Милиция-полиция и марсиане

Заявление по поводу геройских действий полицейской бригады ОВД «Братеево» 12 июня 2011 года.

     Дата публикации в Интернете 14 июня 2011 г.

     12 июня 2011 года. Понедельник. 10 дней до начала Великой Отечественной войны.

     День объявления независимости России от самой себя и от проклятых сателлитов, друзей по бывшему СССР.

     Дело было в Каскадном парке в Братеево, рядом с водномоторным клубом, теперь уже нету его.

     Собрались у меня дома и отметили День России:

     Агамиров – автор нескольких проектов: «На финикийском корабле вокруг Африки по Геродоту»; Корабли России объединяют народы.

     Олег Данкир (это я). Тоже вроде не с Луны свалился. Информография.

     Кочиев Геннадий Хазбиевич – автор книги Казачий Порядник.

     А также мои жена, дочка, внуки. Стол собрали хороший. На пару тысяч рублей, не меньше.

     Пили сначала коньяк, но он оказался неважным. По рюмочке выпили, остальное пришлось выбросить. Потом это дело залили водочкой. Бутылку на троих.

     Я больше 150 гр. не пью. Организм не принимает. 40 лет уже мучаюсь так. Все люди как люди, а я самый трезвый. К тому же на работе не пил никогда, за что меня недолюбливали, один тоже не пью и на улице не безобразничал. Только дома или в гостях...

     Закусили. Хорошо закусили. Решили прогуляться.

     Пошли всей семьёй: Жена моя, дочка, тоже моя и внуки. Ну и друзья, вс тоже  мои, куда же без них.

     Пришли в Каскадный парк, развели мангал, зажарили шашлык на угольках древесных.

     Рядом две семьи отдыхали. Они нам прислали баночку баклажан, мы с ними шашлычком поделились своим.

     Захотели друзья выпить. Да нет, дома выпить захотели. Они ж интеллигентные, домашние, кухонные.

     Пошёл в магазин, купил водочки, Ветровка называется, новая какая-то, сейчас гонится. Менделееву далеко до неё.

     Мы её дома как раз пили. И в прошлый раз её тоже пили. Вонючая, но дешёвая, 99 рублёв, и со стаканом продаётся. Красиво. Из того же магазина, Седьмой континент. Как раз напротив парка, теперь уже и его нету.

     И что замечательно, тропинка заасфальтированная ведёт прямо от двери магазина, через дорогу и к забору в парк. А в заборе дырка. Очень у нас в России всё делают удобно, просто замечательная страна и всем Президентам юридическим нашим поклон великий. Куда не пойдёшь, одни дороги, поперёк больше, ну и вдоль тоже попадаются.

     Юристы, одним словом.

     Купил, принёс, сижу, жду, когда семья соберётся, чтобы, значит, домой пойти, и там загасить грусть-тоску за СССР разваленный. Мы все советские и на советском всём заточены. И семья, и все друзья мои. Всем миром строили, хором и раздолбали. Потом юристов наняли, чтобы поправили. За то и спасибо всем говорю. Развалили - построили, развалили - построили, юристам работа, народу икота.

     Ладно. Жду. И друзья мои тоже ждут. Там рядом прудик в 50-ти метрах, семья вокруг прудика дефилировала. Бутылка, заметьте, у меня, не отпускаю её, крепко держу, рефлекс по жизни трудовой полученный-заученный.

     Пока ждал, наслаждался красотами, радовался погоде, тут прибыли... Эти, как бы это сказать, чтобы не обидеть-то… проверяющие прибыли, Эти. Долго их не было, заждались прямо. Трое, смотрю, подъезжают к моим приятелям, а они на скамеечке сидят, на солнышке прикорнули. Ну, что-то там они пообщались, вроде бы миром разошлись, я продолжаю отдыхать. Глаза прикрыл, балдею.

     Тут меня кто-то так тихонько пинает так, ножкой в рёбрышко. Открываю глазки свои соловые, двое, смотрю, в форме милицейской (полицейскую, видать, ещё не успели пошить). На ногах сапожки калёные. Пинают, значит.

     А бутылку непочатую я в руках держу. Ветровка зовётся. Моя родимая, на свои кровные покупал.

