О жизни

     Пока мы живы, можно все исправить,
Все осознать, раскаяться, простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить.

Пока мы живы, можно оглянуться,
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.

Пока мы живы... Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
И попросить прощенья не смогли...

Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять — о боже! — как мы виноваты!

И фото — черно-белое кино.
Усталые глаза — знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,

За незвонки, невстречи, нетепло.
Не лица перед нами — просто тени...
А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.

Тугая боль — вины последний штрих —
Скребет, изводит холодом по коже.
За все, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя — не можем...

Эдуард Асадов

                Доброе утро! Или не доброе? Или обычное -раздраженно-агрессивное, что соответствует общему состоянию человечества в первой половине 21 века? Есть для этого основания, если вдуматься. Климат меняется на Земле, а это существенно влияет на человеческие организмы и на их психику . Не меняется лишь у человечества жажда неразумная к деньгам, роскоши и власти. Так было всегда, так есть и сейчас.  Интернет теперь  практически везде и люди с его помощью доносят друг до друга реальные события и сплетни, каверзные торговые и политические планы ложные или реальные, тут разобраться сложно.
На днях открыли новый и великолепный крымский мост. Сколько шума в мире по этому поводу, ужас! Реакция самая разнообразная. От восторгов и надежд до ярости и, даже желания его взорвать. С одной стороны даже можно понять эту досаду. Ведь Крым спокойно и тихо Россия приватизировала в 2014 году. Отняла у его временного хозяина –Украины .Временного  потому что ранее он был завоеван ещё российской императрицей Екатериной Великой . Потом, после революции 1917 года и образования СССР он принадлежал всем нациям, входящим в состав новой страны, которая внутренне делилась на Республики. Иосиф Сталин на всякий случай выселил из Крыма в Среднюю Азию большую часть крымских татар. Затем Никита Хрущев, следующий управитель  СССР,  приписал его к республике Украина. В 1991 году опять революция. СССР распался и вскоре вообще перестал существовать. Образовалось СНГ из нескольких бывших республик СССР, которые стали фактически странами.
Россия приняла на себя долги СССР, а Крым как то ухитрился остаться в Украине, которая его и додолбала. Я на майские праздники 2018 года на две недели  впервые слетала в Крым. Денег на эту поездку израсходовала сравнительно немного. Примерно третью часть того, что тратила на курорты Италии.
Вначале, по приезду фыркала на грязь  которая везде в Крыму . Грязный, хотя и изумительного качества песок на пляже. Вода же морская  чистая и спокойная. Грязные, до краев заполненные урны для мусора, плохие тротуары ну и так далее. Постепенно фыркать перестала. Стала отмечать и хорошее. А крымское хорошее  это в первую очередь  сами крымчане.  Потом чудесная молочная продукция на рынке. Натуральная, что теперь для Москвы стало нереальностью. Роскошный и чистый воздух. Очаровательные и добрые бездомные собаки ,ставшие моими товарищами   единственными по купаниям в море. Температура воды для большинства людей была прохладной, около + 12 градусов. А для меня и собак в самый раз. Одним словом очаровалась я Крымом и рассчитываю время от времени туда наведываться. Но…всё же не слишком часто.
Это я описала свои собственные впечатления от Крыма. А вообще то я задумала описать всю свою , уже достаточно долгую жизнь, события, встречи, печали и радости сопровождавшие меня.
Для кого я пишу? Если честно-не знаю. Родственников у меня осталось очень и очень немного. Для сына? Нет. Сомнительно, что ему эти описания будут интересны. Для внуков? Их у меня четверо, но со мной рядом лишь один, младший. Ванечка.  Остальные где то, контакты с ними давно утеряны. Но, от души надеюсь, что Ванечку со временем моё жизнеописание заинтересует. Он мальчик умный, с тонкой и любящей душой. А сейчас ему лишь семь лет, он с отличием закончил первый класс и два года спортивных тренировок по греко-римской борьбе.
Итак…я родилась 19 февраля 1947 года в Вене, где в Военном трибунале служил мой отец.
Здесь я описывать не буду, каким именно образом и где территориально я росла, своё отрочество, юность и очень молодую жизнь. Я к этому вернусь позже по той причине, что ничего особенного в
той части моей жизни не происходило. Были обычные печали, радости, бытовые неудобства, безденежье и прочее, присущее тогда большинству людей нашей тогдашней страны  под названием СССР.
А сейчас я хочу описать свою жизнь и события в ней и вокруг неё , начиная с года 1987 . Того года, когда полным ходом шла перестройка в СССР и впервые стало возможным не работать где то в государственном секторе, а открыть своё дело.
Для меня это было актуальным и, даже необходимым по той причине, что за несколько лет до этого я, воспитывавшая одна своего сына и по мере его взросления всё более испытывавшая ощутимые материальные трудности, была вынуждена начать работать в качестве кладовщика склада вторичного сырья при одном подмосковном райпотребсоюзе. Работа эта была крайне опасна тем, что предусматривала от меня действия идущие в разрез с законом , которые карались по очень суровой статье уголовного кодекса СССР-от восьми до пятнадцати лет лишения свободы либо высшей мерой наказания. Была тогда такая статья в СССР. Но, иначе на подобном месте работать было невозможно- ты, как бы находился в одной связке с людьми, считавшимися расхитителями социалистической собственности. Тогда тоже была негласная  политика двойных стандартов и тоже была коррупция.
Работником я была отличным на этом складе, а иначе бы было и невозможно - ведь ежедневно передо мной стояла угроза в случае моей халатности и невезения быть арестованной при налете ОБХСС, такой государственной организации, задача которой сводилась к выявлению и наказанию , в случае их поимки, разумеется, торговых и складских работников. Получала же я за свою работу относительно её насыщенности и опасности  небольшие деньги, которые, впрочем, позволяли мне растить сына достойно То есть от государства оплата была крайне мизирной,остальное мне доплачивали те, в чьей цепочке я оказалась.  А достойно жить в то время всего лишь означало неплохо питаться и прилично одеваться. Ну и летом на Черное море съездить дикарем. Вот и всё.
И я устав бояться карательных органов, решила стать кооператором именно в той области в которой работала на тот момент  и использовать те рабочие связи, которые у меня накопились в процессе работы во вторсырье.
Понадобилось всего лишь десять месяцев с момента моего решения стать кооператором ;увольнения с прежнего места работы , долгих и бесполезных хождений по разным инстанциям , выслушивания беспрерывных условий и отказов , голодной жизни, наконец, обращения с письмом, в котором содержалось технико-экономическое обоснование необходимости открытия моего кооператива в приёмную ЦК КПСС и… вот…
 в феврале месяце 1987 года мой кооператив по заготовке и переработке вторсырья был открыт. Задача кооператива была следующая- купить отходы макулатуры, тряпья и пвх( обрезки линолиума на основе и без основы) рассортировать по стандартам, запрессовать и продать.
Кому-я знала, так как оттрубила во вторсырье около трех лет. Как отсортировать и запрессовать тоже. Знала и каким транспортом отправить и потенциальных покупателей тоже знала отлично. То есть знала абсолютно всю эту кухню. Только вот на складе вторсырья необходимо было делать пересортицу, недовешивать сырье и так далее, а в кооперативе всего этого делать было не нужно. Нужно было работать только по факту. Честно. И это было для меня самое главное.
Однако трудности были только впереди. Тряпье и пвх отправлялись на рубероидные заводы;из них делали рубероид. Причем отвратительного качества, так как сырье со складов отправлялось нестандартное и с большим недовесом, в этом и была фишка левых денег для всей цепочки продавцов и покупателей. А потребитель иного сырья лучшего качества и не знал, ведь дело было при СССР. И советский народ покупал абсолютно всё, что ему продавали и в основном не лучшего качества. Была эра дефицита, которая существует и по сей день, только в иной форме.
А вот макулатура была для меня очень привлекательным видом деятельности, так как она шла только на экспорт , но через Союзкоопвнешторг, который это сырье скупал и сам его за валюту продавал иностранным фирмам, а поставщикам платил очень дешево и в рублях. НО! Было такое положение- продал  Союзкоопвнешторгу сырья, скажем на шесть тысяч рублей –выкупи у Союзкоопвнешторга импортного товара уже на 36 тысяч рублей, причем товара , который тогда закупался по цене примерно 60 копеек за один доллар. А дальше делай с этим товаром всё, что пожелаешь. Кому хочешь, тому и продавай и  по какой цене захочешь.
Импорт был следующий- некоторые продукты питания-консервы, финские ликёры, итальянские макароныконрсервированные колбасы , импортные сигареты ,обувь, мебель, одежда-в том числе шубы и дубленки, покрышки пирелли к автомашинам, посуда;видио и радио  и бытовая техника. Одним словом всё, кроме видов транспорта и оружия. А в СССР царила эпоха острейшего дефицита. Всего того, что я перечислила не было в магазинах и в помине, возможно было лишь купить у спекулянтов за очень большие деньги, которые у людей были, а купить им за них было практически нечего- уже даже и карточная система на сигареты, водку и некоторые продукты питания вводилась.
Именно по этой причине я почти сразу перевела всё производство лишь на заготовку и продажу Союзкоопвнешторгу макулатуры, а от заготовок сырья и пвх отказалась.
