Я и Он. Он и ОН

Он не спал этой ночью. Когда раздался звонок, он уже был на ногах и с готовностью принял входящий звонок. Номер определялся как неизвестный. Из трубки доносился треск, шорохи, гул, клокотание. Какая-то мерзкая птица или человек. Меньше, чем человек. Тогда его парализовало и под конец этой бесшабашной диктовки, голос безумца пролепетал – «смерть выбрала тебя» -, и он отключился от реальности.
Следующая ночь повторилась и его охватывал такой же страх, который только усилился. Кольцо сжималось всё плотнее. Тогда он взял трубку и…
«И вот он брел по бесцветному, скорее лишённому цвета лесу, в середине осени. Мокрая листва тонула под ногами. Кругом были ветки и непонятно было, куда он шёл. Перед глазами, как на старой, грязной видеоплёнке крутилась грязь. Он хотел выковырять её руками из глаз.» Он бросил трубку. С ужасом осознав, его глаза выпучились, он схватил себя за волосы и закричал, что есть мочи. На крик сбежались домовладелица и соседи.
- Чего так орешь, 3 ночи -, соседи суетились под дверью.
- Все нормально, кошмар приснился, идите дорогие мои.
Это что еще за балаган ты устроил, м? -, бабка устремлённо смотрела.
- Я.. простите -, со скорбью всего мира, он опустил голову.
- Но-но, ничего, ты можешь мне рассказать.. Мы друзья.
- Спасибо, я пойду спать, ужасно устал.
- Ох, ну иди. Он почти прикрыл дверь, когда услышал «Бог не поможет» и глаза её странно сверкнули янтарем, а рот исказился, затем, сразу же, там зияла дыра. Всё это тут же пришло в его отшибленную голову, когда бабка просто сказала « с Богом». И он просто закрыл дверь.
Он решил отключить телефон на эту ночь или оставить его в другой комнате, чтобы какой-нибудь слуга тьмы с янтарными глазами нашёл и принёс его ему, запросто открыв запертую дверь нечеловеческой мощью, которой нередко обделялись ее слуги. Его можно уничтожить или выкинуть с окна в кусты и, тогда сюда придёт целая тьма, тьма слуг тьмы. Но почему он? Почему ЕГО выбрала смерть? И переводили это с какого-то языка, а может это имеет совсем противоположный смысл? Как бы не хотелось верить, хоть во что-то, он взял телефон, налил в стакан воды и утопил его там. Телефон огрызнулся перед смертью и его замкнуло. Он долго не мог уснуть, ожидая следующего хода смерти или тьмы. Тьма и смерть. Кто за кем приходит, кто для кого забирает? Кто выбирает кого? Какие у них отношения вообще? От этих мыслей он просто встал с кровати и не давая себе отчётности, на кукольных ногах побрёл к зеркалу и пялился в него, как умалишённый около часа. И тут зазвонил телефон. Он лежал чистым и сухим там же, где и лежит обычно, когда он спал. Он ничего не мог сделать, его уже заставляли. Его заставляли умирать. И он увидел следующее..
«Молодая женщина кричала на кресте. С обеих сторон существа на копытах разрывали ее воткнутыми в нее косами, коими косят траву в деревнях. Женщина истошно вопила, отхаркивая нутро, её глаза и рот были замотаны в красной от крови, изначально белую полоску лёгкой ткани. Всё было так же. Только безучастия стало больше. Когда они закончили, женщина попыталась собрать себя, но её внутренности выскальзывали из её окровавленных рук. Она смеялась и я смеялся, и он смеялся, и козлы смеялись.» Из телефона доносился смех и он сам поймал себя на мысли, что смеётся, но приход был быстрым, и он, вскоре, прекратил, и сбросил.
У древних народов Неяры есть знание, по которому человек, слышащий смерть, спасает от смерти другого, ибо у него есть дар. А дар, как известно – это жидкость, которую Бог растерял, когда прогуливался по садам своим и теперь собирает её назад. Он записывал происходящие с ним каждую ночью ужасы «собака несла в пасти оторванную руку хозяина». «Жуткие замки с вытекающей кровью из всех щелей и стоков». «Сцены изнасилования матерей их потомством и жестокой расправой». За что все ЕМУ это. Этот жуткий, определенно ужасный дар? «За что?» - этот вопрос вообще имел разумный смысл. Да, если они пришли в этот мир, они должны знать принципы, по которому он устроен. Он готовился к встрече с Богом.