     Встаю. Спрашивают, не представившись, конечно, – чья, мол, бутылка.

     Моя, -- говорю. -- Домой несу, семью жду.

     А, -- говорят, -- ну ты и попался. Пошли с нами.

     Ну, пошли, так пошли. Идём к машине, я включаю видео, оно у меня всегда при себе, на ремешке на шее. Люмикс называется.

     Подходим к машине, я веду видеокамеру на машину, на номера. Обошёл машину, всё фиксирую.

     Эти (они же не представились) говорят, что я, мол, нарушаю общественный порядок, выпиваю в общественном месте, мешаю людям отдыхать.

     Я, -- говорю я, -- как это выпиваю, бутылка-то непочатая.

     Как это непочатая, а это что? -- Один из Этих, выхватывает бутылку, а она действительно запечатана. И её не так просто открыть. Секрет знать надо.

     Этот самый тыркал её тыркал, крутил, переворачивал. С собой забрал. Ну, да ладно.

     Скамейку всю обрыскали, и за скамейку залезли и в шашлычницу заглянули, а там ничего алкогольного нет, да и не было, потому что не могло быть. Хотя, должно было бы быть. День-то какой.

     Там только квас, вода минеральная (это мне) и вода простая. Закуску всю съели, мусор (объедки) осетин наш собрал (Кочиев). Это у него всегда на уровне. После себя никогда ничего не оставляет. Никаких следов. Только дети…

     А я всё снимаю.

     Чего дед старый делаешь? -- Этот, светленький спрашивает.

     Тут я их как раз различать стал.

     Снимаю, -- говорю.

     Зачем? – Спрашивает светленький, Этот.

     Интересно, -- говорю, -- будет потом посмотреть.

     А нельзя снимать, -- светленький говорит, Этот.

     А почему нельзя, -- спрашиваю. Наивняк.

     Тут водитель вступил в разговор. – Ну чё мужик, ты скажешь, что трезвый, что ли?

     Нет, -- говорю я. – Выпимши я.

     А бутылка твоя, засранец ты старый? – Водитель спрашивает, значит, тоже из Этих, безымянных.

     Моя, -- говорю я с гордостью. – А как же Вас зовут уважаемый? – я спрашиваю.

     Тебе знать не положено, вонючка. – Говорит водила. -- Поехали пацаны, никуда он не денется, всё подпишет.

     Поехали. Взяли нас с Агамировым Валерием Гоговичем. А осетина, Кочиева оставили, а у него на тот момент паспорта не было, вообще не было, идентифицировать нельзя, да и взять нечего, ничем не напугать, коли его нету как бы. И то хорошо.

     Ехали около часа, какие-то люди в милицейскую машину садились, высаживались, другие садились. С сумками и без.

     Было всем весело. И сколько полезного для жизни мата-перемата мы услышали. Я сам по первой профессии строитель. Меня считали музыкантом по мату очень высокого уровня. Но тут я пас. В таком щенячьем возрасте я так материться не мог.

     Эти, трое, называли нас сволочами, у нас, якобы, руки из жопы растут, ну и так далее… Уроем Вас тут.

     Не хочу засорять пространство виртуальное и марать бумагу. Но повторить смогу. Есть и свидетели. Матерщина ведь началась на месте задержания. Соседи слышали всё и фоткали. Я тоже это всё снимал на видео, но всё стёрли. Попробую восстановить. В Панасонике сегодня сказали, что частично можно восстановить, если не прошло 3 дней.

     Я так понял, что нас пытались спровоцировать на некультурные высказывания, и не интеллигентные действия. Но мы сами люди ушлые, жизнью проверенные, на провокации не поддавались и друг-друга сдерживали. Хорошо, что двоих взяли, мне бы одному не удержаться было, я бы посоревновался в мерзостях с Этими.

     В машине мы трезвели и трезвели. Да и то правда, что пили-то часа 4  назад.

     Наконец, приехали к ОВД Братеево.

     Выходите, мол. – Эти говорят.

     Выходим, и тут Этот, который светленький, раз, и мне бутылку попытался в карман курточки впихнуть, но поначалу промахнулся. А я не понял. -- Говорю, мол, чего это такое, она и так моя.