Рабочие на моём небольшом, но уже эффективном производстве были превосходные, они ко мне пришли с завода Энергомаш, на котором уже и зарплаты были нерегулярными и очень маленькими по сравнению с зарплатами в кооперативе. А у меня они зарабатывали тысячу рублей в месяц каждый- а  400 рублей в месяц получали тогда  академики.  Бесплатные обеды, для которых я держала повара и возможность приобретать импортные вещи в моём кооперативе по той цене, которую я платила за импорт Союзкоопвнешторгу. Но и требования мои были жесткими. Абсолютная трезвость, ненормированный рабочий день и если вагоны для отгрузки  железнодорожная  станция выделяла в воскресенье или ночью- они беспрекословно должны были отгружать сырьё. И меня и их такой режим и условия работы вполне устраивали.
Я приобрела несколько неплохих прессов, весы и два грузовика Зил-130 для работы. О своих же удобствах, не говоря о накопительстве совершенно не заботилась, даже частенько и ночевала на своём производстве в своём крохотном кабинетике на диване.
Это было время золотое. Аналогов моему кооперативу тогда не было, как не было и потом.  Были кооперативы, но они занимались внутренним и примитивным рынком-кафе, выпечка, пошив джинсов и так далее.
Налогами и проверками тоже государство не душило, да их почти и не было. Я же совершенствовала своё образование, расширяла производство. Для накопления связей летала по Союзу. Но  кроме Иваново и ивановской области, а также подмосковных фабрик ничего достойного для своего партнерства не находила. К тому времени я уже закупала, сортировала по стандартам и продавала Союзкоопвнештогу не только макулатуру, но и отходы прядильно-ткацкого и камвольного производства, так называемые очёсы и путанку х\б. Их с удовольствием покупали итальянские, немецкие и бельгийские производства, из которых там   восстанавливали ткань, но она получалась уже худшего сорта, чем сотканная  из первоначального хлопка и шерсти.
Ткацко-прядильные и камвольные фабрики до появления моего кооператива , заключавшего с ними договора на поставку этого вторичного сырья либо продавали их за бесценок редким иностранным фирмам, либо попросту сжигали такие ценные отходы как мусор.Я же покупала у фабрик отходы за рубли, но устраивала этим фабрикам выездные распродажи того импорта, который выкупала в очень большом количестве у Союзкоопвнешторга. И все были очень довольны.
Само собой, благодаря этому импортному товару у меня завязались разнообразные и весомые связи. Ведь каждый человек, в независимости от его служебного положения в период дефицита желал хорошо питаться и одеваться, и многое из желаемого можно было приобрести у меня.
Может быть сейчас это и кажется удивительным, что до меня никто не додумался выстроить такую разумную цепочку, но следует понять, что народ был тогда абсолютно неподготовленным к
подобного рода деятельности, при СССР люди работали за зарплату и особой мозговой бизнес-деятельности от них и не требовалось. А в условиях государства это было даже и уголовно-наказуемым. И только перестроечный закон о кооперации позволил людям неленивым, неинертным развивать своё бизнес-мышление. А я , благодаря своей в общем то нелёгкой в материальном плане жизни и складской деятельности воткнулась  в эту струю как нож в масло.
Но и я не была и ангелом во плоти и часть, получаемого мною импорта, разумеется не малую часть оптом продавала с хорошей наценкой спекулянтам, а те уже развозили мои кофты , платья и обувь по республикам и российским городам. Но, полученные таким путем деньги, я тратила с умом на развитие своего производства, да и своей личности.
Себе я только приобрела подержанную машину, но и одевалась, конечно, превосходно. И ещё  по настоянию моего мужа дачу. Тогда всё это стоило относительно не дорого.
Деньги же для своего развития тратила на учителей иностранных языков, на участие в бизнес-симпозиумах, проводимых на бортах теплоходов. Такие были тогда первые бизнес-круизы по Средиземному морю, во время которых нам, молодым и богатым(но по тем временам) бизнесменам преподавали экономику маститые академики, некоторые правительственные лица.
По вечерам нам устраивали замечательные концерты лучшие советские артисты, приглашенные в эти первые бизнес-круизы, устраивались приёмы для нас и иностранных бизнесменов той страны, куда причаливали наши теплоходы. Завязывались необходимые деловые контакты.На Мальте, к примеру, на приём на наш теплоход приехала Валентина Матвиенко, бывшая тогда послом СССР на Мальте- молодая и очень красивая дама.Знание иностранных европейских языков я считала необходимым для себя и с удовольствием и старанием реализовывала это своё желание.
Но и не всё было так прекрасно в то время. Зарождался так называемый рэкет.У кооператоров вымогались деньги- как тогда называемая  - дань.
Кто они были-тогдашние рэкетиры? Бывшие спортсмены, закончившие свою жизнь в большом спорте по самым разным причинам. А так как другие занятия кроме спортивных ими были не освоены, а страна и производства в то время разрушались буквально на глазах и инженерам и научным сотрудникам зарплаты не выплачивались, то и им ничего иного не оставалось, как каким то образом выживать используя свои спортивные навыки и физическую силу. Около них группировались и совсем молодые люди, родители которых зарплат почти не получали и учиться дальше им казалось бессмысленным, да и не возможным. Собирались в кучки вокруг своих лидеров в своих районах и шли к кооператорам предлагать свою защиту, а за это получать какой либо оговоренный процент от прибыли. Те кооператоры, которые на подобные сделки первоначально не соглашались , бывали рэкетирами вначале предупреждены, а затем и реально лишались своего бизнеса, а  некоторые из них и своих жизней.
Ожидала и я , разумеется, подобных визитов- предложений. И дождалась. Вернувшись из своей очередной командировки в Среднюю Азию я узнала от одного из своих работников-реализатора импорта , что в моё отсутствие побывали гонцы от одного лидера известнейшей в то время группировки. Но, так как предложение по словам моего работника мне было сделано сразу в ультимативной форме, решила сама сделать предложение о моей защите лидеру другой группировки, с которым я знакома тогда не была, но кое что о нём мне рассказывали.
Через пару дней после моего предложения, переданного тому лицу по моей просьбе одной из моих работниц встретиться и обсудить кое какие детали ко мне приехала группа из четырёх спортивных ребят. Среди них и был тот самый ,нужный мне лидер.
Ребята сдержанные, воспитанные, с холодными глазами не пристально, но изучающими мою личность визуально.Выслушали. Помолчали. Лидер попросил троих сопровождающих его выйти и ожидать его во дворе моего кооператива. Сделал в свою очередь  своё предложение-решение, весьма и весьма щадящее и мою душу и мой кошелек. Никакой дани с моей стороны, никаких денег.Попросил лишь взять двух его ребят на работу ко мне в качестве моих охранников, а зарплату платить ту, которая будет сообразна их работе.Для себя лично попросил лишь иметь возможность покупать в пределах разумного мой импорт. Именно покупать. Что он всегда впредь и делал, расплачиваясь за него скрупулёзно.
Ребята оказались отменными моими охранниками. А в охране я уже и действительно нуждалась. Время наступило в стране опасное и горячее.Те люди, которые бизнесом до определённого момента и не помышляли заниматься, были уже вынуждены это начать делать, так как зарплаты по стране либо выплачивались с большими задержками, либо не выплачивались вообще.
Неожиданно подскочили сильно цены на те продукты, которые всё таки в магазинах бывали. На молоко и на кефир, кажется и на хлеб и муку. А вот мяса так и не было в продаже.
Люди бросились заниматься всем, чем не занимались и даже не помышляли заниматься до того момента. Стали челночить в соседнюю Польшу. Туда везли мясорубки, кофемолки, вообще всё то, что залежалось дома в более менее приличном состоянии и продавали их на польских рынках. Из Польши вывозили всё, что могли реализовать на российских рынках.И российские рынки стали пополняться пусть и не лучшего качества, но всё же товарами.
.А я жила в своём мире и совершенствовала свой любимый бизнес. Меня опасная и нервозная обстановка в стране практически не касалась. И, в первую очередь, благодаря моим охранникам и тому лидеру, с которым мы постепенно становились  искренними друзьями.
Помещение, в котором находился мой кооператив было не маленькое и я  отремонтировала центральный зал и сделала из него зал тренажерный для себя, моих рабочих и, конечно, для моих новых спортивных охранников. Ребята привезли старые тренажёры и каждый желающий мог там тренироваться и бесплатно, разумеется. Мои рабочие бодибилдингом так и не увлеклись, а вот охранники и их друзья с удовольствием в зале занимались.
Постепенно я начала приходить к мысли, что приходит время выходить на внешний рынок со своими отходами без посредничества Союзкоопвнешторга.Но для этого было необходимо завязывать деловые связи с иностранными фирмами. И я стала ходить по международным выставкам моего профиля, беседовать с владельцами иностранных фирм. Долго ходить мне не пришлось, так моё сырьё было очень востребовано на внешнем рынке, а я его могла поставлять в большом количестве благодаря своим наработанным связям с руководствами прядильных фабрик из Иваново и Подмосковья.
Свозив на фабрики Иваново одного из моих новых знакомцев- владельца крупной и старинной фирмы из Германии, заключила с ним договор о намерениях создания совместного российско-германского предприятия по отходам ткацкого и прядильного производства.Отправила ему в Германию пробную партию моего сырья. Сырьё его вполне  удовлетворило и он пригласил меня в Германию на переговоры по созданию и дальнейшей деятельности нашего будущего производства.
