1812 год. Бородино. 27 сентября

        Пошел мелкий холодный дождь и осень дала знать о себе сильным ветром.
43 генерала убиты или ранены! В какой траур должен одеться весь Париж! Какое торжество для его врагов!
        Император объехал поле битвы. Никогда еще ни одно сражение не имело такого ужасного вида! Все способствовало угнетающему впечатлению: угрюмое небо, холодный дождь, сильный ветер, обгорелые жилища, разрытая равнина, усеянная развалинами и обломками, а на горизонте унылая и темная зелень северных деревьев. Везде виднелись солдаты, бродившие между трупами и искавшие что – нибудь для пропитания даже в ранцах у своих убитых товарищей. Ужасные раны – русские пули были толще наших. Нигде ни песен, ни рассказов, унылое безмолвие –вот что представляло это поле.
        Стояли уцелевшие офицеры да несколько солдат. Одежда этих людей была изодрана, лица испачканы кровью. Они сохраняли бодрый вид и при виде императора даже раздались крики торжества. Французские солдаты не обманывались. Они изумлялись тому, что так много врагов было перебито, так много было раненых, и так мало пленных. А только по числу пленных и судили о победе.
        В особенности много раненых было найдено во рвах. Некоторые со стонами произносили имя своей родины или звали свою мать. Другие впрочем, умоляли чтобы их прикончили сразу. Старые же воины ожидали свою смерть с равнодушным или злобным видом не произнося ни жалобы ни просьб.
        Можно было заметить русских раненых, которые тащились к таким местам, где груды мертвых тел могли дать им какое – нибудь убежище. Некоторые выпрямляли свои раздробленные ноги, крепко привязывая их к какой-нибудь древесной ветви и пользовались другой ветвью вместо палки, чтобы дотащиться таким образом до ближайшей деревни. И они тоже не издавали ни единого стона!
        В конце дня за Можайском император увидел огни русской армии в 50 тысяч человек. это зрелище подтверждало недостаточность победы и отсутствие уныния у неприятеля.
        Ф.Сегюр.