     Этот же, который светленький, весёлый такой, шипанистый, опять мне бутылку тык в карман. Я её оттуда вынимаю, а она уже откупоренная. А моя-то непочатая была. А эта уже откупоренная.

     Я говорю, мол, не моя это. Моя полная должна быть. Вы же сами её открыть не смогли. – И я бутылку у калиточки при входе на территорию ОВД и оставил.

     А он кричит, мол, вон камера наша всё зафиксировала. А я говорю, -- так на камере как раз видно также, как вы её мне запихивали.

     А Этот, который светленький, мол, электронщики у нас хорошие. Всё будет как надо. -- Гы-гы. -- С оскалом так.

     Ну надо, так пусть и будет, как надо. Шипана, она и есть шипана, хоть и в погонах.

     Пошли в обезьянник, в клетку, то есть. Повели нас с Агамировым. Всё вынули из карманов, даже таблетки мои и воду. А я, как выпью, каждые три часа должен по две таблетки принимать обезболивающие и 200 гр. воды выпивать. Иначе начинает голова сильно болеть.

     У Агамирова мобильник оставили. Мне не оставили, видать за шпиона сошёл. Я позвонил по его мобиле своей жене, чтобы пришла и подтвердила, что пили дома. Она пришла, но её сначала не пускали. А потом сказали, что я, якобы всё подписал и её подтверждения никому тут не нужны. Потом пропустили.

     Она меня обнюхала, в глаза посмотрела, я это или не я. Говорю я ей, -- иди милая домой, жди мужа, ненаглядная моя. – А мы очень любим друг друга. Но понял я, что разбор всё-равно будет. Повод ей дал. Но не стану же я ей объяснять, что за друзей страдаю. За неё, конечно, такую любимую.

     С женой разобрались, и то хорошо.

     Да, и Кочиеву, осетину беспаспортнику, позвонил, чтобы, мол, вещи все собрал, костёр затушил и домой ехал, а то заметут ни за что.

     Гогович (Агамиров, капитан второго ранга, если интересно) стал какому-то важному чиновнику звонить. Но кто же в России в это время трезвый?

     Подсунули через полчаса протокол какой-то. Не мне, а Агамирову. Я ему говорю, -- не подписывай не глядя. Дай почитать.

     Он говорит, -- Михалыч, мне домой уже надо, мало ли что там с Галей, это жена его. -- А Михалыч - это я.

     Стал читать я протокол, а там написано, что его (Агамирова) задержали за то, что он, якобы, распивал спиртные напитки в общественном месте. Ну, он-то откуда выпивал? Бутылка-то моя у меня всегда была. У него ничего не было.

     Короче. Отказался он подписывать. И то хорошо.

     Повезли нас на освидетельствование. Хотя никто из нас и не отказывался, что пили. Да пили и будем пить. Раз в две недели. У меня дома или у друзей. Мы только дома пьём или в гостях. А распитие спиртных напитков на улице мы, интеллигентные люди, не приветствуем. На лестничной клетке, в лифте, за мусоропроводом – это в обычаях у нас. А на улице нет. Может люди выпить хотят, а по каким-то причинам не могут. А тут соблазняют. А праздников много в России. На всех хватит.

     Короче, освидетельствовали. Другая бригада возила. Эти сильно умные были. Один Этот, что по-здоровше был, автоматом всё махал и орал на нас, что мы уроды и мы сдохнем в ОВД сегодня. Кстати, это у него шло рефреном все следующие 2 часа общения нашего.

      Другой Этот, белобрысенький, говорил, что он юрист выдающийся и закончил академию МВД. Задолбал своей юриспруденцией. Может и вправду карьеру сделает. Тоже бесфамильный.

     Спрашивал его неоднократно Агамиров, как его зовут, Этот не сказал. Ну Этот и всё тут. Шипана, короче.

     Ладнось. Вернулись. На лавку уселись. Тут у Этих и пересменка вышла. Эти все безымянные марсиане по домам отправились. Так и остались Этими, марсиане вроде. У них там ФИО не бывает.

     Агамиров-то никак не угомонится, всё спрашивает и спрашивает, -- объясните хоть, за что арестовали-то. А Этот, здоровый с автоматом, -- сядь, мол, а то ляжешь. -- Это Агамирову он так говорит, если это можно разговором назвать. Марсиане, одно слово, по нашему никак не говорят.