Приглашение на фирму моего нового партнера в Германию отнюдь не означало финансирование
этой поездки. А мне с собой необходимо ещё было взять переводчика и моего сына, которого я хотела приобщить к будущему производству, всем оплатить авиабилеты, номера в отеле ну и так далее.Но деньги на такую поездку затратную у меня уже были , как был и открыт какой то примитивный валютный счет.
К тому времени в стране самостоятельные валютные операции по коротким контрактам были не то что разрешены, но и уже не запрещены, а так как я, без посредничества Союзкоопвнешторга сделала пробную поставку сырья в Германию и мне за это новым партнером была выплачена приличная сумма, позволить себе такую поездку я могла. Я не могла просто сама снять деньги с валютного счета, а вот израсходовать их на командировку-пожалуйста.
И вот я и мои сопровождающие в аэропорту Дюссельдорфа, нас встречает мой новый немецкий партнер – сорокалетний светловолосый высокий красавец, по происхождению барон. Барон фон Пёссигер.
После грязноватой, шумной и бедноватой Москвы мы попадаем в мир порядка, респектабельности и комфорта.Едем в его шикарной машине на его фирму-производство в Розендаль, что под городом Мюнстером, в северной Рейн Вестфалии.
Я уже была до этого в частной поездке в Западном Берлине и уже и тогда была поражена чистотой и порядком Германии. А вот для моих спутников всё  это- восторг! Они это видят и ощущают впервые.
Розендаль- не город, но и не деревня. Есть железнодорожный вокзал, несколько дорогих отелей и при них рестораны . Выясняется, что многое из того, что есть в Розендале принадлежит клану баронов Пёссигер с незапамятных времен. Приезжаем в отель, размещаемся, вечером к нам приезжает Пёссигер и ведет на ужин в ресторан. Да! Это ,конечно, не Иваново, куда я его возила со своими охранниками на своих пусть новых, но…Жигулях…
В той поездке в Иваново мои охранники особенно пригодились. Вечером, после визитов к директорам ивановских фабрик, мы спустились в ресторан гостиницы, в которой остановились на пару дней. Заказали ужин- такой , какой там был. Без спиртного. И не оттого, что были трезвенниками, а по причине очень жаркого обсуждения увиденного количества и качества сырья на фабриках. Мне это было обычно, а вот Пёссигер был просто потрясён. Для него сырье ивановское был восторгом. Он был такой же фанат своего бизнеса, что и я.
За соседним столом сидела компания из четырех пьяненьких местных авторитетов, или шестерок, что скорее всего. Им не понравился наш оживленный разговор, который мы вели на немецком языке. Немецкий язык их возмутил до крайности и один из этих маргиналов направился к нашему столику. Мои охранники, попросили нас подняться к себе в номера и там продолжать беседу. Мы, естественно, подчинились.Остались голодными. У Пёссигера , который кое что понял, глаза горели возбуждённо. Ведь тогда в Германии беженцев ещё не было и всегда царило спокойствие. Но это неприятное событие не отвратило его от желания организовать со мной совместный бизнес .Наоборот. Он ещё раз убедился в моей значимости.А мои ребята решили проблему с маргиналами тихо и бескровно. Впрочем, подробностей их беседы я не знаю, да она меня и не интересовала. В компетентности моих охранников в подобных ситуациях я уже имела возможность  неоднократно убеждаться.
Бывало разное. Так как я нацелилась на работу на внешнем рынке и прекращению работы через Союзкоопвнешторг, а соответственно и получению импортных товаров с последующей спекуляцией ими и перехода юридического из кооператива в российско-германское предприятие , это породило некоторые неудобства кое для кого из моих сотрудников. В частности это моё направление никак не устроило супружескую пару, работавшую в моем кооперативе и непосредственно занимавшуюся реализацией импорта спекулянтам и они повели себя со мной до крайности нагло.И даже угрожающе. Ещё бы. Что то сами создать они не хотели, да и не могли, а кормушка лёгких денег для них закрывалась.
Проблема с ними была быстро и довольно жёстко, хотя и бескровно решена силами моего друга-лидера( назову его В.) и моими охранниками.
Были и других парочка случаев, не буду их подробно описывать, но если бы не мой друг В. и охранники я могла бы , полагаю , и жизни лишиться. Такое уж было время бепредельное. Однако, ценно было то, что они меня никогда не посвящали в подробности своих действий, мой душевный покой и физическая моя безопасность были для них очень ценны. Ценила их такт и я. А они, заодно со своими прямыми обязанностями порой решали и ещё какие то мои проблемы , не относящиеся к их прямым обязанностям, но создающим мне различные неудобства. Например, раз, когда у меня очень разболелась спина, один из них по имени Д. отвёз меня на прием к своему отцу, заведующему терапевтическим отделением поликлиники Интурист. Отец оказался не только ученым и зав. отделением, но и отличным мануальщиком. Итог- я моментально вернулась к своей работе не морщась от невыносимой боли.
В другой раз муж мой , приревновав меня к моими командировкам в обществе двух спортивных охранников запил и очень основательно. Ребята вежливо и спокойно вывезли его на дачу и держали его там без спиртного до тех пор, пока я не сочла возможным простить мужа. А чтобы я не тосковала в этой ситуации,  отвезли меня в один из загородних ресторанов на день рождения к одному авторитету, где с поздравлениями собрались ребята со своими женами и подругами. Я сидела на одном из почетных мест, публика вела себя очень спокойно, солидно, практически обходясь без спиртного и курения, играл оркестр Дюна и пел певец Рыбин.Ничего общего не было с малиной, сходкой бандитов, которые так любили измышлять кинематографисты в своих фильмах про криминал. Все трезвые, хорошо одетые, соблюдающие субординацию.
Но…вернусь к своему повествованию о моём бизнесе.
Итак, я в Германии. На следующих, после нашего приезда день, на фирме начались мои переговоры с Пёссигером.При этом присутствовал адвокат его фирмы. Были обсуждены многие вопросы, касающиеся будущего нашего производства. В том числе и выделение малого процента двум российским чиновникам из Новоэкспорта, которые пользы никакой принести не могли, а были бы ненужным балластом в работе.Но Пёссигер, до знакомства со мной имел контракты в СССР с Новоэкспортом и уже привык к тому, что наших чиновников необходимо было подкармливать. Я же такой необходимости в контактах с чиновниками до этого момента особо не имела, но пришлось пойти на уступку.
Генеральным директором предприятия Пёссигер предложил меня назначить и начал со своим юристом определять мне ежемесячную зарплату, смехотворно малую- в 500 долларов.Для работников из той бедной нашей страны такие суммы были хороши, но никак не для меня. Я уже была по тем временам вполне не бедствующим человеком.
А вот должность начальника производства была предложена моему сыну и тоже со смехотворной зарплатой, но с обязательным обучением до занятия этой должности на фирме Пёссигера в Германии. И за мой счёт. Все эти новшества меня приводили в подавленное состояние и, возвращаясь с переговоров в свой отель, я даже плакала у себя в номере.Но, реально всё взвесив решила, что мне нужно смириться, это моё продвижение в бизнесе, самостоятельный выход на внешний рынок, а с деньгами…ну что же, что-нибудь придумаю- я ведь русская, а следовательно, изворотливая и не глупая.
Короче говоря договор о намерениях мы подписали, вскоре вернулись в Москву.И я кооператив закрыла, а регистрацию нашего СП решила сделать немедленно, не дожидаясь для этого визита в Москву Пёссигера. И это мне, конечно, удалось. Для регистрации в Торговой Палате необходима была подпись одного из министров и я её добилась в течение одной недели, передав вместе с документами на подпись секретарю этого министра флакончик французских духов Шанель №5 через одного из своих многочисленных знакомых. Получила подпись, зарегистрировала СП и всё! Начала отгрузки в Германию уже как ген.директор совместного российско-германского предприятия с оплатой за отправленный товар валютой и продажей необходимой части валютной выручки.
Осенью Пёссигер приехал в Москву со своим адвокатом и они были ошарашены тем, что я уже всё самостоятельно сделала. Что им, разумеется, совсем не понравилось, но одновременно повысило мою планку в их глазах.
Однако, само производство необходимо было несколько перестраивать, по принципу работы немецких фирм.
Разница же заключалась в следующем – теперь необходимо было закупать более широкий ассортимент отходов, отсортировывать  и пропускать через новый огромный немецкий пресс, который мы с Пёссигером купили сравнительно задешево на одной из бывших фабрик бывшего ГДР. Кипы с очесом выходили маленького размера, но тяжелого веса, а пресс одновременно упаковывал кипы в специальный материал. И отгрузка уже производилась не вагонами, а большегрузными траками. Каждый трак в результате такой прессовки загружался примерно на 10 тонн больше, чем прежде при использовании старых отечественных прессов, а это была огромная экономия на стоимости фрахта.
Под этот пресс было необходимо уже иное помещение, нужен был цех с высокими потолками и просторный, так как кроме пресса и складирования кип там должны были помещаться новые итальянские весы  , автопогрузчик и упаковочные материалы.
Было сложно найти такое большое помещение, но мой друг В. конечно и в этом мне помог. Сын был отправлен на обучение для последующей должности в качестве начальника производства в Германию на фирму Пёссигера.А в Москве пресс был установлен и работа закипела.