Внезапно он вспомнил. Ту, первую ночь, когда ещё казалось, что какие-то тени кружат в доме и длинные, продолговатые пальцы, и он подумал о Боге, то есть он вспомнил, что не думал о Боге тогда. Значило ли, что он ему не нужен и, что он не мог на него рассчитывать. Верно, он был один в темноте. Но когда отрицаешь помощь Бога, она нужна сильнее всего. Нужно чудо на спасение. Спасительный сон. Пробуждение – наваждение уходит. Он в белой комнате, в стеклянной комнате. Он видит океан и все это сразу успокаивает его душу. Это был сон, который он подарил сам себе(Стоп от кого???). Это спасение(кто ты?), которое он дарует самому же?(Кто ты?) Это способ умереть не умирая. Выбирай кошмарные видения, но тело твоё живо или боль плоти, но душа твоя будет истерзана голодной пастью собаки.(боль) В момент, когда всё это становилось невыносимым, боль нестерпимой и давка вот-вот ломает черепную коробку всё заканчивается. Он просыпается. 3 часа ночи. На зловещем столике звонит телефон. Это Ад? Несметное повторение одного и того же действия до Первой Бесконечности. Ад – это одно и то же. Это НЕ Ад, потому что он знал, что всё закончится.
В том же знании народов Неяры обозначалось, что : «Каждый кто имеет дар может видеть Бога, ибо Бог видит их.»
Он почувствовал себя ближе к Богу. Оставалось готовиться к предстоящему.
3 часа ночи. Взял трубку. Женский голос « Куда вам угодно чтобы подъехало такси..» и сразу за этим «Такси ожидает.» Он опешил.
Я и не заметил, как он исчез. Его словно листву засосало в телефон и он очутился там, где было трудно дышать. Пепел и огненный смрад. Огромные глыбы беззвучно сверкали вокруг в падении. Земля под ним была огненная и горела. Он стоял на камне, чувствуя, что может поджариться, тогда он попробовал переваливаться с ноги на ногу, но ничего не получалось, боль становилась всё нестерпимей. Где-то пролетела струя из кричащих в огне душ. Это была она. Геена. Ему хватило около минуты, чтобы обитатели почувствовали неладное, что-то лишнее в их механизме, какой-то застрявший винтик, который нужно было вышибить, чтобы механизм вновь заработал. И тогда голос обратился к нему.
«Ты стоишь в том самом месте, но не в том самом времени, иными словами, тебя нет в списке, немедленно говори кто ты есть.»
Он не дрогнул от пронизывающего холодом голоса и с поразительной твёрдостью, которую сам открывал в себе снова и снова, рассказал о своих злоключениях, он заметил, что ужасы ночи не сломили его и, даже, сделали сильнее.
«Иными словами ты ищешь Бога, но натыкаешься на его слуг, мы все его дети, но он оставил нас здесь, ОН обрушивал на нас небеса и мы упали с них». На какой то момент голос оставил его и он почувствовал себя очень одиноким, как будто все и всё его оставили. Очень неприятно что-то сжалось и волной прокатилось по телу, так что он схватил себя, подумав, что сейчас выпадет сердце. Вырвется из грудной клетки и, всё в грязи будет биться на огненной земле ещё секунду. Всё черное от грязи. «Уходи.. портал, через который ОН пытается тебя привести очень хитроумный, подумай как следует, всё, убирайся, с тебя МНЕ нечего взять.»
Подумай как следует?
Наверно, нужно изо всех сил представить место, но как я представлю место, где никогда не был и с человеком, которого никогда не видел. Тут то и была загвоздка, Бог не был человеком, вернее он был когда-то человеком и познал всю боль плоти и напился ею сполна, что больше не позволит истязать себя рабам. Отныне ОН стоит выше.
Почему-то он твёрдо решил представить Иерусалим. Какая-то навязчивая мысль твердила разными голосами в его голове. Иерусалим.. Иерусалим.
Следующая ночь: Иерусалим.
Впереди был целый день и ночные кошмары обычно становились всё обыденней и никак не влияли на его социальную жизнь, которую он возводил в роли отшельника с узким кругом общения. Как то он стоял на лестничной площадки и там же были 2 соседа из разных квартир и когда вышла его домовладелица они поздоровались, она подошла к лестнице, чтобы проверить ковер, который ранее сама повесила, и тут он заметил, что на секунду эти два провидца остановились и стали увлеченно и тупо смотреть на неё, затем оба как по команде повернулись к нему, их глаза были янтарными, а рот тянулся далеко вглубь оголяя их мерзкие желтые зубы от вонючей кожи крыс, которых они жрали, потому что всплеск энергии, который появляется здесь каждую ночь особо впечатлительных сводил с ума и они думали только об одном «Убить! Убить!!!». Они подняли свои руки, тогда я мысленно приказал им очиститься и разойтись, а сам позвал бабку. Они промахнулись и один из них упал с лестницы, другой удерживал его и вскоре вытащил, обозвав тупой башкой. И они от пережитого шока даже обнялись. «Дурья твоя голова, все остатки порасшибал!» Это был единственный раз, когда от моего дара действительно была польза, но если бы кто-то из бедолаг умер бы. Дар – это всегда разрушение.