     В обезьяннике этом, кстати, весь вечер никого не было. И чисто было, ничего не скажу.

     Наконец, пришёл капитан. И что Вы думаете…. Не угадаете… Капитан этот представился Агамирову. Как представился, я не расслышал, но Агамиров записал. У него с собой записная книжка всегда.

     Пестин Александр Викторович. Рабочий телефон: 341-4796.

     Выпустил капитан нас, сказал, что можно было и не терзать людей. Нас терзать или их терзать, не раскрыл смысла сказанного. Но, видно было, что со смыслом он это сказал, хоть и не для протокола.

     Но всё нам показал, где-что нам следует по-расписаться.

     И даже выдал бутылку, главное вещественное доказательство, отдал. И дал нам два стаканчика. Но пить мы не стали. Что-то расхотелось. Оставили вещдоки себе. Именно как теперь уже наше вещественное доказательство, доказательство нечестности кое-где, кое-кого. Про всех не скажу.

     Короче, дал нам капитан протоколы на подпись. Мы ни с чем не согласились, кроме того, что было. А было уже темно. Без очков плохо видно. Но кое-как разобрались в каракулях Этих.

     Сделал капитан нам копии бумаг, но они оказались без наших подписей и без наших ремарок почему-то.

     А были мы выпимши плохой водкой. Так и написали в преамбулах.

     А от акта свидетельствования не отказались. Да, выпимши были. Поначалу-тот в нас промилей было даже больше, чем в акте записано. Раза в два больше.

     Дальше, выдают мне документы и вещички. Я сразу видео посмотрел, всё было стёрто. Непонятно, если всё законно, то чего стирать-то. Воды не было моей, таблеток тоже не было.

     Но было уже поздно, время приёма лекарства я пропустил, башка болела неимоверно. До тошноты. Если пропускаю приём таблеток, то 12 часов будут страшные боли. Головные.

     Домой пришёл, выпил 6 таблеток анальгина. Боль притупилась. Кое-как свои 12 часов пережил. На почках с печенью скажется. Начал записку эту писать.

     Да и капитан этот, Пестин Александр Викторович, рабочий его телефон: 341-4796, многие ему Лета, продиктовал нам ФИО Этих, которые нас задержали:

     1. Плеханов С.В.

     2. Вершевикин С.В.

     3. Еремя С.А.

     Надо же, не марсиане, оказались. А как разыграли свои роли. Мастера, ничего не скажешь. Действительно видать из Академии.

     Решил, что фотки и биографии Этих с их трудовыми подвигами обязательно найду и опубликую в Инете. Ничего плохого в уме не держу. Хочу юристам Этим выдающимся помочь карьеру сделать. В наше время карьеру трудно сделать. Без пинка не получится.

     А протокол подписал почему-то ст. лейт. Сапрыкин А.С., которого не было нигде, ни с вечера, ни с ночи. И его ни я, ни Агамиров в глаза не видели.

     Всё это заняло 4 часа. С 20-30 до 00-30. Записку эту я так и сдам в ОВД, как заявление. Без ремарок.

     Только опубликую сначала в Интернете. И дам знакомым юристам почитать. Они академий МВД не заканчивали. Но законы знают и этим не хвастают.

     Для чего публикую? Нет, не для суда.

     Но, может быть, у Этих, есть профессиональный суд какой-нибудь. Только и всего. Оперативка, типа. Между собой. Нам присутствовать не надо.

     Если мы не правы, извинимся принародно. Милицию нашу в полицейском обличении очень сильно мы любим. Особенно, когда отпускают, да ещё и бутылку водки на дорогу дают. А если нет, идите к нам с извинениями, пожалте в гости. Мы, люди простые, прощать умеем.

     Всё, короче, плохо, а настроение отличное. Страна живёт, народ трудится, значит, результат будет. А с результатами и праздники пребудут.

     А так, все мы, всё-равно, россияне. И русские, и не русские.

9 дней до начала ВОВ. 2 дня после объявления независимости России от сателлитов.

     Кто найдёт 10 ошибок в действиях обеих сторон, тому пузырь (вещдок). Дорогой подарок, от нашей всеми любимой теперь уже полиции.