К этому времени я осталась уже только с одним охранником. Другой из них извиняясь, сообщил, что у него в данный момент родился ребенок, он должен больше времени уделять своей молодой семье и он вынужден меня покинуть.
Когда мы меняли помещение , в котором до этого функционировал мой кооператив на новое, собирая вещи из моего кабинета наткнулись на так называемые жучки- меня кто то прослушивал. Кто- этого я не знаю и по сей день. Хотя и догадываюсь, что это были жучки  правоохранительных органов. Незадолго до закрытия кооператива мне позвонила начальник налоговой инспекции того района, в котором был кооператив и попросила меня встретиться с ней срочно и на улице, где-нибудь в парке. С этой дамой у меня сложились тёплые, почти дружеские отношения. Мой сын со своей женой подобрали раненую ворону, вылечили её и решили больше не выпускать, а посадить её в клетку. Но ворона каркала страшно ранними утрами, они не высыпались и попросили меня забрать эту ворону в клетке к себе домой.
А у меня эта Дуня-ворона стала вести себя ещё  хуже - каркала уже постоянно и как то очень злобно.
В разговоре при встрече случайной на улице с налоговой начальницей выяснилось, что она потеряла птичку, которая несколько лет прожила у неё в клетке. Я, соболезнуя, в шутку предложила ей забрать у меня ворону. И она вечером приехала за Дуней. Как ни странно Дуня-ворона очень полюбила новую семью, а семья просто обожала её.
Помня добрый подарок мой  эта дама решила предупредить меня, что мои документы затребовали правоохранительные органы и готовятся ко мне прийти с проверкой, поэтому она и предупреждала , что у меня есть враги, но какие именно - я не спросила.
Для меня любые проверки были не страшны, так как я абсолютно ничего противозаконного не совершала. Ко мне и действительно через пару месяцев после открытия моего СП пришли двое мужчин из отдела по борьбе с какими то там хищениями( сейчас толком не помню как этот отдел и назывался), я выложила перед ними все мои документы, месяц они их проверяли, работе моей никак не мешали, а через месяц ушли.
Вернулся из Германии мой обученный сын. Там он обучался очень своебразным, но правильным, как жизнь показала, способом. Жил он в семье у механика фирмы Ёзефа.
 Ёзеф имел мать, жену, трёх крохотных детей, триста коров, столько же свиней и огромный сад с фруктовыми деревьями. В шесть утра сына будил Ёзеф и они вместе чистили коровник и свинарник, затем кормили животных, но так как всё было механизировано, на эту работу уходило чуть более часа. Затем завтрак и это была самая обильная пища за целый день. Бутерброды и кофе. Затем ехали на работу на фирму, где сын становился к прессу и  новым , отличным  от нашего принятого в кооперативе способом  прессовал сырьё. Работал среди рабочих –турков и поляков, никому из них не раскрывая истинной цели своей работы, которая и являлась немецким обучением.
Работа продолжала с 8 утра и до 12 дня. За это время один 10-минутный перерыв либо на питье кофе либо на сигарету. Затем с 12 до 12-45 обед. Обедать они ехали к Ёзефу домой. Обед состоял из чашки супа-суфле. Затем работа до 5 часов вечера, тоже с 10-минутным перерывом. И так 6 раз в неделю.Ужин его состоял из пары йогуртов, булочки или маленькой бутылочки пива. Затем вечерняя уборка и кормление животных. Сон.И так три месяца. Вернулся он из Германии совсем другим парнем. Это было почище службы в армии, учитывая то, что до поездки он не знал никакого иностранного языка, и немецкого в том числе. За подобную учебу я заплатила три тысячи долларов ни капли об  этой трате  не жалея.
Работник- начальник производства он получился преотличный, но долго работать ему не пришлось, так как наши российские рабочие дружно начали его игнорировать и за знания и за опыт и за его автомашину  Мерседес! Мне пришлось его от работы отстранить из-за всеобщего озлобления на факты, которые, в сущности, 23-летнего паренька лишь украшали, а не уродовали. Но …такова натура русского человека.
Мне же пришлось ещё раз слетать на фирму Пёссигера в Германию для подписания кое-каких документов совершенно не нужных мне, но важных для спокойствия моего партнера.
Во время той поездке я жила в отеле в Дюссельдорфе, было время –конец августа. Время, когда торговые магазины распродают отличные товары с большой скидкой. Накупила себе всяких приятных и модных вещиц, поплавала в японском бассейне, вкусно ела вечерами в хороших ресторанчиках. Одним словом-избаловалась . И вдруг, неожиданно для себя пришла к мысли, что мне бы не помешал какой-нибудь приятный и необременяющий меня ничем романчик.
Ведь позади было время моего неустанного труда, забот, познавания нового. В конце концов путч 1991 года в котором я , вместе со своими охранниками, принимала такое живейшее участие и в первую очередь из-за  страха   возврата к советской системе.
А я была ещё так молода и совсем недурна собой!
Романчик завязался вскоре после моего возвращения из Германии. И не романчик, а романище!
Просто симпатизируя за пару месяцев до моего возвращения из Германии одному молодому 28-летнему спортсмену, который жил в тяжелых;хотя и обычных для тогдашнего времени условиях-, а работал, невзирая на титул мастера спорта и высшее образование лишь массажистом ,  тесть его на балконе развел кур, чтобы были яйца- ведь в магазинах по прежнему было плохо с едой, пригласила его на работу к себе в своё вновь открывшееся СП  и даже купила ему машину в служебных целях. Конечно, он был молод и очень красив, с великолепным чувством юмора и не эгоистичен. Поэтому увлечься им для меня было не сложно, я как бы себя искусственно заставила это сделать, чтобы ненадолго отвлечься от своей нелёгкой работы.
Роман наш развивался постепенно, в нём не было ничего грубого и плотского. Да и о поисках новых поставщиков сырья я, разумеется, не забывала.И вообще вначале наших отношений о романе не было и речи. Я просто приблизила Алёшу к себе по работе. Стала немного обучать его бизнесу. И мы начали ездить в Иваново  и в Петербург уже втроём-  я, мой охранник и Алёша.
За это время в среде моего друга- лидера В., да и у него самого  произошли некоторые изменения. Его самого посадили и, как я тогда думала, временно. Такое с ним уже бывало, потом через какое то время его выпускали и он даже с юмором рассказывал мне о днях, проведенных в тюрьме, в которой он не испытывал ни чувства голода, ни какого либо особого ущерба. А тот факт, что второй мой охранник Д. ушел от меня тоже не особенно меня удивил. Ведь объяснил же он мне, что у него появились более важные дела.
Забегая вперед скажу одно- не предполагала я тогда, что всё у них было просто трагично, да и над моей головой , как впоследствии я узнала, тоже был занесен меч.
За несколько дней до моего возвращении из Германии ,к моему мужу на рассвете приехали следователи из местного УВД и потребовали, чтобы он поехал с ними и предоставил им возможность проведения обыска в помещениях моего бывшего кооператива. Искали они, как выяснилось, оружие, но ребята из группировки всего лишь там занимались в тренажерном зале, который я им предоставила и никакого оружия там прятать бы не стали, слишком они уважали меня, чтобы так подставить.
Не придав большого значения тому, что происходило с ребятами, считая , что для них подобные передряги являются делом обыденным, я приняла решение тайно от моего немецкого партнера открыть еще одно российско-германское предприятие, но с управлением уже в Дюссельдорфе. А для этого мне нужно было заключить договора с ещё большим количеством фабрик и мы отправились на поиски таких фабрик.
Первая недельная наша поездка была в Петербург. Остановились мы в гостинице для дирекции Пушкинского Дворца в бывшем Царском селе. Гостиничка была маленькая, но на территории самого Дворца, в роскошном парке.Кроме нас троих из гостей никого не было, лишь обслуживающий персонал. И не было горячей воды, приходилось мыться в душе под холодной водой. Но это не было бедой, так…маленьким неудобством всего лишь. Зато, когда утром мы выходили из нашей гостиницы перед Дворцом сидел оркестр в средневековых костюмах и по моей просьбе, разумеется , за небольшую для меня оплату играл для нас мазурки и вальсы.
Затем мы садились в машину и ехали в Питер, искать фабрики для переговоров о поставках мне сырья. На обратном пути мы заезжали на рынок и в магазин, торгующий деликатесами за доллары, которые у меня были. Ели мы в парке, на скамейке под старыми раскидистыми дубами. Еду запивали шампанским, купленным за валюту.
Никаких договоров заключить мне не удалось, так как на фабриках уже было очень мало сырья. А вот последний день мы отпраздновали роскошным вечером в красивом ресторане Петербурга, столик в котором мы заказали заранее.
Полночи мы там танцевали с Алешой, под музыку оркестра, игравшего в мою честь. Затем заехали в гостиницу, быстро собрали свои вещи и ночью выехали в сторону Москвы на нашей машине.На рассвете плавали в озере под Торжком, это было сказочно. Рассвет ранний, над озером белесая дымка и мы плывём…
Утром мы приехали на Московское море, где располагался спортивный лагерь для взрослых, директором которого был Алешин друг, да и ещё какие то его друзья. Катались по морю на маленьком катере, потом в лесу друзья Алеши варили уху из великолепной рыбы , наловленной ими за день. Поздним вечером мы уехали. Ехали лишь  вдвоем, так как охранник мой, видя всю эту романтическую ситуацию, отпросился уехать в Москву дневной электричкой. Я возражать не стала.
А мы ехали долго и лишь ранним утром въехали в Москву. Вот с этого дня , а вернее ночи и начался наш уже настоящий роман. День на отдых по домам  и вперёд… в Иваново.