Тогда он недолго думал об этом, думал о том, что может оставить дар себе, укрыть его от божьих глаз. Он не виноват в том, что дар сам нашел его, он не просил, он ничего не должен. Он ничего не должен Богу. Однако какая-то скрытая богобоязненность говорила ему что следует сделать и ночные кошмары, и измождение не лучшее и , далеко не худшее, что может дать ему дар. И он решил жить как обычный человек, чтобы его сердце и его душа никогда не соприкасались с этой ужасной сверхъестественностью, и он чувствовал себя отлично на пороге новой жизни. Он сидел и ждал этого последнего часа. Последнего момента. И первого в его новой,  другой жизни. В той, где он видел Бога. Говорил с ним и остался жив. Мало того - продолжил жить. Но он пропустил. В 3:01 он схватил свой мобильник, тот не звонил. Весь в поту, он ждал. Бессмысленно. Он почувствовал себя брошенным.
Тогда он заснул и проснулся совершенно разбитым. Он иссох, совсем бледен, он как цветок под палящим солнцем.
Он внезапно свалился в обморок и из его рта тонкой струйкой потекла багровая кровь. Когда он проснулся было 2:59 и весь пол был в крови. Под ужасным давлением кровь начала лизать стены и поднималась всё выше, пока не дошла до потолка. Ему показалось,  что он откололся от реального, настоящего (единственного известному ему) материального мира и теперь его комнатка клубится в дыме черноты. Теперь всё было в крови: кровать, картины, столик, шкаф, а фотографии показывали его самого и его мать. Они отвернулись.
Он крутился в этой комнате, поскальзываясь на холодной скользкой крови, от которой были ощущения словно зуд. И тогда он расчесал себя и окропил пол новой кровью. Когда кровь залила и лампочку,  комната стала гнетущей. Он закрыл глаза. Открыл. На часах было 3:00. Иерусалим.
«Куда вам такси.» и затем «Такси ожидает»
Он очутился на горной местности, легкий ветерок обдувал его, заглядывая внутрь, давая приятную умиротворенность. Тогда он обратил очи свои к небу, там,  откуда правил ОН и решал судьбу ОН.
И тогда я сказал, что хочу быть ближе к нему и говорить, как с равным.
Эти ужасные слова сгубили многих ангелов. Он поднял меня и мог разбить о камни, забрав свой дар из вытекающих из меня соков, но он продолжал поднимать меня, я ощутил как покидаю этот мир, как это увлекает. Тогда он сказал мне, что я прошёл долгий путь и я отвечал:  «да, отец», -  чувствуя его благосклонность, он сказал, что я человек выше этого слова и я ответил: « да отец», - он сказал, что дар его ноша непосильная человеку, но тот кто осилит станет лицом к НЕМУ. И я ответил: «да отец». Я сказал, что чувствую благое облегчение, просто разговаривая с ним и ОН сказал: «да мой сын». И тогда я сказал, что не могу совладать с даром, ниспосланным мне, и никто не сможет, ибо человечество не рассчитывает на своего рода фантазии,  это плотно укоренившийся материальный закон, где правит все твердое и устойчивое, где нет места сказкам и небылицами. Я сказал, что лучше оставить всё на потом. Испытать эту жизнь, не облагораживая своих подданных ужасами, которые они не смогут стерпеть, не посылать голоса в головы нечестивых. Ибо смерть выберет их, чтобы обрести новый контроль. Я просил, просил только сделать мир лучше, но Бог не понимал меня и я не смог объяснить. Он забрал мой дар, я почувствовал прикосновение.
Затем, я спустился обратно к себе в комнату. Я смотрел на восходящее солнце и ещё раз поблагодарил Бога за новый день, что мы живы, что мы не умираем, что всё идет в равновесии и благоденствии, что хаос не захватил наши жизни. Я знал, он присматривает за мной. За всеми нами. Я больше не сомневался. Однако вот, что было странно, в какой то момент я стал бояться Бога больше чем смерти, я думал если Бог и укоренил наш час жизни не значит ли, что он сам когда-нибудь сойдёт с ума и тогда мы все умрём мученической смертью, жизнь превратится в сплошную убыль с самого начала и я подумал: «Сколько ещё ждать блаженного будущего, где мы не будем друг другу завидовать и научимся обуздывать наши желания, мир где будет править целомудрие и женское «нет» будет означать «нет», когда же, когда мы наконец научимся слушать друг друга и демоны наконец перестанут плясать у нас внутри?» Впрочем, этот мир. Твердо укоренившийся, упрочняющийся с каждым днём и грезить о будущем, где будет все только хорошо – кощунство, нужно научиться жить в нём (в этом мире). Чётко разделять границы и не давать себя убить. Тогда всё получится, и мы снова будем ходить босиком в ЕГО саду.