В Иваново один из моих друзей- главный инженер самой крупной ивановской фабрики уже заказал нам в лучшей гостинице города Интурист  два номера. Люкс двухкомнатный мне и обычный, но хороший номер Алеше и моему охраннику.
И снова началось удовольствие. С ивановскими фабриками относительно дополнительных договоров мне было много проще, чем в Питере. Там я не знала из руководства никого, входила в кабинеты с улицы, а в Иваново всех, ну или почти всех знала . С пустыми руками я к ним никогда не приезжала, всегда с оригинальными заграничными , хотя и не очень дорогими подарками. И вообще им со мной было интересно, да и весело. Я много им рассказывала о производствах в Германии, да и народ ивановский был попроще и порадушней, чем в Москве и Подмосковье, тем более чем в высокомерном Питере.
Так что рабочий  вопрос был решен за один-два дня, а остальное время  поездки в Суздаль, в Кохму поплавать, во Владимир. Лето…хорошо! Вечерами такие же изысканные ужины в моём номере при свечах, с шампанским. Интересные разговоры…В общем всё как в романсе КАК УПОИТЕЛЬНЫ В РОССИИ ВЕЧЕРА…Но, пришло время возвращаться в Москву и готовиться к следующему этапу моего плана по  открытию моей с другим немецким партнером фирмы в Дюссельдорфе и заключению для новой уже фирмы новых контрактов с другими немецкими фирмами- покупателями моего сырья. Причем, работать я должна была так, чтобы ничем не была ущемлена фирма с Пёссигером, московская.
И вот мы трое в аэропорту Шереметьево, ожидаем посадки на рейс. Мы – это я, Алеша и моя переводчица. Я счастлива! Всё идёт превосходно. И рабочая и личная жизнь. Испытывала ли я угрызения совести перед своим мужем? Да нет, конечно! Во первых я так себя вела, что он ни в чём ущемлён не был, как мне казалось тогда, и ни о чём не догадывался. Во вторых – я была попросту влюблена, а в этом состоянии человек эгоистичен. Ничего кроме радости и счастья не испытывает.
Летим в Дюссельдорф. В аэропорту нас встречает Клеменс, новый партнер, отвозит в отличную гостиницу, где заказаны три номера. Один-лучший мне и два попроще для моих спутников.
За два дня решены все детали основные поездки. Зарегистрирована у нотариуса моя новая фирма, открыт счет в банке. Сентябрьский Дюссельдорф красив, тепло, но не жарко. Берем машину на прокат и на ней в ближайшую субботу едем на рыбный рынок в Голландию в городишко под названием Эншедэ.
С Алёшей очень весело, он постоянно острит, я хохочу до слёз. Переводчица чисто по женски слегка нервничает и время от времени мне говорит колкости, а то и попросту гадости.Немного старается стравить нас с Алешей. Я решаю впредь обходится без её помощи и для этого покупаю учебник немецкого языка для англоговорящих и начинаю самостоятельно заниматься.
Едем на фирму Новоэкспорт в Бельгию,  в Антверпен. Там меня ждут для заключения со мной контракта на поставку сырья, закатывают роскошный по русски ужин, но учитывая  и мою любовь к китайской кухне. Заезжаем с ознакомительной целью в Брюссель. Возвращаемся в Дюссельдорф. По утрам с Алёшей бегаем в шикарный бассейн с морской водой на соседней улице.
Переводчица злится всё больше, чем конечно мне портит настроение . Я начинаю уже не чувствовать праздник души. Решаю вернуться в Москву, покупаю авиабилеты и едем в аэропорт. И там, О, ужас! Сталкиваемся с моим партнером Пёссигером, который понятия не имеет о моей поездке для открытия новой фирмы, но всё великолепно понимает, глядя на Алёшу. И не осуждает меня ничуть. Всё приятно, в самолете пьем с Пёссигером шампанское и шутим, а я про себя принимаю решение закончить свой роман с Алешой. Дело, мой бизнес  для меня прежде всего, а любовные мотивы – они приятны, но во всём должна быть мера.
Но легко принять решение, закончить  тяжело. Он то не понимает, почему я становлюсь холодноватой, а постепенно и резкой. Да и дела мои запущены. Я ведь всё разъезжала, а за поставками и за производством самолично не следила. А это плохо. Темп работы нарушен, надо его восстанавливать.
Да и работать на две фирмы одновременно почти нереально. И Клеменс не Пёссигер. Не профессионал и мне никакой не помощник. Предпринимаю ещё попытку-лечу вместе с мужем и Алёшей в Сочи, для проверки обстановки на краснодарских фабриках.Пытаюсь наладить с ними контакт. Глухо! Алёша начинает раздражать своим бестолковством в бизнесе. Отправляю его одного в Москву, он ноет что у него вот- вот день рождения и он собирается к нему готовиться.  Через несколько дней прилетаем и мы в Москву с нулевым результатом от поездки.Встречает в аэропорту Алеша с похмелья после своего дня рождения, в машине нахожу полбутылки коньяка! И…всё! Терпенью моему пришел конец. Через несколько дней он уволен, машина отобрана. Все мои вокруг довольны, а я с головой погружаюсь в работу , чтобы наверстать упущенное.
Нельзя бросать детей, стариков и животных. Взрослых –можно. Они к жизни приспособлены, а если нет- это уже их проблема.
 И началась работа. Я стала работать ещё усердней, чем когда либо. Прежде всего  при помощи Пёссигера(пришлось ему признаться) закрыла Дюссельдофскую фирму. Охранник мой превратился в просто моего водителя. Я познакомилась и заключила контракт с одной очень крупной итальянской фирмой, стала им делать поставки . Пёссигер был доволен. Кроме немецкого языка стала изучать итальянский язык. Стала часто летать на фирму-партнёр в Италию, во Флоренцию. Очень подружилась с директором этой фирмы-Паоло Ломбардо. Он хорошо говорил по русски, фирма вообще давно работала на российском рынке. Пришлось их и других потихоньку выдавить с российского рынка. Теперь сырье они могли покупать лишь у меня, а не на фабриках. Слетала в Ташкент, хотела и хлопком и шелковыми отходами заняться, но, побывав там пришла к выводу, что не стоит. Обманут и обязательно.
А вот Пёссигер не был таким дальновидным и завёл деловые отношения с туркменами на предмет создания совместной с ними хлопковой биржи в Бремене, в Германии. Постоянно летал в Туркмению, из Туркмении его будущие партнеры летали к нему в Германию. Очень гордился предстоящим открытием нового и огромного по размерам бизнеса. К нашему с ним предприятию стал относиться как то прохладно, без интереса. Но меня этот факт особенно не расстраивал. Я стала увеличивать поставки сырья в Италию, даже несколько пренебрегая обязательными поставками в Германию.
На итальянской фирме ко мне относились просто превосходно. Но и у них был ко мне свой тайный интерес. Какой? Я поняла это позже. А пока я во время своих частых командировок прямо таки упивалась Флоренцией. Конечно же бывала и во всемирно известной галерее Уффици, ездила в Пизу, гуляла по площади Витторио Эммануэле в Милане. Но более всего мне нравилось проснуться рано утром во Флоренции и ,наняв экипаж запряжённый на одну лошадь , кататься по центру города, таким образом встречая флорентийский рассвет.
Мои итальянские партнеры являлись абсолютной противоположностью Пёссигеру.И, хотя и жена главы Итальянской фирмы Сильвано Монтичелли , Паола была из рода Медичи, а Пёссигер потомственный барон и материальные их возможности не слишком друг от друга отличались, разным были предметы и , которые их окружали и которыми они наслаждались.Да и стиль поведения их был отличным друг от друга.
Так например любимое занятие Пёссигера в выходной день была езда по его Розендалю на мотоцикле марки Харлей Дэвидсон, а итальянцы наслаждались покоем и комфортом в своих прекрасных кабинетах, украшением которых были античные скульптуры и роскошные живые растения в кадках. Объединял их профессионализм в том одинаковом бизнесе, которым они занимались, любовь к своему бизнесу и, конечно, честность и работоспособность. А эти качества объединяли и меня с ними.
Однажды, в одну из моих командировок на итальянскую фирму  я была приглашена Паоло Ломбардо посетить некоторые склады и стоки одежды, куда приезжали закупать дорогую и не очень одежду и обувь из небольших европейских магазинов. Вещи были изумительного качества( те, которые дорогие и от кутерье), но с крохотными дефектами, практически невидимыми  для не предупрежденном об этом глазом. Цена –очень небольшая относительно и полная возможность приобрести всё, что захочется и в любых количествах.
Конечно, мои глаза разбегались, я отобрала для себя и своей семьи кое что, а Паоло предложил мне приехать специально за закупкой подобных вещей со складов и реализовать их в Москве.
Я загорелась этой идеей и, приехав в Москву, занялась реализацией своего нового бизнес-плана, при этом тщательно просчитав все прибыли, убыли и остаточную прибыль. Получалось великолепно. Я договорилась с некоторыми магазинами о поставке им прекрасных итальянских товаров на реализацию, взяла в банки довольно большой кредит, закупила шерстяного очеса на три трака для своей итальянской фирмы. На вырученную сумму от трех машин с очесом я должна была закупить и загрузить со складов под Флоренции одежду и обувь  в один из траков,отправить это в Москву , а затем оплатить банку кредит и ввозную пошлину и быстро реализовать товар, получив от этой операции немаленькую прибыль.
В то время в России было уже немало магазинов и рынков торговавших достаточно задорого турецкими очень неважного качества товарами Итальянские же товары не шли ни в какое сравнение с турецким ширпотребом, а продавать их я хотела по ценам турецкого товара.
И вот  очёс в Италию отправлен и мы с сыном ранним утром 3 октября 1993 года вылетаем в Милан рейсом Аэрофлота на закупку товара.
После приземления всех пассажиров нашего самолёта чуть ли не под конвоем, не дав получить свой багаж, отвели в большое помещение аэропорта и стали поодиночке вызывать в комнату и там допрашивать- кто мы и с какой целью прилетели в Италию. Допрос вёлся итальянцами строго через их переводчика и в присутствии представителя Аэрофлота. Причину такого допроса  нам так никто и не объяснил. В конце концов нас всех отпустили. Мы сели на поезд и поехали во Флоренцию с сыном в гостиницу, где нас ждал заказанный номер.
Наконец, измученные такой дорогой и смертельно голодные мы добрались, войдя в свой номер включили телевизор. На экране…ужас!Грузовик таранит стеклянную стену телецентра Останкино, толпы разъярённого народа …Звоню Паоло домой, так как это воскресный вечер и у него спрашиваю, что происходит в Москве.Паоло мне в трубку кричит, что в России происходит революция.
Пытаюсь дозвониться в Москву- тщетно! Связи нет.А у нас в Москве семьи –моя и сына.Мама, муж,брат, крохотная внучка, жена сына, тёща!
Спускаемся вниз в ресторан, молча едим. Вокруг идет обычная жизнь с обычными спокойными людьми, а на нашей родине война!
Возвращаемся, сидим прильнув к экрану телевизора, мало что понимаем из взволнованных речей комментаторов.
Это был путч 1993 года;так называемый расстрел Белого дома или Ельцинский переворот!
Вот поэтому нас задержали в Милане. Теперь мы это понимаем.
Утром нас забирает из отеля Паоло, везет на работу на фирму. Но, какая тут уж работа! У телевизора целый день не только мы с сыном, но и вся итальянская фирма. Никто почти не работает, переживают за нас. А нам…ужасно!Наконец удается дозвониться в Москву семье. Слава Богу- все живы и здоровы.А вот и арестованы в Белом доме все члены Верховного совета, их везут в Лефортовскую тюрьму, над Москвой залпы продолжаются ещё долго. Мы с сыном счастливы. Для нас это означает, что мы можем не просить политического убежища в связи с переворотом, а возвращаться домой, в Москву!
Я иду стричься к Франческо, своему флорентийскому парикмахеру, а потом идём с сыном в центр в ресторан- ужинать и праздновать окончание кровопролития. Заграницей ощущаешь особенно остро события, которые происходят на твоей родине и она тебе становится действительно очень дорогой. Я в этом сама убедилась.
На следующий день и так до конца недели ездим по складам вместе с Паоло, закупаем товар. Товар должны уже без нас загрузить в наш трак и отправить в Москву. Закупка, учитывая небольшие складские цены, очень немаленькая, примерно на сто тысяч долларов.
Улетаем очень забавно из Милана. Сын,  23-летиний  бодибилдер, одетый  в белый пиджак от Валентино , с фамильной серебряной цепью на руке- подарок семьи главы фирмы, практически впервые в этом аэропорту, да и я тоже, так как раньше летала до Пизы с пересадкой во Франкфурте садится меня ожидать в одном из многочисленных залов аэропорта. Мы , собственно, прилетали тоже в миланский аэропорт, но тогда нас всех задержала полиция по поводу происшедшего в России путча и нам не пришлось особо разглядывать  аэропорт.
Я же иду что то ещё необходимое докупить, потом спешу к сыну, так как объявлена посадка на рейс в Москву и нигде! Просто нигде не могу его увидеть. В отчаянии кидаюсь к полицейским, говоря что потеряла своего ребенка-но ведь ребенок же он мне!, те дают объявление по радио и начинают вместе со мной кружить по залам. Наконец я вижу его и с криком радости к нему бросаюсь. Полицейские за мной. При виде ребёнка весело хохочут. Ребенок 180 см роста, накаченный, красивый, вальяжный не понимает причины смеха группы полицейских. Объясняю ему позже, уже в самолете, что полицейских рассмешило мое определение- пропал мой ребенок- когда они увидели большого парня.
Москва встречает нас какой то тревогой , разлитой в воздухе. Мало огней, полно милиции и ограждений- комендантский час снят ещё не полностью. Прошла лишь неделя после путча.
Через три недели приходит из Италии трак с товаром. Разгружаем его в помещение , специально арендованное под товар, на московском хладокомбинате.
А в это время на хладокомбинате идут съемки Полицейской Академии, многосерийного  голливудского боевика, по сюжету фильма действия этой серии происходят в России. Каким то образом голливудские актеры, снимающиеся в этом фильме узнают, что здесь  есть в продаже эксклюзивный товар из Италии.Ну и , конечно, много себе накупают- ведь цена то небольшая.
Половина товара пришла далеко не такого качества, которое я отбирала на итальянских складах. Везде обманщики, не только у нас. Но не отсылать же назад брак, это слишком дорого, да и ввозная пошлина, достаточно высокая мною уже уплачена.
Те магазины, которые гарантировали, что возьмут продавать мои товары почему то в основном либо отказываются это делать, либо ставят новые, убыточные для меня условия.
Устраиваем распродажи по разным элитным местам, включая и цирк на Цветном бульваре, но и артисты и элита тогда тоже не были ещё богатыми  и удается продать совсем немного. В частности никто не покупает 17 роскошных смокингов от Валентино.И одного смокинга не покупают!
Потом, через некоторое время Английская королева посетила Москву и ОЧЕНЬ понадобились смокинги, которых  в Москве не было никогда до этого, как и никогда не приезжала Английская королева. А мои смокинги , вместе с остатками того злополучного итальянского товара были мною вывезены уже  на Кипр и отданы на реализацию в один из магазинов Лимассола, хотя денег и за этот товар мне получить не пришлось. Но об этом позже.
А надо мной висит немалый кредит банку, который я взяла частично под закупку шерстяного очеса, который поставила уже в Италию а на эти деньги купила товары,  и  частично под уплату ввозной пошлины под товар, который практически не удается реализовывать. К тому же ежедневная оплата охраны товара, аренды помещения под товар, щёлкают проценты банку…бр.р.р…
Но, не смотря на столь печальное положение вещей , я отправляюсь в круиз  , который решил провести Влад Листьев, со съемками на  океаническом корабле.Это был конец 1993 года, а 1 марта 1994 г. Влад был застрелен. В конце января 1994 г. был зверски убит мой друг лидер В. в тюрьме , погиб охранник моего сына- был зарезан неожиданно…Страшное время началось…
А пока…
Аэропорт Шереметьево, ночь. Собираются люди плывущие как и я в круиз. Мы все летим в Геную двумя самолетами, откуда должен начать круиз зафрахтованный Листьевым огромный океанический корабль .Публика очень солидная и богатая по тем временам. С некоторыми из них я уже хорошо знакома по прежним двум учебным круизам по Средиземному морю. Среди публики именитые, приглашенные артисты. Они будут давать свои концерты на теплоходе. Жванецкий со своей Наташей и пока ещё на тот момент не женой, элегантный и красивый Лещенко, веселая Долина с мужем, дочкой и своим ансамблем, среди которых и Спицын впоследствии ставший её новым мужем, цыгане ансамблем.Конечно, Винокур, юный Маликов – восходящая звезда со своей не очень молодой по сравнению с ним женой, кто то ещё. Одна великосветская пожилая дама- тётя Винокура, выдающая себя за жену Примакова.
Корабль под каким то нейтральным флагом. Экипаж- украинцы, говорящие на немецком языке с украинским акцентом.Телевидение.
У меня каюта-люкс, состоящая из спальни, гостиной и ванной комнаты.В люксе я, мой брат Юра и его жена Марина, моя подруга.Кают-люксов на теплоходе всего три. Мне добыли такую каюту мои друзья с Телевидения, с Первого канала.
Прилетаем в Геную ранним утром, посадка на теплоход в четыре дня, а пока экскурсии по Генуе. Но хочется спать ужасно и мы с Кариной, моей подругой, переводчицей этого круиза и одновременно подругой Наташи-будущей жены Жванецкого решаем ехать прямиком на корабль, мыться и спать. Теплоход выгружает прежних пассажиров- немцев, сотрудников фирмы Никкерман, но наши номера уже свободны и мы предаемся долгожданному отдыху.
Наш маршрут таков – Марокко, Барселона,Канары, Лондон, Лиссабон, Амстердам, а заканчивается круиз в Бремене.
Всё просто великолепно. По прибытию в порты нас встречают автобусы с гидами и возят на экскурсии.Днём можно на теплоходе плавать в бассейнах, их-два, загорать на палубах, заниматься в тренажерном огромном зале. Вечерами либо съемки телепередачи Листьева  “ТЕМА”,  либо изумительные концерты наших чудесных артистов.
Всё было прекрасно, невероятно интересный маршрут. Почему то более всего запомнились Канары, возможно оттого что наш корабль там стоял три дня. Был декабрь, днём погода около 25 градусов тепла, но в океане было купаться невозможно- слишком сильные волны.
Устраивали  на Канарах нам путешествие в Сады Маркиза. Самого Маркиза нам не удалось увидеть, а вот его сады- да! Они были прекрасны, как и банановый ром, который каждому предлагался при входе туда.
Сказочный, в дымке Гайд-парк лондонский, королевский дворец в Марокко…да всё было прекрасно.
В Бремене на корабле я устроила маленький приём своему партнёру Пёссигеру с его новым туркменским партнером- двоюродным братом тогдашнего президента Туркмении на нашем корабле. Пёссигер был очень доволен, гордился явно моими светскими возможностями  перед туркменским господином.
На утро в Бремене мы покинули корабль. Я поехала в Дюссельдорф на несколько дней повидаться со своими друзьями и просто придти в себя на суше, а потом улетела в Москву.
Вернулась я к непроданному товару, своим долгам перед банком . Ко всему грустному.
Через несколько дней после моего приезда я позвонила Тане, жене моего друга В., томящегося в тюрьме и пригласила её приехать и что-нибудь купить из итальянского товара.
За пару дней до её визита я собрала небольшую посылочку из товарных вещей, немного денег для покупки еды и попросила моего охранника её  каким то образом передать В. в тюрьму.
Таня , приехав, рассказала мне, что В. очень похудел и чем то скорее всего болен. Лежит на нарах, ничего не ест, так как боится быть отравленным и ни с кем не разговаривает.
Это было в начале января 1994 года, а 26 января В погиб в тюрьме.
Привожу практически целиком статью из прессы о гибели В.


Сотрудники СИЗО забили подследственного до смерти за непослушание

       В Н-ске начался суд над пятью сотрудниками  СИЗО, обвиняемыми в насилии над арестантом, мастером спорта по боксу В., убитым в изоляторе. Бандит  В. был грозой Н-ских предпринимателей, с которых успешно собирал дань. В. обеспечивал "крышу" предприятиям депутата Госдумы А. 26 января 1994 года сотрудники изолятора жестоко избили заключенного, нанеся ему в общей сложности 70 телесных повреждений, оказавшихся смертельными.
       
Набожный беззлобный вымогатель
       О В. ходят легенды. Одна из них — о том, что он был негласным директором местного автосервиса и превратил его в образцовое капиталистическое предприятие. Другая — о том, как он избавил предпринимательницу, разводящую в  лошадей, от неправомерных претензий председателя горсовета, запугав последнего до смерти. Она рассказывала о В.  корреспонденту Ъ как о своем лучшем знакомом — "очень набожном человеке, который не мог причинить никому зла".
       Еще одна легенда, весьма правдоподобная, гласит, что В. являлся главным акционером МДК-банка, учрежденного депутатом Госдумы А. Опять-таки негласным акционером. С  В.  А. пытался дружить, даже выдал бандиту удостоверение директора "Научно-производственного агентства", которое депутат зарегистрировал в Н-ске.
       Однако дружбе мешали финансовые разногласия. Акционер В. требовал все больших дивидендов. Поэтому его арест в июле 1992 года за вымогательство денег у  предпринимателя, владельца магазина  А. воспринял с облегчением. Тем более, что РУОП провел операцию по "закрытию" В. без сучка и задоринки, задержав его сразу после того, как он взял у К. 9 тыс. меченых рублей.
       Любопытно, что вид боксера-тяжеловеса наводил ужас даже на местных милиционеров, которые боялись заходить к нему в камеру. А  Н-ские следователи как-то вяло отнеслись к перспективе ведения против него уголовного дела. Пришлось их коллегам из ГУВД Московской области забрать его к себе.
       В. просидел под следствием полтора года. Его дело должно было слушаться в  Х.горсуде, подальше от родного Н-ска, где, как заверяли сотрудники РУОП, у В. все куплено. Но судебный процесс никак не мог начаться, так как потерпевший К. скрывался в Польше и в суд являться не желал.
       
Пляска на животе арестанта
       В. вел себя в СИЗО смирно, хоть и слыл "авторитетным" зеком. Однако в тот роковой для него день, 26 января 1994 года, он ослушался оперуполномоченных изолятора. Те открыли дверь камеры #54 и велели всем построиться. Оперативники изолятора собирались вывести всех из камеры, чтобы провести там техосмотр и выяснить, куда делся исчезнувший с потолка кусок штукатурки. Но В. был простужен и поэтому остался сидеть на своей шконке, заявив, что сидит в этой камере по велению бога.
       Тогда от него потребовали выйти уже с вещами. Это означало, что его ведут на сборное отделение — бить. Все заключенные знали: если тебя вызывают из камеры с вещами, то обязательно изобьют до беспамятства на сборном отделении, а потом переведут в другую камеру.
       Тут смирного В. прорвало. Он обозвал оперуполномоченных СИЗО молокососами и метнул в них алюминиевую миску.
       Его били пятеро сотрудников СИЗО. Как установило следствие, это были офицеры И. и Е., а также рядовые тюремщики Х. Х и Х. Били кулаками и ногами, резиновыми палками, а Х., по версии следствия, разбил о его голову деревянную киянку, при помощи которой собирались проводить техосмотр камеры. Били отчаянно: выламывали руки, с разбегу прыгали на живот и плясали на нем.
       Наконец на В. надели наручники. Потом его повели в сборное отделение, где опять били: ногами по голове и ребрам, резиновыми дубинками по всему телу. Он кричал: "Мужики, не надо, я все понял", звал на помощь. На какое-то время терял сознание, а потом снова кричал, что ему все отбили, просил воды и кого-нибудь из администрации СИЗО.
       Пришли сотрудники медчасти, ужаснулись тому, что из головы заключенного хлещет кровь, предложили было сделать рентген, да передумали и ограничились каким-то уколом. Избитый В. уже не мог ходить, и поэтому в резиновую камеру для успокоения буйствующих его несли на одеяле осужденные из хозобслуги. Вскоре выяснилось, что по тюрьме ходит комиссия по правам человека, и синего от побоев В. решили спрятать в так называемый "петровский бокс" (маленькая камера для "придурков", первого обитателя которой звали Петей). Комиссия ушла, стонущего В. вернули в камеру для буйствующих и оставили там голого.
       Ночью контролеры интересовались у него: "Ты еще жив?" Он был еще жив. Умер он утром следующего дня. Смерть наступила от отека мозга и внутреннего кровотечения. Эксперты озадачили следователей еще и заключением, что в тот злополучный день В. не только били, но и совершили с ним акт мужеложства. Кто это сделал, не установлено до сих пор.
       Пятерым тюремщикам Генпрокуратура предъявила обвинение в умышленном нанесении В. тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть (ст. 108 УК) и в превышении власти, сопровождавшимся насилием (ст. 171). Им также вменяется должностной подлог — составление акта о том, что В. сам бился головой об стенку. Хотя, по версии следствия, все пятеро били В. с одинаковым задором, арестованы и более полутора лет сидят под следствием почему-то лишь двое — оперуполномоченный Д. и младший инспектор П. Остальные подсудимые приходят на суд сами, без конвоя.
       Следователи, которые вели это дело, не находят объяснений такой беспрецедентной жестокости тюремщиков. Примечательно, что у всех у них, кроме Х., есть малолетние дети (у оперуполномоченного Д. две дочери). Единственное объяснение, которое сами подсудимые дают своим действиям, — выполнение секретного приказа МВД #100, предусматривающего применение против заключенных спецсредств. Впрочем, как говорят следователи, такое насилие не предусмотрено никаким приказом.
       
Смертный приговор депутату Госдумы
       После гибели В. в тюрьме его группировка собралась на одной из дач в Н-ском районе обсудить, кто стоит за его убийством. Бандиты рассудили, что наиболее выгодным оно было для депутата Госдумы А., который не хотел отдавать деньги, вложенные В. в принадлежащий депутату МДК-банк. Члены группировки охотно поверили сочиненной ими самими версии о том, что депутат дал денег  тюремщикам, чтобы те забили В.
       А. был вынесен смертный приговор. Его привел в исполнение "шестерка" из банды В. — Д. Депутат был убит, как и В., 26-го числа, только первый в январе, а второй — в апреле 1994 года.
       Генеральная прокуратура, расследовавшая убийство депутата вместе с гибелью его покровителя В, пришла к выводу, что между этими двумя преступлениями нет причинно-следственной связи. А убийцу А. вот уже третий год ищут. Оперативники рассказывают, что он регулярно звонит родителям, а они прослушивают его переговоры. Только вот установить, откуда звонит, почему-то никак не могут.
       
       ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ
       
На похоронах я не была. Я поехала на похороны, но как то заблудилась, приехала не туда, где мы договаривались с Таней, женой В. встретиться. Да и ей было тогда не до меня.
Весной мы с ней поехали на могилу к В. и вот, что она мне рассказала. Его собственно и не арестовывали, а расстреливали неизвестные на её глазах в машине В. в которую он сел выйдя из своего дома и, следовательно, никаких меченых 9 тысячах рублей и быть попросту не могло, он же был до этого дома.Не расстреляли, так как это было среди бела дня и вроде бы появлялись прохожие. Затолкали В. в машину стрелявших и увезли в неизвестном направлении.
Наверное, нужно кому то было не арестовать, а физически уничтожить В..
Потом жена узнала, что он находится в СИЗО.
Вскоре после такого ареста к нему пришел адвокат, которого ему выделили и объяснил задержание тем, что на него поступило заявление о вымогательстве денег  от потерпевшего коммерсанта. Этот коммерсант носил моё-МОЁ!!! Женское имя. Адвокат показал В. заявление якобы от меня. Но мы с В. никогда не переписывались- откуда ему было знать мой почерк…
 Как я могла писать на него заявление, когда я в это время была в Германии, оформляла документы по созданию своего нового СП в Дюссельдорфе?! Но В. этого мог и не знать.
Кроме того, В. НИКОГДА не то, что не вымогал у меня деньги, а скрупулезно расплачивался за товар покупаемый в моём кооперативе. Но к тому времени уже ни кооператива ни товара у меня не было.
Галиматья! С подставлением меня!
Но, В. в это моё заявление  не поверил о чём адвокату и заявил. Больше тот адвокат к нему не приходил, о заявлении якобы моём никто и никогда впредь , в том числе и на суде  не заикался. Как будто бы такого факта и не было.
Тогда нашли, судя по статье другого коммерсанта с заявлением о вымогательстве, но и тот на суд не являлся, скрывался в Польше.
Этого А. депутата Госдумы я не знала никогда, а он, судя по всему меня знал, я была личность известная в этом Н-ске, где у меня был кооператив. У меня был импорт, ко мне все ездили отовариваться, я открыла тренажерный бесплатный зал для себя и ребят, часто обедала в кооперативном кафе, где обедали все кооператоры Н-ска. Наконец, я была единственной и яркой женщиной из кооператоров того времени.
 И он, этот А. меня знал- это мне понятно. Вот и решил в своём каком то каверзном плане меня подставить и скорее всего  в своих каких то не лучших целях. Но…сорвалось. Моя голова из под гильотины выскользнула целой.
В. в целом был человеком удивительным во многих смыслах Умный и волевой, умеющий идеально организовать людей, повести их за собой в строгой, не позволяющей пить , курить и  наживаться дисциплине. Очень красивый. Удивительно похожий на Элвиса Пресли.
Сибиряк. Из Омска родом. Моя бабушка тоже была родом почти из Омска, из Акмолинска. Может быть этот факт подсознательно нас с ним и сдружил в своё время ?
Набожен был очень. Не религиозен, а набожен. Иногда приезжал ко мне, садился напротив меня в моём кабинете в кооперативе, потягивал ликёр, который я доставала ему из подсобки и лились рекой его философские , о всём необыкновенном, речи. Наутро мне присылал с кем нибудь такую же бутылку ликера. И в этом была его крайняя щепетильность.
Кому то был он очень неугоден. Кому? Не знаю и никогда не узнаю. Но верю в его честность, как верила и раньше.
Его жена Таня. Маленькая, хрупкая Дюймовочка с очень сильным, прямолинейным и честным характером. Много она пережила, так много!
Теперь у них трое внуков. Один из них, мальчик удивительная внешне копия В. С красивыми голубыми глазами и умненькой мордашкой.
Эта семья- настоящие русские, прекрасные люди.
Бандит??? Чушь собачья! Русский Робин Гуд. Царствие ему Небесное!
Этот убитый А. был основателем какого то банка. Этот банк я не знала. Когда у меня в Н-ске был кооператив я работала с советским Промстройбанком.  Депутат Госдумы. Причём первый депутат, как мне объяснили в Генпрокуратуре летом 1994 года, куда вызывали дать показания, ведь предположительный его убийца Д. был моим тем самым охранником, который ушел от меня по причине недостатка времени в связи с рождением ребенка.
Был ли он убийцей А.? Не знаю. Сомневаюсь. Парень был умный, своеобразный, очень дисциплинированный.
Был ли он жив, тоже не знаю. Как не знал этого и его отец-врач, с которым я тоже подружилась  и иногда прибегала к его врачебной помощи.
И какие показания я могла дать Генпрокуратуре? Да никаких, о чём честно им и сказала. А характеристики дала те же, которые описываю и сейчас. Только вот поинтересовалась – откуда могло появиться заявление от меня на В.? Мне там не ответили. Но по глазам следователей я почувствовала, что они были в курсе.


Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять — о боже! — как мы виноваты!
Возвращаюсь к своей дальнейшей в этом виде бизнеса жизни.
 Дальше в моём товаре пошла полная кутерьма. Вещи почти не продавались, часто исчезали в никуда вместе с людьми, которым я доверяла их продавать. Так продолжалось долго, но как показала дальнейшая жизнь, мало меня чему-либо научило. Мне понадобилось снова потерпеть фиаско и я окончательно поумнела. Но это было уже в 1996 году и с новым товаром, а в 94 я должна была распихать большой остаток товара, да хоть в помойку, но лишь бы не платить за аренду помещения под него.
И я сосредоточилась снова на своём сырье для того чтобы погасить долг перед банком, платить зарплату своим работникам, платить за аренду помещения под моё производство.
Не могу сказать, что я была стойкой всё время. Иногда на меня накатывало жуткое отчаяние, но я искала пути, искала пути.
Восстановить более менее баланс материальный я могла лишь поставками шерстяного очёса и даже одного трака очёса в Италию хватило бы на погашение банковского кредита.
Сырьё мне в долг фабрика решила дать, но за отправку этого трака я должна была оплатить пошлину порядка пяти тысяч долларов. А их не было, увы. И тогда я пошла на риск.
Дело в том, что такая пошлина высокая была лишь за шерстяной очёс, а за очес х\б ей не было.
 И я положилась на случай, на фортуну. Загрузили трак шерстяным, а задекларировали х\б очёсом .Обычно таможенники обязательно вскрывали выборочно одну-две кипы при досмотре в Москве перед отправкой. Я загадала- вскрыв не поймут(а это  было почти нереально) , что идёт незадекларированный шерстяной очёс, ну значит пронесло. Другого то выхода все равно не было.Значит тогда я на этом свете ещё нужна. Поймут…да будь что будет!
Не вскрывали вообще ни одной кипы- почему- не знаю! Пронесло. И я впервые за несколько месяцев улыбнулась…а потом разрыдалась…
Я расплатилась с банком, понемногу выровняла положение в своём производстве. НО … ненадолго. Наступала новая беда, окончательно разваливались связи с бывшими республиками-поставщиками, Чечня, откуда шла на фабрики шерсть к чему то готовилась и практически переставала делать поставки.
Фабрики постепенно  останавливались из-за безнадёжного отсутствия сырья.Я была и свидетелем и участником постепенного угасания производств. Ведь моё производство, моё СП только было нацелено на отходы сырья. А сырья становилось всё меньше и меньше. Огромная, великолепно отлаженная десятками лет машина умирала. Республики, теперь уже бывшие , которые продавали хлопок и шерсть на российские фабрики начинали заключать контракты с зарубежными покупателями, которые обещали платить много больше, чем платила Россия за сырьё, а то и вовсе прекращали разводить скот, как в Чечне или рассаживать хлопок, как Узбектистан.
Первыми, окончательно остановившими свои производства были камвольные комбинаты.
За ними начали угасать ткацко-прядильные фабрики. Это было страшное зрелище. Директора и главные инженеры ещё не закрывшихся фабрик с утра и до вечера сидели собравшись в кучку в кабинетах и пили с горя водку, боясь показаться на глаза голодным, слонявшимся по двору безработным рабочим.
Я моталась по ивановским фабрикам в надежде купить хоть что-нибудь из отходов. Иногда это удавалось. Покупала за наличные деньги, беря под проценты- коллосальные проценты -у людей какие то их сбережения. Но мне продавали остатки и в них было очень много непригодных уже к дальнейшей переработке отходов.
Я убеждала своего партнера Пёссигера вложить деньги его фирмы и ,выкупив у какой –нибудь фабрики цех ;начать там своё производство, к примеру томпаксов, которые производились в Европе из отходов. Но Пёссигер уже мало интересовался нашими предприятием, так как был донельзя увлечен созданием  совместной с Туркменией Бременской хлопковой биржи. Под это он взял огромный кредит в австрийском государственном банке. Мечтал разбогатеть на костях СССР ещё больше…Но его через год примерно туркмены кинули. Отучившись в Америке, а за обучение платила эта новая биржа,созданная на средства Пессигерского кредита банковского и обещаний со стороны Туркмении поставлять свой хлопок только на свою эту биржу, туркмены стали исчезать куда то. Многие из них попросту оставались в Америке. И хлопка Туркмения не поставила на биржу ни грамма впоследствии. А Пёссигер уже опасаясь за свою и своей семьи жизнь постепенно перестал у них просить хлопок.
Окончательно стало мне понятно, что всё, наступил крах и моей фирме вскоре после Нового 1995 года. Ребята, из группировки покойного В. предлагали мне заняться например водочным бизнесом, обещали оказывать любую поддержку, но я уже ничего не хотела, я как бы тогда потеряла и свой оптимизм и свой жизненный стержень. Не хотела  ничего. Даже жить. Но все таки ещё как то умудрялась тянуть свою дохленькую к тому времени фирмочку и даже выплачивать проценты своим частным кредиторам. Или сидела дома уставившись тупо в одну точку или бесцельно ездила по московским улицам на общественном транспорте- ведь в охране и в водителе я уже больше не нуждалась , да и платить было нечем.
Мои рабочие, классные рабочие однажды напились прямо на работе и я их всех одномоментно уволила. Сначала набрала за копейки всякую пьянь, а потом и их уволила тоже. Уволила и своего умного бухгалтера. Уволила к концу апреля практически всех.
Как я это всё выдержала- сейчас даже не понимаю. Один только раз напилась, а так держалась день за днём.
Наконец, продав свою квартиру и расплатившись окончательно со своими кредиторами,  30 апреля 1995 года , погрузила мебель и вещи на большегрузную машину , выехала вместе со своим мужем в Белоруссию в деревню к свекрови, отдохнуть, обосноваться там и, купив корову, заняться сельским хозяйством.
Начиналась новая и безрадостная, какая то не моя жизнь…
На этой невеселой ноте я заканчиваю повествование той части моей жизни…но впереди у меня ещё было, да и есть, много нового и трагичного и чудесного.  И  об этом я напишу в следующей части.